Глава 1. Забытый город (2/2)

— Мы насчитали не больше десятка. Все за периметром. Кажется, они нас не заметили.

— Принято. Скоро будем.

***День Падения. Его запомнили по-разному. Кто-то — по огненным метеорам, прочертившим небеса, кто-то — по оглушительному трубному звуку, разрывавшему барабанные перепонки. Кто-то — по ликующим крикам фанатиков, уверенных в наступлении долгожданного возмездия. А кто-то — по первому глотку тумана, превратившему близкого человека в безумную тварь, жаждущую лишь крови.

…Капал бледный туман, оседая на домах, деревьях, проводах. Белая мгла закрыла солнце, но люди не обращали внимание на изменения погоды, занятые своими делами. Туман тем временем разрастался, становился плотнее, просачивался в рот, заполняя гортань вязким, сладковатым привкусом, от которого в горле вставал тошнотворный ком, проникал в лёгкие. Он оседал на кожу, впитывался в неё, проникал в поры, и затем начинал своё неторопливое, но неумолимое дело.

Первыми признаками стали лёгкие недомогания. Сначала их списывали на обычные простуды, потом на переутомление. Потом у заражённого начиналась лихорадка, бессонница, галлюцинации. Разум затуманивался, а внутри начинало разгораться нечто, похожее на голод — голод не по пище, а по жизни, по плоти, по энергии. Этот голод не давал покоя и гнал вперёд, толкая заражённых на поиски жертв.

Туман был лишь вектором, носителем, спусковым крючком. Истинная причина — неизвестный мутировавший вирус, который, словно паразит, захватывал нервную систему, лишал человека воли, оставляя лишь животные инстинкты. Кожа заражённых бледнела, глаза наливались кровью, а зубы удлинялись и заострялись. Поведение становилось агрессивным и непредсказуемым. Мутанты бросались на всё, что двигалось, разрывая тела, пожирая их, словно насыщаясь чужой жизнью. Вирус менял их физиологию, давая им нечеловеческую выносливость и скорость. Они больше не были людьми. Они стали орудиями хаоса, распространяя заразу с каждым укусом, с каждой каплей крови.

Сначала заражение поразило мегаполисы, превращая их в гигантские скотобойни. Города, некогда пульсирующие жизнью, стали ловушками, лабиринтами из разрушенных зданий и остовов машин, по которым бродили обезумевшие стаи заражённых. Правительства пали, связь прервалась, законы перестали работать. А затем небо раскололось на две половины, и на землю хлынул огненный дождь. Именно этот день прозвали впоследствии Днём Падения. Ибо унёс с собой огонь то, что не смог унести туман.

И вот, спустя десятилетие, остатки человечества цеплялись за жизнь в укрепленных анклавах, окруженные страхом, отчаянием и постоянной угрозой.

***Городская площадь дышала забвением и запустением. Каменный остов церквушки, словно умерщвлённый зверь, возвышался над площадью, тусклые купола царапали бледное небо. На решётках ограды алмазными слезами поблёскивал иней. Редкие снежинки всё ещё срывалась с неба, но утренний снегопад закончился. Стояла такая тишина, что можно было услышать сердцебиение снега.

Отряд расположился на обледенелых каменных лавках, окружавших давно не работающий фонтан. Взгляд Дмитрия, полный напряжения и усталости, с облегчением выхватил Анну. Он легонько кивнул ей, и она ответила едва уловимой улыбкой.

— Все целы? — спросил он, подходя ближе.

— Так точно, генерал, — ответила Кира. В её глазах светилось фанатичное обожание, которое даже такой сухарь, как Дмитрий, смог считать без труда.

— Ладно, тогда нам нужно найти безопасное место для ночлега. И желательно сделать это до темноты, — Дмитрий посерьёзнел. — Держимся все вместе. Несмотря на то, что по дороге сюда мы никого не встретили, на въезде я нашёл в брошенном автомобиле женские вещи. Возможно, уцелевшая прячется где-то здесь. Кто-то ведь забрал оружие у мёртвых солдат в машине.

— Или превратилась в крылатую тварь, мечтающую нами закусить, — мрачно пошутил Ноа.

Отряд двинулся дальше, вглубь города. Они шли осторожно, напряжённые, готовые в любой момент открыть огонь. Тишина, которая царила здесь, была не умиротворяющей, а пугающей, она словно всасывала в себя все звуки, оставляя лишь гнетущую пустоту.

— Кажется, этот город абсолютно пуст, — пробормотал Лестер, нервно поправляя автомат. Пальцы его то и дело сжимались и разжимались на цевье, словно желая сорвать предохранитель. — Что Донован надеялась здесь найти? Сдаётся мне, мы впустую тратим время.

Прежде чем Дмитрий успел ответить, из-за угла выскочила фигура. Высокая, худая, одетая в лохмотья. Заражённый. Его движения были дёргаными, неестественными, а глаза горели безумным огнем. Он издал жуткий, гортанный рык и бросился вперёд.

Все, кроме Анны и Ноа, вскинули оружие. Но тут заражённый замер, словно натолкнувшись на невидимую стену. Его голова повернулась, и взгляд, горящий безумием, обратился не на солдат, а на что-то за их спинами. В глазах, обычно наполненных лишь ненавистью и голодом, отразился неподдельный, парализующий ужас, не свойственный этим тварям.

Генерал обернулся и увидел девушку.

Она стояла в дверях полуразрушенного здания, словно призрак. Хрупкая фигура, закутанная в старую, грязную крутку. Длинные, чёрные волосы, падающие на плечи, абсолютно бесстрастное лицо. Ни тени эмоций, ни проблеска жизни, ни даже намёка на хоть какое-то чувство. Лишь глаза её, холодные и мёртвые, смотрели сквозь солдат, проникая в самую душу.

Зараженный завыл и попытался отступить, но споткнулся и упал в снег. Он смотрел на девушку с ужасом, словно она была самим воплощением смерти. Продолжая завывать, он вскочил и убежал, скрывшись в переулке.

Солдаты стояли, ошеломлённые. Никогда прежде они не видели, чтобы заражённый испытывал страх. Дмитрий опустил оружие.

Спустя мгновение генерал уже решительно шёл к девушке. Его рука непроизвольно потянулась к кобуре, но остановилась на полпути. Он спиной чувствовал, что Кира давно смотрит на неё в прицел.

— Кто ты? — спросил он, стараясь сохранить спокойствие.

Она не ответила. Просто стояла и смотрела сквозь него своими мёртвыми глазами, как будто видела что-то далеко за его спиной. В её взгляде не было ни вызова, ни интереса, лишь страшная, чёрная пустота.