Глава 4. Изъян (1/2)

Современный мир не оставляет шансов на анонимность и приватность. Раньше, в доинтернетный век собирать информацию было делом детективным, без преувеличения. Сейчас можно «нагуглить» — слово всегда казалось Кевину идиотским — чью-то жизнь в два клика. Кевин был не рад тому, что посмотрел на результаты поиска, Эйден напротив: воодушевился чужими секретами.

— Это не наше дело, — Кевин стоял в тотальном напряжении возле курящего Эйдена; тот периодически отдавал ему свою сигарету, ставшую сближающим фактором этой ночью, как и чужая тайна. Он затянулся сильно, едва не поперхнувшись дымом. — Представь, как кто-нибудь находит твои секреты точно так же.

Эйден издал странный звук, похожий на паническую радость и отобрал сигарету, их пальцы аккуратно соприкоснулись.

— Слова «любопытство» и «скука» ни о чем тебе не говорят? — он не мешкая вдохнул горький дым, а Кевин вдруг подумал, что только что касался губами того же фильтра.

«Перестань. У тебя никого давно не было, поэтому ты сходишь с ума».

Эйден, правда, был так увлечён собственными мыслями, что не заметил внимательного взгляда.

— Молчание значит согласие? — уточнил он опять затягиваясь.

— Не нужно пытаться удовлетворить их с помощью чужой боли, — Кевин не ожидал от себя столь жёсткой интонации в голосе.

Эйдена это будто не задело и не напугало вовсе.

— Хватит преувеличивать. Я не предлагаю выпытывать подробности, я хочу понять, как он с этим живёт.

— Что-о? — Кевин невольно заикнулся и протянул гласную, прозвучав чуть надменно. — Ты сказал про любопытство, а не желание понять.

— Любопытство понять, не будь занудой.

Эйден пихнул его в грудь и едва не прожог футболку, от сигареты почти ничего не осталось — можно было выкинуть, но он, видимо, показывал характер.

— Формулируй мысли чётче, а то у тебя будто слова платные, — чувство вины с долей порядочности заставили Кевина встать и поискать предмет, который мог бы послужить им пепельницей.

— А вот эта шутка ничего, — усмехнулся Эйден; он посмотрел, как Кевин взял ту самую кружку с аппликацией в виде гор и затушил в ней окурок. — Это Ноа.

— Тем лучше, — неприкрыто обрадованно подытожил Кевин свои действия и поставил новоиспечённую пепельницу на подоконник. — Её не я придумал, — он осмелился посмотреть на Эйдена.

Тот, наверное, не сразу понял, что речь о шутке.

— А кто?

— Один дорогой мне человек.

— О, ну у него хорошее чувство юмора.

— Да, у него было хорошее чувство юмора.

Обычно когда до людей доходил смысл сказанного, они кидались соболезнованиями или скорбными взглядами, или и тем и другим. Эйден не сделал ничего из вышеперечисленного. Просто его брови на секунду взлетели вверх, а потом лицо снова стало непроницаемым. Да, игнорировать смерть было проще, чем пытаться ужиться с фактом её существования.

— Я хочу понять, что из себя представляет Тайлер, или как его там, — гораздо более спокойно пояснил Эйден. — Вдруг он опасен.

— Опасен? — Кевин повёл бровью и вытаращился на соседа. — И это говоришь ты?

Эйден наигранно и преувеличенно изобразил удивлённую оскорблённость.

— Забыл, кто твои братья? Вот уж кого бы я точно опасался, — Кевин посмотрел на кружку Ноа, ставшую пепельницей; он-то не боялся и исправлять результат собственной импровизации не стал, просто Тайлер точно не выглядел угрожающе.

— Они придурки, — Эйден спрыгнул с подоконника. — В их семье уж точно не они самые опасные.

Он слишком резко умолк и прикусил губу с такой силой, что Кевин решил: у того пойдёт кровь.

— Я иду к нему, — Эйден указал пальцем на Кевина. — Не вздумай мне мешать.

— И что ты собираешься говорить? — Кевину пришлось подскочить и ускориться, чтобы опередить Эйдена; теперь он пятился спиной, чтобы видеть его лицо. — «Привет, Тайлер, ты не собираешься нас убить?», «Привет, Тайлер, насколько твоя психика в порядке?». Так нельзя.

— Кто сказал?

— Я говорю, нельзя лезть в душу к человеку.

Эйден сдвинул с дороги Кевина с ошеломляющей лёгкостью — хотя тот, конечно, не сильно сопротивлялся, помня реакцию на прикосновения, не подразумевающие помощь, — и открыл дверь.

— Твоя тревога неуместна, — немного повысив голос, крикнул вслед Кевин.

Эйден знал, что сможет выиграть минутку, потому что Кевин начал метаться, закрывать дверь, возвращаться, проверять. Хорошо, когда знаешь чужие слабости.

— Кто бы говорил, — кинул он через плечо и, благодаря форе, уже занёс руку над ручкой чужой двери.

Самостоятельно открывать не пришлось, потому что её распахнул Тайлер, сзади как раз подоспел опоздавший Кевин. Перед глазами сразу пронеслись жирные, возмутительные заголовки: «Внешность обманчива», «Сын красивого убийцы, соучастник или жертва?», «Генри Стэйнер. Самый сексуальный маньяк по мнению женщин». На последнем Кевин ещё раз убедился, что ничего не понимает в женщинах.

Статьи содержали примерно одну и ту же информацию, поданную в разной степени уничижительно, и, в зависимости от самоуверенности автора, приправленную едкими комментариями. Верить каждому утверждению не стоило, впрочем как и отметать всё написанное. Оказалось, что отец Тайлера — настоящее имя в статьях не указывалось и обозначалось лаконичной «Р.» — серийный убийца. Генри Стэйнер обманом похищал, пытал и убивал подростков, часть с заманиванием жертвы в ловушку возлагалась на Тайлера. Никто не заподозрит неладное, если увидит подростка, разговаривающего с таким же подростком. Сама жертва не будет слишком бдительной, общаясь со сверстником. План, как ни крути, был хорош и работал довольно долго. Но внешность у Стэйнеров сильно уж приметная и особенная, а сын как две капли похож на отца. Уникальные черты лица в описаниях свидетелей, активная работа органов правопорядка из-за скандальности дела и закономерный итог в виде найденного маньяка. Справедливости жертвы не дождались, убийца покончил с собой, оставив сына разгребать последствия. К тому же, все его показания остались не обнародованы в силу возраста. Пускай фото несовершеннолетнего и не публиковалось, но достаточно было увидеть лицо маньяка, чтобы найти сходство с сыном. В любом случае, всю правду знал только он — и не факт, что поделился ей со следствием.

— Если пришли кидаться обвинениями, становитесь в очередь, — сказал Тайлер с таким спокойствием или, скорее, усталостью, что Кевин ещё больше усомнился в логичности опасений Эйдена.

— Мы уйдём. Эйден погорячился, — зачем-то начал оправдываться Кевин.

Эйден был противоположного мнения, которое выразил негодующим фырканьем.

— Мы пришли узнать тебя, — выложил он как на духу. И Кевин даже не смог понять, что поразило его больше: правдивость слов или формулировка; Эйден мог сказать по-другому, повести себя иначе, но сделал именно так.

Правда удивила не только Кевина. Тайлера, если читать по выражению лица, тоже.

— Узнать? — оторопело переспросил он.

— Да, — радостно подтвердил Эйден, толкнул дверь, открывая пошире, и завалился внутрь. — Надеюсь, у тебя есть что-нибудь подходящее для беседы, а то этот гений догадался налить только невкусный чай.

— Эй! — возмутился Кевин, влетая следом. — Я предложил тебе другой, ты сам отказался.

Он пошёл за Эйденом, но не так нагло, а медленнее и осматривая незнакомое помещение. Тайлер захлопнул дверь, но не стал запирать, и обречённо вздохнул. Расположение комнат и их количество было таким же, как в их собственном блоке, поэтому Эйден занял привычный подоконник, а Кевин место напротив него. Тайлер воспринял вторжение со спокойствием буддийского монаха, полазил по шкафам, достал один стакан с тяжёлым дном и примятыми боками, расширяющийся к верху.

— Могу предложить только кружку, — он достал посуду с фото чернокожего парня в бандане, в котором Кевин опознал Тупака Шакура. — Я не пью, Лукас предпочитает пиво, а виски только Чарльз, он ещё не успел натащить кучу стаканов.

— Можешь дать сразу бутылку, мы не обидимся, — Эйден протянул руку, в которую Тайлер безропотно вложил алкоголь, а затем сел на стул.

— Что ты хочешь узнать?

Эйден встал, сделал глоток, подошёл вплотную к Тайлеру и пугающе склонил голову набок.

— Тебе нравилось?

— Идиотский вопрос.

— Ощущение власти кружит голову?

— Это не та ситуация.

— Чувство вины?

— Я должен его испытывать, но не умею.

Оба умолкли. Диалог походил на допрос, где нельзя лгать и отвечать необходимо быстро.

— В тебе есть то же самое, что в отце?

Вопрос Эйдена стал жирной чертой в странной беседе, он быстро подобрался к сути и не стеснялся в формулировке. Сначала Тайлер выглядел каменным изваянием, неспособным показывать эмоции. Затем бесстрастное выражение испортило разочарование, исказившее углы его губ. Ответ стал ясен, даже не будучи произнесённым вслух. Эйден удовлетворённо хмыкнул и выпил ещё.

— Я в состоянии держать своих демонов на коротком поводке, — Тайлер поднялся, изящно, угрожающе. — Я не начну убивать людей, как мой отец.

Кевин подметил, что, говоря это, Тайлер умудрялся не выглядеть и не звучать так, будто он оправдывается.

— Скажи это лицу Зига, — слишком некстати для ситуации пошутил Эйден, потом достал из кармана флакон с таблетками, положил в рот розовую и запил. Все смотрели на него и молчали. — Что? Это витамины.

— Он по морде получил не за свои слова, — парировал Тайлер.

Щёлкнула ручка двери, раздался хлопок, присутствующие синхронно посмотрели в проход.

— О, да ладно! — Эйден звучал так восторженно, будто встретил старого друга. — Ты здесь живёшь, А-да-а-м? — Имя он произнёс с издёвкой, растягивая, насколько это позволяли всего лишь две гласные.

Кевин не смог осознать, чему удивился больше: тому, что Эйден знает настоящее имя, или тому, что этот человек здесь.

Перед троицей предстал Зиг собственной персоной с ярко-красной ссадиной на скуле и припухшим глазом. Даже в подобном виде он не выглядел, по мнению Кевина, слабым — скорее, более опасным, целеустремлённым и яростным. Ему не обязательно было кичиться своим талантом внушать беспокойство, он без труда читался в высокой фигуре, крепкой, подтянутой, умеренно мускулистой. В мятежном взгляде и чернилах татуировки. Только сейчас, в одной комнате столкнулись три безумные души — неизвестно, чем закончится это событие.

— Простите, девочки, что прервал собрание вашего кружка вязания, — нагло демонстрируя собственное бесстрашие, он пошёл к холодильнику и достал банку пива.

Тайлер оказался ловким и быстрым — он громко захлопнул дверцу холодильника, едва не прищемив руку Адаму. Тот никак не отреагировал, отогнул колечко на банке и глотнул холодного пива.

— Ещё раз я пойму, что ты рылся в моих вещах… — Тайлер цедил фразу медленно и раздражающе, как вода сочится из капающего крана, действуя на нервы. — Я тебя по частям закопаю.

Адам повернулся, Тайлер перекрывал ему путь, упираясь рукой в холодильник. На лицах обоих не было страха. У Тайлера — злость, у Адама — любопытство. Последнее весьма удивило Кевина; когда тебе угрожает убийством сын маньяка, выражать заинтересованность не то, что пришло бы в голову.

— Это исследовательский интерес, — Адам беззаботно пожал плечами. — Я нейробиолог и хочу узнать, что в голове таких как ты.

— Ой, умоляю, — Эйден как-то резко ожил, задвигался, будто у него открылось второе дыхание. — Не надо умными словами прикрывать свою конченую натуру.

— Не суди по себе, — отразил нападку Адам.

— Ничуть, ничу-у-уть, — почти пел Эйден. — Я себя не выгораживаю, пусть все знают какой я. К тому же, — он подскочил к Адаму, который уже открыл рот для возражения, — я честно сказал, чего хочу от человека, и в вещах его не рылся. Аргументы?

Кевин взирал на разворачивающуюся сцену со стороны и чувствовал себя зрителем

причудливой современной постановки, где часть текста актёрам можно выдать экспромтом. Он неосознанным движением достал очередную сигарету и закурил. Не хватало попкорна.

— Ты в курсе, что их нельзя мешать с алкоголем? — ответ Адама был странным и личным. — Иначе эффект будет слишком сильным.

— Как жаль, что мне похуй, — Эйден небрежно взмахнул рукой и сделал два щедрых глотка алкоголя будто назло.

Не сразу Кевин догадался, что речь о таблетке, которую принял Эйден. Непонятно было, откуда об этом осведомлён Адам.

— У тебя будет бессонница или сердце остановится, — Адам говорил со знанием дела, и его серьёзный вид намекал, что это не пустые слова.

Кевин насторожился. Эйден ни капли не испугался, начал хохотать и произнёс издевательским тоном:

— Завещаю своё тело науке.

— Ты идиот, — нескрываемо зло сказал Адам.

— Не твоё дело, — Эйден грохнул бутылкой о стол, недовольно поморщился, будто находиться в одной комнате с Адамом ему было неприятно. — Если решил поиграть в заботливого папашу, то ты несколько опоздал и место уже занято.

— Я играю в здравый смысл, — ответил Адам, будучи невозмутимым.

Эйден одним быстрым шагом преодолел расстояние между ними и ткнул Адама в грудь.

— Значит, ты проиграл, — он победоносно улыбался, Адам непоколебимо глядел ему прямо в глаза.

Не выдержал Эйден, он цокнул языком, делая вид, будто ему без разницы на разговор, и пошёл к выходу. Но каждый из трёх человек в комнате явно видел фальшь. Тайлера сцена не впечатлила, он последний раз многозначительно посмотрел на Адама и ушёл восвояси.

Кевин внезапно осознал, что находится в чужом личном пространстве, куда его, вдобавок, не звали. Убегать, как Эйдену, ему не позволяла гордость, поэтому он продолжал курить с отрешённым видом.

— Тебе стоит присмотреть за ним.

Кевин уставился на Адама в растерянности.

— В каком смысле?