I’m not sure it’s really Sam (1/2)

— Он постоянно где-то пропадает, — жаловался Дин по телефону несколько дней спустя. — И вот что самое хреновое: Сэм объясняет свои отлучки совершенно нормальным причинами: выходил на пробежку, или прогуляться, или за пивом. Но в общей сложности время его отсутствия в бункере складывается в часы! Тем не менее, он больше ни разу не упоминал, что отключался и не знает, что делал.

— Полагаешь, Гадриэл создает Сэму ложную память? — серьезно уточнил Кас. — Он общается с Метатроном, но Сэм уверен, что все это время гулял, потому что помнит каждую минуту прогулки. И даже не подозревает, что эти воспоминания ненастоящие.

— А такое возможно? — с надеждой уточнил Дин. — Ну, в смысле, было бы логично: после того, как Сэм в Бангоре рассказал мне про свои провалы в памяти, Гадриэл должен начать более внимательно следить за этим. Но ангелы действительно на это способны? Не просто стереть память, как ты сделал с Лизой, а подменить?

— Конечно, мы… я хочу сказать, ангелы это могут. — Кас был явно смущен допущенной оговоркой. — Но это серьезное вторжение в сознание, и я бы не стал делать подобное без очень веских причин, потому что…

— Потому что ты — не такой мудак, как остальные, — прервал его сбивчивую речь Дин. — Я знаю, приятель. У тебя была сотня возможностей подправить память мне и Сэму. Чтобы мы забыли про сотрудничество с Кроули, про то, как ты шпионил за нами, оставаясь невидимым, или как сломал стену в мозгу Сэма… — поняв, что Кастиэль пристыженно замолчал, Дин мысленно обругал себя: «Бля, что я несу?!»

— Я хочу сказать: ты стыдишься своих ошибок и стараешься их исправить, — поспешно добавил он. — А мог просто сделать так, чтобы с мы Сэмом помнили совсем другую историю: ты никогда не предавал нас и всегда был на нашей стороне. Но ты не поступил с нами так.

— Я не мог, — твёрдо проговорил Кас. — Я никогда…

— Именно это я и имею в виду, — горячо заверил его Дин. — Ты совершал ошибки, не не способен на подлость. Ты стер память Лизе и Бену потому, что я попросил, и вся вина — на мне. Возможно, это было неправильно, но я не должен был впутывать их в свою жизнь.

— Что до Сэма… — голос Кастиэля звучал более хрипло, чем обычно, словно он с трудом сдерживал эмоции. — Его длительные отлучки — плохой знак. Метатрон что-то затевает и пытается втянуть в свои дела Гадриэла. Но… мне показалось, или ты испытал облегчение, когда я сообщил, что память твоего брата, скорее всего, подверглась изменениям?

— Это хреново, конечно, — сознался Дин. — Но все же лучше того, что я начал подозревать. Вдруг Сэм… больше вообще не Сэм?

— Ты боишься, что Гадриэл перехватил контроль, — догадался Кас. — Но… разве ты не заметил бы разницы?

— Должен был, по идее. — Дин вздохнул. — Я хочу сказать: кто знает Сэмми лучше меня? Но Гадриэл провел с нами больше трех месяцев. За это время он вполне мог научиться безупречно изображать Сэма. — Он помолчал, собираясь с силами, чтобы задать вопрос, который в последние дни буквально сводил его с ума: — И если так, то что будет с моим братом, Кас? Что чувствуют люди, которые отдают свое тело ангелу? Они вообще в сознании? Понимают, что происходит?

— Иногда, — уклончиво ответил Кас. — Но в случае с Сэмом, такое маловероятно.

— Что ты имеешь в виду?!

— Дин, ты ведь в курсе: главным условием для ангела является добровольное согласие, — напомнил Кас. — Стало быть, человек не может не знать, что делит свое тело с небесной сущностью. Некоторые мои собратья устанавливают с сосудом подобие дружеских отношений: они как бы существуют в одном теле вдвоем, передавая контроль друг другу.

— А как было у тебя с Джимми?

— Не так. — Голос Кастиэля наполнился свинцовой тяжестью. — Он сказал мне «да» в религиозном экстазе, не вполне отдавая себе отчет, чем именно жертвует. Джимми раскаялся в своем решении, но был слишком верующим, чтобы отозвать согласие: думал, раз Бог призвал его на службу, то он обязан нести этот крест. Надо было отпустить его… вот только нам угрожало восстание Люцифера. В подобный момент страдания одного человека не казались хоть сколько-нибудь важными.

— Ты сожалеешь об этом, — утвердительно проговорил Дин.

— Я сожалею о годах, которые отнял у него. Он мог бы провести их со своей семьей… Я не понимал ценности человеческой жизни! Большинство ангелов и сейчас не понимают. Нас учили, что для людей краткое пребывание на земле — всего лишь подготовка к Раю. Неважно, если оно закончится прежде срока, ведь душу ждет вечное блаженство на Небесах.

— Теперь ты так не считаешь? — Дин поймал себя на том, что тепло улыбается. — Потому что стал смертным?

— Не только поэтому, — сознался Кас. — Скорее, на мое мнение повлияли вы с Сэмом. Но это сложно объяснить. И мы отвлеклись от темы. Я говорил про добровольное согласие и…

— Ага, — мгновенно помрачнел Дин. — Обычно человек знает, что делит тело с ангелом. Потому может воспринимать происходящее, даже не имея контроля. А иногда, если ангел позволит, и вовсе быть «у руля». Но с Сэмом все по-другому.

— Он не знает.

— Именно. И если Гадриэл действительно командует парадом, то где сейчас Сэм? Его сознание спит или… — Дин судорожно вздохнул. — Мог этот мудак что-то сделать с ним?

— Нет, не мог, — поспешно заверил его Кас. — И не стал бы. Но и позволить Сэму догадаться, что на самом деле происходит, Гадриэл не может. Твой брат силен, он сумел перехватить контроль у Люцифера и сдерживать его достаточно долго, чтобы прыгнуть в яму. С рядовым ангелом он управился бы за десять секунд.

— Если бы узнал о его присутствии.

— Да, я это и хотел сказать, — согласился Кас. — Гадриэл понимает, что у него нет шансов, поэтому будет всеми силами стараться держать Сэма в неведении.

— Как это возможно?

— Это выглядело бы примерно как ложная память, — нехотя пояснил Кастиэль. — Сэм был бы уверен, что живет своей обычной жизнью: занимается исследованиями, охотится с тобой — и так далее. Ангелы… иногда поступают так, занимая сосуд.

— Чтобы человек не взбунтовался и не отозвал согласие? — фыркнул Дин.

— Из милосердия, — грустно пояснил Кас. — Во всяком случае, мной двигало именно милосердие, когда я так поступал. Мне доводилось несколько раз становиться свидетелем Божьего гнева, такого как Всемирный потоп или разрушение Содома и Гоморры. Я занимал тогда разные сосуды — это были праведные, верующие люди… Им предстояло увидеть гибель всех, кого они знали и любили — если бы я оставил их в сознании. Это свело бы их с ума или, что еще хуже, заставило бы отвернуться от Бога.

— Но ведь потом… когда ты вернулся на Небеса, они же все равно узнали? — недоуменно проговорил Дин. — Думаешь, им было легче, когда они очнулись от сна, в котором жили обычной жизнью, и увидели, что их жизни больше нет?

— Эти люди… не пережили катаклизмов, — тихим голосом сознался Кас.

— Ты же сказал, они были праведниками! — возмутился Дин. — Ну, Лота ведь предупредили… Почему нельзя было спасти и этих людей?

— А ты помнишь, чем кончилось спасение Лота? — мягко поинтересовался Кас. — В Библии об этом упоминается лишь вскользь. Он начал пьянствовать и возлег с собственными дочерьми, совершив грех кровосмешения. Как я и сказал: человеку не под силу столкнуться с проявлением Божьего гнева и остаться в здравом уме. А я тогда действительно не понимал, зачем затягивать земные страдания, если душу ждет награда в Раю. Те люди были праведниками, но они были обречены. Я был не вправе отменить приговор, вынесенный Богом, равно как и судить о справедливости этого приговора. В благодарность за их согласие стать моими сосудами, я избавил их от ужаса и боли перед смертью. Большего я не мог для них сделать.

— Может, для них это и было благом, — высказал сомнение Дин. — Но я не хотел бы умереть так. Что бы меня ни ждало, я хочу встретить свой конец с открытыми глазами. Уверен, Сэм сказал бы то же самое.

— Не сравнивай, — заметил Кас. — Вы с Сэмом очень отличаетесь от обычных людей. Потому что вы — герои, и привыкли сражаться до конца, даже не имея надежды на победу. Не каждый человек может такое о себе сказать.

— Ладно, — поспешно проговорил Дин, надеясь, что ангел не заметит смущения, вызванного его словами. — Спасибо за информацию, чувак. Дождусь Сэма и попробую понять, имеем ли мы дело с ложной памятью, или мой брат уже живет в матрице.

— Живет где? — не понял Кастиэль.

— Забей, — хмыкнул Дин. — Просто отсылка к фильму, я должен был догадаться, что ты не поймешь. Созвонимся позже.

Он прервал вызов и глубоко вздохнул. Все, что рассказал Кас, ему категорически не нравилось. И Сэм отсутствовал уже несколько часов.

Дин приготовил ужин и съел его, хотя аппетита совершенно не было. Потом устроился в библиотеке с бутылкой виски, ожидая возвращения брата.

«Нужно вытащить его на охоту, — думал он, глядя, как отблески света от настольной лампы преломляются в стакане с янтарной жидкостью, рассыпаясь по столу золотистыми брызгами. — Как бы этот пернатый придурок хорошо ни притворялся Сэмом, он — не охотник. Я сразу увижу разницу!»

Наступило утро, но Сэм так и не появился. Его сотовый, — запасной, которым он пользовался после возвращения из Бангора, — раз за разом переключался на голосовую почту. После двадцатой по счету попытки дозвониться Дин наконец вынужден был признаться себе, что его худшие опасения, кажется, оправдываются: Гадриэл захватил тело Сэма и сейчас находится неизвестно где.

✯ ✯ ✯

Сутки спустя Дин решил отправиться на поиски. GPS на телефоне Сэма был отключен, и даже будь это не так, скорее всего, Гадриэл выбросил его при первой же возможности. «Импала» стояла в гараже, как и все остальные машины в бункере, и это тоже казалось логичным: Дин и сам поступил бы так, если бы собирался скрыться. Не использовать приметный автомобиль, который легко отследить, просто угнать любую машину на улице при первой же возможности. А после бросить ее в ближайшем городке, заменив на другую — и повторить это несколько раз, чтобы окончательно запутать следы.

Кас, которому Дин за прошедшие сутки позвонил как минимум раз пять, подтверждал: Гадриэл имеет доступ к памяти Сэма, а значит, знает все способы уходить от преследования и может использовать их. Вот только Кас сомневался, что он станет: человеческие хитрости и уловки могут оказаться выше его понимания, он попросту не придаст им значения. И это давало Дину шанс.

Так что первым делом он взломал базу данных местной полиции и просмотрел все заявления об угоне за последние тридцать шесть часов. Два случая из пяти показались перспективными: украденные автомобили через некоторое время были найдены милях в пятидесяти от места угона. Конечно, не исключался вариант, что Гадриэл не имел к этому отношения, просто подростки решили покататься и позаимствовали для этого чужой транспорт — именно к такому выводу пришла полиция. Но проверить все равно следовало.

Поэтому Дин сел в «Импалу» и отправился в путь, показывая фотографию Сэма на каждой автозаправке, в каждом небольшом магазинчике и мотеле, что встретились ему по пути. Последнее — просто для очистки совести: ангелу ведь не нужно спать, так что вряд ли он стал бы снимать комнату. В итоге, после целого дня наворачивания кругов по Канзасу и бесконечных расспросов обе ниточки оборвались: Сэма никто не видел. Куда двигаться дальше, Дин не представлял.

Он собирался уже вернуться в бункер и составить новый план, возможно, привлечь к поискам Кроули, пообещав тому свободу в случае удачи. Однако, на дворе была глубокая ночь, а до бункера — не меньше пяти часов езды, и Дин после напряженного дня просто валился с ног. Так что он принял решение переночевать в мотеле.

Выспаться толком не удалось: тревожное состояние совершенно предсказуемо привело к кошмарам, в которых Сэм раз за разом умирал от рук других ангелов или оказывался в ловушке, из которой Дин никак не мог его спасти. Наутро с гудящей головой Дин выбрался на парковку и направился к «Импале», мучительно размышляя о том, как быть дальше. Кас, которому он позвонил вечером и изложил свой план, был категорически против любого договора с Кроули, но другого выхода Дин не видел.

Из мрачных мыслей его вырвал приятный женский голос:

— Прошу прощения. Не могли бы вы мне помочь?

Дин тут же поднял голову, нацепляя на лицо свою самую обворожительную улыбку. На молодую женщину, стоявшую ярдах в десяти над раскрытым капотом серебристого седана, его усилия, впрочем, никакого впечатления не произвели. Да и сама она была из тех, на кого Дин едва ли взглянул бы дважды: строгий офисный костюм, идеальная прическа и каменное выражение лица, на котором не читалось даже тени той заинтересованности, которую Дин привык видеть у большинства представительниц прекрасной половины человечества.

Тем не менее, она попросила о помощи, поэтому Винчестер приблизился, продолжая улыбаться.

— Какие-то проблемы, мадам? — бархатным голосом поинтересовался он. — Позвольте мне взглянуть. Я хорошо разбираюсь в машинах.

— Она не заводится, — проинформировала женщина.

— Сейчас мы это исправим, — заверил Дин, склоняясь над двигателем, и в ту же минуту незнакомка шагнула ближе, поднимая руку к его лицу в неуместно интимном жесте. Дин не успел даже удивиться, прежде чем ощутил на виске знакомое покалывание благодати, и в следующее мгновение он отключился.

Прийдя в себя, он обнаружил, что сидит на стуле, связанный по рукам и ногам. Комната была просторной и светлой — похоже, офис какой-то далеко не бедной компании. Вокруг стояли несколько человек в деловых костюмах, рассматривая его с брезгливым интересом энтомологов, наткнувшихся на редкое, но совершенно омерзительное насекомое.

Стоп! Несколько человек? Ну уж нет, лица людей не бывают настолько отстраненно-бесстрастными.

— Ангелы, — догадался он, слегка поморщившись от того, как хрипло звучит собственный голос. — Ну конечно, как же я сразу не сообразил! Ведь эта ваша дамочка, которую вы подослали ко мне в качестве приманки, выглядела так, словно у нее палка в заднице!

Женщина с парковки, стоявшая чуть поодаль у стены, похоже, в ожидании распоряжений, презрительно поморщилась — всего на мгновение, после чего на ее лицо вернулось безупречно каменное выражение.

— Как грубо, Дин Винчестер, — попенял один из мужчин, подходя ближе. — Впрочем, этого следовало ожидать. По моим наблюдениям, примитивные особи, оказавшись в стесненной ситуации, всегда немедленно переходят к оскорблениям. Я действительно не понимаю, что заставляет Кастиэля терпеть твое общество столь долгое время.

Дин прищурился, нарочито нагло осматривая собеседника с ног до головы. Высокий, светло-русые волосы, холеный — мог бы даже выглядеть привлекательным, если бы не выражение самодовольного превосходства на его лице.

— Кас не такой, как вы, — глумливо ухмыльнувшись, заявил Дин. — Сразу видно, вы ни фига о нем не знаете!

— О, а ты уверен, что знаешь Кастиэля? — приподнял брови ангел. — Не хуже меня, служившего под его началом в сотни раз дольше, чем ты живешь на свете?

— При случае скажу Касу, чтобы получше муштровал своих подчиненных, — снова ухмыльнулся Дин. — А то совсем распустились.

Проговорив это, он с удовольствием заметил, что ангел утратил самообладание — видимо, замечание задело его за живое. Маска незаинтересованного презрения на его породистом лице дрогнула и пошла трещинами, обнажая злость и неуверенность в себе. Впрочем, это продолжалось всего секунду, после чего ангел взял себя в руки.

— Это в прошлом. — Он закатил глаза с таким видом, словно беседа с Дином его чрезвычайно утомляла. — Я больше не подчиняюсь ничьим приказам. Напротив, я — тот, кто их отдает.

— А-а-а, так ты Бартоломью, — догадался Дин. — Мог бы и представиться. А то кто-то тут рассуждал о вежливости.

— Ты слышал обо мне?

— Мы с Сэмом поймали рипера месяца три назад, — доверительно сообщил Дин. — Его звали Морис, и он целый день таскался за нами, как привязанный, пока нам это не надоело. Так вот, этот самый Морис перед смертью поведал, что чувака, который пытается играть роль нового босса среди ангелов, зовут Бартоломью.

— Так Морис мертв? — На лице Бартоломью не было ни малейшего огорчения этим фактом.

— Ага. — Дин улыбался и выглядел совершенно расслабленным, хотя в последние десять минут отчаянно пытался ослабить веревки на своих запястьях. — Придурок вбил себе в голову, что если будет следить за нами, то рано или поздно мы приведем его к Касу. Точнее — нет, не так. Морис сказал, что это ты ему посоветовал.

— Кастиэль нашел способ скрыть себя от всех ангельских средств поиска, — неохотно признал Бартоломью. — Но его привязанность к вам общеизвестна, поэтому я был уверен, что искать его надо рядом с братьями Винчестер. Я и сейчас так думаю.

Дин продолжал беззаботно улыбаться, хотя внутри ощущал холодок страха. Что если Морис не единственный, кого Бартоломью отправил следить? Что, если они знают про хижину Кэмпбеллов?

— Ну, вот ты и ошибся, чувак. — Дин приподнял бровь, стараясь принять своему лицу как можно более издевательское выражение. — Я понятия не имею, где Кас. И Сэм тоже не знает.