Поймать гадюку на живца (1/2)

Хэ Сюань стоял у окна, со странным, давящим чувством наблюдая за тонкой фигуркой в светлых одеждах, удаляющейся от Дома блаженства. Было раннее утро и улицы Призрачного города оставались почти пустынными. Из поместья вышла другая фигура, быстрым шагом нагоняя первую и они застыли о чем-то беседуя. Тонкий демонический слух мог бы уловить слова, но Хэ Сюаню не хотелось сейчас слышать этот голос. Когда Се Лянь, оставшись на месте, на прощание помахал рукой, Черновод ощутил, как внутри ворочается непонятный, нет, не страх, скорее протест. Все в нем звенело напряжением от вида одиноко удаляющегося Цинсюаня. Когда фигура скрылась за извилистыми поворотами улиц, Хэ Сюань еще долго гипнотизировал окно, сам не зная, что заставляет его ощущать смутное беспокойство. Для этого не было причин, ничего дурного не могло случиться. Ведь не могло же?

Когда Хэ Сюань зашел в обеденную, взволнованный Се Лянь заканчивал свой рассказ Хуа Чэну:

— Но он не стал даже слушать. Сказал, что так для всех будет лучше, что из-за него господин Хэ постоянно рискует собою, и потому ему лучше уйти и самому о себе позаботиться...

Заметив Черновода, Се Лянь смущенно прервал рассказ.

— Господин Хэ, вы уже вернулись? Удалось восстановить силы так быстро?

— Почти полностью, — хмуро ответил Хэ Сюань, усаживаясь за стол.

Последние сутки он провёл в Черных Водах, восстанавливая силы и возводя более мощный барьер вокруг своих владений. Ему категорически не понравилось последнее вторжение. Цинсюаня на время пришлось оставить одного. И это не нравилось Черноводу еще больше. Он просто надеялся, что за столь короткое время с ним ничего не произойдет. И вот он опять в Доме блаженства, который за последние недели привык воспринимать чем-то вроде зала военного совета. Вокруг сновали слуги, накрывая к завтраку. У Хуа Чэна каким-то образом получалось создавать шумиху даже вокруг обычного приема пищи.

За столом они сидели как обычно вчетвером, только место Цинсюаня сейчас занимал другой гость. Посланника Убывающей Луны Хэ Сюань привык видеть в маске, но в последнее время Инь Юй от нее отказался. Теперь он официально вернулся на небеса, хоть и отказывался вступать в свои прежние обязанности. Сейчас он считался официальным заместителем Цюань Ичженя, пока, как говорил Хуа Чэн, этого балбеса не принесет обратно. Что там между ними происходит, Черновода особо не интересовало, но к Инь Юю он испытывал странное сочувствие, словно было между ними нечто схожее. Кажется, они оба влипли в не очень здоровые чувства. По крайней мере так показалось Хэ Сюаню.

— Считаешь, ждать придется не долго? — выдернул его из размышлений голос Хуа Чэна, когда в комнате они остались вчетвером, отослав всех слуг.

— Думаю, его терпение уже на исходе. После стольких неудач он точно попытается использовать любой шанс.

— В этот раз мы будем готовы, когда придет время, — заверил Се Лянь, видя напряжение Хэ Сюаня, — и поддержка друзей у нас хорошая.

Хуа Чэн, помня, что среди ”друзей” значился не только Инь Юй, но и два идиота, уже запоровшие одно задание, только скривился. Он даже не пожелал видеть Наньяна и Сюаньчжэня в Доме блаженства — до такой степени они его раздражали. Се Лянь не настаивал: почему-то эти двое бледнели и нервно дергались при упоминании Инь Юя, хотя тот никак не выказывал к ним какого-либо плохого отношения. Что происходит, Се Лянь не знал, а лезть с расспросами постеснялся. Инь Юй же явился по первому призыву, охотно согласился участвовать в их плане, хотя у самого дел было невпроворот. Он был все таким же скромным и неприметным, вёл себя тихо, больше слушая, чем участвуя в беседе.

— Господин Хэ, — продолжил Се Лянь, — вы беспокоитесь о Цинсюане?

Хэ Сюань чувствовал, что не готов обсуждать эту тему, но знал, что Се Лянь не просто любопытствует — он тоже волнуется о друге.

— Он будет в порядке, — с уверенностью, которой не испытывал, ответил Черновод, — я не позволю ему долго оставаться одному.

— Тогда сделай физиономию попроще, — встрял с комментарием Хуа Чэн, — от твоего унылого вида продукты киснут.

Физиономия Черновода резко стала еще унылее. Ему и без Хуа Чэна было достаточно паршиво, так, что даже вечный голод заглушала противная тошнота. Хотелось немедленно отправиться за Цинсюанем, но Хэ Сюань заставил себя сидеть, гипнотизировать тарелку и думать, что вся эта затея Ветерка совершенно дурацкая. Он не должен оставаться там один, не должен снова переживать все те кошмарные воспоминания. Пусть Цинсюань оказался намного сильнее, чем можно было даже предположить, но это все равно неправильно.

Хэ Сюань ушел в свои покои, едва притронувшись к еде, чем вызвал только три понимающих взгляда. Ему было плевать. Следующие сутки он почти не показывался никому на глаза, запретив даже приближаться к своей комнате. Слуги, без того трясущиеся в его присутствии, старались даже тот коридор обходить десятой дорогой.

Спустя целый день и бессонную ночь, Черновод влетел в покои Хуа Чэна, с горящими злым огнём глазами.

— Его схватили, — заявил он, едва не вышибив дверь.

— Знаешь куда отправляться?

— Естественно, нужно торопиться.

— Займись полем сжатия, а я сообщу гэ-гэ. Он отправился с утра в Небесную столицу.

Хэ Сюань принялся чертить заклинание прямо на двери Хуа Чэна, не особо заботясь о вычурном интерьере. Хозяин покоев наблюдал сию вопиющую наглость с неизбежной обреченностью. Спустя пару минут к ним присоединился Инь Юй. В гробовом молчании они наблюдали как сложный узор быстро покрывает дверь. Хэ Сюаню всегда лучше других удавалось это заклинание, но в какой-то момент рука демона дрогнула, испортив идеальный рисунок.

— Что...

Инь Юй было подался вперед, но Хуа Чэн остановил его взмахом руки. Под пальцами Черновода вспыхнуло демоническое пламя, окончательно испортив и дверь, и полотно заклинания. Демон стоял, крепко зажмурившись, словно теряя под ногами опору.

— Все в порядке? — Инь Юй таки подошел ближе, вырывая Хэ Сюаня из странного ступора.

— Да... — голос звучал непривычно хрипло и было очевидно, что до порядка там далеко.

Заклинание пришлось начинать сначала и на другой двери. В этот раз Черновод работал сосредоточенно, не отвлекаясь, а весь его вид выражал злую решимость. В открывшийся проход вошли вдвоем — Хуа Чэн подбросил кости и исчез до того, как дверь закрылась. По другую сторону не обнаружилось ничего интересного: явно старое, полуразрушенное здание, обветшалые стены, прогнивший пол. Вокруг не было ни души и ничья энергия не ощущалась. Пройдя совсем немного они встретили Хуа Чэна, который перенесся немного дальше, чтобы в случае засады не оказаться всем в окружении.

— Тут никого, — подтвердил он то, о чем Хэ Сюань и сам уже догадался.

— Под зданием есть тоннели. Надо спуститься туда.

— Змееныш залез в нору? Что ж, попробуем его выкурить.

Хуа Чэн выпустил призрачных бабочек, которые с тусклым сиянием разлетелись в разные стороны. Вокруг стояла такая тишина, что пикни мышь — все услышат. Мрачная, пустая обитель могла бы напугать смертных своей тяжелой атмосферой. В воздухе буквально клубилась дурная энергия. Спустя недолгое время Кровавый Дождь уверенно повел спутников в нужном направлении.

— В этом месте точно не водятся призраки? — тихим шепотом спросил Инь Юй, следуя между спутниками.

— Тут точно что-то водится, но призраки были бы предпочтительнее. — ответил ему Хэ Сюань, — Смотри в оба и не лезь вперед.

— Думаешь, я могу не заметить гигантскую змею?

— Думаю, она может заметить тебя первой.

— Нам сюда, — перебил их тихий диалог Хуа Чэн.

— Ну и дыра, — поморщился Инь Юй.

Хуа Чэн хмыкнул:

— Каков господин — таковы и владения.

Хэ Сюань со смешанными чувствами вспомнил свои владения. Да, в чём-то Хуа Чэн прав — мрачные Черные Воды были под стать своему владельцу.

Спускаться пришлось долго, по полуобвалившимся ступеням — змеям они, видимо, были ни к чему. А в конце спуска обнаружился целый лабиринт коридоров.

— Интересно, что тут было раньше? — Инь Юй с любопытством крутил головой, — Кому могло понадобиться столько туннелей?

— Скорее всего большую часть проделали новые жильцы. — Хуа Чэн заглянул в несколько проходов и обернулся к Черноводу, — Ну и куда теперь? Впереди все совершенно одинаковое. Призрачные бабочки не увидели ничего примечательного.

Хэ Сюань ненадолго прикрыл глаза, словно мысленно исследуя темные коридоры.

— Там есть вода. — заявил он в итоге, — Что-то небольшое, не речка и не озеро, просто... Словно подземный источник подходит близко к поверхности, напитывает землю влагой. Пусть ищут сырое место.

Хуа Чэн не стал комментировать точность его инструкций, сосредоточенно исследуя каждое направление. Сырость там была везде, сложно сказать, какая именно интересовала Черновода. Но в одном месте это внезапно ощутилось сильнее.

— Сюда, — Хуа Чэн опять возглавил их небольшой отряд.

Чем дальше они продвигались, тем напряжённее становился Хэ Сюань. Он знал, что увидит впереди, но легче от этого не становилось. И даже не представлял, что должен чувствовать по этому поводу. Какая реакция была бы уместной? Хэ Сюань всегда был сдержан, замкнут, прятал эмоции за сотнями личин. Но после всего случившегося, с него словно содрали кожу, оставляя неприкрытую рану на обозрение. Вся его прежняя скорбь выливалась в злость, а новую он не знал во что облачить.

— Там, — указал Хуа Чэн вперед, где в тусклом мерцании призрачных бабочек угадывался светлый силуэт.

Даже не дойдя еще до цели стало очевидно, что распластанное на земле, искореженное тело, не способно более функционировать. Светлые одежды извалялись в грязи, руки и ноги вывернуты под неестественными углами, даже все туловище, словно неряшливо выжатая после стирки тряпица. Или, что вероятнее, сдавленная в стальных тисках змеиного тела.

Хэ Сюаню чудилось, что это его внутренности перемалывают в кашу. Внутри зарождалось что-то темное, мерзкое, алчущее кровавого шествия. Он вдруг понял, что не хочет просто поймать змея, как они договорились изначально. Он хочет выпустить этой твари кишки, содрать кожу, вывернуть наизнанку и упиваться видом кровавого месива. В глазах Черновода зажегся опасный огонь, темная аура хлынула удушающим потоком. Он смотрел на лежащее у ног тело и все разумные мысли потихоньку плавились под натиском подступающей ярости. Хуа Чэн безуспешно попытался его одернуть, но темная энергия вдруг хлестко рубанула по протянутой руке.

— Хэ Сюань!

Но ответа не было и реакции не было. Только волна ярости колыхнулась сильнее, полилась через край. Но внезапно отступила, когда ладонь бережно сжали теплые пальцы. И Хэ Сюань ухватился за них, как за спасительную соломинку. Он словно начал тонуть, погружаться в безумие, но его удержали. Опять удержали эти надежные руки. Тихий голос шепнул почти у самого уха:

— Все хорошо, Хэ-сюн, я здесь, я рядом.

Хэ Сюань оглянулся на стоящего чуть позади и даже сквозь чужую личину разглядел как в этих глазах пробивается теплое сияние. Он медленно, очень медленно повернулся, словно не доверяя собственному телу, и наплевав на недовольно хмурящегося Хуа Чэна, заключил ”Инь Юя” в объятия. Уткнулся в изгиб шеи и просто стоял, усмиряя ураган внутри.

***

— Хэ-сюн, я иду с тобой! Это не обсуждается, — уперся Ветерок, порастеряв всю свою осторожность в общении.

С утра его вообще, как будто подменили. Точнее, как будто вернули Повелителя Ветров: озорного, упрямого, шумного. Хэ Сюань почти терялся, глядя на него, не мог поверить, что Цинсюань себя не принуждает, не притворяется через силу, чтобы ненароком не расстроить своего Хэ-сюна. Но тот и думать не думая о притворстве, лип к нему как банный лист, хватал за руки и, самое приятное из всего, при любом удобном случае дарил мимолётные ласковые поцелуи.

Хэ Сюаню казалось, что он еще не проснулся и все это только наваждение. Вчера они уснули в объятиях друг друга, разомлевшие и довольные, а сегодня Цинсюань проснулся лучащийся счастьем. Они не сразу выбрались из постели, точнее сказать, Хэ Сюаня из нее упорно не выпускали. Ветерок краснел до состояния помидора, но самозабвенно продолжал будоражащими ласками доводить Хэ Сюаня до потери контроля. Не слушая никаких возражений, Цинсюань повторил все то, что Хэ Сюань делал для него вчера, заставив демона пожалеть, что нельзя сейчас же скрыться вдвоем где-то на необитаемом острове. Утопая в волнах удовольствия, изливаясь в горячий, бархатный рот, он и подумать не мог, что Ветерок воплотит и эту его мысль, только совершенно превратно.

— Незачем тебе туда возвращаться.

— Ну уж нет! Прошлый раз на тебя напали и ранили! Я тебя одного не отпущу! — Цинсюань упёр руки в бока и собрался, кажется, стоять стеной на своем.

— И чем ты мне в таком случае поможешь? — скептически выгнул бровь Черновод.

— Хэ-сюн!

— Цинсюань, пожалуйста... Я должен вернуться туда, чтобы кое-что забрать и восстановить силы. Это все нужно для того плана, о котором я вчера говорил. Со мною ничего не случится, а тебе... там будет плохо.

Хэ Сюань не знал, как еще переубедить это упрямое создание. Такой вот восхитительно яркий, живой, звонкий, Цинсюань заставлял демона смотреть на себя не отрывая взгляда. Что с ним случится в Черных Водах? Что будет с этим только появившимся блеском в глазах?

Ветерок посмотрел на него долгим, серьезным взглядом, доставая из темных углов спрятанные там тяжелые мысли.

— Хэ-сюн, мы не сможем сделать вид, что ничего не было. Или что это было не с нами. Нам придется жить с этим.

— Я...

— Подожди. Пожалуйста, послушай меня. Я знаю, что тебе тоже тяжело. Уж не легче, чем мне. Ты тоже с этим жил, тоже мучился, а сейчас мы должны научиться справляться вместе. И если будем бояться прошлого — ничего не получится. Избегать неосторожных слов, неосторожных напоминаний... Ты правда думаешь, что так мы долго протянем?

Хэ Сюань не знал, что на это ответить. Он просто не видел решения, но его видел Цинсюань.

— Я думаю, мы должны пройти и через это. Вместе. С тобою мне будет не так страшно.

Хэ Сюаню показалось, что Ветерок спятил.

— Это я был тем монстром, что заставил тебя бояться. Как тебе может быть не страшно там со мною?

Цинсюань подошел ближе, взял его лицо в свои ладони и вгляделся в глаза.

— Хэ-сюн, меня уже давно пугает только мысль прожить эту жизнь без тебя. Пугает, что ты не захочешь быть рядом. Пугает и пугала всегда. С тех пор, как я встретил в Небесной столице нового бога. Я не боялся тебя, я боялся увидеть в твоих глазах ненависть и презрение. Я бы с радостью принял смерть из твоих рук, но не могу принять безразличие.

— Не говори так, — просипел Хэ Сюань сдавленно.

Глаза Цинсюаня покраснели, но на губах играла легкая улыбка. Он легонько коснулся губ Хэ Сюаня своими, словно стирая с них внезапную горечь.

— Я так хочу быть для тебя нужным, — прошептал Ветерок в поцелуй, — так хочу, чтобы мы справились.

И Хэ Сюань сдался. Если Цинсюаню нужно посмотреть в глаза своему страху, если это поможет ему справиться с прошлым, Хэ Сюань готов показать ему снова то чудовище, живущее в Черных Водах. Готов предстать перед ним там и посмотреть в глаза, наполненные болью. Пусть от этого его мертвое сердце и разорвется в клочья. Если Ветерок сумеет исцелить свою душу, Хэ Сюань готов гореть заживо.

Потом Цинсюаню пришлось убеждать еще Его Высочество, что отправиться в Черные Воды — это его идея. Хорошая идея. И добровольная. Хэ Сюань понимал почему Се Лянь беспокоится о друге, но внутри ворочалась неприятная мысль, что ему не доверяют Цинсюаня. Его Цинсюаня! Словно Черновод не имеет права быть рядом, словно за ними надо присматривать, чтоб демон часом не сделал чего лишнего. Эту мысль пришлось давить усилием воли, потому что Се Лянь прав, потому что сам Хэ Сюань думает, что Ветерку там не место. И еще он не имеет права возмущаться, потому что это Его Высочество все время заботился о Цинсюане, а не он. Было тошно и противно, но Хэ Сюань знал, что заслужил это.