Глава 6. Дорога к воспоминаниям (1/2)

Осколок воспоминания 2.

Ей снились Небеса. Не те, что с золотыми вратами и сонмом ангелов, а нечто иное, пространство, сотканное из звёздной пыли и ледяного космоса. Она парила в этом сновидении, воплощенная в существе, чья красота обжигала точно пламя самой далёкой звезды. Высокая, стройная, словно изваянная из лунного камня, с кожей, отливающей перламутром, как на внутренней поверхности морской раковины. Строгие и благородные черты лица с высокими скулами и точёным подбородком. Губы — тонкая, прямая линия, выражающая решимость и непоколебимость. А глаза… Глаз, как таковых, не было. Там, где должны были быть зрачки, мерцали два небольших лазурных солнца, излучающие не только свет, но и испепеляющий жар. Вместо волос — струящийся поток звёзд, переливающийся оттенками бархатной южной ночи. Звёздная пыль танцевала вокруг её головы, создавая мерцающий нимб, так контрастирующий с темнотой её космических волос.

Девушка парила перед Арбитром разгневанной сверхновой. Если бы у неё были глаза, они выжгли бы дыру в самом пространстве. Лазурный свет пульсировал вокруг неё, отбрасывая дрожащие тени на эфирные стены. Она то и дело вздыхала, и ноздри её раздувались от гнева.

Арбитр беззвучно постукивала ногтем по эфемерной крышке невидимого стола. Она хмурила призрачные брови на своем отсутствующем лице. Её аура была подобна древнему лесу, наполненному тишиной и мудростью.

— Вирсавия, я понимаю, что ты истощена. Знаю, насколько изнурительным было последнее поручение, — голос Арбитра был подобен шелесту звезд, эхом разносящемуся по бесконечности. — Но мало кто ориентируется на пятой сфере так, как ты.

— Я надеялась на отдых, — отрезала девушка. Тонкие брови сложились в непримиримую гримасу. — Последний уровень едва не поглотил меня. Арбитр, мне нужно время для восстановления.

Настал черёд Арбитра глубоко вздохнуть.

— Я уже сказала, что могу лишь просить, Вирсавия, — повторила она. — Не хотелось бы отправлять туда кого-то из неофитов. Провал не станет катастрофой, но ты ведь знаешь, что они вытворяют с теми, кого схватят.

Девушка подлетела к Арбитру вплотную, так, что крайние проявления их эфирных тел соприкоснулись, создавая колебания, напоминающие рябь на поверхности кристально чистого озера.

— Почему я, Арбитр? Почему постоянно я? Неужели нет других, способных выполнить эту грязную работу?

Арбитр покачала головой, и в её бесстрастном лице девушка уловила отголоски глубокой скорби.

— Ты — звено. Ты — единственная, кто может проникнуть туда, куда остальным вход заказан. Твой дар...

Она отпрянула, будто получив болезненный удар. Лазурное сияние померкло. Дар? Так они называли ее проклятье?!

— Ты осознаёшь, о чём я говорю, Вирсавия. Твоя… связь. Ты помнишь…

Лэйн вскрикнула и проснулась. От внезапного, острого ощущения чужого взгляда. Она не могла сказать, что именно её разбудило, но в комнате явственно ощущалось чьё-то незримое присутствие. Сердце колотилось в груди, а по коже бегали мурашки. Комната казалась чужой и враждебной. Лэйн затаила дыхание, прислушиваясь к тишине, но слышала только собственное сбившееся дыхание. Страх, ледяной и липкий, сковал её движения. Она не могла пошевелиться, не могла даже закричать. В голове эхом отдавались последние слова из сна: «Ты помнишь…?». Это был не просто сон, это было… что-то другое. Что-то, что пыталось пробиться к ней из глубин подсознания. И этот навязчивый, невысказанный вопрос, висящий в воздухе, заставлял её чувствовать себя уязвимой и беззащитной. Будто кто-то, очень могущественный, пристально изучал её, ожидая, когда она вспомнит.

— Каин? — неуверенно прошептала она, вспомнив об ангеле. Впрочем, Лэйн не была уверена в реальности этого воспоминания.

Темнота молчала, лишь усиливая чувство неясной угрозы. Набравшись смелости, Лэйн нашарила ХИС и включила его. Зеленоватый свет, блеклый и неверный, осветил пустую комнату, отгоняя призраков. Наспех натянув ботинки, она бесшумно выскользнула из комнаты, стараясь не шуметь. ХИС послушно освещал её путь.

В гостиной никого не было, лишь в камине лениво догорали угли, бросая причудливые тени на стены. Лэйн подошла и протянула дрожащие руки в надежде согреться. Её потряхивало, кожей она до сих пор ощущала холодный, немигающий взгляд. Нужно было отвлечься, занять себя чем-нибудь. Иначе она боялась, что окончательно сойдет с ума.

Библиотека встретила её густым запахом плесени и гнили, перемешанным с ароматом старой бумаги. Тишина здесь была плотной и вязкой, её нарушало лишь слабое шуршание крыс в дальних углах. Лэйн пробиралась между покосившимися стеллажами, освещая путь стиком, пока не увидела Дмитрия. Он стоял, склонившись над столом, рассеянно почёсывая небритую щеку. Вокруг него были разложены пожелтевшие от времени карты.

— Эй, генерал, — тихо позвала Лэйн, стараясь не спугнуть тишину.

Генерал вздрогнул и обернулся, его лицо, измученное бессонницей и постоянным напряжением, осталось бесстрастным.

— Что ты тут делаешь в такую рань? — спросил он, возвращаясь к прерванному занятию.

— Не спится, — уклончиво ответила она, скользнув взглядом по картам. — Готовишься к вылазке?

— Ага, — Дмитрий вздохнул. — Пытаюсь найти место, где можно будет срезать путь, чтобы не тратить топливо.

Лэйн кивнула, не вдаваясь в подробности. Её взгляд привлек старый, окованный железом сундук, стоявший в углу комнаты.

— Что это? — спросила она, указывая на сундук.

Дмитрий пожал плечами.

— Нашёл его вчера в подвале. Видать, кто-то из прежних владельцев припрятал. Не до него сейчас.

Лэйн подошла к сундуку и провела пальцами по шершавому, проржавевшему железу. Не раздумывая, она попыталась открыть крышку. Замок, несмотря на видимую ржавчину, поддался на удивление легко.

Внутри сундука, под слоем истлевшей ткани, лежали полурассыпавшиеся книги, серебряные ножи и вилки, позолоченные безделушки и кинжал. Его рукоять, сделанная из потемневшей от времени слоновой кости, была украшена замысловатой резьбой. Лезвие из закалённой стали, покрытое слоем вековой пыли и ржавчины, всё еще внушало уважение.

Лэйн взяла кинжал в руки. Вес клинка приятно отягощал ладонь, вызывая странное чувство дежавю. С оружием она почувствовала себя спокойнее, страх отступил. Внешний мир полон угроз — и эти угрозы постоянно перекрещиваются как силовые линии электропередач, но с оружием можно было выжить. Она бережно принялась оттирать лезвие от пыли, интуитивно зная, что оно ещё может быть острым.

Чья-та рука опустилась на плечо. Лэйн развернулась, молниеносно выбросив руку с кинжалом вперёд. Это был рефлекс, отточенный до совершенства, проявление инстинкта убийцы, спящего в глубине сознания. Острие клинка остановилось в дюйме от горла генерала. Его лицо оказалось так близко, что она могла увидеть, как в расширенных зрачках отразились её собственные глаза, в которых вспыхнул ледяной, нечеловеческий огонь.

— Убери нож, — сказал Дмитрий. Его лицо побледнело, но голос был твёрд.

Лэйн опустила кинжал, стараясь унять дрожь в руках. Этот всплеск агрессии напугал её даже больше, чем чужое присутствие. С гулким звоном клинок упал на пол, и его тут же подобрал Дмитрий.

— Я не хотела, — пробормотала она, чувствуя, как к горлу подступает ком. — Это было похоже на рефлекс.

Дмитрий сделал шаг назад, пристально рассматривая Лэйн. В его глазах читалось недоверие и подозрение.

— Рефлекс? — повторил он, его голос звучал холодно и отстранённо. — Ты никогда не говорила, что умеешь обращаться с оружием. И откуда такая реакция? Ты снова мне лжешь, Лэйн?

Генерал снова начал подозревать её. Лэйн понимала, что ей нужно что-то сказать, как-то объяснить свое поведение, иначе доверие Дмитрия будет потеряно навсегда. Что-то в его выражении лица подсказывало ей, что на этот раз он не станет церемониться.

— Я не лгу. Я не знаю, что это было, — честно призналась она. — Всё произошло как-то само собой. Я будто… вспомнила часть того, что давно забыла.