Часть 9. Пропажа века (2/2)

Заебись. Молодец. Почему это надо переживать в моем коридоре? Вздыхаю и присаживаюсь рядом.

— Сбежал?

— Ага. С вещами. Он даже на работу не вышел.

— В смысле, с вещами? Он у тебя, что ли, жил?

— Временно, да.

— В лоб сказал, да?

— Да. А как надо было?

— А хуй знает. Но удивляться побегу глупо. У него шок, наверное. Учитывая, что вы вместе жили, шок двойной. Давно сказал-то?

— В воскресенье, как встали.

Сутки всего, и уже такая паника? Весело у них там.

— Дай ему время все переварить. Тут любой бы в шоке был. Зато, смотри-ка, ты живой и здоровый. Значит, прав я был.

— Угу. Только мы знакомы очень давно, и я просто не понимаю, куда он мог подеваться. А вдруг с ним что случится, а меня рядом нет?

— Судя по всему, рассказывал он тебе далеко не все. Мало ли какие у него ещё секреты? Пойдём.

— Куда?

— В спальню, трахаться! Да не смотри так. Раз до меня дошёл, значит, точно уже все углы излазил. Смысл по городу носиться-то? Хер ты его найдёшь, пока сам не захочет. Пошли, у меня на кухне коньяк, лимон и валерьянка.

— Странный коктейль.

Антон поднимается и, надо же, разувается.

Да нет, то что надо сейчас.

***

Кощей

Ночью мы выгуливаем Гармонию и курим на кухне. А потом я остаюсь в выделенной мне комнате наедине со своими тараканами, размером с драконов.

Я не могу думать о том, что узнал, и усиленно гоню это от себя. Мысленно читаю стих, пока меня не забирает к себе сон:

На небесном синем блюде

Жёлтых туч медовый дым.

Грезит ночь. Уснули люди.

Только я тоской томим.

Облаками перекрещен,

Сладкий дым вдыхает бор.

За кольцо небесных трещин

Тянет пальцы косогор.

На болоте крячет цапля,

Чётко хлюпает вода,

А из туч глядит, как капля,

Одинокая звезда.

Я хотел бы в мутном дыме

Той звездой поджечь леса

И погибнуть вместе с ними,

Как зарница — в небеса.<span class="footnote" id="fn_33210957_0"></span>

***

Фокс

Я легонько перебирал струны, когда услышал звон чужого будильника. Немного удивлённо взглянув в окно, обнаружил, что на улице-то светает. Опять я во времени потерялся.

Устинов вчера, прожаловавшись на Бессмертного три часа кряду, в итоге умудрился напиться так, что пришлось буквально за ручку вести в кровать и укладывать. Оставлять парня у себя дома одного не рискнул, спать по ночам не привык, поэтому и заперся во второй комнате, занявшись песнями. Ни черта нового не создал, так хоть старое доработал.

Квартира, доставшаяся по наследству от отца, двухкомнатная, проходная. Переехав сюда, сразу решил, что спальня и будет в проходной, а вот вторая… Сюда я никого не пускал. Немногие даже знали о ее существовании. Кажется, за три года со смерти отца сюда, кроме меня, заходили лишь Вика да тётя Света.

Отложив гитару, я пошёл полюбоваться на своего похмельного гостя.

Антон сидит на кровати, держась за голову. Сонный, помятый, с мешками под глазами и шухером на голове. Красавчик, одним словом.

— Пиздец, — констатирует парень. — Можно в душ?

— После того, что между нами было, котик, тебе можно все.

— Оборжаться, но я все помню.

Устинов встаёт с кровати и сгребает шмотки в охапку.

Фи, какие мы скучные.

— Полотенца на стиралке, новая зубная щётка в ящике у зеркала. И, ради бога, не громи больше мою ванную, я ее люблю.

— Я в тот раз не специально вообще-то.

И он удаляется на водные процедуры, а я, посмеиваясь, иду ставить чайник. Хоть бы извинился, что ли. То ванные громят, то двери выламывают, то полы пачкают, то в челюсть бьют. На хрена я вообще с этими двумя связался?

Возвращается он, на удивление, бодрым и одетым.

— У тебя есть че-нить сожрать? Ну, или обезболивающее?

— Есть. И то, и то. Чай, кофе?

— Чай.

Чай так чай.

Сую парню пачку нурофена, наливаю кипятка в две кружки и, включив тихонько музыку, отправляюсь резать бутерброды и жарить яичницу.

Пока я, напевая под нос, раскладываю ему завтрак, а себе ужин, Устинов молча сидит, обнявшись с чашкой.

— Полегчало малец? — спрашиваю, закидывая на стол тарелки и садясь напротив.

Он угукает, находясь при этом где-то в своей голове. Через минуту приходит в себя и начинает быстро есть. Интересно, вот в кайф людям в такую рань вставать? Раз будильник, по-любому на работу. Ха, я даже не знаю, где эти двое работают.

Я не парился особо из-за денег, достаточно рано придя к выводу, что, по сути, мне надо не так много. На еду, бухло и новые палочки хватает, и хуй с ним.

Прозевать жизнь ежедневно торча в скучном офисе или на заводе — худшее, что вообще можно придумать. И бабла мало, и жизни ни хуя. А открывать своё дело или ввязываться в авантюры, пытаясь заработать миллионы, это мало того, что огромная ответственность, но и похеренная жизнь. Ради очередной дорогой игрушки впахивать, надеясь, что вот когда-нибудь я разбогатею… бля, а жить-то когда?

— Тебе, может, такси вызвать? — намекаю парню, когда он доел, что пора бы и честь знать.

— Нет. Пока.

Антон скидывает тарелку в раковину и уматывает в коридор. А я уже начинаю привыкать к их побегам.

Когда подхожу к прихожей, Устинов уже обутый и держится за дверь.

— Ну, пока.

Странные они. Но интересные. Ответом мне — хлопок двери.

М-да. А ещё наглые и невоспитанные.