Часть 11. Все, не могу больше (2/2)

— Позову ее в «Сапфир», в пятницу.

Лицо у Джина озаряется радостью, он ещё раз коротко меня обнимает и, попрощавшись, уходит к машине. А я наконец-то захожу в продуктовый.

***

Кощей

Когда Джин, как ненормальный, орёт, чтобы Антон тормозил, я уже понимаю, что это странно. Когда Джин подлетает к Фоксу, понимаю, что дело нечисто. А вот когда он его обнимает, до меня доходит, откуда Саня знал адрес Краснова. Блядство! Они спали.

Я держу себя в руках, делая вид, что мне все равно. Меня вообще это не касается. Пусть Фокс хоть со всей планетой переспит, это никак не должно меня волновать. Не должно, но, сука, бесит!

Закуриваю и пытаюсь не думать. Беру в руку ладонь Антона и сжимаю. Он нервничал из-за встречи с другом. Думал, что нас раскроет. В Щурово нужно уметь хранить тайны. Даже от друзей.

Потому что то, что знает кто-то ещё, знают все. Нам так или иначе придётся ныкаться, иначе житья не дадут. Это сказал Антон сегодня утром. Я же вообще не понимаю подобной херни. Почему нужно переживать о чужом мнении?!

Антон охает от неожиданности, но руки не убирает.

— Увидят же.

— Кто? Мы одни.

— Джин уже идёт сюда.

Приходится убрать руку и вернуться к курению, следить за дымом и отвлекаться дальше.

Саня не в настроении тусить, и мы, подбросив его, возвращаемся домой.

Антон первым идёт в душ. Конечно, пока я расшнурую ботинки, можно даже поспать успеть. Потом иду я, а он ждёт на диване, играя в какую-то игрушку на телефоне.

Я сегодня ходил в магазин и купил смазку, но только сейчас задумался, а не тороплюсь ли. Вдруг он не хочет или не готов? Я не буду на него давить. Если он скажет: «Нет», значит, нет. Но я хочу.

Поэтому на диван запрыгиваю и сразу падаю на Антона. Телефон куда-то улетает. Затягиваю парня в поцелуй, рукой пролезая под футболку и оглаживаю ребра. Чувствую, как на коже выступают мурашки. Да, руки у меня как всегда холодные. Он не останавливает, наоборот, притягивает ближе. За шею.

Главное, не забываться и не сделать ему больно. Отстраняюсь, смотрю в жёлтые глаза и не вижу в них протеста. Стягиваю с него футболку, и он тянется к моей майке. Как я мог об этом забыть? М-да, я долбоёб. Надо было хоть морально настроиться. Позволяю стянуть майку, покрываясь мурашками. Ладно, нормально. Во второй раз все не так жутко.

Провожу ладонью по его груди, Антон выгибается, подставляясь, а потом очерчивает щупальца осьминога, которые видно спереди. Он не видел татуировку, хотя мы столько лет дружим и периодически живём вместе. Но я не снимаю майки, поэтому он о ней лишь знал и видел то, что позволяла одежда. Щупальца на руках и плечах, вот теперь ещё и на рёбрах увидел. Конечно, когда мне требовалась его помощь из-за ран, я стягивал майку, но был тогда в невменяемом состоянии. Так что не считается. Да и давно это было, еще до тату, и уж никак не во время секса.

Вспомнился поход к мастеру: я так напился, что проспал весь приём. Долгий-долгий. Пиздецки длинный, я ж сразу заявил, что колоть сразу все, никаких двойных или тройных сеансов. Не выдержу.

— Можно посмотреть? — спрашивает с надеждой.

— Сейчас?

Ты вот не заметил, что мы чуток заняты? Но парень кивает, и я ему позволяю находиться за моей спиной целых две ебланские минуты.

— Красивый, — говорит он, но я не собираюсь сейчас это обсуждать, и утягиваю в очередной поцелуй, придавливая к дивану.

Решаю особо не тянуть. У Антона встаёт от одних поцелуев, а у меня — от Антона.

Стягиваю с него все, такие мешающие сейчас вещи, и впервые осматриваю его тело. Мне нравится. Даже член симпатичный, хоть и косит чуть вправо.

Поднимаю взгляд к лицу. Антон покраснел, но даёт себя разглядывать, не зажимаясь. Хочу узнать, как давно он начал испытывать ко мне чувства, но не сейчас, не сегодня.

Провожу рукой по члену, и парень вздыхает. Чисто теоретически знаю, что делать дальше, но я этого никогда не делал, если не брать в расчёт ту хрень у Фокса дома. Твою ж… Опять он. Нет, нет! Никаких рыжих!

Дамбо замечает моё замешательство и вопросительно смотрит.

— Я никогда никого не растягивал самостоятельно, — сообщаю.

— Я могу сам, — тихое и безумно смущённое, кажется, румянец стал ещё ярче.

Выуживаю из кармана смазку, пачку презиков и, кинув рядом с парнем, стягиваю с себя все лишнее.

Парень тем временем открывает флакон, не смотря на меня, выдавливает жидкость на пальцы и опускает руку ниже. Когда он ввёл в себя палец, для удобства приподнявшись на локте, я сел.

Зрелище завораживало. Единственное, что не нравилось — он перестал на меня смотреть. Впрочем, все моё внимание было отдано тому, что ниже, а не его глазам. Да, внизу сейчас куда интереснее. Вот пошёл в ход второй палец. Он так активно двигал ими, и я начал волноваться, что кончу без какого-либо действия с членом.

Когда внутри уже двигались три пальца, я понял, что выдержки нет ни хуя.

— Все, не могу больше.

Быстро оказываюсь меж разведённых ног, надеваю презик, смазываю и направляю член к уже свободному от пальцев отверстию. Антона бьёт дрожь.

— Ты точно хочешь? — все-таки задаю вопрос, ибо не понимаю: он боится, нервничает или предвкушает.

Тихое «да», и я толкаюсь вперёд, оказываясь в нем лишь по головку.

Антон вцепляется мне в плечи и сильно сжимает, зажмуривая глаза.

Двигаюсь дальше, хватка усиливается. Третий толчок, и я полностью в нем. Там тесно и горячо. Антон ахает, но не расслабляется. Его член чуток опадает. Видать, все-таки сделал больно. Мысленно матеря себя, переношу вес на левую руку, а правой начинаю надрачивать, пытаясь отвлечь и расслабить.

— Посмотри на меня.

Он открывает жёлтые глаза, и я вижу в них слезы.

— Прости. Сейчас будет лучше.

Наверное. Знать бы ещё, как сделать это «лучше».

Постепенно дрожь уходит, парень возбуждается, а давление на мой член ослабевает.

Убираю руку, возвращая на диван и начинаю двигаться. Медленные движения, и с губ парня срывается стон. Пытаюсь ускориться, но он шипит. Окей, медленно, так медленно.

То ли наследственные повадки маньяка, то ли просто от того, что я привык иначе, но секс превращается в испытание. Опять дрочу ему, чтобы побыстрее закончить уже.

Антон от пары движений моей рукой выгибается, кончает и поскуливает. А я, блядь, не могу! Даже не хочу. Как это вообще работает? Я думал, кончу, когда он себя растягивал, но не могу, занимаясь с ним сексом. Ёбаный отстой!

Выхожу из него и, стащив презик, ухожу в ванную, дрочить. И самое хуевое в этой ситуации, что делает все в миллиард раз хуже — то, что представляю-то, увы, не Антона, а рыжего, сонного и просящего «ещё».

Из душа выхожу злой. Мысли о Фоксе, вот вообще не к месту. Так еще и одежду не взял, приходится переться в одном полотенце. Лезу в шкаф, не хочу одевать то, что валялось на полу. Антон ещё вчера выделил полку, и сам же разложил вещи. Одежды из дома я взял мало, поэтому приходится надевать джинсы, что явно помешают нормально спать. Когда поднимаю майку, вижу свою кофту и с минуту пялюсь на нее, пытаясь понять, что с ней не так. До меня не сразу доходит, что кофту эту я с собой не брал, что вообще забыл у Краснова дома. А вот когда доходит, меня совсем кроет.

— Да ты, блядь, издеваешься? — рычу непонятно к кому обращаясь, забыв про то, что нахожусь в квартире Антона, и он тут.

— Ты о чем?

Почему он всегда такой тихий, еб твою мать?

— Кофта откуда?

Швыряю тряпку прямо в грустное лицо Антона.

— Я… Я просто забрал. Случайно увидел.

Случайно увидел!

Хитросучий пиздолох ты, Фокс! Решил всех моих друзей перетрахать?

Башню рвет конкретно. Все вокруг краснеет. Руки трясутся. Я его убью!

— Кость! Кость, ты не так понял! Ничего не было!

Он уже не грустный, а испуганный. Знает, что щас меня лучше не трогать, вот и жмётся к стене. Злость вычеркнула из памяти, что вообще-то мы с Антоном решили попробовать, и вот, переспали, и с ним сейчас явно себя не стоит так вести. Об Антоне я вообще думать не хочу. Да и не получается.

В голове лишь картинка, как Фокс горит в огне. Мудоебливый хитрофоб! Со всеми спит, а мне, тварина, отказал во второй раз. Если бы все из-за него не перееблось, меня бы так не косоёбило.

Лечу в коридор, натягивая берцы на голые ступни. Набрасываю куртку прям на майку. В дверях появляется Антон, бледный, как привидение.

— Кость, не надо, не ходи.

Ощупываю карманы, понимаю, что тут только запасная пачка и нет зажигалки.

Херачу прямо в обуви на кухню, забирая начатую пачку и искомую зажигалку.

Антон идёт за мной босиком и пытается загородить собой выход из кухни.

— Уйди! — выдавливаю из себя, боясь, что впервые нарушу данное себе же слово не бить своих.

Антон шарахается, но продолжает упрашивать:

— Кость, у нас ничего не было, правда. Не ходи, пожалуйста! Он ничего не сделал. Я…

Его голос заглушает грохот двери, которую захлопнул на выходе.

Антон знал, что когда я в таком состоянии ко мне не стоит подходить, лучше вообще прятаться, но все равно рискнул. Тупорылый дебил! Хорошо ума хватило за мной не ходить, иначе я б его точно прибил.

Закурить получается не сразу, руки трясутся, и огонёк зажигалки скачет из стороны в сторону. Вздыхаю, пытаясь чуть усмирить ярость, чтобы никого не убить сегодня. Ни хуя не выходит, и я иду к Краснову. Да че иду, несусь, словно позвали, бля.