раз (2/2)

– И что она?

– Согласилась.

Классно.

– Поздравляю.

Артём посмеивается, перекатывается с пяток на носки, держит сигарету двумя палочками, чтобы руки не провонялись, а то отец задаст по самое не хочу – в этом можно не сомневаться. На нём темно-фиолетовая олимпийка с вставками ярких цветов, красиво в сочетании с прозрачностью голубых глаз, она ему мило велика, и Артём закатывает рукава, высвобождая тонкие мальчишечьи запястья.

Серёжа думает, что его друг круто выглядит для восьмиклассника.– А ты чё?– Чё я?

– Ну, девочки там…– Артём говорит это, как само собой разумеющееся.

Серёжа на девчачье внимание не жаловался: одноклассницам и даже тем, из параллели, не галдящий и даже серьёзный с виду Карамушкин был интересен. Были какие-то смски, звонки на домашний, шептания и хихиканья, но что-то ему как-то лень на всё это тратить время. Сергей всегда выберет одну из книг из домашней библиотеки Хоревых или вот так вот постоять у обшарпанных стен гаражей, читая старые и свежие надписи: кто в кого по уши, кто с кем навсегда, кто – мудак, кто – шлюха и проститутка.

Серёжа поднимает голову к черным на фоне закатного весеннего неба веткам, жмёт плечами:– Да что-то как-то не хочется.

Артём цокает и топчет окурок в грязь, закидывает в рот сразу две подушечки жвачки, говорит:– Так и помрёшь один, никому не нужный. Давай обойдём двор, чтобы выветрилось.

Обходят квартал, на подходе к подъезду Артём просит:– Понюхай – сильно пахнет?Серёжа приближается, втягивает носом воздух где-то у шеи друга: конечно, воняет от него этими его сигаретами.

– Не очень сильно.

– Норм. Ладно, до встречи.

Они бьются кулачками, Артём скрывается в подъезде. Серёжа еще несколько мгновений стоит, ощущая осевший в лёгких запах. Тёплый такой, весенний. Так пахнет его лучший друг.

***За подготовкой к выпускным экзаменам Сергей приходит к осознанию: он даже не целовался никогда. Артёмка-то вон уже, сам рассказывает, что вообще не понимает, как с девочками надо, но всё это – его скромность. Ещё как знает.Наверное, друг его был прав: Серёжа умрёт один, никому ненужный. Ну, если Артём останется с ним, то хоть кому-то нужен будет, правильно? Он же и старше – умрёт раньше, Хорев будет единственным, кто проводит его в последний путь.

Дурацкие мысли.

В оконное стекло что-то бьётся, Серёжа пугается: на скате у окна – вот-вот сорвёт ветром – бумажный самолётик, трепещет тоненькими крыльями. Сергей подрывается, открывает окно, хватает самолётик в последний момент, когда он уже соскальзывает и планирует лететь дальше, наверное, ошибившись – не та посадочная полоса.

– Псс!Артём вылез в окно, прямо как тогда, почти одиннадцать лет назад, когда они впервые встретились. Улыбается радостно, что Серёжа самолётик-таки поймал, и что сам так изловчился, что попал в итоге, куда так старательно целился – это был пятый по счёту. Остальные улетели, подхваченные весенним озорным ветерком.

Артём так улыбается, что Сергей слепнет. У него перехватывает под ребрами, какая-то пушистая штука неаккуратно касается лёгких – щекотно.

– И что мне с ним делать? – Серёжа медленно соображает, наверное, перетрудился за подготовкой. Надо бы отдохнуть, точно.

– Это мой самолёт, пускай у тебя в комнате будет для него ангар. – отвечает ему Артём.– А почему не в твоей?

– Нуу, так скучно. Тебе я больше доверяю, чем себе.

Вот чудила, всё-таки. И он, вот такой, уже заканчивает девятый класс, водит девочек к себе домой, когда родителей нет, курит вонючие сигареты, читает умные книжки.

Сергей держит в руках простой бумажный самолётик.

Артём ему доверяет. Доверил свой летательный аппарат – если вдруг решит улететь, то Серёжа об этом обязательно узнает.

Серёжа держит в руках самолёт Артёма и понимает, что хочет – сильно хочет, как будто от этого зависит его жизнь – быть вторым пилотом, сопровождая Хорева в полётах.

***– А говоришь, что не любишь вкладывать в татуировки много смысла.

Эта татуировка не была первой, не стала последней: бумажный самолётик под правой ключицей Сергея рассекает облака, стремится к своим бумажным целям.

– Пускай будет исключением.

***Ту пушистую залупу Сергей испуганно прячет: как-то не по-пацански это, он чует, что это что-то неправильное. Он сдаёт выпускные, выдыхает, пока не началась гонка с поступлением, и принимает дурацкое решение: напиться с одноклассниками на вписке. Для человека, который практически не пил в своей недолгой жизни, это решение, мягко говоря, радикальное и грозящее неприятными последствиями: после четвертого стакана водки с апельсиновым соком Серёжа чувствует, что вот сейчас его точно вырвет. Ему дают последний шанс – выводят на балкон снятой хаты, где он глотает воздух ртом, дышит глубоко, не обращая внимания на парочку рядом. Как и они на него.

Серёжа пьян – о да. Но даже будучи пьяным как-то им завидует: так самозабвенно целуются, наверное, сейчас для них ничего важнее этого поцелуя в жизни нет.

На балконе приятно-прохладно, и Серёжу отпускает достаточно, чтобы он понял, что больше пить не надо. Остаётся на балконе под интимный шепот парочки, думает, ворочает мыслями, а что ему мешает тоже так с какой-нибудь девчонкой целоваться? Школа – всё, экзамены сданы, что стоит на его пути к счастливой жизни, где он не умирает в одиночестве? Он, наверное, хотел бы умереть в окружении внуков или – если повезёт – правнуков.

Трещит телефон в кармане, парочка пугается и как будто только сейчас несчастного пьяного Серёжу и замечает – взявшись за руку уходят, закрыв за собой балконную дверь, на несколько секунд впустив пьяные крики и весёлую музыку из колонок.

– Алло.– И че ты?

Сергей убирает телефон от уха, смотрит на экран: Артём.

– Чё?

– Норм всё?

– Ну, я напился. – на конце фразы голос скачет, и Серёжа глупо хихикает.

– Давай приду за тобой. Мать твоя знает?

Серёжа охает от мысли о маме – она такого удара не переживёт. Сынишка – алкаш! Не может такого быть, всегда таким примерным мальчиком был, а тут…– Не знает…Артём цокает.

– Останешься у меня на ночь тогда.

Серёжа водит по оконному стеклу пальцем, оставляя след: обводит контуры домов напротив.– Да я думаю, что и тут могу остаться.– Не можешь. Адрес напиши.

Сергей закрывает рот, отстукивает по кнопочкам телефона название улицы и номер дома. На балкон врываются, разгоняя его тихую идиллию, закуривают толпой, Серёжа морщится от запаха, прощается с кем попало и выходит в тёмный двор, подсвеченный несколькими сиротскими фонарями. Подождёт друга на скамейке.

Откидывается на спинку, грешит, прикрывая глаза, срывается в бездну, лавочка летит с ним в стратосферу. Артём спасает его минут через двадцать, Сергей видит его сначала у двери в подъезд, окликает друга и ждёт, пока тот его разглядит в темноте.

– Ууу, пьянь! – без приветствия набрасывается на бедного Серёжу Артём, склоняясь над ним, страдающим от вертолетов.

– Один раз не... – Сергей не завершает фразу, неопределённо помахав рукой.

Артём возвышается над ним и почему-то выглядит старше обычного. Вырос за пару дней, что они не виделись? Так, вроде, не работает. Как они так быстро повзрослели?

Серёжа тянет к Артёму руку, как к своим самым важным воспоминаниям и пережитым эмоциям, как к самому сокровенному и драгоценному. Артём рывком поднимает его со скамейки, дёргая за руку на себя. У Сергея всё плывёт перед глазами, он хнычет.– Что, вертолёты? И кто из нас старше, напомни?

Они двигаются через дворы, распугивая кошек, Сергей с болью выслушивает насмешки Артёма. Друг, называется…

– Что ж ты без меня делать будешь, а, Карамушкин?

Сергей не хочет знать. На весь вопрос ответ у него один: большое и твёрдое ?НЕТ?. Серёжа ничего не отвечает, запрокидывает голову и замирает.

Над ними – звёздное покрывало. Такое широкое и всеобъемлющее, что становится страшно. От открытости, от шири, от масштабности. Артём тормозит тоже, глядит на Серёжу, переводит взгляд вверх.

Они такие маленькие по сравнению с космосом, с этим невероятным видом, они – неважные, мелкие. Они нечаянно появились на свете, когда это небо созидало их маленькую планету столько лет, столько миллионов лет. Космос там, космос над ними, и там же – тысячи галактик, которые они вдвоём бороздили в детстве.

– Где-то там твой дом.

– Что? – Артём смотрит непонимающе, Сергей взгляда не видит, но ощущает.

Забыл или прикидывается?

Серёжа снова тянет к нему руку, чтобы заземлиться, чтобы не улететь одному туда, далеко-далеко, где он будет всегда одинок. Артём смотрит на протянутую ладонь несколько мгновений и говорит:– Пошли, придурок, время уже.

Рука безвольно повисает. Серёжа неожиданно трезвеет, глядя на спину Хорева, удаляющуюся и уже далекую. Осколок звезды с неба летит прямо Сергею в грудь, как стрела херувимчика, становится больно до слёз. Какой он глупый.

Доходят, почти не проронив ни слова. Дома у Хорева абы как раскладывают древнюю кушетку для Серёжи. Это первый раз, когда, ночуя у Артёма, Сергей спит не с ним в одной кровати. Раньше это их не смущало, а сейчас – вдруг. Насмотрелся, блин, на звёзды?

***– Это тогда всё пошло по пизде?

– Ага, именно тогда.