Часть 1. Кощей и Фокс (1/2)

Кощей

— Пожалуйста, прекрати! Пожалуйста! — опять завывает этот несчастный.

Это уже становится скучным. Они все такие одинаковые, эти «одуванчики». Имей я хоть каплю сострадания, может, и пожалел бы его. Он уже не извивается и не орёт как резаный, когда я вдалбливаю его в старый матрас, только продолжает тихо выть и пачкать слезами подушку. Мерзость.

Он знал, на что шёл, сам согласился, он этого хотел. Пусть теперь не ноет, мужик же типа.

С каждым разом я трачу все больше времени, чтобы достичь кульминации, и она не приносит должного облегчения. Рукой поработать и то толку больше. Надо, наверное, сменить типаж.

Спазм скручивает живот, и я кончаю в презик с тихим выдохом и на миг прикрытыми веками.

На выходе из тела кидаю безразличное:

— Съёбывай.

Стягиваю презик с кровавыми разводами и кидаю его куда-то в угол. Парень дрожит как ёбанный цветок на ветру, сползает на пол и на четвереньках ползёт к выходу, даже не удосужившись натянуть портки. Вот уебок. Я даже глаза закатываю на его тупость.

— Слышь?

Он вздрагивает, замирает на секунду и с удвоенным рвением барахтается к двери. Тц. Встаю, шагаю к нему и наступаю берцем на спину, придавливая к полу. Он мычит и трепыхается.

— Штаны надень, долбоеб.

Он шмыгает носом и застывает, ожидая, когда я уберу ногу. Я бы мог ещё поприкалываться, но мне это уже наскучило. Это весело только поначалу.

Убираю ногу, и он сразу же встаёт. Только пиздецки медленно. Ебать я терпеливый, стою и жду, даже не рыкнув ни разу. Натягивает штаны и, подобрав куртку, сваливает из комнаты. Через две секунды хлопает дверь.

Достаю из помятой, при ёбке, пачки сижку, сую в рот и чиркаю зажигалкой. А она не але. Фак. Придётся идти к этим.

Застёгиваю ширинку и направляюсь на кухню. Мать спит на столе, а батя заливается. Все как обычно. Не обращая на них внимания, хватаю зажигалку со стола и прикуриваю, с наслаждением затягиваясь.

— Ты заёб. Они орут. Башка пухнет, — выдавливает из себя это недоразумение.

— Завали еблет.

Ухожу из кухни и из квартиры, организм требует бухла, пятница же. На ходу застёгиваю куртку и набираю Антону.

— О, Кощей, а мы тебя заждались, — верещит радостно трубка.

— Че орёшь? Ща буду. Вы там?

— Ага…

Сбрасываю звонок и иду в соседний двор. В ржавой красной пятнашке сидит братва. Из салона тачки валит дым через спущенные окна. Сука, травой воняет за километр.

Отбрасываю бычок и шарахаю рукой по крыше.

— Предъявите документы, — повышаю голос.

Резко стихло все: и шум болтовни, и музло, даже дым перестал переть как из паровоза.

— Кощей, еб твою мать, охуел? — орёт Толик.

Ржу с этих дебилов и достаю за ухо с переднего пассажирского Джина. Это Саня, брат-близнец Толика. Природа вообще решила над ними поугарать: волосы серые, на голову ниже меня и ведут себя как идиоты. Но с ними весело. И на стрелки с ними гонять одно удовольствие, разорвут за своих.

Плюхаюсь на своё законное место. Антон развалился на водительском и продолжает пыхтеть свою поеботу.

— Ты когда-нибудь скуришься и позеленеешь, — сообщаю чисто по-дружески.

— Сначала ты сопьёшься и посинеешь, — улыбается он и протягивает мне банку пива.

— Давай, Дамбо, маши ушами и полетели, — принимаю бухло с радостью алкоголика, сразу же открываю и пью.

В плечо прилетает лёгкий удар от охеревшего друга, и я обливаюсь пивом.

— Ещё раз — и в глаз.

Антон больше не пихается, заводит тачку и выезжает со двора. Мы с ним дружим с детского сада, и он в курсе, что своих я не бью.

Такой он был лопоухий раньше, странно, что сейчас уши не кажутся большими и оттопыренными. Обычные.

Мы мчим в «Сапфир». Нет, это не пафосный клуб или ещё какое престижное говно. Это гараж с синими створками, в нем местные устроили клубешник. Чисто для Щуровских. Чужих там не любят. Если ты городской и приехал потусить, готовься собирать зубы по асфальту переломанными граблями.

Закуриваю очередную сигу. Дым приятно наполняет лёгкие. Смотрю в зеркало и охуеваю. Эти два придурка спят. Дети прям. Пытаюсь вспомнить, почему вообще начал тусить с этими курносыми. Вроде как они перевелись к нам классе во втором или в третьем. Ломаю голову минут пять, пока не вспоминаю, что на меня хотели наехать старшаки, а я ещё тогда не был таким, но все равно пошёл на стрелу. Эти увидели и тоже впряглись. Пиздюлей мы тогда все же отхватили, все четверо. Вот, наверное, это и послужило началом.

Паркуем тачку и вываливаемся, бычок летит в лужу. Я так хлопаю дверью, что близнецы подскакивают, просыпаясь.

— Кощей, ты гондон, — раздаётся одновременно от обоих.

Пох, иду вперёд, не обращая на них внимания. Музло орёт на всю округу, около «Сапфира» тусуется пьяный народ: кто сосётся, кто танцует, кто пиздится. Все как обычно.

Мы заходим в тёмный гараж, освещённый лишь гирляндами, и направляемся к стойке. Антон берет пивас, а близнецы пропадают из поля зрения. Они так делают всегда, хз, чем они там занимаются. Телок, мож, зажимают?

Мы стоим недалеко от бара, сидеть тут негде: есть только одно кресло, но оно вечно занято.

Допиваю пиво, и Антон собирается взять ещё, когда в него врезается Красная Шапочка, а точнее, капюшон, который соскальзывает с таких же ярких волос. Ебать-копать, какие люди. Это же Краснов. Антон воротит нос и отталкивает бывшего одноклассника, я не вмешиваюсь, тупо разглядывая. Давно я его не видел. На башке по-прежнему костёр горит. И раздражает так же, как и в школе, просто находясь в одном помещении.

— Как всегда сама вежливость, — заявляет Фокс, накидывая капюшон обратно.

Антон игнорит и пиздует за пивом.

— Мы с Тамарой ходим парой, — еле слышу за громкой музыкой его заявление. А Фокс уже разворачивается, направляясь к барной стойке.

Штаны какие-то девчачьи, в облипку.

Он, че, его преследует?! Я хмурюсь. Мне это не нравится. Мы никогда не дружили, слишком разные. Я даже и не знаю о нем ни хуя. В данный момент это большое упущение с моей стороны. Вдруг он псих какой, или того хуже — пидор.

Они оба стоят у бара, а я понимаю, что опять хочу курить. Не сделает же этот придурошный ничего, да? Да и близнецы тут, если че, впрягутся.

Я так устаю от шума «Сапфира», что отхожу подальше и закуриваю. Алинка опять что-то вещает своим подружкам-курицам. Не слушаю. Докуриваем одновременно, но замечаю я это только на обратном пути. Поэтому невольно становлюсь слушателем их пиздежа.

— И чё, и как? — вопрошает одна из них.

— Охуенно. Бабы, не поверите, но это был лучший трах в моей жизни.

— Фу, — Алина презрительно сморщилась. — Это ж кем надо быть, чтобы с Фоксом спать? Он ж шлюха.

— Сама ты шлюха. А он опытный просто.

— Да, конечно. Жопу подставлять он, говорят, тоже опытный.

— И чё? Какая мне на хер разница, с кем он там ещё спит, если трахает так? Сама бы попробовала.

— Вот ещё. Он, может, до этого с каким мужиком, а потом — в тебя. Отвратительно.