Глава 14. Все как сон (2/2)

— Я думал, что однажды вы меня об этом спросите, Уилл.

— Вы не обязаны отвечать, — поспешно сказал Уилл, сжимая руки в кулаки и засовывая их в карманы брюк. Когда они продолжили прогулку, он медленно приподнял подбородок, чтобы украдкой взглянуть на графа.

Граф Лектер протянул руку и поймал падающий с дерева лепесток, держа его в ладони, нежно касаясь его указательным пальцем.

— Однажды я был женат. Кажется, будто много лет назад, — Уилл наблюдал за движением его горла и морщинами на лице, которые каким-то образом стали глубже, пока граф говорил. — Он умер.

Сердце Уилла пронзили эти два слова. Его эмпатия ожила и разрезала эту рану еще глубже.

— Соболезную, — смог сказать он. — Вашей утрате, и я н-не должен был… не должен был спрашивать.

— Уилл, — граф Лектер произнес его имя, как подумал Уилл, просто чтобы что-то сказать. Они остановились под сучковатой яблоней. При каждом дуновении ветра с нее обрушивалась очередная метель бледно-розовых цветов. — Вы были в высшей степени откровенны со мной, несмотря на то что ваша культура запрещает возникновение столь стремительной интимности между друзьями, — Уилл невольно вздрогнул, услышав слово «интимность», но сдержал дрожь в спине и плечах, сохраняя спокойное выражение лица. — Я не отплатил вам тем же. Я не показывал вам свою уязвимость.

— Вам необязательно это делать, — возразил Уилл. — Я пойму, если вы не захотите о нем говорить.

— Я не говорил о нем очень-очень давно.

Уилл на мгновение прижал нижнюю губу к линии зубов и выдохнул, пытаясь успокоиться.

— Я пытаюсь понять. Почему… кто Энтони… для вас? И, о, Бедел… мисс дю Морье?

— Беделия — одна из моих самых старинных подруг, — ответил граф Лектер. — Когда она впервые приехала в Трансильванию, у нас был короткий роман. Это… повторяется периодически, хотя и не случалось уже много лет. Энтони — это другое дело. Он тот, кого я думал, что смогу любить, к которому я надеялся проникнуться любовью. Уверен, по его поведению вы заметили, что мы не сходимся во взглядах на многие вещи.

— Тогда почему он остается здесь?

Граф Лектер слегка улыбнулся.

— Если бы у Энтони был хоть пенни за душой, он бы уехал. Но, как вам известно, на путешествия и переезд нужны деньги. Как только я обоснуюсь в Лондоне, я подумаю, что могу для него сделать. Если бы я сейчас выделил ему деньги, он бы все растратил и вернулся бы за помощью обратно. Пожалуйста, не настаивайте на дальнейшем обсуждении, так как это деликатная ситуация между мной и Энтони.

— Конечно, — поспешно согласился Уилл. — Нет, я, эм, я уже чувствую, что задал слишком много вопросов.

— Вы начали, зачем останавливаться? — граф Лектер протянул Уиллу руку. Положение сопровождающего — старомодный, но несомненно галантный жест. Мгновение Уилл просто смотрел на него, прежде чем, издав смущенный смешок, скользнул рукой под предплечье графа. Это было не то, что часто делали в его окружении. По крайней мере, для него. — Уилл, я серьезно.

— Хорошо, — начал Уилл, чувствуя каждый дюйм там, где его рука касалась руки графа Лектера — успокаивающее давление его мускулатуры. — Как вы думаете, вы бы рассматривали возможность… брака? Я имею в виду, повторного. Или даже, не знаю, быть с кем-то?..

Граф остановился и аккуратно убрал свою руку из-под руки Уилла. Его глаза были темными и серьезными, вся горделивость бесследно улетучилась с его благородных уст.

— Самый счастливый человек из всех живущих на земле, — сказал он, — это тот, кто находит настоящую любовь.

— Ваш супруг был вашей настоящей любовью, — Уилл изо всех сил старался скрыть разочарование в голосе, но боялся, что у него не вышло.

— Был, — подтвердил граф Лектер. А затем добавил: — Возможно, род людской более благословенный, чем мы осознаем. Возможно, человеку может выпасть счастье найти настоящую любовь не один раз. Это определенно великий дар провидения.

Уилл кивнул, глядя на лепестки у их ног, затем вновь переводя взгляд на графа Лектера — всего на мгновение, прежде чем он почувствовал необходимость отвести взгляд.

— Скоро вы будете в Лондоне, — сказал он. — Там… множество людей. Вы сможете найти кого-нибудь, если будете искать.

Граф Лектер улыбался. Уилл увидел бы это, если бы всего на мгновение поднял на него взгляд сквозь ресницы.

— Боюсь, я не знаю, как жители Лондона ухаживают друг за другом. Трансильвания…

— Это не Англия, я знаю, — закончил за него Уилл, затем осмелился снова встретиться с ним взглядом. Он облизнул нижнюю губу быстрым прикосновением языка.

— Итак, что же принято? — граф потянулся к его лицу. Дыхание Уилла задрожало в его горле, вибрируя напротив его сердца, которое ощущалось как пульсирующая звезда.

— Э-э… — Уилл пытался подобрать слова, пока рука графа приближалась. Он замер, ожидая, что же произойдет.

Граф вытащил из волос Уилла упавший лепесток, а затем позволил ему продолжить спуск на землю, к его друзьям. Только тогда Уилл вздохнул.

— Если, мм, вы заинтересованы в ком-то, обычно вы должны сперва спросить разрешения его семьи, ч-чтобы, э-э… начать ухаживать за ним. Затем, в-вы не можете находится с ним наедине.

— Боже, нет, я так не думаю, — сказал граф Лектер, в его голосе прозвучала нотка игривости.

— И, эм, никаких прикосновений. Если только не случится что-то, чего невозможно избежать. Например, если, э-э, в-ваш спутник поскользнется и чуть не упадет, — Уилл тут же вспомнил падение у ручья, от которого граф Лектер спас его несколько дней назад.

— Это важная информация, — согласился граф Лектер. Его руки отпустили запястья Уилла и передвигались… куда? Скользили по предплечьям Уилла, к, судя по ощущениям, сгибам локтей. Уилл не осмелился перевести на них взгляд, но обнаружил, что повторяет это движение.

— Можно ходить на прогулки. В сопровождении — пешие и-или поездки, — Уилл чувствовал, что лепечет. Он едва осознавал, что говорит, лишь сильнее сосредоточившись на прикосновениях графа, его близости, его запахе, смешивающемся с цветочным ароматом вокруг них. — И посещать светские мероприятия с другими людьми. Званые ужины и-или концерты, мм, опера… эм, обеды с семьей избранника. Чтобы убедиться, что из вас выйдет хорошая… хорошая пара.

— Хм. Очень разумно.

— Ухаживание не длится долго, — непрерывным потоком слов продолжил Уилл, отчаянно пытаясь заполнить тишину, пока они стояли вместе, почти обнявшись. Два дополнительных дюйма роста графа по сравнению с Уиллом каким-то образом казались намного больше, как будто над ним нависали, если можно так выразиться. — Ожидаются брачные предложения, но, хм, помолвка может длиться довольно долго. П-потом вы можете чаще оставаться наедине. Эм, а потом, конечно же, кольца, и… в последнее время модно дарить друг другу фотографии…

— Интересное технологическое достижение, — пробормотал граф, как будто их изобрели только вчера, а не почти 70 лет назад.

— И пряди волос. Для них, эм, продают специальные украшения, чтобы вы могли держать их при себе.

— В Трансильвании следует быть осторожным с тем, кому отдаешь прядь своих волос, — тихо сказал граф Лектер — его губы теперь были еще ближе к губам Уилла. — Конечно, ведь ее можно использовать для колдовства.

— Конечно, — повторил Уилл с недоверчивым смешком, который звучал так же натянуто, как и ощущался.

Граф протянул руку, подхватил с плеча Уилла еще один лепесток и отбросил его в сторону, а затем вернул ладонь обратно — пальцы скользнули по затылку Уилла, большой палец покоился на его коже там, где расстегивался воротник. Прикосновение графа было прохладным, но таким мягким — райский бальзам против того, как Уилл разгорался под своей одеждой.

— А цветы? — продолжил задавать вопросы граф.

— Д-да. Цветы, но, хм… это немного сложно, потому что у каждого цветка есть свое собственное значение, и вы можете складывать их вместе, чтобы сказать… Я имею в виду, отправлять сложные сообщения. Я никогда… — это была ложь, и Уилла удивило, что ему хотелось об этом соврать. Однажды он подарил Алане букет маргариток, что означало: «Я люблю тебя по-настоящему». Конечно, он сам собрал их в саду, так что, возможно, она не поняла, что он дарил их в качестве признания — ведь это противоположность доставленным через посыльного цветам.

Она поставила их в своей комнате, пока они не завяли и не умерли, и служанки их выбросили. И все же, ничего не изменилось. Это было вскоре после того, как они поцеловались на празднике, и Алана умело меняла тему каждый раз, когда он пытался поговорить об этом. Она оставила маргаритки. Казалось, что она лелеяла их. Но так никогда и не ответила — на языке цветов или как-либо еще.

Граф Лектер поднял руку и сорвал небольшой стебель яблоневого цвета. Уилл, затаив дыхание, наблюдал, как он надежно закрепил веточку в верхней петле для пуговицы жилета Уилла.

— А что Лондон говорит о цветах яблони?

Уилл не мог заговорить.

— Что они символизируют? — терпеливо спросил граф Лектер.

— Они означают, эм… «Я предпочитаю тебя всем», — с придыханием ответил Уилл.

Граф издал задумчивый звук — с улыбкой, от которой щеки Уилла вспыхнули только сильнее, а у линии роста волос собрались капли пота. Граф сорвал еще одну маленькую кисть цветов и засунул ее за ухо Уилла, укладывая цветы в его кудри.

— Они подходят вашему цвету лица, — сказал он, и горячие молитвы Уилла о прикосновениях были услышаны. Уложившая цветы рука легла на его щеку, обхватив его лицо — гладкая шелковистая прохлада. Уилл даже не пытался помешать себе склониться к прикосновению, закрыв на мгновение глаза, чтобы действовать только на инстинктах.

«Да, — хотел он сказать. — Ты можешь. Пожалуйста». Он хотел этого прикосновения. Жаждал его, словно необходимого для жизни питания.

Шелестящий цветами над головой ветер донес до них знакомое хихиканье. Они одновременно обернулись и увидели небольшую группу людей, прячущихся за ближайшей изгородью, отведя ветви в сторону, чтобы подсматривать за ними. Это были девушки, которых они поймали ранее, а также несколько других молодых людей.

И Кэтрин Эддоус — с ее лица с полусодранной кожей капала кровь.

Нет.

— Проклятье, — прошептал Уилл, зажмурившись и поднеся руку ко лбу, когда граф Лектер полностью отпустил его.

— Простите их. Сегодняшний день в Чербуль-Негру оказался очень волнующим, — сказал граф Лектер, когда молодежь со смехом убежала в сумеречную темноту приближающегося вечера.

— Скоро стемнеет, — с сожалением сказал Уилл. Ведущую домой тропинку уже было сложно разглядеть.

— Не волнуйтесь. Я найду путь даже в самую темную ночь, — сказал граф Лектер. — Кроме того, если вы споткнетесь — поймав вас, я не нарушу никаких приличий.

Уилл почти подумывал нарочно упасть на обратном пути — но даже рассуждать об этом было нелепо. Он был взрослым мужчиной, а вел себя как те девушки, которых они застали целующимися в саду — вдали от назойливых глаз родителей. Они не говорили много по дороге обратно, но, прежде чем они вошли внутрь, граф Лектер остановился во дворе.

— Уилл, — сказал он, и его акцент обернул имя бархатом. — Я хотел бы попросить вас кое о чем.

— Пожалуйста.

Граф Лектер снова протянул руку, и Уилл внутренне растаял, когда он погладил локон на лбу легким как перышко прикосновением, которое недвусмысленно передавало то же самое сообщение, что и цветы яблони.

— Я хотел бы, чтобы вы называли меня Ганнибалом, — тихо сказал граф.

Дрожащими пальцами Уилл вытащил веточку цветов из-за уха и заправил ее в одну из многочисленных петель искусно вышитого пиджака графа.

Я предпочитаю тебя всем.