Часть 2. Потрахаемся? (1/2)

Кощей

Всю неделю я думал об этом Фоксе и понял, что злость схлынула, осталось только лёгкое желание попробовать. Возможно, он будет лучше «одуванчиков». Я даже изменил своему расписанию и в эту пятницу никого не выеб, но привыкший организм требовал разрядки. Антон сказал, что сегодня Краснов будет играть на мини-концерте в «Сапфире». И я уже начал раздумывать, как бы устроить нам тет-а-тет. До дома далековато на своих двоих, даже на тачке ехать минут двадцать. Не очень подходящий вариант. Может, просто взять ключи у Антона и сделать это в тачке, на улице-то холодно.

Из-за пребывания в раздумьях как бы это все провернуть, я был молчаливее обычного.

— Кость? — отвлекает взволнованный голос друга, и я поворачиваюсь к нему.

— Че?

— Ты какой-то странный сегодня. Все в норме?

— Да.

Нет, об этом я тебе точно рассказывать не собираюсь, это тебя не касается. Закуриваю, отворачиваясь к окну, и, вдыхая едкий дым, представляю красное нечто на месте «одуванчиков». Долго ли он будет брыкаться? А как именно кричать и умолять? Наверное, на бледной коже легко остаются синяки.

Ко мне больше никто не лез, давая возможность спокойно курить и думать. Заебись, когда твои друзья настолько понимающие.

Дорога занимает меньше времени, или мне это только показалось? У «Сапфира» сегодня людей больше обычного. Весь район они, что ли, собрали?

Близнецы растворяются в толпе, Антон сваливает за бухлом, а я стою и жду. Все как обычно.

***

Фокс

Народу тьма. Походу на бесплатную развлекаловку слетелось все Щурово.

Естественно, в гараже и инструменты, и зрители не уместились, пришлось делать импровизированную танцплощадку на улице, но оно и к лучшему — я как барабанщик оставался почти незаметен, так как мой инструмент ставить можно только под крышей. Если вдруг начнётся дождь, из-за их тяжести тупо не успеем спрятать.

Вообще, это первый наш концерт в таких условиях. Все из-за Дыни, нашего бас-гитариста. Приспичило ему баб с восьмым марта поздравить таким вот оригинальным способом.

Но все не задалось с самого начала. Возникли трудности с электроникой, которая оказалась слишком мощной для местных розеток, но мы спасли дело бесперебойником и ещё одним аккумулятором. Вторая же, намного более важная проблема заключалась в том, что Вика, в честь праздника, обдолбалась больше обычного.

Я знал это ее состояние, сейчас-то ей море по колено, но хватит на час максимум, а потом накроет окончательно.

А значит, что? А значит, пиздуй Фоксик, заменяй. И кого бы интересовало, хочет Фокс горланить местные шлягеры на прохладном воздухе или нет. Хорошо хоть на событиях такого масштаба своё петь необязательно, более того, что-то более популярное лучше заходит. А то бы меня совсем расплющило.

— Готов? — спрашивает Ник, наш клавишник и по совместительству звуковик.

Сегодня мы все в сценических костюмах, поэтому на нем черный кожаный комбез с алыми языками пламени, а глаза, так же, как и у меня, закрашены черным. С синими короткими волосами он реально похож на небольшой костёр.

— Нет, — зло говорю, уже предвещая трэш, который нас ждёт.

— Тогда начинаем!

И хули спрашивать? Накидываю капюшон и топаю к барабанам. Жизнь — боль.

***

Убью, блядь, Дыню за эти его идеи. Благотворительные концерты — лажа. Ещё большая херь, когда этот концерт не в нормальном клубе, а на улице. И ещё хуже, если он проходит в твоем родном районе.

Тут и там, в толпе, я видел знакомые лица. Честно говоря, всех бы их забыл с превеликим удовольствием!

Одинаковая серая масса. Кое-где проскальзывают цветные пятна, но Щурово — это почти приговор. Либо — будь как все, не выделяйся, либо — пизди тех, кто посмеет тебе сказать, что ты не такой. Бить я никого не хотел, становиться массой тоже, так что понять, какие у меня были раньше взаимоотношения со всеми, труда не составит.

Кстати, удивительно, но встретив тех же одноклассников спустя годы, я, оторопев, узнал, что большинство из них ко мне хорошо относятся, с ностальгией вспоминая школьные годы. Они даже умудрились предпринять попытку зазвать меня на попойку и встречи выпускников.

Лицемеры хуевы.

Ник уже объявил о начале концерта, напомнив не забывать, что в навесной палатке можно купить горячие и алкогольные напитки, мол, вся выручка — на благотворительность. Короче, под рёв нетрезвой толпы мы начали.

***

Кощей

В толпе мелькает розовая куртка Лёли. Приглядываюсь — она с какой-то девчонкой, пытаются подойти ближе к сцене. Мы никогда не дружили, но она единственный человек, ради которого я пойду на все. В башке всплывают воспоминания детства и того ебаного пиздеца, что творил папаша. Как же я его ненавижу. Не из-за себя. Я справился. Я сильный. А из-за Оли, она была ещё слишком маленькой. За сестру я готов убить, и убью, любого, кто посмеет ей навредить.

Мимо нетрезвой походкой проплывает Беда. Бля! Если он тут, то всё кончится хуёво. Он как предвестник. Но Бедой его зовут не из-за этого, а по фамилии. Идеальная прям для него.

Кир, как обычно, выглядит абсолютно нелепо. Словно попал под смерч, вынырнул оттуда с всклокоченными белыми волосами и напялил первое попавшееся. Вот как он мог надеть жёлтую жилетку, фиолетовую толстовку, белые джинсы и… да ну нах! У него даже кроссовки разные: и цветом, и формой. Надеюсь, хоть размер один, а то будет тут падать и вызовет какое-нибудь массовое самоубийство. Если рядом Беда, готовиться нужно к самому худшему и неправдоподобному.

— К-о-о-остя, — провывает Кирилл, подняв взгляд и случайно увидев меня.

Почему не слинял сразу, как только заметил его?!

— Привет, Кир.

— Твой демон стал ещё больше. Может, хватит его кормить? — спрашивает парень и, потеряв ко мне всякий интерес, пропадает в толпе.

Да, бля, я когда-нибудь узнаю, о чем он говорит? Никогда не понимал его. Он был странным, но не вызывал агрессии. Его никто не понимает, но всегда с ним вежливы. Как он это делает?! Про демона, кстати, он говорит уже много лет. Прям с первой нашей встречи.

Вижу Антона, но он тормозит рядом с мужиком на голову ниже него, это Амстердам. Опять дружок дурь покупает. Заеб. Амстердам этот — мужик скрытный. Никто даже имени его не знает и где живёт. Он тот, у кого можно купить любую наркоту. А вот как найти — неизвестно. Сам приходит. Шатен обменивается чем-то с Антоном, и они расходятся.

Когда Антон подходит и протягивает пиво, я молчу. Я никогда не выговариваю ему за то, что он принимает. Это его право, и каждый сам волен распоряжаться своими жизнью и здоровьем как хочет.

Группу, выступающую на сцене, мне не видно совершенно, и меня это не устраивает. Отсюда точно не угляжу Фокса, а надо бы. Протягиваю руку Антону и жду. Он понимает и даёт ключи от тачки.

Возвращаюсь к пятнашке один, закуривая по дороге. Прав у меня нет, водить я не умею. Но только конченый не сможет проехать по прямой метров сорок. Че тут вообще уметь?

Паркуюсь прямо за толпой, чуток попугав народ, и залезаю на крышу. Да, так определенно лучше. Ко мне присоединяется Антон. Пью пиво, много курю и смотрю на сцену. Синий тычет в кусок пианинины — пародия на «Африканку», поёт, жёлтый — бренькает на гитаре. Под крышей гаража установлены барабаны, и по ним лупит парень в капюшоне. Если бы я не знал, что Фокс играет в группе, не узнал бы. За черной тканью не видно огненной гривы, даже голубые глаза скрыты. Хотя я в любом случае не смог бы их разглядеть с такого расстояния.

Мы так и сидим почти весь концерт, изредка Антон уходит за пивом. Почему сразу не купит ящик? Че за прикол гонять туда-сюда? Расто-девочку вдруг ведёт, и она отшвыривает от себя микрофон. Еблаебкий жопошлеп! Звон оглушает. Не представляю, почему из ушей кровища не полилась. Отстой. Это манда что-то говорит жёлтому и сваливает в туман.

Оставшиеся о чем-то переговариваются, толпа недовольно гудит. Капюшон поднимает микрофон.

— Ну-ка, и че затихли? — слышится из динамиков бодрый голос Фокса. — Дамам сегодня можно все, да, девчонки? Покажем кто тут сегодня главный, а?

Отовсюду слышатся довольные женские вопли-взвизги.

— Не слышу, чё пищим как мыши? Королевы, ау!

Девки начинают верещать пуще прежнего, но эту вакханалию прерывают музыкальные инструменты. Группа продолжила играть.

Он поёт, и я впервые вслушиваюсь в слова, хотя раньше музыку воспринимал скорее как ничего не значащий фоновый шум.

Мы тебя искали

Злая девочка с ногами,

У которых нету края,

И я даже допускаю, границ.

Я вроде бы из стали,

Но меня не отпускает

Ощущение, что где-то упускаю

Половину страниц.

Все мы чего-то «упускаем и не замечаем». Иногда это плохо заканчивается. С этим ничего не поделать, это — жизнь.

Ты мою доброту приняла за слабость,

Так терпко во рту, блядь, одна сладость.