День 6 (2/2)

Нет, Грейнджер тянулась пальцами к клитору не под воспоминания Драко. Она не собиралась допускать Пэнси в свои эротические авантюры даже при условии, что та выглядела, как сама Гермиона.

Она придумала собственную фантазию. Ту, где Малфой опускается перед ней на колени, уверенно разводит её ноги и покусывая, прихватывая губами нежную кожу, поднимается выше...

Представив это, Гермиона провела рукой по внутренней поверхности бедра, легонько пощипывая себя, повторяя дорожку, которую прокладывал Драко в её видении. Развела складки половых губ, размазала по ним влагу, и, надавив основанием ладони на клитор, скользнула пальцами внутрь.

Стон сорвался с губ легко, естественно. Не для того, чтобы привлечь внимание. Наоборот, на задворках сознания промелькнула досадливая мысль о том, что яркий свет в кабинете мешает полностью расслабиться и заставляет отвлекаться на ненужные мысли о зрителе.

Стоило только подумать об этом, и сквозь прикрытые веки Гермиона увидела, как медленно погасла лампа над столом. Значит он слышал её. А может быть и видел?

Проверять она не решилась. Побоялась сбить настрой под взглядом Малфоя.

Пальцы двигались всё быстрее и поверхностнее, на выходе надавливая на чувствительную точку и снова устремляясь назад.

А в фантазиях Гермионы язык и губы Драко попеременно дразнили клитор, и именно его пальцы трахали её.

Она задержала дыхание, чувствуя приближение оргазма. Движения стали рваными, судорожными и сосредоточились в одной точке. Когда разрядка наконец наступила, Грейнджер попыталась сдвинуть ноги, чтобы продлить удовольствие, но не смогла. Она настолько погрузилась в свои ощущения, что не услышала, когда Драко оказался рядом. Встал над ней, одной рукой сжимая край стола, а второй удерживая её колено.

Смотрел.

Жадно.

Хищно.

И как только Грейнджер сделала вдох, возвращаясь к реальности, Малфой подхватил её под бёдра и дёрнул на себя вместе с несчастной блузкой. Потребовал: “Смотри мне в глаза”, после чего взял её за запястье, поднёс руку к своим губам и провёл языком по влажной от соков ладони.

— Вкусная, — прошептал он.

Гермиона ошарашено смотрела, как Драко втягивает в рот её пальцы, с наслаждением посасывает, раздвигает языком, чтобы собрать всю смазку. Такого в своих фантазиях она не видела. И это было самым развратным, что с ней когда-либо делали.

— Это самое безобидное, что я с тобой сделаю, — в ответ на мысли Грейнджер пообещал Малфой, и хрипло продолжил, — а потом научу закрываться от легилименции во время эмоциональных всплесков.

Гермиона приподнялась, села, опираясь на одну руку, прошептала:

— Я подумаю об этом.

А про себя добавила: “Но пока меня всё устраивает”.

Драко ухмыльнулся.

Он отпустил её запястье и потянулся к пряжке ремня, всё ещё продолжая удерживать с Гермионой зрительный контакт. Она судорожно втянула воздух, затем медленно выдохнула. Опустилась на локти, намереваясь снова лечь спиной на стол, но Драко остановил:

— Нет, не так.

Подтянул её ближе к краю, помог встать, а затем резко развернул и надавил между лопатками, заставляя опуститься животом на дубовую поверхность.

Звук открывающегося бегунка, шорох одежды… И его член, раздвигающий её складочки. Наконец-то!

Гермиона всхлипнула, когда он одним движением вошёл в неё на всю длину. Слишком непривычное ощущение, слишком резко… Она завела руку за спину, упёрлась в живот Драко, молчаливо прося не торопиться.

Но Драко перехватил еë ладонь, прижал к поверхности стола и нагнулся к самому уху.

— Тише, маленькая, тише, — хрипло произнëс он. — По единственному воспоминанию ты сообразила, что я люблю наблюдать, так неужели не догадалась по остальным, что за нежностью — это не ко мне?

Он говорил дерзко, почти насмешливо, но в это же время двигался в ней медленно, давая возможность привыкнуть.

Несмотря на напряжение Гермиона улыбнулась, уловив этот диссонанс между словами и действием. Может он и не любил нежность, но по-настоящему грубым тоже не был. И она чувствовала, что после первой резкости Драко сдерживал себя, контролировал каждое движение и медленно растягивал членом стенки влагалища.

— Смелая маленькая львица, — шептал он, — Такая тесная и мокрая…

Как только Гермиона расслабилась под ним, Малфой снова начал действовать смелее. Входил в неё размашисто, постепенно ускоряясь, пока к звукам шлепков не прибавилось влажное хлюпанье, а его в свою очередь не заглушили стоны Гермионы.

Она дурела от новых ощущений, от иллюзии его власти над ней, от собственной беспомощности и уязвимости. Царапала ногтями дубовую поверхность, глушила ладонью рвущиеся из горла крики и пыталась двигаться навстречу Драко, но он крепко прижимал еë к столу, держа руку в районе выступающего шейного позвонка.

Грейнджер полностью была в его власти. И ей это нравилось.

Когда она снова почувствовала приближение оргазма, Драко переместил ладони на еë бедра, вцепился в них пальцами и принялся ритмично вколачиваться в податливое лоно.

Он кончил сразу следом за ней, шумно втянув воздух сквозь зубы, а на выдохе произнёс рокочущее: “ Грейнджер…”. Подался корпусом вперёд, провёл носом вдоль её позвоночника, поцеловал в основание шеи и уткнулся лбом в то место, где несколько минут назад была его рука. А Гермиона чувствовала спиной, как бьётся его сердце и пыталась успокоить собственное.

Через минуту или больше Драко вышел из неё и помог подняться со стола.

После всего случившегося между ними, Гермиона вдруг не к месту почувствовала неловкость, наблюдая как он, полностью одетый, застёгивает брюки. Попыталась прикрыться одной рукой, второй потянулась к измятой блузке, но Драко перехватил еë запястья, завëл ей за спину и произнëс:

— Мне нравится видеть тебя такой.

— Какой?

— Обнажëнной, уязвимой, — он облизал губы, пожирая Гермиону взглядом, — с красными отметинами от моих пальцев на бëдрах и с моим семенем внутри.

Грейнджер вспыхнула и совершенно невпопад выпалила:

— Я пью противозачаточное зелье, так что можешь не волноваться по этому поводу.

Драко усмехнулся:

— Я наложил на тебя защитные чары ещë до того, как погасил свет. Ты была так увлечена, что не заметила…

Малфой отпустил её запястья, призвал из шкафа свою чëрную рубашку и накинул Гермионе на плечи, после чего подхватил на руки и, преодолев несколько шагов, опустился вместе с ней в кресло. Грейнджер заёрзала на его коленях, стараясь оттянуть нижний край ткани и хотя бы немного прикрыться.

— Странно стесняться меня после того, что только что произошло, не находишь?

— Странно, — согласилась она и потянула рубашку ещё ниже.

— Тебе было хорошо? — неожиданно спросил Драко.

Гермиона отвлеклась от попыток прикрыться и бросила на него удивлённый взгляд. Это что она увидела в глазах Малфоя? Неуверенность?

— Странно спрашивать, учитывая, что ты слышал мои мысли.

Губы Драко растянулись в хитрой улыбке.

— Странно, — повторил он её ответ, — но ведь минутное удовольствие — это ещё не всё. Сейчас я тебя не слышу и могу только догадываться, что творится в твоей голове.

Он помолчал, надеясь, что Гермиона что-то скажет, но в итоге продолжил:

— Ты всё ещё хочешь попробовать?

— Что?

— Вроде бы поцеловать меня. Для начала.

— Тебе не кажется, что мы перешагнули этот этап и сразу перешли на следующий? — ворчливо поинтересовалась Грейнджер.

— Я думаю, что никогда не поздно вернуться к истокам, — тихо ответил Драко, ближе притягивая Гермиону к себе.

Их первый поцелуй был долгим и чертовски неторопливым. Малфой намеренно медленно проводил языком по губам Грейнджер, ловил её дыхание и подмечал, как оно учащается.

Пока одна его рука поглаживала её затылок и путалась пальцами в волосах, второй он выводил линии над кружевной кромкой чулка.

Гермиона снова начинала заводиться, хотя Драко не делал практически ничего выходящего за рамки простого поцелуя. Ей хотелось, чтобы его пальцы переместились на внутреннюю сторону бедра, гладили, пощипывали, а потом к ним присоединился бы язык, и…

— Мы обязательно воплотим твою фантазию, — прошептал Малфой, оторвавшись от её губ, — но не здесь.

Щёки Грейнджер полыхнули жаром. Она спрятала лицо на его плече и глухо возмутилась:

— Почему ты слышишь мои мысли даже без заклинания?

— Опытные легилименты иногда могут такое. При определённом стечении обстоятельств.

— Каких? — спросила она, и в её тоне, за доминирующим смущением, Драко явственно услышал знакомые интонации школьной заучки.

— Помнишь, как я общался с нашими подозреваемыми? — спросил он.

Грейнджер кивнула.

— Я давил на эмоции. С одними на жалость, с другими на чувство справедливости. Когда люди испытывают сильные эмоции, их мысли иногда выходят из под контроля.

— Тогда почему ты не слышишь всех вокруг?

— Потому что одних эмоций мало, — протянул Драко и потёрся носом о еë висок. — Нужно чтобы человек не испытывал яркого негатива к легилименту, ещë лучше, чтобы присутствовала хотя бы минимальная симпатия. Люди, которые не ждут подвоха, обычно не закрываются на интуитивном уровне.

Гермиона почему-то смутилась от его слов и опустила взгляд.

— Ты же понимаешь, что я не влюблена в тебя?

Малфой невесело хохотнул:

— На это я пока даже не рассчитывал.

Его пальцы, до этого момента кружившие над краем чулка, замерли на секунду. Пока она длилась, Драко поймал взгляд Грейнджер, прочитал в еë глазах то, что расценил, как согласие, и позволил руке двинуться выше.

— Вряд ли я сделал хоть что-то, за что ты могла бы в меня влюбиться, — говорил он, пока поглаживал внутреннюю сторону бедра и изредка, будто случайно, задевал костяшкой большого пальца припухшие половые губы, — но я собираюсь это исправить.

Гермиона заëрзала, устраиваясь удобней и давая Драко лучший доступ. Одëрнуть рубашку она больше не пыталась, да и забыла уже, зачем хотела спрятать свою наготу.

— Но почему ты не слышал Пэнси? — выдохнула Грейнджер прежде, чем Малфой перешёл к более смелым действиям.

По его вмиг напрягшейся руке и резко очертившимся линиям скул она поняла, что момент для таких разговоров не самый подходящий. И всё-таки Драко ответил, спустившись губами к пульсирующей жилке на шее, мазнув по ней губами и опалив дыханием влажную кожу:

— Она знает окклюменцию и умеет защищаться. Я сам научил её этому ещë в школе.

Теперь пришло время Гермионы напрягаться. Она и до этого чувствовала себя неопытной девчонкой по сравнению с Паркинсон, но теперь это чувство усилилось в разы.

Малфой вздохнул, отстранил от себя Грейнджер и посмотрел ей в глаза:

— Мы поговорим о Пэнси только раз, и больше не вернёмся к ней, если это не будет связано с работой. Хорошо?

Гермиона кивнула.

— Тебе придётся очень серьёзно поработать кое над чем.

Она внутренне подобралась, ожидая, что дальше последует сравнение её умений с мастерским уровнем Пэнси, но Драко заговорил о другом:

— Больше не допускай даже мысли о том, что, будь у меня выбор, я предпочёл бы её. Да, мне нравилась раскрепощённая Гермиона, но поверь, мысль о том, что я сам научу тебя всему нравится мне гораздо больше.

— Как я могу быть уверена, что ты не пожалеешь об этом? Я видела, как тебе было хорошо с ней и как ты страдал, когда всё открылось. Вдруг ты действительно был влюблён именно в комбинацию моей внешности и её характера? Я не стану ломать себя…

— Грейнджер… — Драко прикрыл глаза с таким выражением, как будто её слова причиняли ему физическую боль, — Я и сам не уверен, что у нас что-то получится. Но не потому, что меня устроит только какая-то там надуманная конкретная комбинация. Не забывай, что она не просто так принимала оборотное именно с твоим волосом. Пэнси решилась на это потому, что увидела во мне зачатки чувств к тебе. И все эти полгода она не была собой. Только мастерски играла в тех моментах, в которых я мог её разоблачить.

— В сексе она не притворялась, — горько прошептала Гермиона.

После этих слов у Малфоя заиграли желваки.

— Пообещай мне, — строго потребовал он, — что никогда не будешь делать что-либо только потому, что это делала она. Это должен быть твой реальный выбор, а не влияние синдрома отличницы. Я хочу, чтобы со мной в постели ты получала удовольствие.

— Но… — Гермиона запнулась, смущённо опуская взгляд, — У меня была не самая насыщенная сексуальная жизнь. Я просто не знаю, что мне может понравиться, а на что наложить категоричное табу.

Драко провёл костяшками по её подбородку, слегка надавил, заставляя поднять голову и обрисовал подушечкой большого пальца контур губ.

— Я только надеюсь, что тебе понравилось твоë сольное выступление. Потому что это было восхитительно, и я хотел бы смотреть на это снова и снова.

Дождавшись, когда яркий румянец зальёт щёки Гермионы, Малфой запустил руку в растрепавшиеся кудри и слегка сжал.

— А в остальном, мы всё попробуем, — пообещал он, дотягиваясь губами до ключицы и выцеловывая дорожку до груди, — и ты решишь, что тебе нравится.

Гермиона тяжело дышала и чувствовала, как плавится от прикосновений. Не понимала, почему Драко медлит.

В каком-то инстинктивном порыве, она потёрлась промежностью о грубую ткань брюк в районе его паха, с восторгом отметив, что это бесстыдное действие доставило острые ощущения не только ей, но и ему.

Малфой подхватил её за талию, заставил приподняться, а сам поспешно разделся с помощью заклинания и им же снял с Гермионы чулки. Единственным предметом одежды на них двоих осталась чёрная рубашка, свободные полы которой Драко тут же перехватил.

Он медленно намотал ткань на руки, заставляя Грейнджер прижиматься к своему торсу, а когда пространства между ними не осталось, дёрнул её за бёдра вверх и опустил на свой член.

Первые секунды Гермиона не двигалась, справляясь с мельтешащими перед глазами искрами. Затем переместила руки на спинку кресла и под аккомпанемент собственного хриплого дыхания начала медленно двигаться. Драко стукнулся затылком в мягкую ткань обивки, когда тесное горячее лоно приняло всю его напряжённую длину.

Пальцы Малфоя совсем не нежно сжимали ягодицы Грейнджер, помогали держать ритм, направляли. Когда Гермиона не смогла сдерживать стоны, он переместил руки ей на спину и прижал к себе.

— Знаешь что? — отрывисто и сипло произнëс Драко возле уха Гермионы, — Я передумал учить тебя окклюменции.

Грейнджер издала непонятный гортанный звук, который должен был стать вопросительным, но превратился в сладостный и порочный.

Малфой довольно улыбнулся.

Он заметил, что Грейнджер устаëт и сбивается с ритма, велел ей приподняться, а сам упëрся ступнями в пол и принялся трахать Гермиону быстрыми короткими движениями. Кабинет наполнился звуками шлепков тела о тело и громкими восторженными женскими криками. Как только еë внутренние мышцы стали ритмично сокращаться вокруг его члена, Драко сделал несколько быстрых, глубоких фрикций и кончил почти одновременно с Гермионой.

После они долго сидели, не двигаясь, и прислушивались к дыханию друг друга. Малфой нашёптывал:

— Ведьма. Смелая, неповторимая ведьма. Чувственная, бесстыдная…

Гермиона краснела под его пристальным взглядом и старательно прятала свой.

— Так почему ты не хочешь учить меня окклюменции? — спросила она, лишь бы прервать поток волнующих и ужасно смущающих комплиментов.

Драко охотно ответил, но прежде запустил пальцы в еë волосы, сжал и заставил Грейнджер посмотреть ему в глаза:

— Мне слишком сильно нравится слышать твои стоны не только ушами, но и мысленно. Хочу наслаждаться тобой полностью…

И его взгляд не давал даже шанса усомниться в искренности слов.