Часть 3. Расслабься (2/2)

Ох… хуеть! Мысли путаются, весь дрожу, а не только руки. Сжимаю крепче его волосы. Он плотно обхватывает губами член и стремительно заглатывает, опускаясь до самых яиц.

Я резко узнал, где находится мое сердце, и что оно вообще еще у меня есть. Колотится как ненормальное. Изо рта вырывается звук. Странное гласное звучание.

Выждав пару секунд, Фокс продолжает движение. Его язык творит что-то ненормальное, а губы сжимают так сильно, что не могу сосредоточиться вообще ни на чем, кроме ощущений в паху. Я об этом пожалею. Пытаюсь вернуть себе самообладание, но снова теряю его, от охуенного рта, и шлю все на хуй. Я чувствую приближающийся шторм, который внезапен до такой степени, словно настиг в лесу. Тело напрягается и я, притянув Фокса еще ближе, кончаю. Кайф такой сильный, что пару секунд не могу прийти в себя. Не помню, чтобы вообще когда-либо такое ощущал.

В себя приводит кашель. Фокс, отодвинувшись, закашлялся до слез.

— Блядь, ты хоть предупреждай, — зло рычит, немного отойдя.

Покрасневший, растрёпанный…

— Не ожидал.

Вообще ничего из того, что успело произойти в этой квартире.

— Как можно не заметить, что кончаешь? Я не против проглотить, но так же и захлебнуться недолго, на хуй прижимать-то?

Он немного успокаивается, но всё ещё тяжело дышит. Отворачиваюсь от него и понимаю, что член даже не опал после этого. Наркота, из которой сделана эта квартира, влияет и на половые органы?

— Продолжим?

— Нет, блядь, я останусь не траханным! Конечно продолжим!

Дерзкий такой. Я даже ухмыляюсь. Где мои штаны? Там же все, что может пригодиться. Оглядываю комнату, не вставая с кровати.

— На, — Фокс кидает что-то на живот и нагло заявляет: — Отрабатывай теперь!

На мне лежат презики и смазка. Я, что, должен сделать то, о чем думаю? Нет. Нет! Ни за что! Я не полезу туда. Я знаю, что так делают. «Одуванчики» просили. Но я этого никогда не делал. Только крем на презик и хорош.

— Кость… — задумчиво смотрит на меня Фокс.

— Я у тебя первый мужик, что ли?

Мужик…

— Нет. Такой, да.

Ты не первый, но ты другой.

— А если не первый, чё на смазку смотришь, как на дикого неизвестного зверя?

— Потому что впервые вижу.

Че за странные вопросы? Ну не пользовался я ей!

— Я извиняюсь, а как ты тогда сексом занимался?

— Грубо.

Или тут лучше подойдёт жестоко? Это же наказание. Разве могло быть иначе?

Фокс, склонив голову набок, удивлённо меня рассматривает.

— Ты мазохист? Это же в обеих позициях больно.

Больно было до пятнадцати, а потом, нет, не больно. Но и так классно не было тоже.

— Не знаю, как по-другому.

Мне не в падлу признаться, что не в теме. Если не хочет так, пусть расскажет, как сделать иначе. Сегодня сделаю исключение, точнее, вообще весь этот вечер сплошное исключение. Не забыть бы это.

Фокс прищурился. Задумался.

— Ок. Давай так. Берёшь смазку, берёшь это, — он тянется к полке около кровати, открывает ящик и достаёт оттуда овальный, вытянутый предмет. — Смазываешь и вставляешь мне в задницу. Нормально ее растягиваешь, надеваешь презерватив, смазываешь его и ебешь, желательно пожёстче, так как я уже зол как собака. Материал усвоен?

Киваю и беру в руки это что-то. Открыв тюбик, смазываю прозрачной штукой длинный предмет.

Фокс снимает с себя трусы, а потом вновь приближается ко мне и, прильнув всем телом, кусает кончик уха.

— Расслабься, — горячий, обжигающий шёпот.

Как? Я не умею, расслабляться. Только когда пью, но это же не то же самое. Пытаюсь абстрагироваться и сделать вид, что все путём.

Фокс ложится на спину, сгибает коленки и прижимает руками к себе, раздвигая в стороны.

Мне нравится смотреть на него сейчас. Это так открыто, что уже не вспоминаю о дискомфорте, который испытывал из-за своей наготы.

Ощущаю себя кретином и, поднеся предмет туда, куда нужно, поднимаю взгляд на парня. Нет ни привычного страха, ни отвращения. Лишь призыв к действию. Нажимаю и медленно проникаю этим в него. Не понимаю, нужно ли быстрей или, наоборот, медленнее. Поэтому просто продолжаю.

Фокс запрокидывает голову, его дыхание учащается. Вижу, как по колом стоящему члену медленно стекает капелька смазки, и я провожаю ее взглядом, как загипнотизированный. Неуверенно дотрагиваюсь пальцами до ствола — твёрдый, горячий, — обхватываю пальцами и начинаю водить вверх-вниз, синхронизируя ритм с другой рукой, что вводит и вытягивает ту хрень.

Слышу протяжный, чувственный стон. Фокс немного выгибается, давая понять, что готов. Вытаскиваю и откидываю предмет, вторую руку тоже убираю. Хватаю презик, разрываю упаковку, натягиваю, смазываю. Я же ничего не забыл?

А парень уже подаётся вперёд, нетерпеливо ёрзая.

Склоняюсь над ним и вхожу. Горячо, приятно, иначе, но круто. Когда я в нем полностью, крышу срывает, и я, ухватившись рукой за его бедро, начинаю трахать. Он сам сказал жёстче. Но меня бы уже в любом случае ничто не остановило.

Он стонет уже без остановки и вцепляется пальцами в мою спину.

— Ещё! Костя, блядь, ещё!

Блядство! Я совсем теряю контроль. Ощущения мозгорастворяющие. Ускоряюсь. Железное изголовье кровати долбится о стену, наполняя комнату причудливыми звуками. Но стоны, которые издаёт парень, реально круче всего. Отпускаю его бедро и хватаю за шею, она вибрирует от его стонов, посылая по моему телу непонятные импульсы.

Нет, этого недостаточно. Убираю руку с шеи и отодвигаю его колено в сторону. Ложусь на него, упираясь в матрас локтями, а ладонями — парня за плечи. Вот теперь, погнали. Ритм частит, стоны оглушают.

— Костя-я-я… — кричит он с надрывом, сжимая мои руки.

Так горячо, так приятно, так охуенно… До головокружения.

Фокс кричит особенно сильно, изгибается, а потом изливается, выкрикивая моё имя. Наверное от шока впадаю в ступор и чувствую, что меня накрывает следом. Но не так, как до этого. Тело напрягается, и словно волной выплёскивается наслаждение, но при этом я не могу перестать смотреть на него. Не то что не жмурюсь, даже не моргаю. А там подсолнухи цветут.

Парень тяжело дышит, расслабленно развалившись на подушке. А потом облизывается и заявляет:

— Душу дьяволу за воду.

И я встаю. Нет, не из-за него. Сам пить хочу.

Прямо голым шлёпаю на кухню и пью холодную воду из-под крана. Потом все же наливаю и ему кружку. Мне же все равно возвращаться за шмотками.

Сую ему стакан и начинаю собираться.

— Если че, душ у меня бесплатный, — заявляет он, наблюдая за мной. — Одноразовые полотенца на стиралке.

После душа только по холоду и гонять. Одноразовые полотенца… Класс. Притон, блядь! Киваю, но одеваюсь и иду на выход.

— Дверь захлопни, — слышится вслед.

Стараюсь побыстрее свалить. Поэтому берцы остаются не зашнурованными, а куртка и вовсе даже не накинута.

Вылетаю из квартиры, хлопаю дверью и бегу к лестнице. Не могу ждать лифт. Не могу находиться в этом тесном гробу. Лечу так, словно за мной гонятся менты. Перепрыгиваю ступеньки. Ночной воздух бьёт в лицо, и я сажусь на ближайшую лавочку. Сердце сходит с ума. Меня трясёт. Дышать тяжело. К горлу подступает комок. Я словно снова стал ребёнком. Глаза жжёт.

Нет, только не это.

Пытаюсь успокоиться, стараюсь дышать спокойнее и глубже.

Отпускает, и я чувствую холод, ветер обдувает голые руки. Смотрю на куртку, зажатую в руках, и понимаю, что забыл кофту. Похуй, пусть выбросит. Я туда не вернусь. Одеваюсь, встаю, закуриваю и иду домой.

Пиздец, это просто пиздец. Это пройдёт.