Глава 6. Не время уходить (1/2)
Ночь подходила к концу.
Тёмное небо, ещё застывшее над крышами, медленно бледнело, теряя прежнюю густоту цвета. Где-то на западе тонкой дымкой растекался серый, мягко подтачивая края тьмы.
Но рассвета ещё не было.
Воздух был влажным, прохладным, насыщенным тенью прошедшего дождя.
Ночь только уходила, но ещё не ушла.
На чердаке было тихо.
Но не глухо, не тяжело — тишина была живой.
Она дышала, текла сквозь воздух, наполняла собой пространство.
Где-то за окном медленно стекали капли — последние следы недавнего ливня.
Где-то внизу, далеко, слышались голоса — негромкие, ленивые, рассеянные, как звук ветра, скользящего по земле.
Но здесь, наверху, было спокойно.
Таньтай Цзинь обхватил ладонями тёплую чашку.
Фарфор приятно грел пальцы.
Пар тонкой струйкой поднимался вверх, растворяясь в ночи.
Он не торопился делать глоток.
Смотрел, как свет лампы колеблется в жидкости, как пряный аромат улавливается в воздухе.
На узком столе стояли две чашки.
Одна из них принадлежала Ляньсюэ.
Она сидела напротив, но не смотрела на него.
Лёгкое движение — и её палец медленно скользнул по краю фарфора.
Она сделала глоток.
И только потом заговорила.
— Вы когда-нибудь задумывались, — негромко произнесла она, — почему чай становится терпким, если передержать его?
Таньтай Цзинь поднял взгляд.
Она смотрела в темноту за окном.
— Что?
Ляньсюэ поставила чашку на стол.
— Горечь появляется не сразу, — её голос был ровным, спокойным, — сначала вкус насыщенный. Глубокий. А потом… — её пальцы легко скользнули по поверхности чашки, — остаётся только терпкость.
Он молчал.
Но эти слова задержались в воздухе.
Как что-то, что не растворяется сразу.
Что-то, что имеет вес.
— Люди такие же, — сказала она.
Говорила просто.
Но почему-то этот голос задел его сильнее, чем должен был.
Таньтай Цзинь покрутил чашку в пальцах.
— Вы хотите сказать, что горечь — это неизбежно?
Ляньсюэ чуть склонила голову.
— Разве нет?
Голос всё такой же ровный.
Но в нём что-то жило.
Что-то неуловимое.
Что-то, что он не мог не узнать.
Только раньше он бы даже не стал в этом разбираться.
А теперь…
Теперь он ловил себя на том, что вслушивается.
В слова.
В паузы.
В дыхание.
Ляньсюэ снова поднесла чашку к губам.
Сделала глоток.
— Думаю, горечь появляется от времени.
Тихий шелест ткани — она чуть приподняла рукав, поправляя его лёгким движением.
Таньтай Цзинь следил за ней.
Он не знал, почему именно.
Но не мог не смотреть.
Чай в её руках, ламповый свет, оттеняющий скулы, лёгкий шорох ткани — всё это складывалось в момент, который он запоминал.
Хотя, казалось бы, запоминать было нечего.
Чай был горячим.
Но не обжигал.
Таньтай Цзинь смотрел на неё.
Молча.
И вдруг понял — рядом с ней легче.
Что тишина больше не раздражает.
Что он…
Действительно привыкает.
***
Чайная комната утопала в мягком полумраке.
Тонкий пар неспешно поднимался над чашками, жасминовый аромат наполнял пространство, смешиваясь с прохладой утра. В воздухе было что-то вязкое, липкое — неуловимая тишина, настоянная на терпкости свежезаваренного чая.
Бабушка Е сидела у резного стола, чуть склонив голову, и лениво водила ложечкой по кругу, размешивая жидкость.
Е Сиу неподвижно смотрела на этот медленный, бесконечный круг.
Металл царапал фарфор — едва слышно, но упрямо.
Тишина.
— Сегодня приём, — наконец сказала бабушка.
Е Сиу не сразу ответила.
Её пальцы медленно скользнули по краю чашки.
— Хочешь сказать, мне опять придётся слушать эти напыщенные разговоры?
— Разумеется.
Бабушка сделала глоток, как будто наслаждалась вкусом.
Е Сиу чуть качнула ногой, скрестив руки.
— Зачем мне его туда тащить?
Она даже не произнесла имени.
Не нужно было.
Бабушка чуть приподняла брови, задумчиво пожала плечами.
— Ты же знаешь, его никто там не ждёт.
Лёгкий порыв ветра колыхнул тонкую занавесь, пробежался по коже.
Чай был слишком горячим, но Е Сиу всё равно сделала глоток.
Она прекрасно знала.
Она прекрасно это видела.
Этот человек был ей не нужен.
Он никогда не был ей нужен.
— Тогда он никуда не пойдёт, — сказала она буднично, как если бы говорила о том, какой наряд выбрать на вечер.
Бабушка молчала.
Слуга у двери тоже.
Они ждали.
Е Сиу чуть наклонила голову набок.
И улыбнулась.
Спокойно.
Легко коснулась губ подушечкой пальца.
— Накажите его.
Тишина больше не была вязкой.
Она сгустилась, потемнела, стала плотной, как тень, застывшая под потолком.
Слуга не дрогнул.
— Насколько сильно, госпожа?
Чай был всё таким же горячим.
Жасминовый привкус чуть горчил на языке.
Лёгким движением руки Е Сиу снова поднесла чашку к губам, сделала медленный, неторопливый глоток.
Металл ложечки снова скользнул по фарфору.
Где-то вдалеке раздался детский смех, птицы запели в кроне деревьев, в доме зашумели слуги.
Мир жил.
Для всех.
Кроме него.
Е Сиу поставила чашку обратно на стол.
— Как хотите.
Бабушка выдохнула чуть глубже, чем обычно.
Но ничего не сказала.
Потому что в этом доме всё уже давно было решено.
Е Сиу улыбнулась чуть шире.
Как всегда.
Как будто просто обсуждала смену причёски перед приёмом.
***
Вода стекала по коже тонкими каплями.
Служанки двигались быстро, но бесшумно. Одна подливала тёплую воду, другая ловко намыливала драгоценной пеной её плечи, третья уже разворачивала полотенце, готовая накрыть, как только приказчица подаст знак.
Но Е Сиу ничего не говорила.
Она просто закрыла глаза.
Не потому что наслаждалась — просто так было проще.
Запах розового масла наполнял воздух.
Тонкие пальцы служанки осторожно провели по линии шеи, убирая остатки влаги.
Е Сиу вздохнула.
Где-то за стеной слышались приглушённые голоса, шелест тканей, скрип мебели — дом жил своей жизнью.
Всё шло так, как должно.
Её волосы легко расплелись под руками служанки.
На белую кожу лёг шёлковый халат, ткань скользнула по плечам, нежно, но прохладно.
Её посадили перед зеркалом.
Свет лампад отбрасывал тёплое сияние на резной столик, по поверхности которого были разбросаны украшения — золото, нефрит, жемчуг.
Но она не смотрела.
Она не нуждалась в отражении, чтобы знать — она будет безупречна.
Тонкие пальцы служанок ловко закололи пряди, подняли их в высокую причёску, украсили шпильками.
Они не задавали вопросов.
Не замедлялись.
Не ждали одобрения.
Они знали — они не имеют права на ошибку.
Ткань нижнего платья была лёгкой, воздушной.
Её движения были привычными — руки скользнули в рукава, пояс затянули точно так, как нужно, подол лёг мягкими волнами.
Когда на шею опустилось ожерелье, холод камней коснулся кожи.
Е Сиу чуть прикрыла глаза.
На секунду.
И улыбнулась.
***
Улицы города были шумными.
Воздух пах сушёными травами, свежей выпечкой и каплями дождя, ещё не успевшими высохнуть на камнях мостовой. Ляньсюэ спокойно шла вдоль лавок, держа в руках небольшую корзину с лекарственными травами. Она уже купила всё, что нужно. Можно было возвращаться.
Но почему-то она свернула в боковой переулок, где ряды прилавков тянулись под натянутыми тканевыми навесами. Она не собиралась ничего брать.
Просто смотрела.
Перебирала взглядом свитки с каллиграфией, нефритовые кулоны, миниатюрные статуэтки.
Ничего не привлекало внимания.
Но когда она уже собиралась уйти, её взгляд зацепился за серебристый блеск.
Металл.
Простой, гладкий, без гравировки.
Это был перстень.