Глава 15 «Прошлое и будущее» (2/2)
Чем ближе короткая стрелка приближалась к цифре шесть, тем тревожнее ей становилось. Навязчивое тиканье часов, разносившееся по всей квартире, звучало отбойным молотком в ушах Александры, как беспощадный палач, отмеряющий время до казни. Девушка не находила себе места. Сидя за круглым столом, она грызла ногти и по привычке раскачивала скрещенными на щиколотках ногами.
«Что я скажу ему? Нужно уйти из квартиры на улицу — так будет проще. Да, проще…»
«Для кого проще? Для тебя?», — поинтересовался надоедливый голос.
В дверь позвонили. Александра сразу же подлетела к ней, открывая. Как и ожидалось перед ней стоял Карл, наивно улыбаясь и держа в руках бутылку шампанского.
«Он ещё не знает, что ты ему подготовила».
— Meine geliebte Aleith, — как молитву прошелестел немец, — was ist los mit dir?<span class="footnote" id="fn_37716591_2"></span>
Из-за крепких объятий, в которых Саша ощущала себя самым грязным человеком на планете. Карл пах бодрящим морозом и искренностью, пока от Александры несло удушливым зноем и двуличием. Альтистка не сразу заметила, что Лауфер пришёл не один. Девушка резко отпрянула от молодого человека, как только её взгляд встретился с хитрыми кристальными глазами незваного гостя.
— Was macht er hier?<span class="footnote" id="fn_37716591_3"></span> — грубо выплюнула Александра, от чего лицо Воланда приняло гримасу оскорблённости.
— Мы с Вольфом прогуливались возле Цвингера, и я предложил ему заглянуть к вам, — офицер нагнулся ближе к девушке и, снова обняв её, прошептал на ухо: — Я не мог ему отказать, прости.
— Герр майор, какая неожиданная встреча, — промурлыкала Гелла, стоя за спиной альтистки.
— Прошу прощения за мой внезапный визит. Не хочу, чтобы моё присутствие причиняло какой-либо дискомфорт дорогим фройляйн, — сладко протянул сатана, надев на губы дружелюбную полуулыбку.
«Что ты творишь?», — Саша мысленно обратилась к Воланду, заранее зная, что ответ она не получит.
— Кто мы такие, чтобы запрещать герру майору проходить туда, куда он хочет… — буркнула альтистка вслух.
Четверо сидели в тишине, казалось бы, вечность, молча наблюдая друг за другом. В узких бокалах бурлили и лопались пузырьки принесенного Карлом шампанского, секундная стрелка настенных часов, висящих возле входной двери, мерно отбивала назойливый, непрерывающийся ритм. Александра не могла подобрать лучших слов, чтобы описать ту конфузность ситуации, в которой она оказалась. Рядом с ней на диване сидел Карл и, приобняв девушку одной тяжёлой рукой, нашептывал ей комплименты о том, как она прекрасна без макияжа, ибо раньше немцу не доводилось видеть домашнюю Сашу, о красоте её свитера, восхвалял её недлинные, но густые распущенные волосы, на что альтистка и звука не могла вымолвить, вымученно улыбаясь и пряча стыдливые глаза. С другой стороны за столом сидели Гелла и Воланд, и беседа их казалась куда оживленнее, чем у пары.
— В последнее время развелось как-то слишком много актрис, — по-будничному рассуждал сатана, кривя рот в нахальной улыбке, — и все, как на одна, стремятся то на большую сцену, то опробоваться в роли легкодоступной женщины в низкосортном кино. Вы, кстати, фройляйн Вейсман, — обратился он, понизив голос, — к какому типу относитесь?
Почему-то даже первый вариант, вроде бы казавшийся достойным выбором, звучал из уст Воланда оскорбительно и унизительно. Гелла долго молчала, держа в руке пустой бокал. Женщина не понимала причин такой неожиданной жестокости господина к ней. Что она успела сделать не так? Словно под взором строгого родителя, вампирша уныло повесила голову, от чего белые локоны упали на гулко вздымающуюся грудь, и тихо ответила:
— Первое, герр майор.
— С такой уверенностью вам не пробиться даже на подмостки, — смеялся мужчина.
— Фройляйн Вейсман прекрасная актриса и уже многого добилась! — возмутилась Александра, дергаясь к столику, но крепкая тёплая ладонь офицера остановила девушку на месте.
— Давайте не будем ругаться, — скованно улыбнулся Лауфер. — Вероятнее всего, Вольф не хотел никого оскорблять?.. — с надеждой спросил он. Бледно-голубые глаза искали поддержку своим словам в глазах друга, но те только и могли смотреть с открытым презрением. — Так ведь?..
Лицо Воланда вовсе стало серьезным, и даже смешливые огоньки погасли в его взоре. Поднесённое к сжатым губам шампанское так и не было выпито.
— Конечно, — озвученное формальное согласие совершенно не походило на правду, но и та была уже не обязательна.
Александра заметила как расслабилась рука Карла, держащая её за плечо, и парень, не обращая внимания на накалившийся в комнате воздух, подсел к дьяволу, болтая обо всём и ни о чём. Из включенного Геллой потрескивающего по пластинке граммофона полилась легкая песня<span class="footnote" id="fn_37716591_4"></span>, исполняемая ласковым женским голосом. Она пела о любви молодого солдата, мечтающего поскорее вернуться домой к своей верной возлюбленной. Саше тут же представился Лауфер, сидящий в поле в тысячи километрах от Дрездена и грезящий о ней, вот только она уже не была той «верной Ханной» из песни. Слово «верность, в принципе, больше не могло являться характеристикой девушки.
Следующий час прошёл под аккомпанемент шутливой беседы подвыпивших молодых людей. Александра будто сгорала изнутри, терзая и мучая себя. Тонкая кожа на левом запястье приобрела багряный оттенок от непрекращающихся, неосознанных щипаний и царапаний, а зубы буквально хрустели от плотно сомкнутых челюстей. Вампирша плавно раскачивалась в такт музыки. Ярко-розовый перьевой пух, обрамляющий рукава и подол шелкового халата, слабо колыхался в воздухе.
«Было бы проще, умри я прямо сейчас».
«Такова плата за ложь», — пояснял её же извращенно низкий голос.
— Ничего себе! — воскликнул Карл, вырывая альтистку из внутреннего «диалога». — Ты когда успел?
От выпитого после шампанского ликёра речь Лауфера разъезжалась подобно дрожжевому тесту и приобрела оттенок развязности, да и лицо его покраснело, а непослушные пшеничные волосы растрепались от постоянных поправлений. Молодой человек с интересом рассматривал шею Воланда, неловко облокотившись на его плечо. Картина образовывалась весьма комичная, ведь молодой немец был раза в два крупнее дьявола, из-за чего мужчина казался маленькой пойманной мышкой в лапах льва. Да, она точно была бы комичной, не будь такой опасной для Александры.
Сатана рассмеялся.
«Нет, нет, нет! Не смей!»
— Мне вчера встретилась одна очень страстная особа, — ответил он с едва скрываемым удовольствием. Голубые глаза стали поистине дьявольскими. — Вы с ней знакомы…
— Время позднее, — Саша очутилась за спиной сидящего Карла, тревожно поглаживая его волосы. — Боюсь, штурмбаннфюреру уже пора домой.
— Алеит, — обратилась к девушке вампирша, изумрудные глаза светились укором. — Думаю, герр майор не откажется потанцевать напоследок.
— Любовь моя, что с тобой? — лицо Лауфера, развернувшегося к альтистке, выражало искреннее беспокойство, а глаза… Эти глаза смотрели с такой бескорыстной любовью, что Александре стало дурно. — Ты второй день на взводе. Если это из-за того ублюдка, то я немедленно пойду, найду его грязную рожу и как следует начищу её.
— Нет! — наспех вскрикнула русоволосая, поправляя горлышко свитера. Она уже и помнить забыла о полковнике Кляйне, который уж точно не был причиной её последних беспокойств. — Всё хорошо… Я… — замялась альтистка. — Нам…
«Нам нужно поговорить».
Саше так и не хватило сил, чтобы озвучить свои мысли, но Карлу они словно и не были нужны, словно он и так понял её с полуслова. Молодой человек обнял девушку за талию и, уводя её в танце в центр комнаты, тепло попросил:
— Расскажешь всё завтра?
— Да.
На глаза навернулись слёзы. Солоноватые капельки, как утренняя роса на траве, повисли на длинных ресницах, грозясь свалиться. Девушка всё больше проваливалась в бездонную яму, безвозмездно вырытую совестью.
«Почему ты так мил со мной? Почему же так слеп?»
Александра сильнее вжалась щекой в размеренно поднимающуюся грудь. Аккордеон и скрипка, поющие в унисон, по-матерински укачивали танцующую пару. И стоило бы отдаться моменту безмятежности, утонуть в нежности немца, но Саша не могла оторвать взгляда от торжествующего сурового лика Воланда. Он не смотрел на неё, будто был выше этого, изящные пальцы держали точеную женскую талию напротив.
***
Очередная безлунная ночь лишала Александру Ильиничну сна. Стоя возле окна, она всматривалась в темноту улицы, в покрытые снегом крыши и дороги, но из-за горящей в гостиной люстры были видны лишь их призрачные очертания и чёткое отражение уставшего, неузнаваемого лица девушки, смешавшееся с чьим-то другим. Всё казалось таким далеким, таким нереальным, что Саша сама почувствовала себя легкой и эфемерной. Открытые ставни запустили зимний, морозный воздух, иллюзорность окружения становилась всё ярче, маня присоединиться, маня выйти к ней наружу. Шаг, и волосы альтистки развиваются на холодном ветру, а губы замирают в немом стоне. Ещё шаг, и маленький замерший балкончик скрипит от девичьего веса, крехтя листами металла. Тело тряслось от мороза, но Александра не замечала этого, делая ещё один шаг к извилистым прутьям.
— Куда-то собрались? — иронично поинтересовался Воланд, стоя в оконном проеме.
— Она зовёт меня, — безумно ответила девушка, указывая пальцем в пустоту синего неба.
— Кто? — дьявол напрягся и начал осматриваться по сторонам, ощущая вмешательство извне.
— Мама.
Не дожидаясь дальнейших действий, мужчина сразу же подхватил Александру на руки, занося обратно в дом. Она смотрела на него пустым, рассеянным взглядом и не видела, будто находилась под гипнозом, и, мечтательно повторяя одно и тоже: «Мама, мама, мама», указывала пальцем на отдаляющееся окно.
Кто посмел проявить такую наглость? В любом случае, кто бы это ни был, он поплатится за содеянное.
Посадив безвольную альтистку на диван, Воланд, шепча слова заклинания, провел пальцами левой руки по лбу, по контуру широко раскрытых глаз, прямому носу, губам и, задержавшись на них больше нужного, вдавил костяшками в солнечное сплетение. Изо рта Саши вырвался пронзительный вопль, и, испугавшись его оглушительности, она, как запертая в клетке вольная птица, заметалась по сидению. Сатана, сердито смотря на девушку, обхватил ладонями её щёки и пророкотал:
— Кто здесь был после нашего ухода? Где Гелла?!
Ужас сковал мышцы Александры Ильиничны. Она видела чужое лицо, но оно было слишком размытым, чтобы понять кому оно принадлежит. Неужели кто-то хочет её смерти? В сравнении с этим — ни измена, ни ложь не казались чем-то достойным внимания. Девушка попыталась одернуть мужские руки, но воля Воланда была непреклонна.
— Я не знаю! — крикнула альтистка, не контролируя себя. — Я видела чьё-то лицо в отражении, а дальше ничего не помню!
Снова. Снова она ничего не помнила. Сердце билось в страхе, как ненормальное, а воздуха в лёгких, напротив, становилось всё меньше, затягивая грудь всё туже и туже. В панике, Александра пару раз ударила дьявола по лицу, пытаясь высвободиться. Она пожалеет об этом, но это будет позже. Воланд, опершись одним коленом о сиденье дивана, был так близко ней, что будь они в другой ситуации, это положение показалось бы очень интимным, но сейчас до этого не было никакого дела.
— Чьё лицо?! Женское? Мужское? — давил мужчина, ища в глазах девушки хотя бы крупицы памяти.
— Я не знаю! Не знаю! — голос сорвался и захрипел. Саша мечтала о слезах, ведь они могли дать желанную разрядку, но, как на зло, их исток пересох от постоянных страданий и мук.
— Verdammt, verdammt, verdammt!<span class="footnote" id="fn_37716591_5"></span> — ругаясь, Воланд ударил по затертой обивке рядом с дернувшейся от испуга Александрой, из-за чего плотная ткань треснула, расползаясь жирным швом.
Дьявол пружинисто поднялся и отошел в сторону, пытаясь вернуть контроль над эмоциями. В мыслях вертелся всего один вопрос: «Кто посмел?», но и тот, раззадоривая пыл мужчины ещё сильнее, не находил ответа. Его бабочка чуть снова не умерла, и если бы это всё-таки произошло, на чью-то затаённую радость, то означало лишь одно — повторение того, что и так уже когда-то было в Москве, а затем на безводных полях Польши. Нет, он не позволит так легко избавиться от неё.
— Я убью всех, кто к этому причастен, — отмеряя по комнате равные друг другу шаги, дико смеялся сатана. — Я уничтожу каждого.
Воздух стал сухим, обжигающим, задымленным, будто сама гостиная становилась чистилищем. Сила, коей обладал дьявол, лилась неукротимым потоком, угрожая испепелить всё на своем пути. В люстре перегорела ещё одна лампочка, не выдержав напора клокочущей энергии, потому комната полностью погрузилась во мрак. Саша ошеломленно смотрела то на мужчину, то на дырку в диване и, с детским восторгом упиваясь экспрессией, бесстрашно пошла в её эпицентр. Пол и правда стал горячим, как тлеющие угли, согревая замерзшие голые стопы.
«Может, сейчас самое время?»
— Воланд… — шепотом обратилась девушка. Рука её так и замерла в воздухе, не решаясь прикоснуться.
Всего на миг в глазах дьявола, чутко отозвавшегося на её голос, проскочила едва различимая, и тем не менее яркая эмоция — страх, но стоило мужчине моргнуть, она сразу же упокоилась в глубине такой ослепляющей ярости, что на выстраивание хладнокровного плана просто не оставалось сил. Воланд смотрел на Александру и, пожалуй, впервые за всё проведенное вместе время видел в ней собственную погибель.
Их связь ещё никогда не ощущалась так явно.
Руки вплелись в густые русые локоны, настойчивые губы сами нашли дорогу к её, отчаянно ища в них успокоения. Сатана безумно хохочет, цепляя зубами молочную кожу щеки, на что Саша, запустив обе руки в волосы, ласково массирует тонкими пальцами кожу головы.
«Он не в себе».
В разноцветных глазах не было трепета, не было страсти. Дьявол, впечатавший Александру в стену, просто хотел избавиться от нахлынувших эмоций — он не понимал, что с ними делать. В попытках вернуть контроль над собой, Воланд неосознанно взял под контроль тело девушки, до синяков сжимая её кисти над головой, но и этого ему казалось мало. Язык плясал и переплетался с чужим, делая поцелуй всё более глубоким, грубым, животным. Саша легко велась на необузданные ласки, пока они не стали приносить дискомфорт, и сжатые запястья не заныли от пульсирующей боли.
— Всё хорошо… — убеждала альтистка, пытаясь произнести хоть что-то в перерывах. — Всё хорошо…
Подействовали ли её слова, либо Воланду надоело держать её, но рука мужчина разжалась, выпуская затекшие кисти. Александра тут же потерялась ими за шеей дьявола, прижимая его ещё ближе, и чувствуя, как он начал успокаиваться.
— Молодец, — хвалила девушка. — Молодец…
Сатана поцеловал её в шею так нежно, что Саша, сдавленно застонав, потерялась в ощущениях, а тело её покрылось мурашками. Приятное возбуждение копилось внизу живота.
— Скажете мне подобное ещё раз, то простыми дилеммами вам не отделаться, — прорычал Воланд в горло и, подняв голову на уровень глаз девушки, неожиданно бесстрастно процедил: — Вам следует быть осторожнее в своих изречениях.
Сухой тон дьявола оповестил о возвращении власти над эмоциями, в то время как Александра задыхалась от своих.
— Может, я буду более сдержанной, вернись ко мне память?
Сатана с минуту молчал, размышляя над последними словами альтистки. Из-за темноты лица его почти не было видно, но Саша ощущала как бегают глаза и, словно пытаясь найти вход под кожу, чтобы раскрыть недоступные для мужчины мысли, впиваются в самые уязвимые участки.
— Это моё желание… — с надеждой добавила она.
Воланд, как бы ему не хотелось, не обладал возможностью раскрытия воспоминаний, потому была лишь одна ненавистная ему дорога к той, чьё существование он презирал всем своим естеством. Старая, костлявая ведьма, живущая у подножия Белой горы<span class="footnote" id="fn_37716591_6"></span>, та самая старуха, явившаяся без приглашения на его бал.