Глава 8. Коленопреклонëнный (1/2)

Так незаметно наступил декабрь. Снега было так много, что он застелил одеялом город, нарядил деревья в белый саван. Ляньсюэ сидела у себя в комнате и перебирала травы. Их было очень много. Надо было засушить, чтобы на всю зиму хватило лекарств, ведь простуда в этот сезон — дело нехитрое. Сегодня должен был приехать Шестой принц, Сяо Линь. Девушка уже представляла, как Е Сиу будет пытаться на него вешаться. Хмыкнув, Ляньсюэ продолжила перебирать травы, раскладывая их по разным кучкам. Так шло время. Текло оно незаметно за работой.

Внезапно в дверь постучали.

— Войдите, — сказала Ляньсюэ.

На пороге появилась Иньцяо. Девочка была полна эмоций, её глаза горели. Она явно хотела что-то рассказать. Ляньсюэ выжидающе на неё посмотрела, как бы разрешая начать.

— Тебя вызывает госпожа Е, — сказала Иньцяо, а потом затараторила: — Представляешь, госпожа Е Сиу столкнула в воду госпожу Е Бинчан. И Шестой принц кинулся её спасать. Но не это самое удивительное. За ней кинулся и принц-заложник! Они оба вытащили госпожу Е Бинчан из озера.

— Его Высочество тоже прыгнул в воду? — Ляньсюэ пыталась скрыть волнение. Он же может заболеть!

— Да, — закивала Иньцяо, — госпожа Е Сиу была в гневе. Она сказала, что обязательно придумает ему наказание!

— Вот как… — протянула Ляньсюэ, а потом встала, — что ж, раз меня вызывает к себе госпожа Е, мне надо идти.

И они вместе вышли из комнаты Ляньсюэ. Иньцяо поспешила по своим делам, а Ляньсюэ — к бабушке Е.

***

Та встретила её с обеспокоенным выражением лица. Старушка улыбнулась ей натянуто.

— Представляешь, Ляньсюэ, –начала она, — Е Бинчан случайно упала в воду сегодня утром. Сейчас она жутко кашляет, и, кажется, у неё жар. Ты не могла бы осмотреть её?

Случайно, как же. Но бабушка Е слишком уж любила Е Сиу, чтобы прямо говорить, что это она столкнула девушку в воду. Осмотреть Е Бинчан? Что ж, она сделает это. Но что-то внутри неё кольнуло, когда она поняла, что осматривать Таньтай Цзиня её и не просят. Конечно, зачем беспокоиться о каком-то принце-заложнике? Ляньсюэ про себя фыркнула, а сама улыбнулась.

— Хорошо, госпожа Е, я осмотрю госпожу Е Бинчан.

— Спасибо, Ляньсюэ. Ты так добра к моей семье. Ещё с тех времен, как спасла мою милую Е Сиу из лап смерти.

Если бы я знала, как она будет издеваться над Его Высочеством, оставила её бы в этих самых лапах. Так подумала Ляньсюэ, но вслух этого, конечно же, не произнесла, а лишь поклонилась и вышла из покоев старушки и направилась к Е Бинчан. После она собиралась заглянуть на чердак и убедиться, что Таньтай Цзинь в порядке.

***

Таньтай Цзинь переписывал сутры, когда на чердак влетела Ляньсюэ. Девушка быстро подошла к нему и положила руку ему на лоб.

— Что такое? — приподнял он брови.

— Проверяю, есть ли у вас жар, — ответила Ляньсюэ, — я просто волнуюсь.

— Не стоит, — он отвёл её руку в сторону и посмотрел ей в глаза. — Я в порядке, правда. Вам не стоит волноваться за меня, госпожа.

Ляньсюэ смущённо отвела взгляд. И опять ты смущаешься, Ляньсюэ. Но почему?

— Что делаете? — спросила она наконец, посмотрев на пергамент перед Таньтай Цзинем.

— Переписываю сутры, — ответил он и чуть улыбнулся. Ляньсюэ ощутила, как к щекам прилил жар. Она не знала, почему Его Высочество вызывает в ней такие эмоции.

— Вы можете побыть здесь, если хотите, — сказал он, — я не против вашей компании.

Ляньсюэ присела рядом и стала наблюдать, как Таньтай Цзинь переписывает сутры. Время текло медленно. За окном началась сильная вьюга. Ляньсюэ сама не заметила, как плечом прижалась к плечу юноши, словно ища спасения от холода. Он же даже не шелохнулся, а продолжал заниматься своим делом. Ляньсюэ молча наблюдала за его занятием и сама не заметила, как задремала. Её голова упала на плечо юноши, и тот замер. Он боялся пошевелиться, спугнуть этот момент. Просто сидел и слушал её ровное дыхание. Чуть повернув голову, он посмотрел на спящую Ляньсюэ, и в душе больно кольнуло.

В этот самый момент на подоконник приземлился ворон. Тот самый, с которым Таньтай Цзинь беседовал в минуты одиночества.

— Как трогательно, — с сарказмом каркнул он, — наш Таньтай Цзинь боится разбудить девушку. А она так и льнёт к нему. Что бы это значило?

Таньтай Цзинь недовольно посмотрел на ворона, и тот рассмеялся.

— Что ж, не буду вам мешать, — и улетел.

Таньтай Цзинь же продолжил наблюдать за спящей Ляньсюэ. Она была такой хрупкой в этот момент, такой беззащитной. Захотелось огородить её от всей боли, что её преследовала. Хотелось, чтобы она так и спала у него на плече, ведь так он мог ощущать её тепло. Ляньсюэ сквозь сон едва заметно шевельнулась, словно собираясь отстраниться, но в этот момент он поднял руку. Неосознанно. Инстинктивно. Его пальцы коснулись ткани её повязки лёгким, едва ощутимым движением. Ляньсюэ открыла глаз и посмотрела на него сквозь сон. Не отстранилась. Просто смотрела.

Юноша пальцами провёл медленно и аккуратно по повязке, ощущая её тонкую, чуть шероховатую структуру. Она была здесь всегда. Но только сейчас он понял, как часто её видел. Как часто замечал.

— Почему вы носите её? — тихо спросил он.

Ляньсюэ не ответила сразу, а лишь чуть приоткрыв рот, смотрела на него.

— Это просто привычка, — наконец ответила она.

— Или защита, — сказал он.

У Ляньсюэ перехватило дыхание. Таньтай Цзинь смотрел на неё, и она не могла определить эмоцию, которая была в его взгляде. Что-то слишком личное. А юноша смотрел. Он видел её. Словно она была без повязки, как в тот дождливый день, когда вырвала его из лап смерти. Он видел её и всё силился понять, почему она каждый раз ему помогает. Почему спасает. Что в нём было такого особенного? Он же чудовище. Самое настоящее. Он не заслуживает всей этой доброты, что она дарила ему. Он уже знал, что это не корысть. Что это от чистого сердца. Но почему?

— Мне пора, — вдруг сказала Ляньсюэ и нехотя отодвинулась, прерывая зрительный контакт, — мне надо лечить госпожу Е Бинчан. Раз вы в порядке, мне не о чем беспокоиться.

— Спасибо, госпожа, — вдруг сказал Таньтай Цзинь.

— За что? — удивилась Ляньсюэ.

— За всё, — чуть улыбнулся юноша. Ляньсюэ смущённо кивнула и поднялась.

— Если вдруг почувствуете себя плохо — приходите, я посмотрю, что можно сделать, — сказала она и ушла.

Таньтай Цзинь смотрел ей вслед. Смотрел и тогда, когда она уже ушла. Он всё ещё чувствовал аромат трав, которыми пахла девушка. И ему почему-то захотелось, чтобы он не выветривался и оставался в воздухе как можно дольше. Странные ощущения.

***

Таньтай Цзинь вернулся в их с Е Сиу покои. Девушка метала молнии, когда увидела его.

— Явился, — зло процедила она. Змея.

А потом вдруг хищно улыбнулась.

— Пруд замёрз, — произнесла она, — и у меня появилась отличная идея, как скрасить твои дни в ближайшее время. Ударов плетью не будет, но ты рано радуешься. Я приказываю тебе стоять на льду три дня. Впредь будешь знать, как помогать Е Бинчан.

— Как скажете, госпожа, — покорно склонил голову Таньтай Цзинь, — когда приступать к наказанию?

— Сейчас же! — прогремела Е Сиу, и Таньтай Цзинь в страхе отпрянул, а потом кивнул.

— Хорошо, госпожа, — вышел из покоев он и пошёл ко льду, чтобы выполнить прихоть девушки.

На улице завывал ветер. Озеро покрылось толстым слоем льда, и Таньтай Цзинь опустился на колени. Холод стал медленно опутывать его тело. Стоять было больно и некомфортно. Таньтай Цзинь замёрз очень быстро. Он смотрел впереди себя и всё силился понять, почему всё ещё не умер. Он не заслуживает жизни. Он убил свою мать при рождении. Он чудовище. Никто никогда не дарил ему тепло. Кроме одного единственного человека в его жизни. Взгляд из-под воронового цвета ресниц метнулся к окну, в котором горел свет. Ляньсюэ. Позволила бы ты ему сейчас вот так вот стоять на коленях посреди холода, если бы имела такую власть? Эта девушка ни разу не показала своими действиями, что хочет ему навредить. Он не привык к заботе. Сначала отталкивал. А потом привык. Но от этого было только больно. Ведь всё когда-нибудь заканчивается. Всегда есть финал. Смерть, болезни, разлуки, ссоры. Всё это преследует простых смертных, идёт по пятам. И Таньтай Цзиню было страшно. Страшно, что и эта связь оборвётся. Что не будет больше тёплых рук на его ранах, коротких, но глубоких разговоров, смущённых взглядов. Ляньсюэ, ты причиняешь боль, колышешь потаённые уголки души, но моя душа к тебе тянется. Из раза в раз он обещал себе, что этот разговор будет последним. Что он не позволит слабости завладеть собой. Но возникал новый разговор, что нёс за собой ещё больше боли.

Ляньсюэ.

Потому что когда-то мне говорили, что у людей, которым некуда идти, только два пути — вниз или вверх.

Ты выбрала идти вверх, Ляньсюэ. Я же утащу тебя в саму Преисподнюю.

Таньтай Цзинь выдохнул тёплый воздух на ладони и потёр ими. Он уже стоял так несколько часов. Холод пробрался до костей, кусал лицо, жёг каждую клеточку тела. А печальный взгляд смотрел на окно комнаты, в которой была Ляньсюэ. В тепле. Пусть там и остаётся. Ведь здесь, рядом с Таньтай Цзинем только холод. Адский холод, что выжжет все счастливые моменты в жизни. Не иди ко мне, Ляньсюэ. Таньтай Цзинь не знал, что единственным счастливым моментом в жизни Ляньсюэ был он сам. Она тянулась к нему. Хотела защитить от боли, потому что видела её. Потому что не понаслышке знала, что она из себя представляет.

Наступила глубокая ночь. Голоса и шаги стихли. Остался только завывающий ветер и боль. А свет в окне всё не гас. Почему ты не спишь, Ляньсюэ?

***

Ляньсюэ разложила травы по сортам, сделала аккуратные пучки и разложила по ящикам. Потом попила чаю. И сидела и ждала, когда придёт Таньтай Цзинь, чтобы она смогла залечить раны, нанесённые Е Сиу. Но он не приходил. Ляньсюэ начала волноваться. Он решил отказаться от помощи? Оборвать эту хрупкую связь между ними? Именно в этот момент Ляньсюэ стало страшно. Она не хотела, чтобы Таньтай Цзинь отворачивался от неё. Слишком сильно ты привязалась, Ляньсюэ. Слишком сильно. Знаешь же, что за белой полосой идёт чёрная. Но девушка не хотела верить, что Его Высочество отвернулся от протянутой руки помощи. Лечить — всё, что она умела. Она не признавалась себе, что Таньтай Цзинь всколыхнул в ней нечто, что заставляет сердце биться чаще, колени подкашиваться. Всего одной слабой улыбки ей было достаточно, чтобы окрылённой ходить весь день. Но Таньтай Цзинь редко улыбался. Слишком сломленным он был. Ляньсюэ хотелось залечить его раны. Не только физические, но и душевные. Показать, что каждый заслуживает заботы и поддержки. Сколько перенёс Таньтай Цзинь, она не знала, но ей было достаточно одного «взгляда» шрамом, чтобы пообещать себе навсегда избавить его от боли. Таньтай Цзинь, неужели тебе не нужна помощь?

Ей казалось, что хрупкий мир между ними начал крепнуть. Но он не пришёл. Ляньсюэ вздохнула. Значит, так было надо. Значит, это его выбор. Но… вдруг что-то случилось?! Ляньсюэ поднялась с кровати и стала мерить комнату шагами. Что если Е Сиу избила его до полусмерти, и он не может сейчас прийти? Лежит без сознания, и жизнь утекает из него. Желудок скрутило в тугой узел. Страшно. Стало вдруг нестерпимо душно, и Ляньсюэ подошла к окну, чтобы открыть его и вдохнуть морозный ночной зимний воздух в сжатые от тревоги лёгкие. И увидела в окне одинокую фигуру.

Таньтай Цзинь!

Он стоял там, на коленях и смотрел в её окно. Она не могла разглядеть его глаз, слишком темно было, но ей почему-то показалось, что их взгляды пересеклись. Значит, Е Сиу придумала ему наказание… Как жестоко! Он же может замёрзнуть до смерти! Девушка схватила одну из своих тёплых накидок и перекинула через руку, а потом подошла к столику, где стоял чайничек с чаем. Налив ещё тёплый напиток в фарфоровую чашку, Ляньсюэ выбежала из комнаты и поспешила на улицу, забыв накинуть что-то поверх тонкого ханьфу.

Таньтай Цзинь увидел, как кто-то бежит к нему, а потом разглядел фигуру. Это была Ляньсюэ. Зачем ты вышла, да и ещё в таком виде. Но девушка бежала к нему по снегу, а потом по толстому льду.

— Ваше Высочество, — запыхавшись, произнесла она, протягивая чашку, — чай немного остыл, но он всё ещё может помочь согреться.

— Зачем вы помогаете мне, госпожа? — печально посмотрел на неё Таньтай Цзинь, — если госпожа Е Сиу узнает, вам не поздоровится. Уходите.

— Я не могу уйти, — покачала головой Ляньсюэ, всё ещё протягивая чашку, — все спят. Никто не узнает. Прошу, примите мою помощь.

Таньтай Цзинь молчал. Просто смотрел на неё, а она на него. Не уходила. Он отказался от помощи, но она не отдёрнула руку, всё ещё продолжая её протягивать. Кого ты силишься спасти Ляньсюэ? Чудовище, что заслуживает замёрзнуть здесь до смерти? Отправиться в Преисподнюю, где ему самое место.

Но она продолжала стоять, трясясь от холода, как осиновый лист. Таньтай Цзинь не смог больше выносить того, что она сейчас мёрзнет из-за него. Может заболеть. Поэтому принял чашку из её рук и отпил. Тепло спасительно потекло по телу. Юноша облегчённо вздохнул. Он хотел оттолкнуть ту, что несмотря на все риски продолжает спасать его. Из раза в раз. Из раза в раз. Почему ты такая милосердная, Ляньсюэ?! Это выедает во мне дыру, делает ещё больнее.

Ляньсюэ стояла, прижимая к себе тёплую накидку. Таньтай Цзинь пил тёплый чай как можно быстрее, чтобы девушка поскорее оказалась в тепле. Он смотрел на неё, и с каждым глотком внутри теплело. Наконец, допив, он протянул ей пустую чашку.

— А теперь уходите, — сказал он холодно. Совсем как погода на улице.

Ляньсюэ нежно накинула ему на плечи накидку.

— Зачем? — спросил он.

— Так будет теплее, — заверила она.

— Госпожа Е Сиу узнает, что она ваша, — ответил Таньтай Цзинь.

— Пускай, — улыбнулась Ляньсюэ, — я не хочу, чтобы вы заболели.

— А я не хочу, чтобы у вас были проблемы из-за меня, госпожа, — покачал головой Таньтай Цзинь и стянул с плеч тёплую одежду, возвращая девушке, — идите в тепло.

Ляньсюэ замерла. Она смотрела на протягиваемую накидку, и внутри боролось множество чувств. Она хотела помочь, но понимала, что не только у неё будут проблемы, если Е Сиу увидит, что Таньтай Цзиню кто-то помог, но и у него. Поэтому Ляньсюэ нехотя забрала накидку и посмотрела на юношу перед тем как уйти.

— Пожалуйста, не заболейте, — попросила она с мольбой в голосе, и Таньтай Цзинь кивнул, а потом отвернулся.

Ну же, Ляньсюэ, быстрее уходи. И она ушла. Только миниатюрные следы ног говорили о том, что здесь кто-то был. Таньтай Цзинь надеялся, что их заметёт снегом к утру, чтобы точно никто не узнал, что к нему кто-то подходил. И правда, пошёл снег. Тепло, что принесла ему Ляньсюэ в чашке чая испарилось, уступая место холоду, что вскоре вновь сковал тело. Таньтай Цзинь посмотрел в окно комнаты. Свет погас. Спи спокойно, Ляньсюэ. Я выдержу.

***

Ляньсюэ лежала в кровати, но не могла уснуть. Ей отчего-то было стыдно. Она в тепле, а он там, на морозе. Как хотелось разделить с ним эту боль. Показать, что он не один. Но не могла. Беспомощность угнетала. Ляньсюэ всё силилась понять, почему же она так за него переживает даже несмотря на то, что видела его боль. Она ведь видит боль каждого. Видела боль раненых воинов, потерявших детей женщин, но именно боль принца была самой острой. Самой яркой. Ляньсюэ вспоминала эти тонкие, женственные черты лица, этот печальный взгляд, эти губы, что так редко трогала улыбка, и сердце билось сильнее. Ляньсюэ пыталась унять дрожь внутри и тугой узел в животе. Осознание приходило медленно, и она пыталась его отсрочить.

Вспомнив, как он стоял там на коленях, как прогонял её только потому, что не хотел, чтобы она попала под раздачу Е Сиу, ей стало больно. Он волновался? От этой мысли к горлу подступил ком. Она привязалась к принцу. Надёжно и безвозвратно. Мысль о том, что она влюбилась, вспыхнула внезапно, как и её щёки, когда она это осознала. Нет, этого не может быть. Ляньсюэ никогда не влюблялась. Она не знала, что такое тепло мужских рук, что такое поцелуи под луной и клятвы быть вместе до конца времён. Ей это было чуждо, и сейчас мысль о том, что она влюбилась, обожгла, как когда-то свеча обожгла её глаз. Это мог быть кто угодно, но Ляньсюэ умудрилась влюбиться именно в пленника в чужом государстве. В женатого мужчину. В человека, с которым у неё никогда не будет будущего. Ляньсюэ зажмурилась. Больно. Очень больно. Почему он? Почему не кто-то другой? Она не нужна ему. Она всего лишь лекарь, что лечит его, а он отвечает теплом, потому что в нём тоже была человечность, даже если он отрицал её. Ляньсюэ-Ляньсюэ, ты попала в капкан собственных чувств. Девушка вздохнула. Никто не должен узнать. Ведь это будет конец для Таньтай Цзиня. Она не может позволить себе показать свои чувства. Не может. Она будет хранить их глубоко в сердце. Пускай это причинит ей ещё большую боль. Зато он будет в безопасности.

Ляньсюэ, чувствуя жар от эмоций, провалилась в беспокойный сон.

***

Прошло два дня. Ляньсюэ не ела, только пила чай и не выходила из своей комнаты. Даже к окну подходить было страшно, ведь тогда она увидит его. Девушка боялась, что её чувства лишь усилятся, и это станет невыносимым. Ещё более, чем сейчас. Она жутко переживала за принца, но понимала, что не в силах ему помочь. Пускай её любовь к нему останется не озвученной, она не может отказаться от неё.

А Таньтай Цзинь забыл, что такое чувствовать собственные ноги. Боль сковала всё тело. Собачий холод отнимал последние остатки сил. Слуги ходили мимо и смеялись, бросая на него взгляды, полные ненависти. Пусть смотрят. Когда-нибудь перестанут. И Таньтай Цзинь станет тем, кто оборвёт эти взгляды собственноручно. Он чудовище, так и покажет им это. Покажет всем. В первую очередь — Е Сиу. Он ненавидел её. Боялся, но ненавидел. Он бы убил её, если бы у него была такая возможность. Но сделал бы это медленно, смотря, как она страдает. Зуб за зуб.

Сама Е Сиу к нему не приходила. Он видел её проходящей мимо, но она лишь бросала на него взгляды, полные смеха и триумфа. Жалкий пёс получил своё. Сегодня она ушла на прогулку со своей служанкой. И воздух будто бы стал чище с её отсутствием.

Снег падал. Таньтай Цзинь стоял на коленях и смотрел на окно Ляньсюэ. Интересно, чем она сейчас занята? Наверное, работает или пьёт чай. Но его отвлекла появившаяся Е Сиу. Она так на него смотрела. Изучающе, но как-то иначе, чем обычно. Таньтай Цзинь посмотрел на неё в ответ. Ни капли насмешки или злости в её глазах. Нечто странное, непонятное ему. Она подошла ближе и сжала кулак. Хочет ударить его? Что ж, это так предсказуемо. Но кулак внезапно разжался, и Е Сиу присела рядом с ним на колени, заглядывая в глаза. Таньтай Цзинь в ожидании смотрел на неё.