Прогул (2/2)

— У меня нет особого выбора, — изрёк он тем временем без всякого сожаления, сложил посуду в раковину. — Ты для меня самая-самая и единственная, Кирса. Я не могу тебя потерять или разрушить. После того января я даже не притрагивался к другим женщинам.

— Мама всегда говорила, что ты часто их меняешь, — открыто заметила подросток, внимательно прислушиваясь к парню, пока в руках крутила смятую салфетку, — что у тебя все одноразовые.

— Уверен, что она говорила об этом по-другому, — с губ мужчины слетел ядовитый смешок, и потом тот обернулся через плечо. — И это правда. Но я никогда их не обманывал, что мне нужен только секс. Правда и то, что я сказал тебе. Это моё уважение к тебе. Моя серьёзность.

— Я могу в это поверить. И если подумать, то мне такое приятно, — девушка чуть улыбнулась, потёрла правое предплечье. — Но мне и страшно. Ты взрослее. Во всём.

Рейнард развернулся уже целиком, внимая ей, скрестил руки на груди. Чуть щурил брови в серьёзности, но увидев, что девушка по-прежнему открыта с ним, а не пытается как-то выскользнуть, улыбнулся и сам. В выражении прибавилось нежности.

— Я не собираюсь тебя к чему-то принуждать ни в коем плане, особенно тогда, когда мы просто должны побыть вместе. Тебе понравится, Кирса, — он умолк и закрыл серые глаза, потом открыл, решительно хлопнул себя по ногам. — Так, а теперь беги делать уроки. Я займу компьютер, но если понадобится — приходи.

Кирса кивнула, и мужчина развернулся, включил воду, чтобы помыть посуду, занять целый пласт шальных мыслей и отвлечься. Девушка же быстро покинула светлую кухню — не хотелось день начинать с нервных «игр».

Работа над уроками шла уверенно — ей наконец удалось целиком погрузиться в знания, и это помогло быстро разобрать ошибки, допущенные на тестах и контрольных. Так что уже к четырём часа дня Кирса решила, что достаточно, иначе она устанет и всё в голове смажется. Сфотографировала каждое задание, отправила учителям, как свидетельство работы над ошибками. Позвонила родителям, но те были чем-то заняты, так что разговор продлился буквально две минуты. Написала Фланну. И направилась в рабочий кабинет отца. Там стоял единственный в доме компьютер, за который детям разрешалось садиться. Чтобы поработать над уроками, чтобы поиграть. В небольшой комнате, со всего одним окном и необычным «древесным», каштановым по цвету интерьером, сидел Рейнард, что-то пристально читая. Одна рука, поднятая к подбородку, поглаживала светлую кожу лица, взор исполнился тяжёлой собранностью. Он в предупреждающем жесте поднял вторую ладонь:

— Сейчас, моя Кирса, дай мне минут семь, — голос звучал спокойно и отстранённо, мягкие ноты скользнули лишь в её имени.

Девушка, затворила дверь, тихонько прошла в прямоугольный, вытянутый кабинет. Села на один из стульев с обивкой под старину у стены. Их тут обили панелями, как и пол с потолком, сделав его кессоным<span class="footnote" id="fn_34092130_3"></span>. Такое взаимодействие откликалось внутри полнейшим спокойствием и пониманием. Дядя занят очень серьёзным делом, и поэтому она в ожидании расслабленно смотрела на картины.

В комнате те размещались между шкафами, выдержанных в одном со всем классическом стиле, полками со статуэтками. Реплики разных художников, изображавших на полотнах замки Дуная. Куда утекали корни семьи Гардог, тогда ещё именовавшейся Гардош. Клацанье клавиш, скрип кожаного кресла. Гармоничное молчание и запах лакированных панелей.

— Всё, маленькая, — заявил Рейнард и отъехал от тяжёлого, старомодного рабочего стола. — Тебе нужно что-то распечатать?

Он взглянул на неё без признаков прежней строгости и улыбнулся, откровенно любуясь. Девушка в смятении поправила золотисто-русую прядь у уха и покачала головой.

— Нет, пока нет, — она встала со стула и пошла к нему. — Просто… я уже закончила на сегодня.

Рыже-алые брови приподнялись, в выражении островатого лица прибавилось довольства. Он потянулся к ней навстречу, положил руки на талию, смяв зелёную футболку. Смотрел на неё снизу вверх, улыбка ползла в предвосхищающий оскал. Но мужчина совладал с этим. Кирса застенчиво изогнула губы, доверчиво подалась телом вперёд. Рейнард потянулся к ней, и она наклонилась, чтобы соединить их поцелуй. Он целовал нежно, мягко.

Без намёка на прежнее нетерпение или эгоизм потребности. Даже его уверенные пальцы не блуждали по ней, лишь впились крепче, присваивая. И от этой эмоции, которая главенствовала, девушка робко ответила своим движением в поцелуе. Они исследовали и ласкали, упиваясь моментом. Впервые за все минувшие дни Кирса ощутила то самое, что заставляло кровь бурлить в тот январский день, что возносило выше. Но пока ещё оно оставалось лишь началом. Медленно согревающим. Мужчина чуть опустил одну ладонь к её бедру и отстранился.

— Идём, — тише сказал он, утаивая жадный блеск глаз. — Не здесь. Моя комната рядом.

Кирса нахмурилась. Гостевая, в которой он всегда останавливался. По сути, её всегда держали именно для него. Там лежали и его вещи, его одежда, и мебель расставлена для его удобства. И так, действительно, было гораздо правильнее, чем оставаться в кабинете отца. Но девушку смущало другое.

— Ты только вчера меня возил к врачу, — сказала она, положила руки поверх его горячих. — Может, не стоит?

— Ки-ирса, — лукаво протянул мужчина, вставая с удобного кресла, притянул девушку к себе, теперь заглядывая сверху вниз, — есть много способов и без этого. Но сегодня я хочу, — прервался, чтобы поцеловать её в висок, потянуть запах у шеи, — сделать тебе приятно. Что задолжал за те разы. И мы проведём весь вечер вместе. По-настоящему.

Кирса осторожно приникла к нему, качнулась вперёд в доверии, и Рейнард подхватил её на руки, понёс к себе. Когда он закрыл ногой дверь за ними, она всё же начала испытывать тень тревоги перед ним, взрослым, который уже испугал её тогда зимой.

— Не бойся, — прошептал дядя, устраивая её на свою заправленную кровать. — Меня. И себя. Не бойся сказать, если что-то не так.

Девушка, ощущая сбившееся дыхание лишь кивнула, и он снова поцеловал её. На этот раз более настойчиво, но неспешно. И касание начало оплавлять все опасения. Она осязала и себя, и его, и то, что они вместе сейчас создавали. Позволила раздеть себя в ласках и сама потянулась к чужому телу, которое принадлежало ей. Кирса догадывалась, чего ждать. Мысли роились, сбивались друг о дружку. Она внезапно чуть отстранилась, подняла руки к скулам любовника, заглянула тому в серые глаза. Увидеть. И он остановился, смотря на неё. Безошибочное доверие и желание ему довериться, разделить всё и стать друг для друга всем. Девушка прикрыла глаза и расслабилась — всё было на своих местах.