Глава 8. Но вести нет ей никакой: никто об нем не знает (1/2)

***

Уилл взвел курок своего револьвера. Он на мгновение прижал холодный металл ствола ко лбу и задумался. Ему не нужно открывать эту дверь. Все это можно закончить прямо сейчас.

Внутри, сквозь звук своего прерывистого дыхания и бешено колотящегося сердца, он слышал влажное хлюпанье ножа, вспарывающего плоть, болезненный скрежет, когда он скользил по кости.

Уилл пинком распахнул дверь.

Абель Гидеон оторвал взгляд от своей работы — он срезал часть лица Мэри Келли.

Мэри Джейн Келли — информатор Уилла. И, в отчаянном гамбите, его приманка.

Он добрался недостаточно быстро. Для Мэри было слишком поздно, и во всем виноват он.

Гидеон, должно быть, узнал, что она работает на Скотленд-Ярд. Иначе зачем бы ему создавать такую картину: вынимать у Мэри все ее внутренние органы и срезать так много плоти с ее костей? Обнажать ее лицо до самого черепа? В этот момент Уилл понял, сквозь панический рев своей эмпатии, что Гидеон имел в виду под этим. «Я вижу ее такой, какая она есть, а не личину, которую она представила. Она не была проституткой — она была подсадной уткой, вашим агентом под прикрытием, и она доверила вам свою безопасность. Какую ужасную ошибку совершила эта юная леди».

Абель Гидеон оторвался от своего занятия с ножом в руке, ухмыляясь с этим проклятым, застенчиво-печальным смешком на губах.«О боже, ты поймал меня. Я был таким негодником!»

Уилл поднял пистолет.

Но вот это был уже не его револьвер. Это был кинжал, старинная вещь, но красивая, с блестящим лезвием и гладкой деревянной рукоятью, украшенной чеканным золотом. Уилл никогда не видел его раньше, но каким-то образом он знал, что это его оружие. Оно казалось частью его самого, там, где он держал его твердой, уверенной хваткой.

Вместо того чтобы нажать на спусковой крючок револьвера, теперь Уилл изогнул руку движением, которое казалось совершенно чуждым, но в то же время было частью его мышечной памяти. Кинжал вылетел из его пальцев и вонзился прямо в шею Абеля Гидеона.

Гидеон выронил свой собственный нож, пошатываясь на ногах, и поднял руку, чтобы сомкнуть пальцы на рукояти кинжала, торчащего у него из шеи. Он вытащил его с чавкающим звуком, обрамляя все потоком крови.

— Инспектор, вы опасное маленькое создание, не так ли? — пробурчал он, опускаясь на колени; артериальная кровь смешалась с алыми пятнами на его одежде.

Уилл вытащил откуда-то из кармана второй кинжал и шагнул вперед, чтобы ударить Гидеона в грудь. Он привалился спиной к кровати и шлепнулся на пол лицом вверх, зажимая рукой дыру в шее. Уилл выхватил хирургический нож Гидеона из его цепких пальцев, затем опустился на него коленями, оседлав его бедра, чувствуя, как теплая и остывающая кровь впитывается в колени брюк.

— Вот каково это, — пробормотал он, поднимая кинжал. Он запустил скальпель в туловище Гидеона, вспарывая его живот и протягивая свободную руку, чтобы схватить его кишки, вытаскивая их большими кровавыми кусками. Гидеон наблюдал за ним в безмолвном ужасе, пока, в конце концов, не улыбнулся. Свет померк в его глазах.

Тяжело дыша, Уилл поднялся на ноги, весь мокрый от пота и крови. Глядя сверху вниз на то, что он натворил, он почувствовал, как волна праведности произошедшего захлестывает его, затопляя все его существо. Он парил, окруженный медным запахом крови, в сладком и непринужденном покое, который заставил его задуматься, ощущали ли то же самое младенцы, уютно устроившиеся в водах утробы матери.

Внезапно он услышал позади себя чьи-то шаги. Уилл обернулся и заметил графа Лектера, стоящего в дверном проеме, выглядевшего решительно не таким, каким Уилл видел его раньше. Он был в наполовину расстегнутом камзоле, с синяком на щеке и рассеченной бровью, из которой сочилась кровь, и с таким же испачканным мечом в руке. Он казался моложе, его волосы были темно-каштановыми, на лице не было морщин, кожа была еще более упругой и гладкой, чем когда Уилл впервые увидел его.

На лице графа Лектера отразился шок. По его ошеломленному выражению лица было очевидно, что он не знал, на что способен Уилл.

Уилл почувствовал, как его сердце сжимается, превращаясь в смятого бумажного журавля, некогда символизировавшего надежду. «Что я наделал? Как я смею радоваться такому злодейству? Я не должен был убивать!»

«Теперь он оставит меня… бросит…»

— Ганнибал. — Это было все, что он смог выдавить едва слышным шепотом, когда кинжал выскользнул из его окровавленной руки и со звоном упал на пол.

Внезапно Ганнибал улыбнулся, сияя яркой и любящей улыбкой. Отбросив свое оружие, он раскрыл объятия, и Уилл бросился в них, дыхание со свистом вырывалось из его легких, когда граф Лектер заключил его в крепкие объятия. Уилл испытал сокрушительное облегчение.

— Мой умный свирепый мальчик, — пробормотал он сквозь смешок, полный удивления, слова щекотали волосы Уилла, мокрые от пота и крови. — Ты был великолепен.

Уилл отстранился, чтобы посмотреть на него, горячие слезы текли по его лицу, оставляя следы на липком пятне крови, которое осталось на его щеке.

— Это прекрасно, — признал он сквозь собственную улыбку, когда граф Лектер смахнул слезу большим пальцем, а затем наклонился, чтобы поцеловать его.

На губах Уилла была кровь, и они оба почувствовали ее вкус, разделяя металлическую горечь. Теперь их лихорадило, они хватали друг друга жадными руками, тела сплелись воедино. Уилл возбудился через несколько мгновений, когда граф Лектер собственнически сжал его зад, потянул за волосы, чтобы запрокинуть голову назад и поцеловать в шею, проводя языком по алым брызгам.

— Разве я не… буду проклят в аду за то, что наслаждаюсь этим? — Уилл задыхался от поднимающейся волны желания. — Убийство должно быть самой уродливой вещью в мире…

— Дорогой, — выдохнул граф Лектер ему в шею, щекоча тенью своего поцелуя. — Убийство, должно быть, доставляет удовольствие Богу тоже. Он делает это постоянно.

Когда Уилл открыл глаза, чтобы попытаться еще больше расшнуровать камзол графа Лектера, чтобы лучше коснуться его тела, они были уже не в унылой комнате Мэри Келли, а снова в замке. Они стояли перед толстой дверью, украшенной замысловатой резьбой с изображением Древа Жизни. Уилл протянул руку и взялся за ручку, пытаясь открыть ее, чтобы они могли войти, руки графа Лектера теперь обнимали его сзади, его желание очевидно упиралось в изгибы тела Уилла, побуждая его поторопиться.

Дверь не открывалась.

— Уилл, — взмолился граф Лектер шепотом, который был подобен ласке.

***

— Уилл. Уилл!

Он продолжал дергать дверь. Она была заперта.

— УИЛЛ! Проснись!

Уилл отпустил дверную ручку и опустил руку. Покачав головой, он снова сфокусировал взгляд. Там было Древо Жизни, но дверь каким-то образом изменилась в мгновение ока, превратившись из сверкающего резного шедевра в старую, потрескавшуюся от непогоды и пыли.

Он обернулся и увидел девушку, Авигею, которая тянула его за другую руку, на ее лице было беспокойство.

— Я в порядке, — сказал он, на самом деле не зная, говорит ли он правду или нет.

Она отпустила его руку, и он провел предплечьем по вспотевшему лбу. Он был весь в поту, его белая ночная рубашка прилипла к телу, прозрачная так, как не должна была быть там, где она обтягивала его грудь. Он судорожно вздохнул, проводя руками по своему телу. По крайней мере, он полагал, что никак не пострадал. Его босые ноги, ступавшие по холодным камням пола замка, казались ледяными.

Он не знал, где именно находится в замке и как он сюда попал.