Глава 11 «Новая жизнь» (1/2)

Сквозь вечность Soulklaff 189260K

Предыдущая глава Список Следущая страница

Гладкая терраса, затмеваемая тёмными грозовыми тучами, что как бурлящая смола клубились на небосводе, более не была одинока. Воланда, всё ещё сидящего на троне и смотрящего в даль, и стоявшего подле него Азазелло потревожил своим визитом мужчина, одетый в запачканный в глине хитон — весь рваный и заношенный, на ногах его были самодельные сандалии, а лицо человека практически не виднелось из-за обросшей чёрной бороды. Бывший сборщик податей Левий Матвей более и не являлся человеком. Приятную давящую атмосферу разбавила лёгкая аура божественности.

Всё естество сатаны воспротивилось появлению предвиденного гостя. Только что его бабочка куда-то бесследно испарилась, а Его гонец, что прибыл в мир людей, не внушал своим появлением ничего путного и лишь раздражал невнятными речами, потому изо рта Воланда так и сочились остроты.

— Он прочитал сочинение мастера и просит тебя, чтобы ты взял его с собой и наградил покоем, — не унимаясь говорил Левий Матвей, вызывая своими словами усмешку на устах сатаны. — Неужели это трудно тебе сделать, дух зла?

— Мне ничего не трудно сделать, и тебе это хорошо известно, — ответил Воланд, встав со стула, и подойдя к ганцу, добавил: — Почему же вы не берёте его к себе, в свет?

— Он не заслужил света, он заслужил покой.

«Покой? Что в этом покое такого, что все о нём так мечтают? Всё во мне бурлит и трепещет лишь от упоминания этого слова. Покой… Покой…»

— Передай, что будет сделано, — немного раздражительно сказал Воланд, посмотрев на новое воспламенившееся пятнышко на просторах Москвы, — и покинь меня немедленно.

— Он просит, чтобы ту, которая любила и страдала из-за него, вы тоже взяли, — с щемящей тоской просил Левий.

«Любовь. Страдания. Разве они не идут рука об руку?»

— О, без тебя бы мы не догадались, — язвил сатана. Левий Матвей же подметил для себя, что властитель ада сегодня уж какой-то взвинченный. Воланд отошёл к перилам, с которых упорхала его бабочка, и прибавил: — Уходи.

— Это ещё не всё… — начал было Левий, но тут же прервался, ловя на себе обозлённый горящий взгляд.

— Что ещё, — каждая нотка в голосе обернувшегося сатаны сквозила угрозой. Сборщик податей взволновался и по привычке сглотнул несуществующие на сей день слюни.

— Создатель требует встречи.

— Хах, а говоришь, что не раб. Как собачонка бегаешь то от одного, то от другого, — несмотря на всю ту злость, возникшую при упоминании Создателя, Воланд не мог не насладиться той гримасой ненависти, исказившей практически не видные черты лица гонца. — И прежде чем твой рот раздастся в очередной глупости, я дам свой ответ — нет.

— Ты не можешь отказать ему! — выпалил Левий Матвей.

— Почему нет?

— Не обманывайся, повелитель ада. Мы оба знаем, что это требование не предполагает отказа, — совладав с собой ответил тот, смотря в небо. — Тебе дана воля вмешиваться в судьбы людей, но за свою ты не в ответе.

«Прав, прав, прав!»

Каждое слово, вылетевшее из уст бывшего сборщика податей, правдиво настолько, что даже сам Дьявол не хотел этого признавать, тем самым подпитывая ненавистную ложь.

— Не забывайся, — прошипел Азазелло, недовольный наглостью божьего слуги. Рыжий демон сделал шаг в сторону Левия Матвея, и тот испуганно отшатнулся в сторону.

— Не стоит утруждать себя, Азазелло, — Воланд поднял ладонь в успокаивающем жесте и обратился к посыльному приторно сладко: — Ты прав, бывший сборщик податей. Кто я такой, чтобы противиться Его воле? И раз ты здесь, то передай, что я более не намерен, — сатана остановился, кривя лицо в отвращении, — подниматься к Нему. Мои врата для Него всегда открыты.

— Он будет недоволен…

— Разве должен? Чего ещё ожидать от зла?

Левий Матвей исчез, вернув тем самым всё на свои места. Возвратившееся гнетущее напряжение стало лучше любой услады. На гладкой террасе — угрюмой и серой, остались две неподвижные фигуры. Воланд, наблюдавший за струями дыма, исходящих из разных концов города, подозвал к себе Азазелло и сказал:

— Лети к ним и всё устрой.

Мгновение, и рыжий демон, подобно тени, взмылся в небо и скрылся в черноте густых дождевых туч, впитавших в себя всю горечь пожаров. Люди, как в муравейнике, залитом водой, в панике выбегали из горящих сооружений, пожарные не справлялись, поражаясь масштабам огня, охватившего столицу. Языки пламени безжалостно вылизывали каждый камень, что так усердно выкладывали строители на протяжение десятилетия, окрашивая их в угольный цвет. Симфония из хаоса, паники и неразберихи была лучшей музыкой для ушей сатаны, но даже она не приносила за собой чувство удовлетворенности. Все мысли Воланда устремились в один единственный вопрос: «Куда она исчезла?».

За всё его долгое существование никто и никогда так просто не пропадал, не оставив после себя ни малейшего следа. Сатана был в замешательстве и это невероятно злило. Он смотрел вниз, на обезумевший город, на жёсткий камень тротуаров и дорог, и туда, где её не было. Проблемы мастера и Маргариты уходили на задний план. Не было ни сил, ни желания даже задумываться об их устройстве. Покое. Вечном покое.

«Кто посмел?! Кто осмелился на такую смелую дерзость?!»

Это тот, кто не боится перейти дорогу дьяволу, тот, кто уверен в своей всеобщей неприкосновенности. Ответ просился один — это Он (Бог).

«Но зачем?»

***

«Он смотрит прямо в душу. Он никогда не отпустит. Он — хозяин. Он — власть».

Сморгнув одиноко катящуюся из глаз слезу, Александра, потупив взгляд, смотрела на висящую на стене, с зелёными обоями с витиеватыми узорами, картину с изображенным на ней бледным мужчиной с горящими глазами и сложенными под рукой ангельскими крыльями. Он смотрел прямо в глубь её естества, выискивая взглядом всё, даже самые потаённые грешки, всю гниль, всю грязь, и найдя, был готов обнародовать их и, если потребуется, облепить говорящим клеймом всё тело.

В руке девушки покоился новенький чёрный футляр, наполненный изнутри тяжёлым альтом, коего не должно здесь быть. Ровно также, как и его обладательницы. Саша не понимала где она, но то был не самый главный вопрос.

— Что это только что было? — спросила она саму себя, неотрывно смотря на картину и не надеясь услышать ответа.

— Es ist keine gute Idee, an einem so überfüllten Ort Russisch zu sprechen. Wir hatten uns geeinigt.

Справа раздался шепчущий знакомый женский голос, наполненный томящейся истомой, и, вскоре, на плечо легла изящная ладонь в чёрных кружевных перчатках, заставляя Александру отмереть. Беловолосая стройная женщина, одетая в строгое чёрное платье с блестящими пайетками на бюсте и части рукавов-фонариков, обворожительно улыбалась, обнажая белые зубы с чуть выступающими клыками, и всё, что в ней выдавало знакомого Саше человека — это травянисто-зелёные сверкающие глаза.

— Гелла?.. — неуверенно произнесла альтистка, убирая руку вампирши со своего плеча, но не отпуская из ладони.

— Psst, Fräulein Weißmann, — женщина кинула на Александру укоризненный, но несколько удивлённый взгляд и, подхватив ту под локоть, повела по выставочному залу. — Was ist in dich gefahren, Aleith?

«Гелла выглядит не как Гелла. Почему она говорит со мной на немецком? О чём мы договаривались? Где Воланд? Ума не приложу…»

— Ich verstehe nicht ganz, was gerade vor sich geht, — альтистку удивило и собственное произношение, звучащее практически без акцента, и то, с какой скоростью она понимает язык, в котором мало практиковалась.

Вампирша посмотрела в глаза Александры и, видя в них сплошное непонимание, улыбнулась ещё шире. Губы, спрятанные в красную помаду, приблизились к уху девушки и чуть слышно прошептали:

— Неужели госпожа всё вспомнила?

Сашу прошиб озноб, и по телу побежали мурашки. Только сейчас она осознала, что ничего не чувствует — внутри неё непроглядная пустота, тёмная бездна без конца и края, такая же бездушная, как чёрный глаз того, кого более не хотелось вспоминать. Но вместе с бездонной пустотой было и непонимание её возникновения. Что произошло за эти несколько минут? Девушка посмотрела на свои руки, тонкие и длинные пальцы с ярким красным маникюром, проглядывающими через такие же, только белые кружевные перчатки длиной несколько выше запястья. Подол однотонного бежевого платья чуть прикрывал колени.

«Не помню их. Во что я одета? Откуда это на мне?»

— Ich verstehe es nicht, Ge… Fräulein Weißmann. Wo sind wir? — также тихо интересовалась альтистка.

Вампирша подвела Александру к очередной картине, с изображенной на ней юной девушкой в пышном барочном платье. Она была так юна, но в голубых глазах читалась отяжеляющая печаль.

— Wir sind in Dresden, — женщина осмотрелась по сторонам и встревоженно залепетала, — поговорим позже — здесь слишком много ушей. Слушай внимательно: сейчас к нам подойдут два молодых человека. Будь с ними крайне вежлива. Ничего сама не говори и не спрашивай. Если спросят тебя, отвечай крайне ёмко, — Гелла одернула альтистку, смотря в испуганные глаза. —Hast du mich verstanden? Nicke für Ja.

Саша неуверенно кивнула. Возникшая ситуация никак не укладывалась в голове.

«Какой к чёрту Дрезден?! Я в аду? Что происходит?!»

Через несколько секунд к дамам и правда подошли двое молодых человек лет двадцати пяти. Оба были светловолосые и голубоглазые, с тонкими носами, высокими лбами и лучезарными улыбками, и, в целом, юноши выглядели крайне доброжелательными. Только вот Александру насторожил какой-то тёмно-серо-каменный цвет их формы, странные погоны и ворот мундира, усеянный петлицами, по которым было не понять их звания. Все внутренности Саши сдавило, стоило ей только посмотреть на них. Невидимые путы окутали обеспокоенное сердце

— Liebe Fräulein Weißmann! — обратился один из них, снимая фуражку, нежно поцеловал протянутую вампиршей руку. — Sie sehen wie immer einfach bezaubernd aus.

— Sie schmeicheln mir, Hauptscharführer, — томно произнесла женщина, слова молодого человека её явно не смутили. Кокетливо улыбаясь, она протянула руку второму, зелёные глаза засверкали ещё ярче. — Рада нашей встрече, Петер. Давно не виделись.

— Ich kann es nicht in Worte zu fassen, wie froh ich bin, — немец прильнул губами к руке Геллы и непозволительно долго для простого жеста целовал её, не разрывая зрительного контакта.

«Между ними что-то есть?»

— Хочу представить вам мою дорогую подругу фройляйн Алеит Нотбек, — вампирша указала на Александру и добавила: — Sie ist übrigens keine Schauspielerin, aber sie arbeitet im selben Theater wie ich. Sie ist Musikerin.

Юноши окинули девушку оценочным взглядом, цепляясь за губы, ключицы и талию, в голубых глазах начали плескаться дьявольские огоньки, что ввели в жуть Сашу, от чего спина её покрылась мурашками. Тот, к кому Гелла обратилась как Петер, первым протянул альтистке руку и сказал:

— Freut mich, Sie kennenzulernen, Fräulein Nottbeck. Mein Name ist Peter Rickert.

Набравшись смелости, Александра вложила руку в широкую ладонь молодого человека и тот, к счастью, просто приветственно её сжал. Девушка снова окинула взглядом формы немцев и подметила, что погоны и петлицы у них одинаковые.

— Es freut mich auch, Hauptscharführer, — рискованно проговорила альтистка, выискивая во взгляде Петера изменения, но он, довольно улыбаясь, отошёл в сторону.

«Фух, я не ошиблась».

— Меня зовут Карл Лауфер, фройляйн Нотбек, — обратился к девушке второй немец и, в отличие от своего сослуживца, без зазрений совести прильнул губами к тыльной стороне ладони протянутой ему руки.

Карл был выше Александры чуть ли не на две головы, но лицо его было настолько мальчишеское и беззаботное, что это никак не вязалось с его ростом и широкими плечами. В сравнении с ним Саша чувствовала себя поистине крошечной и незначительной, из-за чего становилось ещё страшнее. В мыслях альтистки даже промелькнуло то, что Лауфер чем-то был похож на Мишу. Гелла в это время перешептывалась с другим молодым человеком.

— Приятно познакомиться, гауптшарфюрер, — у Александры дрожали коленки. Она не понимала почему её тело так реагирует на них, списывая то на волнение от непонимания происходящего.

— Зовите меня просто Карл, — попросил молодой человек, обворожительно улыбнувшись.

— Разве я могу, герр Лауфер?

— Конечно!

— Тогда приятно познакомиться, Карл, — девушка улыбнулась одними уголками губ, а немец словно просиял от такого её обращения.

— У вас проскальзывает интересный акцент, — в голосе Петера звучали дразнящие нотки.

Прежде чем Александра успела что-то сказать, за неё ответила Гелла, подхватывая юного гауптшарфюрера под локоть:

— Она из Польши. Мигрировала оттуда в начале войны.

Сердце сжало от ужасающего слова, и оно будто перестало биться. Окружающий воздух стал настолько спертым, что его более не хотелось вдыхать. Заметив перемену в альтистке, вампирша быстро прибавила:

— Это болезненная тема для фройляйн Нотбек. Евреи убили её родителей, когда первые войска фюрера вступили в Краков. Они были чистокровными немцами, — с напускной печалью закончила она, но быстро натянув улыбку предложила: — Честно говоря, картинная галерея нам несколько наскучила. Не могли бы мы отправиться в более интересное место?

«Война?! Польша? Евреи, убившие родителей? Да что она вообще несет?»

— Согласна с фройляйн Вейсман, — проморгавшись, Саша натянуто улыбнулась, пряча под маску истинные чувства страха и непонимания.

— Дамы заскучали, Карл, — насмешливо говорил Петер, толкая сослуживца в плечо.

— Время обеда, — констатировал Лауфер, смотря на серебристые карманные часы. — Мы могли бы зайти в кафе и отобедать. Оно в пяти минутах отсюда.

— Прекрасно! — воскликнула Гелла. — Мы как раз страшно проголодались. Да, Алеит?

— Конечно. Мы как раз обсуждали это до вашего прихода, — Александра удивлялась тому, насколько быстро такая правдоподобная ложь слетала с её губ.

— Для меня будет честью сопроводить вас, фройляйн Нотбек, — Карл, по-мальчишески улыбаясь, подошёл поближе, протягивая Саше согнутую в локте руку.

— Алеит, — уточнила она, почти заигрывая. Альтистка вложила свободную от инструмента руку в его, ощущая каждой клеточкой открытой кожи гладкость и плотность ткани мундира. К горлу подступил комок отвращения.

— Алеит, — смакуя каждую букву, повторил Лауфер, выводя её из зала галереи, под звуки взволнованного сердца и стука дамских каблуков.

***

Дрезден поражал. В отличие от каменной и почти безжизненной Москвы, этот город был будто олицетворением самой жизни. Каждая улочка, каждое здание, что смогла увидеть Александра по пути, были пропитаны животворящим искусством, а не той безликой картонностью, к которой так стремились Советы. Стараясь сильно не глазеть, девушка как губка впитывала всё своё окружение, иногда забывая отвечать на незначительные вопросы сопровождающего её молодого человека. Но как бы ей не нравилось здесь находиться, рой жужжащих мыслей не давал покоя.

Кафе располагалось в паре кварталов от картинной галереи, было маленьким, но крайне уютным. Круглые деревянные столики блестели от лака и от отражающихся в них прямых солнечных лучей. Компания практически урвала единственный столик, находящийся в тени. По радио звучал приятный женский голос в сопровождении аккордеона и скрипки.

За всё время обеда Саша старалась быть немногословной и говорить только тогда, когда к ней обращались, как и наказала ей вампирша, которая взяла всё внимание на себя. Александре везло, и на неё практически не обращали внимания, но вопросы всё же иногда проскальзывали.

— Алеит, вы скрипачка? — с искренним любопытством спросил Карл, бросая взгляд на футляр с инструментом, стоящий рядом с ней.

— Да! Я тоже хотел об этом спросить, — откинувшись на спинку стула, поддержал Петер, закуривая.

— Нет, я играю на альте.

«Мой родной, как же ты тут оказался?»

Несколько секунд на лицах немцев читалось непонимание и озадаченность, из-за чего Саша криво улыбнулась, но в следующий миг в глазах Лауфера мелькнуло осознание, и тот радостно выдал:

— Это же тоже скрипка, только больше? — молодой человек имитационно положил невидимый инструмент на плечо и начал водить рукой а-ля смычком.

— Верно! — весело воскликнула альтистка, не понимая причину своего веселья.

— Точно! — Риккерт ударил открытой ладонью по столу, заставляя Александру вздрогнуть от резкого звука. — Я ведь тоже учился игре на фортепиано целых три года!

— И ты уже сотню раз об этом рассказывал, — поддразнила Петера Гелла, кладя тому руку на плечо, и, вырвав из его пальцев сигарету, сделала затяжку.

Время обеда тянулось непозволительно долго. От волнения с Саши сошло несколько потов, сменяемых резким ознобом и обратно раза так три. Унтер-офицеры с невероятной легкостью рассказывали, хотя по большей части говорил только Петер, о своей полугодовой командировке в Бельгию, о красоте природы и том, как они они горды служить вермахту. В подробности они не погружались, чему альтистка была несказанно рада. Саша иногда не понимала слова, случалось не понимать и целые фразы, лишь из-за того, что военная немецкая терминология не была ей знакома, потому она просто сидела и натянуто улыбалась, размышляя о своём.

«Каким образом я оказалась в Германии? Последнее, что я помню — это терраса в Москве, Воланд… — на губах девушки всё ещё запечатлелся их жёсткий прощальный поцелуй со стальным привкусом крови. — Я спрыгнула вниз, а потом… Потом… Думай, Саша, думай! — мыслительные процессы приносили чуть ли не физическую боль, но Александре удалось ухватить ускользающее из её памяти видение. — Потом я видела прошлое? Это ведь было прошлое?! Как он посмел вмешаться! Какое он имел право?! Это так странно… может это был не Воланд? Нет! Это был точно он, это были его глаза. Но почему он выглядел так старо?.. Черт! Да я собственноручно избавилась от родителей! Сама. Сама избавилась…»

— Алеит? — где-то вдалеке послышался голос вампирши, недостаточно сильно, чтобы альтистка обратила на него внимание. — Алеит!

Тяжелая ладонь Карла легла на хрупкое плечо девушки, смахивая остатки задумчивости из её сознания.

— М? — Александра недоуменно осмотрела всех, обратно натягивая дружелюбную улыбку, но та получилась больше измученной, нежели дружелюбной.

— Моя дорогая подруга, ты как всегда замечталась, — ворковала Гелла и доверительно наклонилась вперёд, многозначительно смотря на девушку. — Я уже начала думать, что нашим уважаемым друзьям придется нести тебя на руках.

— Было бы очень неловко, — отшутилась альтистка, с осторожностью убирая ладонь Лауфера со своего плеча. Тот не сопротивлялся.

Дамы встали практически одновременно, и в ту же секунду молодые люди вскочили со своих мест.

— Надеюсь на нашу скорейшую встречу, — немцы по очереди поцеловали руку вампирши. — Буду рада увидеть вас сегодня в Großes Haus, если вам удастся раздобыть билеты, — и, по-заговорчески приложив ладонь к губам, добавила: — В новой пьесе у меня главная роль.

— Правда? Тогда мы с Лауфером большие молодцы, раз уже купили билеты на сегодняшнюю постановку, — Петер растянул губы в улыбке.

— Боюсь мне будет интереснее выискивать взглядом в оркестровой яме группу альтов, нежели смотреть само представление, — пошутил Карл, на прощание целуя руку смутившейся Александры, щёки которой приобрели здоровый розовый оттенок.

Компания вновь распалась на пары и разбрелась по разным концам города. Ноги сами несли Сашу по незнакомой живописной улице, а Гелла то и дело поторапливала незадачливую альтистку. Девушку терзали вопросы, и их скорее хотелось задать вампирше.

— Гелла?..

— Не сейчас, — в ответ цокнула она.

Пройдя пять кварталов в полном молчании, они завернули в небольшой трехэтажный дом, выглядевший помпезно древним. На входе с ними поздоровалась милая седая старушка с собачкой, выходящая на улицу.

Квартира была не такой большой, как в Москве, но это не умаляло её внешней дороговизны. Как и в остальных комнатах в зале был тёмно-коричневый, уложенный ёлочкой, потёртый паркет, который ярко контрастировал с белыми стенами и потрескавшимся потолком такого же цвета. Перед большим окном в пол стоял круглый стол, а за ним два стула, с закинутыми на них платьями. Также возле окна стояло зеркало очень похожее на то, что стояло в Сашиной комнате. Слева был небольшой книжный шкаф и туалетный столик. По обе стороны от входа было две двери — одна вела в узкую ванную, другая в спальню с двумя односпальными кроватями.

Гелла сняла платье, оставаясь в одном нижнем белье, чулках и колготках, неаккуратно кинула его к остальным на спинку стула и завалилась на засаленный бежевый диван, что стоял возле входа в спальню, закинув стройные ноги на его подлокотники, закурила. Некогда едкий и казавшийся невыносимым сигаретный дым более не приносил альтистке дискомфорт. Она не понимала причин такой значительной перемены.

— Гелла, что всё это значит? — начала Александра, присев на свободный от одежды стул.

— Госпожа опять ничего не помнит? — делая затяжку, вампирша подняла руку вверх и начала незамысловато крутить запястьем.

Предыдущая глава Список Следущая страница