Дрёма (2/2)
— Возьмёшь мне шоколад? — спросила Кирса, обернувшись с лёгкой, чуть застенчивой и очень слабой в призраке кокетливости улыбкой.
— Это дешёвый автомат с подобием шоколада и кофе, — с ворчливым миролюбием произнёс парень, но полез в карман джинс за кошельком. — Выбирай. Я тоже возьму себе что-нибудь.
Девушка выбрала себе большой стакан шоколада с мятным сиропом, Рейнард же взял средний амаретто<span class="footnote" id="fn_34076004_2"></span>. Вышли на улицу, где вечер темнел, предсказывая тёмную ночь. Кирса, выудив таблетку спазмолитика и приняв его, закинула лекарства на заднее сиденье и устроилась на переднем. Теперь без остановок домой. Осязала, что тело обмякает, двигаться не хотелось вовсе. И всё же пока они не начали путь, она взяла Рейнарда за руку, и тот сжал её пальцы в ответ.
Казалось, что в этом умиротворении всё вставало на свои места. И девушка позволила себе целиком расслабиться, медленно попивая горячий напиток. Машина тронулась, и уже через полтора километра, из-за заторов, затянувшихся минут на двадцать, свернула на право. Съезд на Interstate 25. Прямая дорога на север, где движение стало быстрее. Салон наполнился приятными запахами, бурчание двигателя оставалось монотонным, ощущение движения успокаивало. Старомодный рок-эн-ролл закончился, начались бодрящие композиции рока. Сделалось и темнее — теперь дорогу освещали лишь фонари, а пейзажи за окном сделались неразличимыми. Заборы, заросли, поезда, электрички, развязки, в которых нагромождение указателей лишь путало. Оба Гардога молчали, и девушка начала себя ловить на реальной дрёме. Одна остановка на заправку. Музыка лилась мимо ушей, помогая лишь взрослому фокусироваться на управлении, шоколад кончился, в желудке грело теплом. Покой.
Спустя час усталого отдыха, равновесие, что установилось, нарушил громкий звук звонка. Её телефон. Кирса дёрнулась, настолько чужеродность громкости резанула по ушам. Подорвалась достать из кармана телефон вместе с ужасающим озарением: она напрочь забыла о родителях и их требовании. Все эти часы те ждали от неё весточки или чего-то эдакого.
— Папа, — на выдохе сказала девушка, видя на экране номер и фотографию. — Это видеозвонок.
Смартфон вместе с грохотом музыки продолжал вибрировать, вызывая дрожь в пальцах и беспокойство, что затрепетало в груди. Она уже должна была быть десять раз дома. Мало того, отец наверняка через систему безопасности видел, что не было открытия входной двери. Кирса взглянула на прищурившегося Рейнарда, совещаясь.
— Скажи ему, что я забрал тебя из Веллингтона после школы, — сказал тот, собранный взор не отрывался от дороги, — и отвёз в боулинг.
— В боулинг? — криво усмехнулась девушка абсурдности: её, прогуливающую школу ещё и развлекаться повезли.
— Он поверит, — дядя повернулся, чтобы подбадривающе кивнуть ей. — Всё будет хорошо.
Девушка помедлила несколько секунд, а потом ответила на вызов. Связь в дороге оставалась не самой лучшей, но достаточной, чтобы разглядеть строгое лицо отца. Тот явно не ждал ничего хорошего и ничего хорошего сказать не собирался.
— Привет, пап, — поздоровалась Кирса и виновато кое-как улыбнулась. — Прости, я забыла позвонить.
— Я догадался, — несколько язвительно произнёс Реджинальд и жёстко продолжил: — Ну и где ты сейчас, если не дома?
— Прости, Рейнард свозил меня поиграть в боулинг. И у меня вылетело из головы, — покаялся ребёнок, чтобы успокоить взбешённого и встревоженного родителя. — Мы уже едем домой. Я обязательно позвоню, когда мы приедем.
Хмыкание главы семьи отдавало и скептицизмом, и озадаченностью. Казалось, тот что-то обдумывает, пристально вглядываясь в лицо отпрыска. Использовал всё преимущество дистанционной, но наглядной связи.
— Рейнард рядом? — неожиданно спросил он в лоб для проверки.
Кирса покорно кивнула и переключила камеру на тыльную, повернула к водительскому сидению. Парень приветственно махнул рукой, мельком глянув на телефон.
— Тебе так было тяжело сообщить, что ты забрал Кирсу? — со смешком спросил Реджинальд, проявив каплю облегчения. — Это не тяжелее, чем катать шары и выбивать страйки.
— Прости, Реджинальд, — сокрушённо отозвался Рейнард и покачал головой с алыми волосами. — Я писал тебе, но, наверное, у меня почему-то не отправилось. Я даже не думал, что что-то не так.
— Судя по-всему, у тебя не только связь барахолит, — заметил старший Гардог, вздёрнул золотистую бровь, хоть это могла видеть лишь Кирса, — не слышу грохота твоих любимых американских, чистокровных лошадей.
— Да уж. Пришлось одолжить у парней на работе машину, — кивнул Рейнард, смотря перед собой на дорогу. — Но всё нормально, скоро будем дома. А как у вас первый день? Как разместились?
Девушка кисло улыбнулась — дядя тоже пользовался запрещённым приёмом. И спустя пять минут разговоров Реджинальд попрощался и отключил звонок, убедившись что всё действительно с его родными хорошо. И Кирсу это оставило в философском раздумье: чего ещё родители могли так легко не замечать? Так доверять.
Впрочем, даже несуществующий поход в боулинг, должно быть, отцом воспринимался куда приемлемей, чем шатания дочери не пойми где. Рейнард же добавил скорости, чтобы побыстрее очутиться в Норфолке и не вызвать нового недовольства родителей, не дать повода для подозрения. У девушки же дрёма слетела, и она следила за убегающей от света фар дорогой, переключала музыку, когда попадался трек не под настроение. Наконец они свернули на просёлочную дорогу, и она отметила сколь резво Suzuki преодолевает её. И вот они выехали на участок, началась подъездная гравийная дорожка, издававшая почти что родной скрип. Показался и дремлющий в темноте, под звёздами дом с башней. Машина остановилась у гаража. Кирса молча вышла, забирая пустой стакан из под шоколада, на улицу. Ночь забрала всю теплоту дня. Холодно и зябко. Рейнард тоже покинул транспорт, и они почти одновременно открыли задние дверцы взять вещи. Молча двинулись к двери, и подросток отперла её. Одно заученное нажатие, и в прихожей включился свет. Оставались лишь последние метры — дойти до кровати и лечь спать. Плевать на душ и всё прочее.
Рейнард закрыл дверь на несколько оборотов и внутренний замок, что громко щёлкнул в тишине. Кирса сняла обувь, повесила куртку и пока доставала из рюкзака шапку с шарфом, дядя тоже раздевался. Они взглянули друг на друга, и он неожиданно с плавностью опустился перед ней на колени, обхватывая её под бёдра, аккуратно прижимаясь лбом к её животу:
— Я люблю тебя, Кирса, — пробормотал он, потом запрокинул голову, заглядывая ей в насторожённое лицо. — Люблю.
Хоть тот и стоял перед ней, и смотрел с особой нежностью, всё равно выглядел как пёс, который может броситься. Кирса улыбнулась, нерешительно коснулась его лица ладонями. Передавали друг другу касаниями какие-то незримые договорённости. И когда мужчина всё же встал, девушка без опаски направилась к себе в комнату, зная, что детскую границу Рейнард не перейдёт. Даже если очень взбесится. У себя она даже не стала зажигать свет, скинула рюкзак у двери, пакеты с лекарствами на стол, сама дотащила ноги и завалилась поперёк кровати. Последнее усилие для последнего на сегодня звонка. На этот раз она поговорила с мамой. А потом лежала без движения, чувствуя, как проваливается в глубокий сон, и слыша, как Рейнард поднимается на второй этаж в гостевую комнату.