Метод коварного лечения (1/2)
Цинсюань вернулся в комнату, только когда смог восстановить немного душевного равновесия. Все свои внутренние конфликты он решил отложить на более подходящее время. Хотя Хэ Сюань так ничего ему и не ответил, но их маленькая буря в купальне сама по себе была достаточно красноречивой. Цинсюань больше не мог делать вид, что не понимает его намерений. Сейчас они были примерно в одинаковых условиях — каждый с багажом своей боли. И если уж Хэ Сюань сумел сладить со своими противоречиями, чтобы стать ближе, то и Цинсюань сможет сделать то же самое ради своего демона.
В покоях царил полумрак, горело несколько свечей, а в воздухе ощущался аромат благовоний. Ничего такого не было, когда они уходили, а значит Хэ-сюн специально для Цинсюаня постарался создать романтическую обстановку. Сам Хэ Сюань сидел за столом, накрытым легкими закусками, и болтал кувшинчиком с вином, где было уже на самом дне. Цинсюань подавил улыбку. Неужели его грозный демон тоже нервничает?
Волосы Хэ Сюаня, все еще влажные, рассыпались по плечам черной волной. Поверх нижних одежд он накинул темно-синий халат, и выглядел сейчас невероятно домашним и уютным. Цинсюань залюбовался, ему хотелось подойти к демону со спины и заключить в объятия, но тот, заметив его появление, поднялся навстречу. Хэ Сюань был напряжён ровно до момента, пока не заметил светлую улыбку Ветерка. Она сумела прогнать из его мыслей все грозовые тучи.
— Слуги оставили еду у двери и удрали, — пожаловался демон, строя недовольную мину, — где Хуа Чэн вообще понабрал этот сброд?
Цинсюань заливисто рассмеялся:
— А не надо было грозиться их съесть.
— Не надо было отправлять их вместо себя, — парировал Хэ Сюань, но губы его растянулись в довольной улыбке — смех Ветерка вызывал внутри нежный трепет.
— Прости, я больше не буду. — смущенно потупился Цинсюань.
Он присел на краешек кровати, и стал кончиками пальцев перебирать слегка спутанные, влажные пряди. Хэ Сюань заметил, как Ветерок старается аккуратно двигать больной рукой, прижимает локоть к боку, слегка морщится. Кажется, увлекшись сегодня, он потревожил старую травму. Эти его переломы давно не давали покоя Черноводу, и сейчас он чувствовал, что может попытаться выяснить правду.
— А-Фэн, ответишь на один вопрос?
— Конечно, Хэ-сюн, спрашивай, о чем пожелаешь.
Цинсюань улыбался искренне и беззаботно, но Хэ Сюань понимал, что за его улыбками кроется и смутная тревога.
— Твои травмы... Почему ты не позволил себя вылечить?
Хэ Сюань точно знал, что Его Высочество не раз предлагал Цинсюаню помощь. Но тот всегда отвергал возможность исцелиться, а потом вовсе попросил к этой теме не возвращаться. Се Лянь решение Цинсюаня уважал, хоть и продолжал беспокоиться, а вот Хэ Сюань смиряться не собирался. Он просто не мог видеть тяжело хромающего Ветерка, наблюдать сдерживаемые гримасы боли.
В первое мгновение Цинсюань попытался спрятать взгляд, но потом, видимо, вспомнил, что сам дал позволение на любые расспросы. Ответ его прозвучал уверенно, а в глазах появилась решимость, от которой у Хэ Сюаня неприятно сжималось в груди.
— Я не хочу больше брать то, что мне не принадлежит. Боги не должны вмешиваться в судьбы смертных, и я сам в ответе за то, что со мною происходит.
Следующий вопрос дался Хэ Сюаню непросто:
— Кто тебя искалечил?
Цинсюань немного нервно дернул рукой за прядь, и ойкнув, проверил, на месте ли шевелюра.
— Всего лишь глупое недоразумение, — ответил он сконфуженно, — нелепое стечение обстоятельств.
Хэ Сюань понимал, что никакого стечения обстоятельств не было, и Цинсюань откровенно юлит, избегая прямого ответа. Врать у него всегда получалось плохо, по крайней мере Хэ Сюаню. А еще он помнил тот храм в Богу и статуи Повелителей Вод и Ветров. И эти воспоминания выжигали изнутри. Потому что если он прав, и Цинсюань сам причинил себе вред, то Хэ Сюань не знал, как справляться с этой информацией.
— Ты... — слова пришлось выталкивать через силу, — сам это сделал?
Глаза Цинсюаня удивленно округлились, и явное недоумение Ветерка развязало в груди демона тугой узел.
— Зачем мне ломать себе конечности? — спросил он с искренним непониманием.
А потом, как будто осознав что-то, взгляд его смягчился:
— Хэ-сюн, ты думал я навредил себе специально?
— Не исключал такой вариант. — признался демон.
— Я правда этого не делал. Эти переломы я получил в случайной уличной драке... — Цинсюань помедлил, прежде, чем продолжить, — Просто в то время не знал, как правильно их лечить, и оставил все как есть. Прежде я слишком полагался на божественные силы, и без них мало что умел.
Хэ Сюань запустил руку в свои влажные пряди, немного их растрепав, и одновременно, применив магию, чтобы высушить. Шелковистый водопад волос смягчил его вечно строгий образ, и Цинсюань откровенно залюбовался.
— Хэ-сюн, у тебя действительно очень красивые волосы, — сказал Цинсюань немного игривым тоном, — ты должен позволить мне помочь тебе с укладкой.
— Хорошо... — Хэ Сюань подошел ближе и коснулся влажной прядки Ветерка, — Позволишь и мне тебе помочь?
— Давай, — тут же согласился Цинсюань, не заподозрив подвоха, — только, боюсь, мои волосы уже безнадежно испорчены.
Хэ Сюань устроился на постели у него за спиной, и перебирая пальцами слегка вьющиеся пряди, высушил их толикой магии, а потом перекинул через здоровое плечо, открывая спину. Рука демона легла на немного неестественно выпирающую лопатку, и он тут же ощутил, как Ветерок напрягся, но промолчал. Хэ Сюань не был лекарем, но знал достаточно о том, как исцелять травмы. Главная проблема заключалась в том, что лечить свежий перелом намного проще, чем уже сросшийся. Этот процесс не был безболезненным, тем более для смертного. Притупить боль можно, но для этого надо лучше разбираться в целительстве. Черновод же был далек от этого тонкого искусства, а упрямый Цинсюань не желал помощи своих божественных друзей.
Хэ Сюань решил, что по крайней мере может немного схитрить. Он придвинулся ближе, другой рукой придерживая Ветерка за здоровое плечо, и коснулся губами обнаженной шеи. Цинсюань шумно выдохнул, но отстраниться не попытался. Хэ Сюань проложил дорожку из невесомых поцелуев, коснулся языком мочки уха и втянул ее в рот, слегка прихватив зубами. Цинсюань отклонил голову, открывая больше доступа к шее, дыхание его стало тяжелее. Под руками демона Ветерок слегка вздрагивал, когда язык касался чувствительной кожи. Тем временем рука на лопатке тонким потоком направляла силу в сломанные кости. Первое время Цинсюань даже не осознавал этого процесса, сосредоточенный на том, как на его шее Хэ Сюань рисует влажные узоры. Губы демона безостановочно скользили по коже, покрывая нежными поцелуями каждый цунь, слегка прихватывая, оставляя красные отметины, словно подпись своего желания.
Когда поток сил стал ощутимее, Цинсюань дернулся, но рука Хэ Сюаня тут же обвила его талию, прижимая к своему телу, а в шею впились зубы, не до боли, но ощутимо. Цинсюань застонал, сам не зная, от неприятного чувства в плече или обжигающе-кусачего поцелуя. Зубы тут же сменились влажным языком, а потом мягкими губами. Поцелуй, укус, поцелуй, поток силы, вынуждающий кости ныть все сильнее... Цинсюань откинулся на плечо своего демона, крепко зажмурив глаза, позволяя делать с собою что угодно. И Хэ Сюань делал: ласкал языком, прикусывал влажную кожу, сцеловывал нервную дрожь на пульсирующей венке, и не переставая вливал целительный поток силы. Когда боль превысила границы выдержки, Цинсюань застонал в голос, и тут же услышал тихий шепот на ухо:
— Еще чуть-чуть, потерпи совсем немного...
Цинсюань застонал снова, когда влажный язык прошелся по краю ушной раковины, и опять принялся ласкать мочку. Он никогда не подозревал, что эта часть тела может быть такой чувствительной. Когда хватка на талии стала сильнее, а зубы снова впились в нежную кожу, Цинсюань застыл в немом крике, ощущая, словно его кости пришли в движение без его участия. Вспышка боли пронзила плечо, разлилась пылающим потоком по венам и плавно схлынула.
Все тело Цинсюаня мелко дрожало, покрывшись холодной испариной. Хэ Сюань отстранился, позволив ему откинуться на кровать и перевести дыхание. Рука ощущалась плохо, вся от плеча пульсируя затихающей болью. Хэ Сюань наблюдал, как постепенно выравнивается дыхание Ветерка, как проясняются его затуманенные глаза, и размышлял, позволит ли Цинсюань теперь вылечить еще и ногу. Грудь Ветерка тяжело вздымалась, а тонкая ткань на слегка влажной коже, четко обрисовывала изящные контуры тела. Хэ Сюань подумал, что просто грешно только смотреть на эту картину. Он склонился ниже, оглаживая рукой изгиб талии, а губами через одежду касаясь быстро затвердевшего соска. Цинсюань захлебнулся вдохом, пытаясь уйти от слишком настойчивых губ, но его надежно удержали на месте. Языком лаская выпирающую вершинку сквозь намокшую ткань, Хэ Сюань ловил все более громкие стоны Ветерка. Обласкав один сосок, он переключился на другой. Почти страдальческое ”Хэ-сюн” только добавило демону энтузиазма. Рука с талии плавно сползала к бедру, но Хэ Сюань пока не стал вливать силы, давая Цинсюаню время расслабиться.
Когда пальцы Ветерка вплелись Хэ Сюаню в волосы, а стоны стали громче и откровеннее, это послужило ему сигналом начинать. Теперь посылая поток сил, он действовал решительнее, а губам и зубам дал больше воли. Цинсюань уже выгибался на постели, почти не соображая, что яркие вспышки удовольствия, перемежаются с болью. Его грудь пылала под настойчивыми ласками, затвердевший член сквозь ткань тёрся о бедро демона, вызывая жгучее желание получить разрядку. Хэ Сюань немного фиксировал его своим телом, не позволяя резко дернуться или уйти от прикосновений, и Цинсюаню оставалось только беспомощно извиваться в его объятиях, хвататься за волосы и плечи, да задушенно стонать.