Часть 62 (1/2)

-Махмуд, я не собираюсь шить себе очередное платье. У меня достаточно платьев, включая парадных которые я ни одного раза ещё не надевала! – возмущённо сказала Анна.

-Анна, завтра приём, будут послы, ты должна быть со мной. Ты представляешь Империю! Ты должна выглядеть превосходно. Ты обязана одеть брильянтовую диадему и украшения! – вспылил Махмуд. – Я ещё ни одного раза не видел женщину, которую надо уговаривать, чтобы она пошила себе новое платье или надела драгоценности!

-Махмуд, я тебе обещаю, я завтра буду выглядеть великолепно. Все будут открывать рты и спрашивать кто я такая. Ты мне ещё и сцену ревности закатишь из-за послов, которые захотят приложиться к моей ручке! – так же ответила Анна.

-Анна!!! Хватить!!! Тебе сегодня пошьют новое парадное платья!!! Я уже приказал сказать портнихе! Она тебя ждёт, – ответил Махмуд.

-Как прикажете, Ваше Величество, - с издёвкой ответила Анна и присев в реверансе развернулась идти в свои покои.

-Анна, - гораздо тише сказал Махмуд, - я прошу тебя, ну хоть раз сделай так как я тебя прошу.

Внимательно посмотрев на мужа, Анна ответила:

-Всё будет так как ты хочешь. Я буду в новом платье.

Войдя в свои покои, Анна направилась в свою гардеробную. Подойдя к вешалке со всеми платьями, которые ей пошили перед свадьбой она начала выбирать те, которые она ни одного раза не надевала, выбор был очень большой. Шесть платьев из пятнадцати пошитых перед свадьбой всё ещё висели в шкафу ни разу не надетые.

Внимательно посмотрев на платья, Анна выбрала салатовое и светло сиреневое. Она знала из предыдущего опыта, что по талии и рукавам они будут идеально сидеть на ней, но по груди они будут малы. Кормление четверых детей увеличило её бюст. Её супруг, который всё время пытался ей доказать, что ему без разницы если она худеет или полнеет, получал грандиозное удовольствие от её увеличившейся груди. Он мог часами целовать её. Однажды он даже сказал, что сейчас его две подружки просто идеально помещаются в его руках. Вспомнив это, Анна улыбнулась.

Позвав служанку, Анна приказала ей отнести выбранные ею платья в гарем в комнату портнихи.

Портниха прекрасно знала, что и как любит Анна. Когда она шила платья перед свадьбой, она оставила большие куски ткани в сундуке. Когда у неё спрашивали зачем, она отвечала:

-Попомните мои слова, мне ещё придётся перешивать все платья.

Она как в воду глядела. Когда Анне нужно было новое платье, она просто шла в свой гардероб и доставала одно из предсвадебных платьев и из него делали новый обворожительный наряд.

Достав из сокровищницы брильянтовый гарнитур, Анна пошла в гарем на экзекуцию.

Весь этот скандал и эпопея с платьями произошли из-за того, что три часа тому назад на задний двор дворца, где находились тюремные камеры, приехала закрытая тюремная карета, из которой вытащили человека, который был мало похож на холёного Русского посла Дмитрия Анатольевича Иващенко, так же известного при французском дворе как шевалье Франсуа де’Жанри. Он всегда выглядел изыскано и одевался с очень хорошим вкусом. Его холёное лицо всегда было чисто выбрито, и он походил на денди. Человек, которого вытащили из кареты, был одет в простую холщовую рубаху, и такие же штаны, на его ногах были обмотки. Его красивое лицо было изуродовано с правой стороны. У него не было правого глаза, и два шрама, один от глаза до уха, а второй от глаза почти до верхней губы на правой щеке, уродовали его лицо. Но это было не всё, его правая рука была на перевязи из верёвки. Пуля выпущенная Николя каким-то образом смогла полностью раздробить плечевой сустав. Шевалье де’Жанри не мог ни поднять, ни опустить руку. В дополнение ко всему, его мучили ужасные боли в плече. Каждый день он проклинал своё решение отправить Анну во дворец. Ещё до того, как всё развалилось, Зефир ему ни один раз говорил, что он очень сильно рискует, надеясь на Анну. Но его самоуверенность и многолетний опыт говорили ему, что он сможет контролировать Анну. Он никак не мог понять, где и в чём он просчитался.

Шевалье де’Жанри провели в соседнюю камеру с Халетом-эфенди.

Халет-эфенди сидел в своей камере уже больше, чем три года. Через полгода после его ареста, его жена, Либибе-Ханым, умерла от очередного удара. По приказу Повелителя, женщину похоронили со всеми почестями, положенными дочери Османской династии. Она приходилась четвероюродной сестрой Султану Селиму по его отцу. Халет-эфенди женился на дочери бея из Османской династии только для того, чтобы приблизиться к власти. А юная Либибе-Ханым полюбила выбранного ей жениха. Она любила и своих четверых детей которых родила в течение шести лет. Но к большому горю их матери, дети не доживали до двух лет, и Либибе-Ханым всю свою жизнь винила себя за их смерть. Пока она ещё была здорова, она каждый день ходила на кладбище проведать своих малышей. Но после второго удара, у неё отказали ноги и речь, и она больше не могла проведывать могилы детей. Повелитель приказал похоронить её рядом с детьми. После её смерти, всё имущество Халета-эфенди было конфисковано в пользу казны.

Как только нового арестанта приковали цепями к стене, его оставили одного. Казаки вернулись в посольство, а Муса-ага, сопровождаемый Николаем Николаевичем Степановым и Али Аяз-аглы, также известным как Криворукий Али, пошёл докладывать Повелителю о том, что арестант уже в каземате.

Дойдя до покоев Повелителя, Муса-ага попросил Заира-агу доложить о его приходе. Заир-ага немедленно выполнил просьбу и после полученного разрешения впустил мужчин в кабинет Повелителя.

Султан сидел за своим рабочим столом, увидев вошедших мужчин он встал и подошёл к трём застывшим фигурам с опущенными головами.

-Николай Николаевич, просите у меня всё чего вы хотите. Я выполню любую вашу просьбу, - с улыбкой сказал Повелитель. – Отпуская мерзавца, я не думал, что вы его привезёте назад.

-Ваше Величество, я с пустыми руками приехать не мог. Как же без подарка? – с улыбкой ответил пожилой человек. – Ваше Величество, позвольте мне официально передать Вам арестанта. Его Императорское Величество Николай Павлович благодарит Вас, за оказанную Российской Империи услугу. Благодаря Вам, мы смогли уничтожить шпионскую сеть. Шевалье де’Жанри, так зовут Вашего арестанта, был только маленькой верхушкой айсберга. С этой минуты он находится в Вашей юрисдикции. Российская Империя не имеет на него никакие виды. Вы вправе делать с ним, что Вам заблагорассудится, - с поклоном договорил Действительный Статский Советник. – С той минуты как я передал Вам арестанта, я нахожусь в отставке. Все официальные переговоры Вы должны вести с Русской миссией, - добавил дядя Коля.

-Я рад слышать, что вы вышли в отставку. Но я надеюсь, что вы не откажите в помощи если вас попросят? – спросил Повелитель.

-Не откажу, и советом помогу, но дайте хоть месяц отоспаться, - с улыбкой сказал старик.

-Да хоть год, отдыхайте. Я надеюсь, что вы останетесь в Стамбуле хоть на пару месяцев? Анна будет просто счастлива. Вы же ещё и детей не видели и Петра Ивановича, - продолжил Повелитель.

-Не переживайте, Ваше Величество, со всеми увижусь. Я Вам ещё и надоем, - с улыбкой ответил Николай Николаевич. – Но прежде, Ваше Величество, позвольте мне представить Вам моего старинного друга, а также и помощника в этом деле Али Аяз-аглу, также известного Вам как Криворукий Али. Его Императорское Величество Николай Павлович пожаловал ему Орден Святого Александра Невского за помощь в уничтожении шпионской сети.

Повелитель посмотрел на Криворукого Али. Мужчина стоял с опущенной головой. Он был одет точно также как и Николай Николаевич в чёрный сюртук, но на его голове была красная феска с чёрной кисточкой.

-Али подними голову, - строго сказал Повелитель.

Мужчина поднял голову и посмотрел в глаза Повелителю.

-Али-ага, ты был янычаром и попал в плен. Когда ты вернулся, ты стал разбойником, тебе был вынесен смертельный приговор заочно. Четыре года тому назад, мы отменили твой приговор. Мы рады, что ты вернулся на родину. А больше всего нас радует то, что ты искупил всю свою вину. Наш брат, Русский Император, пожаловал тебе одну из высших наград России. Мы жалуем тебе Орден Полумесяца с челенком, - сказал Повелитель.

У Али в глазах появились слёзы, он опустил голову и сказал:

-Повелитель, я низший из Ваших рабов. Я не достоин Вашей милости. У меня есть только одна мечта, умереть за Вас в бою.

-Али-ага, если бы все наши подданные были бы способны на такие поступки как ты, то Империя никогда не знала бы бед. Мы рады и счастливы, что брат Джеври-калфы такой же достойный человек, как и она. Ваши покойные родители радуются за вас на том свете. Мы рады, что вынесенный тебе приговор не был приведён в исполнение. Мы так же рады, что у тебя есть такие друзья как Николай-паша готовые постоять за тебя, - сказал Повелитель.

В это время в покои Повелителя из своих вошла Анна. Увидев, что у Повелителя в кабинете люди, она поклонилась и вскрикнула:

-Дядя Коля!!! Ну, наконец-то, - и подбежав к нему обняла его и поцеловала в щёку. Опустив голову ему на плечо, Анна заплакала. – Как же тебя долго не было.

-Ну, чего ты, девочка? Ну, всё же хорошо. Я приехал и не один. А ну, посмотри кого я тебе привёз, - сказал дядя Коля, поворачивая Анну к Али.

Анна внимательно посмотрела на человека, стоящего неподалёку, и сморщила лоб.

Человек улыбнулся и спросил:

-Ну, как коленка зажила? Ты больше по деревьям не лазаешь?

-Лажу, последний раз года четыре тому назад, - ответила Анна, внимательно смотря на мужчину. Отойдя от дяди Коли, она подошла к человеку и сказала – Дядя Али, это ты?

-Да, казак в юбке, это я. А ты, как я погляжу, уже совсем выросла, - ответил Криворукий Али.

Анна обхватила Али за шею так же, как и дядю Колю поцеловала в щёку и прижалась. А Али как стоял с опущенными руками, так и посмотрел на Повелителя извиняющимся взглядом.

Опустив глаза на Анну, он сказал:

-Аннушка, меня казнят…

-Кто посмеет казнить моего дядьку? Ты у меня в дядьках целый год был. Ты меня верхом без седла учил ездить, мальчишкам отпор давать, с деревьев снимал. Ты мне коленку, сбитую подорожником, лечил. Пусть попробуют тебя обидеть, я мужу пожалуюсь, - серьёзно сказала Анна.

-Анна, твой же муж и приказ отдаст, ты же Хасеки-Султан. Тебя кроме мужа никто трогать не может, - тихо сказал Али.

-Ты в эту группу «никто» не входишь. Дядя Коля мой крёстный, а ты мой дядька. На вас двоих это «никто» не распространяется, - ответила Анна, смотря мужу в глаза.

Махмуд только покачал головой и улыбнувшись сказал:

-Али-ага, я не знал, что вы с Анной знакомы.

-Она после смерти матери целый год на мызе жила, где и я был. Она от всех убегала и пряталась, и всё время плакала, вот я её со всеми и ходил искать. А когда находил, то надо было чем-то девочку выманить, вот и учил её как на лошади без седла ездить и как кашу в котелке варить, и как постель на земле устроить, - объяснил Али. – А она турецкий быстро схватывала, и со всеми только по-турецки и говорила. Да, Николя турецкому учила. Он за ней никак поспеть не мог, всё жаловался, что у Анны всё лучше, чем у него получается кроме стрельбы из лука. Ну, никак она не могла лук освоить, пальчики у неё болели потом на пианино играть.

-Так вот почему ты из лука стрелять не умеешь! – воскликнул Махмуд.

-Угу, мочки пальцев всегда болели, я потом на пианино играть не могла. А ты меня неправильно учил, а вот дядя Али правильно, - и посмотрев в глаза Али, Анна спросила – Я правильно говорю дядя Али?

-Я не знаю, дочка, меня там не было, - чуть успокоившись сказал Али.

Махмуд покачал головой и сказал:

-Николай Николаевич, до появления Анны, я не успел вам сказать о том, что вы тоже награждены Орденом Полумесяца с челенком. Церемонию награждения проведём завтра на утреннем заседании если Хасеки-Султан отпустит вас двоих от себя хоть на пару минут, - сказал Повелитель, смотря на жену, прижавшуюся к дяде Али.

Махмуд подумал, что дядя Коля и дядя Али вместе с Петром Ивановичем будут очень хорошим примером его мальчишкам. А он научиться жить с тем, что есть трое мужчин которым кроме него позволяется обнимать Анну: её отец, её крёстный и её дядька. Он только не знал как об этом сказать Джеври-калфе чтобы она в обморок не упала.

Пока Анна была в комнате у портнихи, Повелитель вызвал к себе Джеври-калфу.

-Джеври, завтра на утреннем заседании будут вручаться награды, в том числе и Анне. Она об этом не знает. Я хочу сохранить это в тайне, - сказал Повелитель.

Калфа наклонила голову в знак согласия.

-Надо устроить небольшой приём после этого. Но я не хочу устраивать пир, что мы можем сделать? – спросил Повелитель.

-Повелитель, мне кажется, что Александра Викторовна сможет нам помочь. Она устраивала, что-то называемое фуршетом. Там никто не садиться, все едят и пьют стоя, - ответила калфа.

-А от куда ты это знаешь? – спросил Повелитель.

-Она меня приглашала на такой фуршет, - ответила калфа.

Повелитель не был удивлён, что его главную калфу приглашают в посольства, её должность приравнивалась к должности визиря в его совете. Но он не знал, что она приняла хоть одно такое предложение. Джеври-калфа всегда говорила, что ей это не нужно, что у неё хватает дел и в гареме.

-Джеври, ты сама сможешь всё организовать, или надо просить Александру Викторовну? – спросил Повелитель.

-В этот раз, так как у нас уже не остаётся времени, я у неё попрошу помощи, а в следующий уже сама всё буду делать, - ответила калфа. – С Вашего позволения, я хочу поехать к ней сейчас же.

-Конечно, поезжай. Джеври-калфа, я хочу, чтобы ты тоже завтра была на приёме, - сказал Повелитель.

-Как прикажете, Повелитель, - ответила калфа с поклоном и поехала в Русскую миссию.

Александра Викторовна как знала, что её будут просить о помощи, она была готова ехать во дворец и командовать кухней. Как всегда, Прокофьевна была при ней.

Сайфетин-уста как родных встретил княгиню и Прокофьевну. У него от новшеств голова шла кругом, он без всяких проблем за одну ночь мог приготовить пир на пятьсот человек, но что делать с фуршетом он не знал.

Александра Викторовна предоставила список возможных блюд и Сайфетин-уста просто ошалел. Он не знал, как это всё готовить. Прокофьевна похлопала его по плечу и сказала:

-Делай как я.

Оглядев кухню, она поставила на стол сыры, соленья, оливки, остатки жареного на вертеле барана, свежие овощи и лаваш, и в течении пяти минут сделала десять разных канапе. Сайфетин-уста ошалел. Следом она тонко нарезала хлеб и сделала маленькие бутерброды. Увидев приготовленное для пахлавы тесто, она раскатала маленький кусочек и вырезав из него кружок за пару минут испекла его, положив на перевёрнутую круглую ложку. В полученную тарталетку она положила всё, что у неё было под рукой.

Сайфетин-уста стоял с открытым ртом.