Метод коварного лечения (2/2)
Вспышка боли пронзила Цинсюаня внезапно. Он выгнулся дугой и обмяк, совершенно обессиленный. Хэ Сюань наконец перестал терзать его грудь, и только нежно поглаживал сквозь одежду, словно успокаивая. В глазах его плескалась тревога пополам с возбуждением. Когда к Цинсюаню вернулась способность говорить, он почти возмущенно стукнул демона в плечо:
— Хэ-сюн, где ты только такому целительству учился?!
— Я придумал его только что, — лукаво усмехнулся Хэ Сюань и наградил пациента нежным поцелуем.
Горячие губы охотно раскрылись навстречу, приняли ласку, но спустя пару мгновений Хэ Сюань оказался безжалостно укушен.
— После твоего лечения, Хэ-сюн, мне не помешает ведро холодной воды, — Цинсюань скосил глаза вниз, намекая на очевидную проблему, снова оттопыривающую штаны.
Хэ Сюань проследил за взглядом Ветерка, и подумал, что эту проблему можно решить куда более приятным способом.
— Вода нам не понадобится, — прошептал он на ухо Цинсюаню.
Дорожкой невесомых поцелуев Хэ Сюань спустился к шее, уделил ей внимание, вырывая из Ветерка тихие пока вздохи. Распустил завязки на уже скомканной сорочке. Обласкал теперь обнаженные соски, втягивая и прикусывая, вынуждая Цинсюаня опять выгибаться от острых разрядов удовольствия, пронзающих от груди к паху. Оглаживал талию, живот, ощущая под пальцами трепет возбужденного тела, и постепенно начиная терять контроль. Цинсюань в его руках, под его губами, был податливым и открытым, желающим и желанным. Его такого просто невозможно было оставить в покое. У Хэ Сюаня кружилась голова от одной возможности дарить эти откровенные ласки. Он накрыл рукой пах Ветерка и сжал сквозь ткань возбужденный член.
Цинсюань, сладко застонав, вскинул бедра, желая получить больше ощущений. Мысли его путались, в голове пульсировало только чувственное удовольствие. Он даже не предполагал, что его демон может быть таким ласковым. Когда Цинсюань позволял себе представить, как это могло бы быть, в его воображении Хэ Сюань был сдержанным и немного жестоким, а поцелуи его грубыми, как укусы. Но сейчас даже зубы демона дарили невообразимое наслаждение. Та толика боли, что сопутствовала излечению, растворилась в море нежности, словно Хэ Сюань торопился изгнать из его воспоминаний все неприятное. Когда поцелуи спустились к животу, а язык очертил пупок влажным кругом, Цинсюань уже не знал, куда себя деть. Он готов был рассыпаться миллионами искр, лишь бы сладкая пытка не прекращалась. Но его демон и не планировал прекращать или останавливаться на поцелуях. Хэ Сюань отстранился только обласкав живот до кромки штанов. Цинсюань лежал на краю постели, ступнями все еще касаясь земли, и демон, стягивая белье, сам спустился с кровати, устроившись между разведенных ног Ветерка. Мучительно медленно скользил руками и губами по внутренней стороне бедер, с особым наслаждением оставляя на светлой коже красные отметины. Поднимался поцелуями выше, к нетерпеливо истекающему смазкой члену.
Когда длинные пальцы дразняще прошлись по стволу, Цинсюань приподнялся на локтях, и представшая картина заставила его задохнуться. Из-под ресниц ловя встречный взгляд, Хэ Сюань медленно склонился к паху и кончиком языка коснулся маленького отверстия на головке. В глазах его таял золотой мед, растекаясь пожаром по венам Цинсюаня. Не выдержав этого обжигающего взгляда, Ветерок откинулся обратно на постель, спрятав в изгибе локтя пылающее смущением лицо. И только тихие, наполненные страстью стоны, сдерживать не было сил.
Довольный таким ответом, Хэ Сюань вобрал головку, посасывая и облизывая, медленно насаживаясь ртом на всю длину. Цинсюань нетерпеливо дрожал под его руками, стараясь не делать резких движений. Хотя демон был бы вовсе не против, если бы его Ветерок отпустил себя, получая как можно больше удовольствия. Хэ Сюань немного увеличил темп, впуская горячую плоть глубже в горло, помогал себе языком, а руками сминал и гладил дрожащие бедра. Его собственный член давно стал болезненно твердым, тоже требуя внимания. Он приспустил штаны и начал грубо ласкать себя в том же темпе, что и Цинсюаня. Ощущая приближение кульминации, Хэ Сюань застонал, посылая волны дрожи по члену у себя во рту, и Цинсюаня выгнуло дугой на постели. Со сладостными всхлипами он излился во влажную глубину раньше, чем сообразил отстраниться. Хэ Сюань сглотнул, полностью удовлетворенный, и кончил, пачкая семенем свою руку и пол у кровати.
Цинсюань тяжело дышал, качаясь на волнах послеоргазменной неги. Хэ Сюань продолжал ласкать рукой его полуобмякший, блестящий от слюны и спермы член, вызывая остаточные спазмы удовольствия. Немного придя в себя, Цинсюань подумал, что вода ему всё-таки понадобится, потом сообразил, что кончил прямо в рот Хэ Сюаню, потом — что сокрушаться уже слегка поздновато, а в конце концов страдальчески простонал имя демона. Его тут же заключили в нежные объятия, и Цинсюань с удовольствием уткнулся носом в изгиб чужой шеи.
— Хэ-сюн, ты решил свести меня с ума? — из своего надежного укрытия неразборчиво пробубнил Ветерок.
Хэ Сюань хмыкнул у него над ухом и погладил растрепанную макушку.
— Должны же у тебя быть обо мне и приятные воспоминания.
Цинсюань возмущенно вскинулся, но не успел возразить и слова, как его губы оказались надежно запечатаны. Между неспешными поцелуями они забрались под одеяло. Полуобнаженный Цинсюань настойчиво избавил от одежды и своего демона, упиваясь возможностью касаться кожей кожи. Они медленно ласкали друг друга, заново разжигая желание, и руками помогая достичь разрядки. Пока, спустя несколько часов, оба не выдохлись. Вернувшись из купальни второй раз, они устроились на постели в тесных объятиях, полусонные и немного пьяные от эмоций.
Цинсюань выводил пальцами узоры на плече демона, повязка с которого исчезла за ненадобностью, а с кожи почти сошла вызванная ядом чернота.
— Хэ-сюн, так ты мог излечиться от яда в любой момент?
Хэ Сюань, желающий отделаться от этой темы как можно скорее, невнятно угукнул. Но Цинсюаня сейчас заботил вовсе не раскрытый обман.
— Значит, этот Цзиньлун и его змеи не смогут тебе навредить?
В голосе Ветерка сквозило беспокойство и Хэ Сюань обнял его крепче.
— Змеи быстрые и изворотливые, а их яд сильно ослабляет, но убить меня у них никак не выйдет, пока не заполучат мой прах.
Для самого Хэ Сюаня это был вполне оптимистичный расклад, но Цинсюань содрогнулся.
— Я не хочу, чтобы ты рассыпался бабочками или вроде того.
Хэ Сюань скривился, услышав о бабочках — любовь Хуа Чэна к драматичным эффектам сводила ему зубы.
— Не рассыплюсь, — пообещал он уверенно, — пора приструнить этого ползучего гада и у меня появилась хорошая идея на этот счет.
— Какая?
Цинсюань приподнялся, внимательно вглядываясь в лицо демона.
— Поймаем на живца.
— Хэ-сюн, ты же не станешь рисковать собой? — забеспокоился Ветерок.
— Не волнуйся, я обо всем позабочусь.
Хэ Сюань обвел пальцами контуры его лица и притянул для поцелуя. На какое-то время они отвлеклись от разговоров, но Цинсюаня не успокоили такие объяснения.
— Хэ-сюн, пообещай, что не оставишь меня, — прошептал он в губы демона.
Даже представить такой вариант Хэ Сюань был теперь не способен. Держа в объятиях самого нужного человека, самое желанное свое божество, он не отпустит, даже если рухнут три мира.
— Не оставлю. Ни за что и никогда.
И словно в подтверждение своих слов обнял крепко, почти до боли. Цинсюань затих у него на плече и вскоре, разморенный, уснул. А Хэ Сюань, наслаждаясь его теплом, все думал, как так вышло, что этот чистый, преданный, искренний бог остановил свой выбор на таком как он? Как смог простить всю причиненную боль и предательство? Как сам Хэ Сюань мог сотворить с ним такое? Прошлое казалось подернутым мутной пеленой и плохо накладывалось на реальность. Ту, в которой они обнаженные лежали в объятиях друг друга. Если это только сон — Хэ Сюань не желал просыпаться. Если это его благословение — он ни за что его не отпустит. Если придётся спалить небеса, разрушить ад — Хэ Сюань и глазом не моргнет. Что угодно, сколько угодно раз, лишь бы его божество больше никогда не исчезло из его объятий.
Цинсюань... Это имя звучало Хэ Сюаню дуновением ветра, вздымало в мертвых водах его души настоящую бурю. Ветерок волнуется, чтобы Хэ Сюань не исчез, и, кажется, не догадывается, что только он один способен лишить демона жизни. Того жалкого ее подобия, в которое Хэ Сюань сам себя загнал. Если его ветреный бог откажется быть с ним рядом, в этой жизни не останется смысла. А пока они вместе, Хэ Сюань сделает что угодно, чтобы вернуть Цинсюаню его воздушные крылья. Теперь все будет только для него и так, как захочет сам Цинсюань. Демон Черных вод никогда не отступал от своего слова и сейчас не отступит вдвойне. Впервые за несколько сотен лет в его жизни появился настоящий смысл.
Мысли Хэ Сюаня были тяжелыми, а чувства беспокойными, но посмотри кто-нибудь на него, увидел бы юношу с горящими обожанием глазами. Меньше всего Хэ Сюань походил сейчас на жестокого демона. В ореоле разметавшихся на подушке волос, его лицо утратило обычную строгость, руки бережно прижимали к груди спящего возлюбленного. Ничего более естественного и приятного человеческому сердцу невозможно представить. Хуа Чэн, как обычно, был прав — и боги, и демоны, в конце концов, только люди.