Остановка (2/2)

***

Автобус остановился, и девушка вздрогнула — в тот раз машина тоже остановилась. Как и что-то между ними. На расстоянии было безопаснее. В наушниках Джонни больше не пел. Альбом кончился, сработало автовыключение.

— Норфолк, — скучающе провозгласил водитель.

Кирса шустро встала с места и прошла к выходу. Самое время оставить эти воспоминания в автобусе, пускай едут дальше в Шайенн<span class="footnote" id="fn_34033432_1"></span>. Она частенько думала об этом, пыталась разобраться. Прокручивала каждый момент, чтобы каждую деталь мимики Рейнарда, его поведение, его поступки тем вечером, наконец понять. Узнать. Окончательно решить для себя и двигаться дальше, сладив с эмоциями. Дурацкими и сильными. Девушка спустилась по ступенькам и сошла на пыльный, светло-серый асфальт. Здесь не устроили даже остановку толком. Лишь одна скамья с шатким навесом да скромная вывеска. Чуть впереди, в стороне стоял новый дорожный зелёный щит с белыми буквами и цифрами, подсказывающим водителям. Рядом более декоративная, старенькая деревянная вывеска, гласившая: «Добро пожаловать в Норфолк». Золотые буквы на фоне зелёного смотрелись интересно, а под ними был изображён коричневый бизон<span class="footnote" id="fn_34033432_2"></span>. Не мешало обновить краску. Даже сейчас, когда сделалось пасмурней и солнце скрылось, было видно, что та по краям досок облезла, потрескалась. Дальше за щитами в сторону уводила утоптанная, укатанная полоса земли. С самого января вид этой просёлочной дороги до ферм и коттеджей заставлял Кирсу ёжиться.

На такой могло случиться что угодно. Хоть Рейнард по-прежнему не делал ничего в откровенном насилии и, скорее, каждый раз убеждал, но девушка не могла не исключать такой момент. Не могла исключить и этот фрагмент пути. Ни мать, ни отец не забирали её после поздних школьных кружков на машине. Как обычно это делал дядя. И даже в те разы он делал это с заботой. Но сегодня возле деревянного щита стояла Ксара. Красивая женщина с малым, плотноприлегающим рюкзаком через одно плечо — фиолетовый спортивный костюм не подчёркивал изгибы и стан, но волнующе обозначал. Она нервно барабанила ухоженными, покрытыми изумрудным лаком ногтями по сидушке велосипеда. Сейчас её дочь, не унаследовавшая всей женской красоты, со стороны взрослого опыта могла судить, что мать действительно очень красива. Особенно когда надевала платье. В них та выглядела так, будто ей самое место на званом ужине какого-нибудь богатея. Но она знала, что отцу эта красота была не важна. И эти думы о том, что родители по-настоящему друг друга любят, возвращали её к мысли о своих чувствах и поведении Рейнарда, по-прежнему сочетавшему ту реальную заботу вместе с тем эгоистичным пользованием. Могло ли первое быть всего лишь маской для прикрытия? Чтобы она не видела его подлинного отношения, чтобы брат продолжал ему доверять во всём.

Кирса потрясла головой, отгоняя эти мрачные мысли к двинувшемуся автобусу. На секунд пять воздух заполнил гул двигателя. Присутствие Ксары это хорошо, поэтому девушка пошла к ней, снимая наушники, отправляя их в карман куртки. Присутствие взрослого, который точно не запутает и не даст случиться неправильному. Подросток даже ощутила, как губы растягивает слабая, виноватая улыбка. Она не просила её встречать точно маленькую, но всё же родители переживали.

— Привет, мам, — тихо поздоровалась, и от того, как мать поджала губы, почувствовала, что призрачно-тёплое на душе рассеялось миражом.

— Ты снова прогуляла целый учебный день. Звонили из школы, — как бы невзначай сообщила Ксара, скрестила руки на груди, подобрал пышный бюст. — Но приехала так, будто со школы. Чего не часом позже? Чего не рань, — потом она спохватилась и выдохнула: — Не готова рассказать, Кирса?

Девушка лишь отстранёно пожала плечами. Она не расскажет. Её не поймут. Ни один поступок, ни желание навести в себе порядок. Отделить реальное от ложного. Для них это всё лишь порочность и похотливость Рейнарда.

— Пойдём домой? — тихо спросила Кирса, глуша в себе внезапную потребность лечь прямо на прохладную землю и не двигаться.

Вдобавок мать наверняка ждала её тут какое-то время и явно отменила рабочую смену, чтобы встретить нерадивого отпрыска. Значит, отцу придётся делать круг, чтобы забрать сына с хоккейного клуба самому. А Фланну поздно вечером ждать его там час или больше.

Они могут быть недовольными из-за таких смен в привычном графике. И это они ещё не знают, что дочь отдалась дяде, лишив себя чистоты. Возможно, из-за этого и угодив в такой силок.

— Идём, конечно, — Ксара попробовала бодро и оживлённо улыбнуться, но вышло не очень — тревога сказывалась. — Знаешь, у нас на ресепшен требуются администраторы на полставки. Может, хочешь подработать, раз всё равно пропускаешь уроки? — она руками ухватила руль велосипеда, чтобы катить.

Они медленно двинулись по дороге, от которой пахло весной. Но трава ещё не пробилась — везде в глаза бросалась грязь и пыль. Кирса прикрыла глаза — она была бы не против такой подработки. Но это было контролируемое место, вдобавок под прицелом матери и её знакомых. Девушка потёрла руки, которые ещё пощипывало от дешёвого моющего средства, и покачала головой. Рассудила, что волнение родителей чрезмерно и может навредить. Особенно перед их поездкой. Поэтому негромко сказала:

— Я начну ходить на уроки со следующей недели, — втянула воздух носом, пытаясь из него добрать не хватающих сил. — Правда, не переживайте.

Должна была рискнуть хотя бы до пятницы, чтобы родители уехали с чистой совестью. С их отъездом Рейнарду ничто не будет мешать. Совсем ничто. Поэтому ей нужна свобода и простор. Ксара улыбнулась куда искренней и принялась хвалить дочь. Они обе шли домой, но так по-разному.