Часть 12. Ещё! (1/2)

Фокс

Я аж подпрыгиваю от бомбёжки в дверь. Ебать-колотить, да ее ж сейчас точно снесут к хуям. Если, блядь, это опять Устинов, я его прибью.

Помня прошлый опыт, когда чисто случайно едва не получил с кулака в нос, открываю дверь и тут же отпрыгиваю. В коридор влетает Кощей во всей своей нечестивой ипостаси. Таким его видеть не приходилось, но слухи не обманули. Дверь хлопает с такой дурью, что осыпается потолочная побелка. А на горле сжимается рука, не давая вздохнуть, и меня впечатывают в стену.

— Убью, — рычит монстр, смотря на меня, склонив голову влево. Как взбесившийся хищник на жертву. А у меня, вдруг, такая злость проснулась. Какого хуя они себе вообще позволяют?! Заебали! Нет, серьёзно! То, блядь, трахаться вынь да положь, то двери сносят, то прибить пытаются. Один, блядь, ноет, второй душит.

Хер знает, как у меня получилось. Я ниже и объективно слабее. Но такая ярость накрыла, что аж в глазах помутилось. Со всей дури заезжаю Бессмертному коленом в пах, а когда он отпускает горло, херачу под дых. Он отступает на шаг, согнувшись, но поднимает голову и безумно улыбается. В следующий миг делает резкий выпад и сносит меня на пол. Бессмертный оказывается сверху, зафиксировав руки коленями, прижимая к телу, словно намеревается таким образом сломать, замахивается для удара, и я невольно дёргаю головой, отворачиваясь, когда в мою сторону летит эта кувалда. Но удара нет. Секунда, две, три и я решаюсь посмотреть, что происходит. А он просто сидит сверху, зажмурив глаза, тяжело дышит и что-то шепчет. Твою мать, опять, что ли, стихи читает?!

Бессмертный открывает уже не такие бешеные глаза.

— Я хочу тебя убить, — сообщает мне практически спокойно.

— Рад за тебя, — а вот мой голос дрожит от злости.

Он ухмыляется и отпускает руки из плена, и я, получив немного свободы, тут же пытаюсь его с себя столкнуть. Не тут-то было! Рычу в бессильной ярости и повторяю попытку, на этот раз помогая себе ещё и бёдрами.

Он резко наклоняется. К самому лицу и спрашивает:

— Наигрался?

Нет, блядь! Инстинкт самосохранения, видать, улетучился окончательно, и вместо того, чтобы попытаться как-то сгладить непонятно откуда возникший конфликт, херачу лбом по носу. Он отклоняется, тихо взвыв, но пригвождает за горло левой рукой к полу.

— Сука! — рычит, но, забив на дискомфорт, склоняется вновь.

Смотрит в глаза и кусает меня за губу. Чувствую острую боль и вкус железа, который неожиданно смешивается с привкусом его кожи. Губ. А вот то, что чувствую дальше, вообще не нормально.

Даже для меня не нормально.

Я вдруг понимаю, что возбуждаюсь.

***

Кощей

Никогда прежде у меня не вставало в драке. Это что-то на грани фола. Но он так забавно злился…

Чувствую, что от укуса у него тоже стоит. Перестаю давить на шею, но руку не убираю, а то опять будет бодаться.

Смотрю на подсолнухи, которые почти скрылись из-за расширившихся зрачков, и медленно провожу языком по губе, чувствуя вкус крови. Парень подаётся вперёд, упираясь горлом в ребро ладони, и ловит язык. Прикрываю глаза и погружаюсь в яростный поцелуй. Он берет верх, даже лёжа подо мной. Прикусывает, облизывает, и мозги совсем улетают. Охренительно!

***

Фокс

Я не знаю, что с моим мозгом, наверное, отбился к хуям, когда Бессмертный стенку мною приласкал. Злость не прошла, наоборот, перемешалась в причудливый коктейль с желанием, многократно усилившись.

Он сидит прямо на моем члене, который упирается в его зад, чуть ли не разрывая домашние штаны. Мои руки всё ещё прижаты его животом, я ничего не могу сделать, но поцелуй настолько разъярённо-чувственный, что не выдерживаю, и с губ слетает стон, то ли наслаждения, то ли разочарования. Пиздец клиника. Меня пиздят, а я трахаться хочу.

Костя отстраняется от моих губ, кусает в плечо, встаёт и, схватив за руку ставит в вертикальное положение. И я тут же толкаю его и прижимаю к стене, набрасываясь с очередным поцелуем. Вжимаюсь в него, чувствую животом не менее возбуждённый член, атакую его рот так, будто целуюсь последний раз в жизни. Его пальцы впиваются в бока, держа в захвате, так сильно, что, наверное, останутся синяки. Но мне похер. Запускаю руки под куртку и только тут замечаю, что он пытается разуться. Стоя. Без рук.

Короче, душить меня — норм, а пачкать полы ни-ни? Да ты ж моя душечка!

Не могу сдержать улыбки и немного отстраняюсь, позволив-таки парню нормально разуться. Когда он, закончив с обувью, начинает расстёгивать куртку, я, не желая ждать ни секунды, опять подлетаю и резко дёргаю замок, стаскивая на фиг не нужную сейчас вещь. А потом хватаю Костю за руку и тащу в спальню. На кровать меня кидают, сваливаясь следом, и, вернувшись к губам, жадно целуют. Холодными пальцами забираются под футболку, жёстко проводя вверх и оголяя живот.

Он с рычанием отстраняется и сдирает с меня шмотки так, что слышу треск рвущейся одежды, но вместо того, чтобы возмутиться утрате любимых домашних штанов, хватаю его майку, стягиваю и кусаю в оголившуюся ключицу. Костя рычит и с каким-то исступлением принимается стаскивать-сдирать с себя джинсы.

Пока он отвлекается на них, у меня мелькает единственная здравая за вечер мысль, и я успеваю стянуть с полки смазку до того, как на меня снова набрасываются. Целуют, и я слышу звук открываемого флакона. А следом, чувствую, как в меня резко входит палец.

Это ощущается так сильно и ярко, будто пронзает током, тело не слушается, само по себе изгибаясь с пронзительным стоном. В жизни не испытывал настолько мучительно острых ощущений.

***

Кощей

Он изгибается, а меня колбасит от желания. Не могу медлить, хочу войти в него. До безумия. Двигаю пару раз пальцем и ввожу второй. Блядь, какой охуенный!

Фокс впивается мне в спину, царапая ее, кусает за плечо. Перед глазами мерцают и осыпаются звезды. Боль и желание доводят до срыва всех тормозов. Вытаскиваю из него пальцы, поливаю член прямо из флакона, быстро распределяя жидкость по стволу. Направляю член. Но когда чувствую жар тела, срываюсь и резко вхожу.

***

Фокс

Сука! Аж искры из глаз от столь резкого штурма. Кажется, кричу, срывая к хуям голос, и яростно когтю гада. Он останавливается, то ли охренев от такой реакции, то ли просто привыкая, а я, блядь, не могу. Сделай так ещё! Подаюсь вперёд, насколько получается, и охрипшим голосом шепчу:

— Ещё!

Рычит, хватает за волосы, оттягивая мою голову и, впившись укусом в шею, начинает вколачиваться, сразу беря большую скорость. Он выходит почти полностью и резко входит до конца, вышибая воздух. Я окончательно теряю связь с реальностью, теряясь в ощущениях. Боль переплавляется в дикое удовольствие, сжимаю его плечи, ору в голос, забив на все. Никогда, сука, никогда меня ещё так не уносило.

***

Кощей

Зверею от его криков. Контроль потерян. Его больше нет.

От кайфа в глазах темно, но я не могу остановиться. Продолжаю втрахивать его в кровать. Рычу и кусаю, оставляя метки на коже. Сжимаю рукой бедро до сведенных судорогой пальцев.

Если я считал, что до этого было круто, то это просто нереально. Этот охуительный секс просто сносит все. То, что его так же прет сейчас, лишь подливает масла в огонь.

Не хочу заканчивать, но чувствую, как огненная лава стекает по нервным окончаниям к паху.

Движения становятся резче, хватаю его за член и двигаю рукой в такт толчкам. Он вопит на какой-то новой, неизвестной мне ноте, выгибается и сжимает плечи тисками. Изливается, пачкая наши тела, и сжимает меня собой, выбивая воздух. Лава наконец находит выход из тела, и я сам кричу, выплёскиваясь внутрь этого жара.

***

Фокс

Костя обрушивается на меня всем весом, я успеваю лишь вдохнуть воздух.

Перед глазами все ещё стоит дым, и мне приходится хорошенько проморгаться, чтобы снова начать видеть.

Болит, кажется, вообще все. Зудит спина, ноют бока, щиплет губа, даже пирсинг, обычно добавляющий больше чувствительности соскам, и тот натёрся о его грудь, про задницу вообще молчу.

И вдруг я понимаю, что смешанная с удовольствием боль прогнала пустоту.

Ее нет.

Я так поражён этим фактом, что не замечаю, как Костя, придя в себя, скатывается, давая снова возможностью дышать.

Слышу его громкое тяжёлое дыхание, а потом голос:

— Живой?

— Да, — горло болит, и ответ выходит не такой чёткий, как хотелось бы. — Охуительно живой.

— Заебись. Мне тоже понравилось.

— А ты чё приходил-то? — сил шевелиться нет, но так хорошо на душе, что, кажется, толкни — и воспарю.

— Взбесился из-за твоего выбора партнёров. Кофту нашёл, и накрыло.

Понадобилось секунд десять, чтобы понять, причём тут какая-то кофта и мои партнёры.

— Я не спал с твоим д… с Устиновым, — почему-то неприятно о нем говорить. Это странно, какое мне дело-то?

— Угу, уже понял. Он что-то такое пытался до меня донести. Но, это неважно уже.

— Не находишь странным, ревнуя своего партнёра, бежать трахаться к тому, кто стал причиной этой самой ревности? — сука, почему так неприятно-то? Раз он вернулся и обнаружил у него свою кофту, значит, все обдумав, решил все же попробовать. Пустота вновь распахнула передо мной свои любвеобильные объятия.

— Я не его ревновал.

В смысле? А кого? Бля, ну кандидатур больше нет.

— Меня, что ли? Зачем? — вопрос, может, и тупой, но интересный. Очень.

— Ага. Само как-то получилось.

Своеобразно. Мы один раз переспали, и теперь, что, мне целибат хранить?

— Я тебе ничего не обещал и в верности не клялся, — уточняю аккуратно. Хер проссышь чего у него в голове.