Прогул (1/2)

Кирса с усилием разлепила веки, ощущая во всём теле пудовую тяжесть, кое-как приподняла голову — по кайме не надёжно задёрнутых кофейных штор пробивались линии света. Неровные, не очень яркие, но всё же неоспоримые в победе над сумраком. Несколько секунд заторможенных попыток мозга оценить время. В доме витала пустая тишина, как если бы она одна находилась в нём и случайно проспала будильник в школу. Но она не одна. Воспоминания с усилием проминали вязкость глубокого сна, и девушка потянулась к телефону, который лежал рядом. Там, где она его отложила ночью после позднего разговора с мамой. Экран зажёгся. Без сообщений и пропущенных. Десять утра — спала дольше двенадцати часов. Впервые с далёких рождественских каникул. Впервые так крепко. Подросток без всякой оживлённости села на кровати, прислушалась к обстановке и себе. Ничего подозрительного. Настоящая тишина. Ей не надо было никуда ехать. Не надо было бежать от всего. Рейнард более не причинит боли, или во всяком случае, она сумеет выставить границы. Они смогут обо всём договориться. Кирса облизнула напрочь сухие губы, поморщилась привкусу во рту. В желудке жгло, низ живота снова болел, хоть и слабее, а грязь и пот всего прошлого дня впервые вызвали противность. Девушка наконец сползла с кровати, медленно пошла в сторону вещевой кладовой, взяла там поношенный, синий халат и вышла из комнаты. Снаружи ничего нового, дядя не спешил подскочить к ней и уж всяко не караулил её у дверей. И она спокойно направилась в ванную комнату на первом этаже.

В душе провела много времени из-за вялости, но после ощутила себя немного бодрее и много чище, свежее. Также без проблем вернулась к себе в комнату, оделась в чистое, домашнее. Салатовая футболка с принтом Dude Perfect<span class="footnote" id="fn_34092130_0"></span>, свободные чёрные тканевые джоггеры. Расчесала вымытые, подсушенные волосы и прошла к рабочему столу. Там царила творческая, неопрятная небрежность — последние недели ей было не до порядка. И два белых пакета с лекарствами выделялись среди всего. Чтение инструкций выявило последовательность. Свечи на ночь, кровоостанавливающие и витамины во время еды один раз в день, желательно раздельно. Болеутоляющее по надобности. Кирса оторвала фольгированный блистер с одним спазмолитиком, витаминной капсулой и нерешительно взглянула на белую дверь. Дальше, за ней, новый день и новое общение с ним. Вчера всё вышло так головокружительно, так сбивчиво и всё разом, что легко было во всём этом потеряться. И сегодня всё будет по-другому. Девушка выдохнула, сжимая лекарства в ладони, и пошла из своего убежища. На этот раз в тишине по светлому коридору долетали шумы с кухни. Открывались шкафчики, шелестели шаги. Юная Гардог осторожно устремилась туда. В светло-голубой комнате за разделочным столом в самом деле стоял Рейнард, резал хлеб. Он тоже предпочёл одеться по-домашнему: белая майка, обнажавшая тренированные плечи, серые, свободные спортивные штаны. У него здесь лежали запасные вещи: для дома, для прогулок в лес. Выглядел мужчина куда бодрее, чем она — уверенные движения, вид ясный и приятный, красные волосы собраны на затылке в небольшой хвост и энергичность взгляда.

Который тот тут же поднял к девушке, стоило ей бесшумно зайти на просторную кухню. В серых глазах читалась активность, отсутствие сомнительных мыслей. А ещё живая радость и живительная мягкость.

— Доброе утро, очарование, — улыбнулся он и кивнул, отмечая чужую, понятную вялость. — Как спалось?

— Крепко, — сипло ответила племянница и с тенью настороженности прошла к настенному, голубому шкафчику.

— А как себя чувствуешь? — Гардог не отрывал этого особенного взора от неё, чутко следил за движением.

— Живот лучше да и в целом, — подросток выложила блистеры и тихонько встала на цыпочки, чтобы достать стакан. — А ты как? Папа не звонил?

— Я хорошо. На этот раз успел предупредить, что ты сегодня останешься дома, — отозвался Рейнард, непринуждённо возвращаясь к нарезке хлеба треугольниками, как нравилось им двоим. — В школу я тоже позвонил, сказал об этом. Благодарили, что в кои-то веки сообщили заранее, и выразили надежду, что после каникул вернёшься в нормальный график.

Кирса налила себе воды, слушая родной голос и эти сводки. Каникулы. Школьные дела, которые надо поправить. Именно ей. Пальцы выдавили спазмолитик, громкий треск пластика и шорох фольги. Она выпила таблетку и повернулась к разделочному столу. В голосе слышалась полувопрошающая осторожность.

— Я смогу доучить программу, — прошла вперёд, села на стул, смотрела за тем, как умело мужчина держит волнистый нож с чёрной рукоятью. — И продолжу ходить в школу как прежде. Теперь. Всё же нормально?

— Да, я буду более сдержан. И ты будешь мне говорить, если что-то будет не так. Я всегда тебя буду слушать и слышать, Кирса, — важно пообещал Рейнард и отошёл достать сковороду, бутыль масла. — Школа это не самое главное, но для творческого колледжа или частной, привилегированной мастерской будет лучше, если ты доучишься десятый и одиннадцатый класс. Не говорю об оценках, говорю о возможностях, — направился к стальному холодильнику.

— Я знаю. Я тоже так думала, — негромко выдохнула девушка, рассматривая стакан с водой, потом добавила со взрослой прямотой: — До того, как ты сорвался.

— Всё будет хорошо, любимая. Меня, правда, занесло. Я так долго тебя ждал и видел, что ты меня любишь и что боишься этого. Это сводило меня с ума, — покачал головой парень, набрав что-то в руки, закрыл белую дверцу холодильника. — Ксара взяла тебе твою любимую арахисовую пасту с кусочками, джек<span class="footnote" id="fn_34092130_1"></span>. Есть и бекон и черничный джем. Так что сделаем твои любимые сандвичи.

Девушка почувствовала, как губы растягивает в искренней улыбке. В детстве дядя частенько готовил ей особенные сандвичи, порой заморачиваясь над ними так, как не делала этого мама. Потому что той надоедали пожелания дочери и её желания попробовать что-то новенькое, необычное по типу арахисовой пасты с луком, вызывавшее у взрослой отчаянное непонимание. Но мама взяла её любимый сыр порадовать. Это делало теплее. Пускай та не относилась к ней так как к Фланну, но всё же любила.

Рейнард забрал нарезанный хлеб, чтобы поджарить его с одной стороны до приятной, небольшой корочки, а Кирса принялась нарезать сыр, делить бекон. Так приятно осязалась совместная готовка, успокаивающее. Безмятежно говорить уже о пустяках под жарку бекона, собирать половинки сандвича с сыром и отправлять их в микроволновку, чтобы потом накрыть сверху половинками с арахисовой пастой. Хрустящий бекон же последовал между хлебцами, намазанными арахисом и джемом, как и положено сандвичу Элвиса<span class="footnote" id="fn_34092130_2"></span>. Уже под конец готовки, когда Рейнард разливал им чёрный чай с какой-то ароматной добавкой, девушка поняла, что дико хочет есть. На самом деле проголодалась. Но она ела, сидя рядом с родственником за разделочным столом, и старалась тщательно прожевать каждый кусочек. Потому что вышло действительно вкусно. И так же медленно девушка впитывала, позволяла себе принять чужую любовь и заботу, что раскрывалась в новом виде. Рядом сидел именно мужчина. И Кирса с волнением обнаруживала, что и она не ребёнок, но женщина. Та область, в которой она ничего о себе не знала.

Как вести себя, что делать, как общаться? Но эти вопросы улеглись так же легко, как и поднялись. Они будут вместе, и ей не нужно бояться показывать себя, быть собой.

— Давно встал? — нерешительно спросила девушка, перехватив двумя руками сандвич с беконом, чтобы тот точно не развалился.

— Ну так. Успел пробежаться по лесу, — пожал Рейнард одним плечом и сделал большой глоток чая. — Я и Реджинальд частенько тут бегали, когда были мальчишками. Так что пробежка взбодрила. Чем хочешь заняться сегодня?

Он наклонил голову, не отводя от неё взора, и Кирса задумалась. Сделала укус, чтобы отвлечься от той внутренней, искрящей волны, какую вызвали его глаза и внимание. Принялась жевать, вдумчиво размышляя о дне, о них двоих. Кивнула.

— Ну, мне надо б сесть за уроки. А вечер, — она немного запнулась, смутившись от того, что хотела произнести, — проведём вдвоём? Просто вдвоём. Что упустили тогда в первый раз.

— Звучит неплохо, я пока тоже поработаю, — довольно согласился Рейнард, всё же оглаживая её серыми глазами, любовно, но не настойчиво. — И вечер проведём спокойно.

— Уж постарайся, а не как все эти разы, — мрачно хмыкнула девушка и отправила последний кусочек сандвича в рот, не задумываясь безвинно вобрала подушечку пальца, испачканную арахисовой пастой и жиром бекона, следом.

Мужчина проследил это движение, шумно выдохнул носом и встал с грохотом тяжёлого стула, принялся собирать опустевшие тарелки.

Только после это Кирса поняла причину и поспешила взять бумажную салфетку, чтобы остальные жирные пальцы вытереть.