Глава 21. Часть 2: «Сквозь вечность» (2/2)

Эллен безусловно была лучшей из всех, что имелись в заведении. Саша, став постоянным гостем, не раз восхищалась той пластичностью и грацией, коими обладала тансовщица. Без внимания не осталась и она сама. Предпочитая оставаться инкогнито, девушка не называла своего имени интересующимся им компании золотой молодёжи, сидящей за соседним столиком. Каждый из них кичился деньгами, будто бумажки могли сделать из них более достойных людей, нежели чем те, кем они являлись в данный момент, ссоря купюрами на пол. На первый взгляд в них не было ничего примечательного, обычные дети богатых родителей, но вместе с тем в их разговорах проскальзывали темы совсем не типичные для их среды: тьма, жертвы, Ад, Дьявол… Тогда Александра впервые встретилась с сатанистами.

Бесспорно, теперь компания удостоилась не только её внимания, но и даже имени. Как в людях могли соединиться любовь к театрализованным шоу и благоговение перед Сатаной? Ребята отчего-то верили в вещи в корне своём неправдивые и в то, что можно было считать за правду. Разрушать их складную идиллию Саша не стала, но вдоволь повеселилась с категоричной философии некого Лавея, верховного жреца, чьи проповеди стали основой нового направления в религии. Однако девушка скоро поняла, что сатанизм является для молодых людей не более чем развлечением, подобным бурлеску, и знали они о нём не более, чем она сама.

Каков был восторг увидеть их в компании настоящего дьявола!

Последняя встреча Александры и Воланда состоялась после смерти Рихарда Шнайдера и продлилась до полугода, пока девушка приходила в себя после потери. Они путешествовали по Европе, всегда обходя стороной огромный участок суши, всё также именуемой Советами. Бесконечное море же стало их пристанищем, периодами сменяемое то жаркими песками пустыни, то безводными степями, то неприступными горами. Когда же Саша была готова продолжить свой путь, она продолжила его в одиночестве, ощущая неустанный контроль теней.

С появлением сатаны в кабаре, ребята прилипли к нему не хуже мухи, запутавшейся в паутине. Загадочный иностранец с не менее загадочным именем привлёк к себе всеобщее внимание заведения. Тут-то любовники, не сговариваясь, и разыграли их маленький спектакль. Александре Ильиничне было не впервой ломать комедию с их первым знакомством, и эта, в отличие от предыдущей в «Доме Леманна», была куда приятнее и веселее. Влияло ли то, что девушка больше не ощущала себя изменщицей, или то, что она, созрев, отбросила всякие переживания? Вероятно, и то, и другое. Они настолько вжились в роли незнакомцев, что догадаться об их связи было невозможно даже самому эмпатичному да или просто достаточно внимательному человеку. Возможно именно это и послужило толчком для события совершенно неожиданного для Саши.

На третье появление Воланда в кабаре компания юных сатанистов провозгласила его не только своим лидером и наставником, но и Дьяволом воплоти. Другого исхода Александра, так и не ставшая полноценным членом религии, не ожидала, но выходить из роли прежде времени не стала и продолжила наблюдать. На четвёртое в компании появился ярый фанат, а если быть точнее — фанатик. На пятое он перешёл всякие границы, выведя Сашу из равновесия.

Сатана кривил губы в ухмылке и смеялся с очередной глупости. Будь здесь сам Лавей, никто бы не стал внимать его речам, как внимали речам иностранца. Весь вечер Воланд развлекался всякого рода фокусами, спаивая юношей бесплатным алкоголем, берущимся из ничего. Пьяная вакханалия не заставила себя долго ждать. Бедная Эллен, старавшаяся из последних сил вернуть внимание к сцене, была буквально вынуждена скрыться закулисами, дабы в её голову не прилетело чего потяжелее, чем матерное словцо. Шоу сорвано, музыка стихла, и в зале остался лишь гул пьянчуг.

— Правда ли, что можно брать от жизни всё здесь и сейчас и не думать о последствиях? — сквозь неясный шум Саше, находящейся поодаль ото всех, донёсся довольно ясный вопрос фанатика, адресованный сидящему рядом с ним сатане.

— Нужно, мой дорогой друг, — ласково ответил Воланд, однако в глазах его читалась печаль.

— И даже если со мной кто-то не согласен?

— Мы никогда не будем угодны всему миру.

— Как вы?..

— Как я.

— Тогда вы угодны мне, — лепетал парень, смотря на Воланда взглядом полным обожания. Тот взгляд Александра не спутает ни с чем, и ничего хорошего он не сулил.

Всё, что произошло после мимолётной беседы, укоренится в памяти Александры Ильиничны как одно из самых худших событий её жизни. Не в силах хоть как-то повлиять, она наблюдала, словно в замедленной съёмке, как пухлые губы фанатика слились в поцелуе с губами дьявола. Сердце девушки замерло, холод охватил конечности, делая их неподвижными, и только рот раскрылся в немом крике. Зелёные глаза, наливаясь кровью, продолжали смотреть, не слушаясь протестов мозга, в бросающие вызов глаза Воланда. Его удовольствие лилось в неё рекой. Где-то за спиной раздались хлопки и ободряющее улюлюкание. К счастью, онемение продлилось недолго, и лицо Александры осветила хищная улыбка.

Пора уходить на антракт.

— Кажется, мальчик перепил, — девушка схватила парня за ворот рубашки и, оттаскивая, зло спросила, глядя в пьяные глаза: — Уверен, что сможешь тягаться со мной?

И если для Саши, наконец осознавшей свои чувства, этот вечер стал одним из худших, то для дьявола он приобрёл невиданных размахов страстность, что будет вспоминаться им на протяжении следующих лет. Правда вспоминать об этом сама альтистка больше не хотела.

***

Более Александра и Воланд не расставались, прямо как в их медовую пятилетку на берегах Сицилии. Только в отличие от тех лет, девушка умирала от страшного голода по музыке. Ей было мало двадцати четырёх часов в сутках, чтобы как следует воплотить все свои замыслы, она спешила, будто времени у неё совсем не осталось.

Вернувшись к уединению в горах Франции, в местечке, где недалеко жила ведьма с горы Монблан, Саша пришла к абсолютному осознанию себя, своих желаний и стремлений. Так прошло ещё четыре полных греховной страсти года. О разлуке не шло и речи.

— «Сквозь вечность»? — удивлённо спросил Воланд, держа в руках с десяток листов оркестровой партитуры.

— Это мой вам подарок, — мягко произнесла Саша, входя в залитую солнцем светлую спальню. — Бог сказал, что вы не оцените, я же хочу опровергнуть его вывод.

— «Опровергнуть Его вывод»? Серьёзное заявление. Тогда для начала нужно послушать, — мужчина, положив ноты обратно на столик, притянул альтистку к себе, оставив на губах игривый поцелуй.

— Очень бы хотелось увидеть вашу реакцию.

— О, вы насладитесь ей сполна.

— Уже уходишь? — отчего-то обеспокоенно спросила Александра, окидывая взглядом дьявола одетого во всё черное.

— Он не любит ждать, — глубоко поцеловав альтистку ещё раз, Воланд прибавил: — Вечером созовём оркестр и послушаем мой подарок.

Крепкие объятия были ответом на его слова.

Едва ощутимый ветерок трепал спелые золотистые колосья. Земля под ними была всё такой же влажной и вязкой, а в заслонённом тучами небе виднелись острые проблески солнца. Время за пределами периферии некогда не предугадать: оно могло течь медленнее или нестись быстрее поезда.

— Давно не виделись, друг мой, — приветствуя, Бог возник за спиной Сатаны и, обойдя, встал перед ним. Одна только мысль об ожидающей его Александре успокаивала возникший при Его появлении пыл.

— Не так давно, как хотелось бы, — сухо произнёс Воланд, уверенно глядя на Создателя. — Что за срочность?

— Хотел узнать, как обстоят твои дела. Как Александра?

Глубинный гнев опоясал разум дьявола.

— Всё прекрасно.

— Превосходно! — радостно воскликнул Бог и, начав расхаживать средь колосьев, продолжил разговор: — Согласись, эта душа преподнесла так много сюрпризов. Её особенность не отрицает даже Судьба.

— Как же хорошо, что она досталась именно мне, — язвительно добавил сатана, чем вызвал заливистый смех Отца и слова, брошенные невзначай:

— Какая же сладкая мечта!

— Реальность.

— И где же она теперь? — в голосе Создателя ощущался триумф. — Воспользуйся вашей хвалёной связью.

Гневаясь, Воланд повёлся на провокацию, нащупывая внутри себя нити, что вели его к Александре. Нескрываемая озадаченность на его лице сменилась всепоглощающей яростью — усладой для глаз Бога.

— Ты всё ещё уверен, что она с тобой? — подначивал Он.

— Что ты с ней сделал?! — вытащив саблю из земли, сатана приставил её лезвие к горлу Создателя.

— Для того, кто раньше ненавидел людей, ты стал уж больно на них похож.

— Где она?!

— Право слова, Я сам не знаю. Спустись и проверь.

В то же мгновение в поле остался лишь Бог, умиротворённо поглядывающий в серое небо. Услуга, что Он оказал девушке, окупилась в полной мере.

Что было бы, если Воланд прислушался к необъяснимому спокойствию его бабочки? Что было бы, заметь он её обеспокоенность? Решилась бы она тогда совершить задуманное? Оставила бы его?

Дом больше не ощущался домом.

Пустота его ослепляла.

Всё было на тех же местах, но её нигде не было.

Тишина оглушала.

Её голос больше не доносился с гостиной.

Отчаяние раздавило бессмертное сердце. Созванные дьяволом ни в чём неповинные слуги были изничтожены адским пламенем. Их тёмные души более не существовали ни здесь, ни в преисподней, и рад был тот, кто не находился в тот момент рядом с Властителем.

В какой момент всё пошло не так?

Дом подвергся неконтролируемому крушению, возникшего из боли непонимания.

Он снова не чувствовал её.

Он вернёт её, чего бы это не стоило.

Свёрнутый пополам листок был замечен Воландом только к вечеру, тогда, когда они договаривались послушать его подарок, теперь разбросанный по заваленному щепками от кровати полу. Раздражённо подняв записку, мужчина безжизненно вцепился глазами в ровные буквы, облокотившись плечом о пустую стену:

«Я люблю вас.

И поскольку чувства мои никогда не смогут найти в вас отклика, я приношу их в жертву общему благу. Признаюсь, я убегаю от вас как трусливая собака, и этим я не лучше своих родителей, но это куда лучше, чем мучить себя несбыточными надеждами. Скорее всего сейчас за меня говорит мой ненавистный эгоизм.

Какой же я была слепой, что не поняла свою любовь с первого взгляда. Я уже любила вас в день нашей последней беседы на Патриарших, но боялась признаться. Я любила вас и путала любовь с одержимостью. Наверное, мне не стоило быть такой самонадеянной, иначе бы слова Алисы заиграли для меня совсем другими красками.

Мне кажется, это я, а не вы, утянула вас на дно. Вы возились со мной как с несмышлёным ребёнком, а в благодарность получили такую подлянку.

Я не боюсь умирать. Смерть страшна только в первый раз, и когда ты точно знаешь, что после неё тебя что-то ждёт, она и вовсе становится незначимой.

Надеюсь, эгоизм не взыграет над вами, и вы не попытаетесь найти и вернуть меня, если только вашей целью не служит моё бесконечное страдание. Напоследок прошу только об одном: если вам подвернётся случай проникнуть в моё новое жилье (а вам это удастся сделать), оставьте там, пожалуйста, сборник Рихарда Шнайдера и мой альт. Заранее благодарю.

Я принадлежу вам всем телом и душой. Дописывая эти строки, я лишь мечтаю посмотреть на ваше прекрасное лицо во время исполнения моего сочинения. Надеюсь, оно вам понравится.

Прощайте,

Всегда ваша, любопытная Александра».

Лаконичные строки растерзали душу. Воланд смотрел на них, словно через мутное стекло, наблюдая как на бумагу проливаются его первые и последние слёзы.

Любила его? Его, бесцеремонно влезшего и разрушевшего её жизнь?

Дьявол рассмеялся, и его неузнаваемый смех разнёсся по всему дому. Больно. Обессилив он сполз спиной по стене, срывая голос на крик. Глупа! Как же она была глупа!

Любила его…

До чего страшная шутка Судьбы!

В голове мелькали мысли, но ни за одну не удаётся ухватиться. Не так должно было сложиться их долго и счастливо. Они должны были идти рука об руку до окончания времён. Она была обязана быть с ним.

Казалось, что небывалая боль охватила не только грудь, но и всё тело. Листок всё ещё покоился в его руках.

Он снова один, и в этот раз навсегда. Он сам виноват в том, что дал свободу выбора девушке. Зачем он пошёл наперекор собственной эгоцентричности?

— Любила меня… — охрипшим голосом горько шептал Воланд, прикрыв глаза ладонями. Он повторял эти строки не раз, пока на смену им не пришли предостерегающие слова Александры, озвученные после её последнего бала. — Дьяволица уже тогда знала, что любит… Знала и молчала…

Пусть девушка и была жива, но часть души сатаны, что она так жадно отняла у него, безвременно умерла вместе с просьбой «не возвращать». Всё естество Воланда противилось этой просьбе, выворачивало наружу худшие из его черт: нетерпимость, своеволие, алчность. Только два слова позволяли оставаться ему на месте.

Любила его.

Познала такое желанное чувство и, не задумываясь, подарила его существу не знавшему настоящей любви. Поделила её пополам, вложила в чужое сердце, а затем вырвала без остатка, оставляя зияющую дыру.

Связь оборвалась, и вместе с ней ушли последние остатки чувств и эмоций Александры. Воланд остался пуст и одинок. Подаренное «Сквозь вечность» так и осталось лежать возле его ног.

***

Москва никогда не казалась такой желанной, какой являлась сейчас. Вновь путешествуя со своей свитой, Воланд стоял на совершенно иных Патриарших Прудах. Если и раньше здесь было многолюдно, то теперь толпы приезжих и местных сновали то тут, то там. Азазелло недовольно бурчал себе под нос, что темп этого города никогда ему не нравился, а Бегемот, напротив, восхвалял столь стремительный прогресс. Печальная Гелла, занимавшаяся до этого момента положительно ничем, высматривала многоэтажки сохранившейся Садовой, Фагот же занял господина ненавязчивой беседой, полной весёлых воспоминаний об этом месте.

Воланд выполнил просьбы Александры Ильиничны: вернул ей сборник и альт и не пытался вернуть девушку обратно. Тем не менее он не мог отказать себе увидеть её в последний раз. Счастье неведения озаряло её лицо, зелёные глаза блестели ярче изумрудов, а непослушные волосы, как всегда, развевал ветер. Она неслась средь таких же вечно спешащих и вечно опаздывающих куда-то людей. Всё вернулось на круги своя.

Поправляя на ходу застёжку туфлей, Саша, не заметив, столкнулась с пожилой женщиной, сопровождаемой мужчиной средних лет.

— Не её ли это подруга из Варьете? — поинтересовался Фагот, хитренько улыбаясь.

— Она самая, — отозвался Азазелло.

— Узнала! — рассмеялся козлиным тенором некогда Коровьев, услышав изумленное «Александра!» от старухи.

Альтистка, извинившись и сославшись на то, что женщина её явно с кем-то путает, побежала дальше. Что вело её в этот день? Куда она так спешила? Переместившись за девушкой на Садовую, свита разместилась на противоположной стороне дороги. Солнце, не спрашивая разрешения, ласкало её бледную кожу, заставляя глаза щуриться от настойчивого света. Такая хрупкая и одинокая. Она стояла на светофоре, ожидая зелёный сигнал, но… Дождалась ли?..

Один шаг решил историю длиною в шестьдесят лет. Ведомая материнским голосом, Александра потерялась в пространстве. Дорога, машины и люди перестали существовать. Голос звал её к себе, призывая сделать ещё пару шагов. Под обманчивой лаской он скрывал нетерпимость. Миг, и наваждение испарилось. Красный сигнализировал остановиться, и девушка замерла. Последний осознанный взгляд на людей в чёрном с другой стороны дороги. Совсем позднее узнавание и щемящее чувство безответной любви. Изогнутые в привычной ухмылке губы сложились в три безмолвных слова. В зелёном глазу догорала ярость, в чёрном томился жуткий мороз.

Он здесь. Он с ней. Он… Любит?

Тишина и темнота бескрайнего пшеничного поля, небо над которым вечно застелено тяжелыми облаками, всегда поражали Сашу. Она не ощущала себя живой или мёртвой, но точно знала, что умерла. Девушка, дожидаясь своего часа, присела на корточки, обняв одной рукой колени, а другой скучающе трогая налитые колосья. Влажная земля больше не холодила голые стопы, а ветер не развивал волосы. Пусть она и была здесь, среди пустого поля, место это отрицало её присутствие, проводя чёткую границу между двумя нематериальными созданиями.

Ей всегда приходилось ждать Его. Обычный человек уже давно бы ушёл, расценив опоздание за пренебрежение, однако Саше было некуда спешить.

— Вот мы встретились снова, — Бог возник прямо перед лицом Александры, возвышаясь над ней горой.

Альтистка подняла на Него пустой взгляд и, вернувшись к созерцанию злаков, беззвучно сказала (или ей казалось, что она говорит, ибо губы её не раскрывались):

— В прошлый раз Вас здесь не было. Я даже не смогла сказать Вам спасибо.

— За что?

— За то, что помогли.

Разговор оборвался тишиной. Если бы девушка могла испытывать боль, то именно её бы она сейчас желала.

— Вам грустно? — почему-то поинтересовался Создатель.

— Мне никак.

Саше хотелось сказать ещё сотню слов, возмутиться, кричать, но какой в этом смысл? Она прожила праведную жизнь и умерла не от своей руки, вероятно, тем самым погубив судьбу человека, что сбил её. Теперь ничего не имело значения. Смерть, излечив, подарила освобождение от мешающих чувств и эмоций.

Интересно, этого ли желал Воланд?

— Я могу задать Вам вопрос? — спросила Александра, поднявшись.

Бог дозволительно кивнул.

— Почему снова Москва?

— Там всё началось, там же должно было всё закончиться. Вы приняли верное решение.

— Как иронично…

— Циклично, — Творец ободряюще тронул плечо альтистки, неестественно широко улыбнувшись. — Пойдёмте, вас уже ждут.

— В этот раз Суд пропустит меня?

— Никаких проблем не должно возникнуть, не беспокойтесь.

— А что, если я не хочу в Рай?

— Вряд ли ваше нежелание будет учитываться — за вас будут говорить ваши поступки.

Марево, что окружало Александру Ильиничну до этого момента, растаяло. Отчего-то внутри в её бестелесной оболочки забурлили эмоции. Такого не было ни в один из её смертей, если только она точно помнила те времена, и подтверждением её догадок стало непроницаемое лицо Бога, всматривавшегося куда-то глубже, чем её душа.

Саша запаниковала. Воланд любил её?! Он правда сказал это, или ей показалось? Она не могла уйти просто так, не узнав правду. Что, если он любил её, и жертва была напрасной?! Почему? Почему?... Какая жестокая шутка Судьбы!

— Вы не вернётесь к нему, — холодно отчеканил Бог.

Зрелые колосья шелестели от едва ощутимого ветерка. Тучи пронзали, словно решето, сотни солнечных лучей. Место вне пространства и времени, находящееся нигде и повсюду. Периферия между тремя мирами, в которую Александра более никогда не попадёт.

Эпилог

Книга Судьбы не имеет ни начала, ни конца. Также как никто не знает, что их ждёт сегодня, будет ждать завтра или что ожидало вчера, где по случайности перетасовались карты, сделав главной другую масть, так и Вселенная не устаёт преподносить нам приятные, а порой и ужасные сюрпризы. Все существа, когда-то живущие, живущие сейчас или те, что будут жить в будущем, подвластны нитям Судьбы. Если вы думаете, как Бог или Дьявол, что в ваших руках заложена власть изменить Законы Вселенной, подчинить Её своей воле, то глубоко заблуждаетесь — только ей решать, что же будет ожидать вас этим вечером: весёленькое заседание МАССОЛИТа или же свистящие тормоза несущегося трамвая.

— Бог заблуждался, решив, что Дьявола ждёт вечное одиночество, несущее в себе отсутствие любви. Дурак неверно расшифровал случайно тронутую им нить. Судьба не готовила для вечного изгнанника Рая бездумные скитания в мире заблудших как он сам душ. Десятками тысячелетий Сатана вмешивался в жизни людей, пытаясь изменить свою собственную. Творец так слеп! Сделал совершенно ложные выводы и вознёс собственное незнание на пьедестал, выкованный из гордости и самомнения. Ему не удалось решить простой математический пример, где слагаемые, в каком бы месте они не стояли, всегда приводят к одному результату.

— И что это значит? — спросила Алиса у рыжей ведьмы с горы Монблан. Камин тихо потрескивал перед ними. Нос щекотал запах полевых трав.

— Ты разве не поняла?

— Вы так сложно говорите, что я потеряла нить нашей беседы.

— Сатана никогда не будет твоим, дорогая. Ему суждено встречать и терять его Александру, пока красные нити окончательно не запутаются, и мир не схлопнется.

— Но как?! Она же в Раю…

— Твоя бестолковая голова меня вообще слушала? — возмутилась рыжая ведьма.

— Слушала и ничего не поняла!

— Думаешь, я бы стала тут так распинаться, зная, что девчонка в Раю?! Вот же беда!

— Но как такое возможно? Бог говорил мне, что оттуда ей не выбраться.

— Нет, вы только посмотрите на неё! Неужели мне нужно всё повторить?! — Алиса зашуганно глядела своими чёрными глазками, в которых не было и грамма понимания. Обреченно выдохнув, рыжая повторила свои слова ещё раз, четко разделяя каждое из них, однако встретила волну ещё большего непонимания. — Да не смотри ты на меня так! Ох, горе мне! Пожалуй, сокращу для непонятливых. Романтическая сказочка имеет счастливый финал. «Happy end» как модно сейчас говорить. Связь победила, Бог проиграл. Она вернула нашу любознательную девчушку в мир людей. Понимаешь ли, она и не могла задержаться в Раю, имея такую тёмную душу. Дело не в том, что её осквернило Адское пламя любовника, а то, что она разделила её с ним. Дьяволу не положено подниматься, поэтому она спустилась к нему сама, ведь они не успели договорить. Только есть одна загвоздка: никто из них никогда не узнает о существовании друг друга, поэтому ты, конечно, можешь попытать Удачу, но, думаю, тебе всё равно ничего не светит.

— Безумие какое-то… И откуда вы всё знаете?...

— Так я тебе всё и рассказала! Я была бы и рада не знать всего этого, но и я, к сожалению, заложница Судьбы.

Алиса, помолчав какое-то время, осмыслила слова рекомендованной ей ведьмы. Та явно была не в себе, раз несла такую чушь. И почему её к ней направили?...

Сумасшедшая старуха.

— Так и… Что будет дальше? — подыграла она бредням ведьмы напротив.

— Завтра и узнаем…