Глава 9 (2/2)

— Завтра состоятся похороны, после я бы хотел отбыть к отцу с драконом. Разведаю ситуацию и определюсь, что делать дальше.

— Хорошо, — тут же произнесла девушка, глядя на то, как Лейнор сжал руки, слегка наклонившись в её направлении.

Он, удивленный такой молниеносной реакцией, теперь внимательно смотрел прямо в глаза принцессе. Лицо его выражало что-то очень сильно похожее на чувство вины.

— Так я думал вчера, — хмыкнул Лейнор и продолжил: — но сегодня... Ты плохо себя чувствуешь?

За нервозностью Рейнира увидела такое искреннее беспокойство, что сердце на мгновении замерло, чтобы затем ещё быстрее забиться в груди. Одного вот такого взгляда хватило, чтобы ненадолго стереть беспокойство этого ужасного дня. Она мысленно отругала себя за то чувство одиночества, что жрало её изнутри всё это время.

Она не имеет права так думать.

У неё есть Харвин Стронг, каждый взгляд которого на протяжении всего этого года ежесекундно напоминал ей, что она не одна. У неё ведь есть Лейнор, он столько раз доказывал супруге, что он рядом. В конце концов, учитывая особенности их брака и интересов Лейнора, они могли бы и вовсе не общаться, лишь сохраняя лицо при посторонних. Но они были близки, они стали семьёй.

И Рейнира ненавидела себя за то, что стоило ей снова оказаться в королевском замке, снова увидеть смесь противоречивых эмоций в серых глазах, как она уже почти забыла, что помимо Деймона, в её жизни есть люди, что дороги сердцу.

Впервые она задумалась: тому, что сейчас развивается под её сердцем, тому, что она пока ещё даже мысленно не могла назвать ребёнком, очень сильно повезёт, ведь его окружат люди, способные любить.

Она видела, что взгляд Лейнора становится серьёзнее, а от беспокойства руки мелко дрожат. Поняв, что молчание слишком затянулось, девушка несмело улыбнулась.

— Я беременна, Лейнор.

Как только эти слова сорвались с губ, Лейнор резко выпрямился, на этот раз запуская одну руку в волосы. Он встал, обходя разделявший их стол.

— Правда? — мужчина присел на мягкую кушетку рядом с девушкой. Рейнира подтянула ноги, чтобы освободить ему ещё больше места, при этом не отрывая взгляд от его глаз.

Она даже не заметила, что почти не дышала, ожидая реакции Лейнора.

— Да, — едва слышный шёпот слетел с губ.

— Это неожиданно, — протянул Лейнор. Принцесса заметила, как красивые тонкие губы растягиваются в улыбке. Мужчина протянул обе руки, сжимая ладонь Рейниры в своих. — И это здорово, я безумно рад.

Лейнор притянул её руку ближе и, наклонившись, оставил тёплый поцелуй на запястье девушки.

Она, конечно же, знала, что супруг не будет злиться, ведь когда-то, от воспоминаний больно кольнуло между рёбер, именно на это рассчитывал Лейнор, закрыв глаза на то, что Деймон проводит ночи в покоях принцессы.

Но тогда беременность не наступила.

Когда же Рейнира провела первую ночь со Стронгом, то несмотря на то, что он был с ней нежен и был ей необходим, её израненное сознание вновь вернулось мыслями к Деймону. Неосознанно, ужасно, отвратительно, но она снова вспомнила те счастливейшие ночи в королевском дворце.

И тогда принцесса решила, что бороться с этим больше не может, она отправила служанку к главному мейстеру за успокаивающими травами. Но стоило этой просьбе прозвучать вслух, как другая мысль посетила её. Сначала она казалась неправильной и страшной, но она её озвучила. На этот раз это было послание ни к мейстеру, а к женщине-колдунье, что помогала решать неприятные вопросы служанкам и прочим служительницам дворца, которые не могли обратится с вопросами к главному целителю.

Через несколько часов она нашла в своих покоях два сосуда. Первым был бокал из толстого непрозрачного стекла, что использовали для лечебных зелий. Второй – небольшая глиняная кружка, в которой настаивался Лунный чай.

Это стало почти традицией: каждое утро, стоило Харвину вернуться на своё место, нехотя выбравшись из постели Рейниры, служанка ставила на стол глиняную кружку.

Рейнира ловила себя на мысли о том, знает ли Стронг, что приносит ей Талиса, ведь он был слишком наблюдательным и просто не мог не заметить этого. Но он молчал. И она молчала.

— Рад? — выдавила Рейнира, пытаясь отвлечься от воспоминаний. Ей стало неловко перед Лейнором. Как она могла усомниться в нем?

— Конечно, мы оба этого хотели! Я обещаю, что вернусь к твоим родам, — он протянул руки и прижал девушку к себе, уткнувшись носом в её волосы. Рейнира всхлипнула, прижимаясь щекой к мягкой рубашке.

Хотели.

Она не знала, хотела ли этого.

Она не знала, почему, обнаружив на следующий день после встречи с Деймоном, что забыла принять чай, она тут же не опустошила сосуд, что со свежеприготовленным снадобьем стоял на столе.

Она не знала, почему в тот момент, когда в очередной раз и теперь уж точно поклялась себе выкинуть из головы все свои чувства, таким важным стала эта последняя связь.

Она чувствовала, как умерло что-то глубоко внутри, когда девушка летела обратно к Дрифтмарку.

Она обещала себе начать новую жизнь в этот же день.

Она знала, что поступает просто ужасно, когда спустя всего полдня и вечер, прижимала к себе Харвина, отдаваясь ему со всем отчаянием, словно пытаясь всеми возможными силами наконец полюбить его по-настоящему.

Наутро не было сил, чтобы оправдать каждый свой поступок, и Рейнира понимала, что должна начать новую жизнь, иначе просто сойдёт с ума.

Невыпитый чай, что так и остался стоять на столе, должен был стать поворотным пунктом.

Она должна отпустить дом и жить дальше, должна отпустить Деймона.

От того и стало парадоксом то, что она вовсе не ожидала такого скорого наступления беременности. Она была уверена, что в ней плод любви между ней и Харвином Стронгом, потому что и представить нельзя было, что один раз с Деймоном приведёт к этому.

Но важно было даже не то, что отец не он. Важно было то, что именно после той встречи с ним, она решила изменить что-то, до конца не осознав последствий.

И важно было то, что где-то в глубине души, там, где разум Рейниры отказывался это признавать, несмотря на то что одна мысль вызывала дрожь, злость и ужас. Рейнира очень маленькой жилкой, что видимо располагалась в самом сердце, в той его части, что отвечает за любовь, хотела бы, чтобы плод в её чреве был от родной крови, от крови Деймона.

* * *

В той части плоскогорья, невдалеке от дворца, где обычно проходили церемонии прощания с представителями дома Таргариен, сегодня ветер разбушевался особенно сильно.

Словно даже природа ощущала утрату, которая была совершенно не справедливой, и негодовала. Несмотря на то, что солнце продолжало ярко светить на небосводе, принцесса едва заметно ежилась, ощущая хлесткие порывы воздушной стихии.

Придворные расположились небольшими группами по пространству вокруг погоста, где возвышалось деревянно-соломенное сооружение, наверху которого покоилось небольшое тельце, завернутое в плотные ткани.

С другой стороны, возле самого обрыва, возвышался Караксес, которого видимо выбрали для ритуала, поскольку родители погибшего малыша не имели драконов.

Септон читал долгую и чересчур напыщенную речь, обращаясь к присутствующем, при этом, даже не глядя на причину того, почему все присутствующие вообще собрались.

Рейнира стояла невдалеке от короля с королевой и, благодаря своеобразному полукругу, в которой выстроились присутствующие, могла наблюдать за их лицами.

Король, сгорбившись, словно за двое суток, что прошло с их встречи, постарел лет на десять, сейчас напоминал дряхлого старика. Глядя на него, девушка непроизвольно вспомнила события пятилетней давности, когда на этом же месте оба они прощались с матерью, и сердце болезненно сжалось от осознания, сколько событий минуло с того дня и как усложнилась жизнь самой Рейниры.

Она почувствовала, как одинокая слезинка скользнула по щеке. Боль от той, казалось бы, далекой потери всё ещё жила в её сердце, просто принцесса старалась не возвращаться мыслями к тому дню. Сегодня же это было невозможно.

Принцесса почувствовала очередной болезненный укол, когда перевела взгляд на мачеху. Алисента, в отличие от мужа, наоборот широко расправила плечи и вытянулась в тонкую струну, казалось, ветер, что доставлял дискомфорт остальным присутствующим, ей служил поддержкой. Каштановые пряди, в отличие от локонов Рейниры, сегодня заплетенных в тугую косу, поддерживались парой заколок и потому яркими змеями взвивались в воздух и, словно пелена, периодически закрывали лицо девушки.

Алисента выглядела бледнее, чем обычно, под глазами залегли тёмные круги, но взгляд был направлен прямо. Создавалось ощущение, что девушка даже не дышит, таким неподвижным выглядело её тело. Но от Рейниры не ускользнуло и то, что руки королевы, которые она держала перед собой, всё же совершали какие-то мелкие движения, словно были напоминанием, что она – живой человек.

— Ты слишком бледна, принцесса, — тихий голос Деймона раздался над ухом так неожиданно, что Рейнира вздрогнула.

Всё это время он стоял рядом, по бокам от них, в едва заметном полушаге назад, стояли брат и сестра Веларион. Такая расстановка служила неким отделением главенствующего семейства от остальных в подобных церемониях.

Старая глупая традиция.

Как напоминание о том, что Таргариены всё ещё остаются особенными, и даже те, кто вступают в брак с ними, не могут находиться на одном уровне.

Рейнира почему-то попыталась вспомнить, что было вокруг, когда хоронили мать. Ей стало на мгновение безумно интересно, стояла ли Рейнис чуть впереди своего супруга, но, разумеется, такая незначительная деталь никак не могла сохраниться в сознании девушки.

Да и с чего она сейчас обдумывает такую глупость?

— Принцесса, — снова его голос прошелестел в порыве ветра, а горячая мужская ладонь обвила прохладную руку. И это прикосновение тёплой волной отдалось во всём теле, словно напоминая, какую силу несёт в себе кровь дракона, что бурлит в их жилах.

Она была зла на Деймона, она ненавидела его, точнее, она очень пыталась его ненавидеть, но что бы не сделал порочный принц, это всё равно не могло надолго оттолкнуть девушку.

Словно в каждом его слове и прикосновении жило какое-то тайное оружие, которое он уверенно направлял прямо между её рёбер.

— Печальный день, — валирийский – глоток свежей воды, мягко обволокший связки, прозвучал так естественно, что девушка почти с облегчением выдохнула.

Она так давно не использовала древний язык для общения, она так давно не общалась с Деймоном. Ей даже показалось, что она могла забыть эти близкие сердцу слова. Они настолько ассоциировались с Деймоном, что девушка за этот год даже не хотела вспоминать их, а когда Лейнор в один из дней попробовал заговорить на нём с женой, та тут же перевела беседу на общий язык. Словно это было бы предательством – разделить древний диалект с кем-то другим.

— Он скоро закончится, — Рейнира едва заметно кивнула на реплику дяди. Всё ещё ощущая тепло его большой ладони на своей коже, девушка заметила, как Алисента едва заметно вздрогнула, когда септон прибегнул к очередному слишком уж неприемлемо торжественному обороту речи.

— Она раздавлена, — эти слова, произнесённые девушкой совсем обыденно и почти необдуманно, напомнили ей о временах, когда они с Деймоном вот так вот обсуждали кого-то из толпы, переходя на валирийский. И на мгновение, хотя и не было причины в этом моменте для каких-то положительных эмоций, девушка почувствовала то внутреннее тепло, что всегда разливалось в душе, стоило ей оказаться в обществе дяди.

Это были такие привычные ощущения, такие естественные. Будто не было ничего, кроме них. Не было прошлого, в котором дядя так бесцеремонно оттолкнул её, практически выгнав из столицы, не было долгих месяцев в попытках забыть чувства, что яростно не хотели покидать её душу, не было того дня на берегу моря, когда Деймон снова оттолкнул её, признав, что не считает племянницу равной себе, не было его ужасного поведения в предыдущий день, не было плода, что с каждым днём набирал вес под её сердцем, и всех трудностей, что стояли перед принцессой.

Сейчас здесь, в такой страшный момент для кого-то из присутствующих, Рейнира наконец почувствовала, что она дома. Словно есть только она и её дядя, что всегда протянет руку, когда она в этом нуждается.

— Не каждый день хоронишь детей, — тон Деймона был абсолютно обычный, будто он рассказывал сводку новостей стражи города на Малом Совете.

Но это не удивляло принцессу, с чего бы ему вообще печалиться?

— Как он умер? — девушка действительно не знала подробностей произошедшего, но она и не хотела их знать. Просто сейчас ей нужно было слышать голос Деймона, чтобы не провалиться вновь в скорбь, что окружала всё вокруг, словно какие-то неведомые частички исходили от скорбящих родителей и разносились ветром, оседая на плечах присутствующих тяжелым грузом.

— Я не знаю, — хмыкнул Деймон, и этот ответ вновь вернул Рейниру к тем мыслям, что возникли в её сознании, как только она узнала о новостях, прибыв ко двору.

— Прискорбное событие, — почти безразлично вымолвила девушка.

Она уже собиралась вновь запрятать эти мысли далеко в закрытые ящички, но они словно рой пчёл копошились на самой верхушке, принося дискомфорт.

— Теперь твой статус в безопасности.

Это прозвучало почти торжественно, и на мгновение Рейнира постыдилась своих слов. В голове эти мысли не были такими страшными, какими звучали вслух. Ей вдруг, впервые стало стыдно перед тем, что теперь росло внутри неё.

Ведь у неё тоже появится ребёнок.

Она мельком вспомнила тот единственный раз, когда держала на руках малыша Эйгона. Он был таким маленьким и беззащитным, она должна ощущать боль от происходящего, должна страдать от несправедливости. Но ничего подобного не происходило.

Ей было жаль отца, она понимала, что он проходит такое страшное событие далеко не впервые, и, все же, сейчас он казался особенно слабым. Ей было жаль даже Алисенту, да, они больше не были подругами, но когда-то же были. Да, ей было неуютно и больно от воспоминаний о потери матери, что возникли в голове в таких обстоятельствах.

Но ей было абсолютно всё равно на эту потерю, словно часть души, что должна быть ответственна за страдания по подобному поводу, вовсе отсутствовала в ней самой.

А вот мысль о том, что это неприятное события в какой-то степени обезопасило Деймона, в голове жила и побороть её, такую дерзкую и эгоистичную, Рейнира не могла.

Девушка, понимая, что Деймон молчит, и решив, что даже у него этими словами вызвала омерзение, едва заметно, впервые за время церемонии, повернула и подняла голову. Она тут же встретилась взглядом с двумя серыми омутами, в которых не плескалось ничего, кроме понимания. Она не знала, прочёл ли он на её лице все те раздумья, что роились в голове или же просто поставил себя на её место и понял, что ощущал бы то же самое, но в любом случае он её понял. Снова. Как всегда.

Рейнира, глядя на родное лицо, вдруг на секундочку подумала, если ребёнок этот от Деймона, каким он станет, раз родители его так жестоки?

И тут же одёрнула себя, она запрещала себе любые мысли об этом.

Нет, этот ребёнок должен быть ребёнком Харвина Стронга, и тогда ему будет от кого перенять лучшие качества, которые только могут быть в человеке.

— Алисента рожает детей очень быстро, так что безопасность моего статуса продлится недолго, — слова Деймона и едва заметная усмешка вернули принцессу к реальности.

Она почти строго посмотрела на дядю, сама едва сдерживая улыбку, и вновь повернула голову вперёд.

Это ведь Деймон, что кроме насмешки можно от него ждать? И почему даже такая дикая неуместность в сложившейся ситуации для неё была уместной?

— Кто знает, многое может произойти, а ты обычно удачлив, дядя, — произнесла девушка, сейчас было не время для подобных размышлений, слишком уж они казались неправильными.

Рейниру одновременно злило и восхищало то, как Деймон делает любой её неподобающий шаг чем-то правильным. Он всегда поддерживал её бунтарский дух, всегда разделял самые смелые проказы.

— Ты обвиняешь меня в чём-то, племянница? — он сжал руку девушки сильнее, но бархатный голос оставался всё таким же равнодушным, словно они и не обсуждали какую-то странную тему.

Вопрос этот явно был с подтекстом, как и сказанные до этого слова Рейниры, но на самом деле девушка не подразумевала ничего подобного.

Нет, разумеется, у неё мелькали мысли о том, кому может быть выгодна сложившаяся ситуация, но всерьёз размышлять об этом казалось глупым, в конце концов младенцы нередко гибли даже в королевских семьях.

— Нет, дядя. Я никогда не смогла бы обвинить тебя, даже если бы для этого были основания.

Она сказала больше, чем он ожидал. Но она точно сказала то, что Деймон хотел услышать. Рука его ещё крепче сжала пальчики принцессы, поглаживая кожу.

Ей показалось, что Деймон хочет сказать что-то ещё, но после минутного промедления, хватка его ослабла, а затем Рейнира перестала ощущать его руку на своей.

— Мне нужно... — Ещё тише произнёс Деймон и уверенным шагом направился вперёд вдоль полукруга.

Рейнира не отрывала взгляд от высокой фигуры мужчины, облачённой во всё чёрное. Он двигался плавно и неторопливо, словно дикий хищник, что, вдоволь насытившись охотой, выбирает себе место для отдыха. Светлые волосы, что сейчас почти непозволительно ярко выделялись на фоне траурного одеяния, достаточно сильно отросли за этот год, но всё же были коротки для традиционной мужской причёски Таргариенов, и теперь ветер вольно играл с ними, путая платиновые пряди.

Он встал невдалеке от септона, как раз в тот момент, когда последние слова похоронной речи были произнесены.

Девушка заворожено наблюдала за каждым движением Деймона. Она видела, как лицо его смягчилось, он последний раз взглянул на королевскую чету и повернулся к Караксесу, который в свою очередь также наблюдал за каждым движением хозяина.

— Дракарис.

Караксес, услышав приказ своего наездника, поднялся на задние лапы, предварительно рыкнув, словно подтверждая, что принял команду, а затем лишь слегка повернул огромную голову, раскрывая широкую пасть.

Огонь дракона моментально охватил выстроенный постамент, превращая его в пепел вместе с маленьким телом.

* * *

На следующее утро Рейнира чувствовала себя хорошо. Спустившись к завтраку, она плотно поела и тут же отправилась к загонам, чтобы полетать на Сиракс.

Увлекшись, девушка долетела до Драконьего камня, но вдруг почувствовала тревогу и очередной приступ тошноты, что обычно сопровождал её лишь по утрам. Слабость в конечностях напугала Рейниру, и она направила Сиракс прямо к замку, что острыми пиками возвышался на склонах холма.

Они часто бывали здесь семьёй, когда была жива мать. После её смерти отец больше не посещал этот остров, словно он хранил в себе слишком много счастливых воспоминаний, которые его и так разбитое сердце могло не выдержать. Чуть позже Деймон был назван наследником трона, и Драконий Камень по традиции перешёл в его владение.

Рейнира была с ним тут, помимо последней встречи, всего лишь несколько раз, и то в окрестностях на побережье, поскольку там они могли провести время наедине, оставаясь незамеченными.

В сам дворец Рейнира не заходила давно и потому, слезая с дракона, немного поёжилась, пытаясь отогнать прошлые воспоминания.

Она прошла в огромные прохладные помещения, практически не встречая никого у себя на пути. Несколько слуг лишь кивнули, один предложил помощь, но девушка пояснила, что заглянула, чтобы передохнуть от полёта.

Высокий мужчина, явно один из гвардейцев, хотя вид его был не таким официальным, как у королевских стражей, поприветствовал принцессу и отправил служанку приготовить для неё обед. Девушка хотела отказаться, но её никто не послушал. Такова традиция, они должны встречать любую королевскую особу с почтением.

Ноги сами понесли принцессу в небольшой зал, что располагался в отдалении. Здесь отец собирал Малый совет, когда королевская семья подолгу гостила на Драконьем камне.

Стены помещения были лишь слегка отполированы, в остальном это был камень той скалы, из которой вытесали замок когда-то давно. В центре, недалеко от окон, стоял огромный каменный стол, на котором была искусно выбита карта Вестероса. Окна, точнее просто отверстия в стенах, открывали широкий обзор на водную гладь, простирающуюся вдаль от берегов острова.

— Какие гости, — услышав знакомый голос, Рейнира вздрогнула и тут же повернулась ко входу.

Деймон стоял возле только что закрывшейся за ним двери, с любопытством глядя на племянницу. Он даже не пытался скрыть удивление, как и сама принцесса.

Разумеется, этот замок принадлежал ему, но принцесса вовсе не думала, что мужчина может проводить здесь время.

Тем не менее, девушка одёрнула себя, отталкивая непонятную дрожь, что волной прошлась по телу. Ей нечего бояться. Вчера они с Деймоном, если и не вернулись к прошлым хорошим отношениям, то точно сделали шажок в этом направлении.

После церемонии дядя тут же отправился ко дворцу, не удосужившись вернуться к компании своей супруги. А при входе в ворота замка Рейнира заметила его светлые волосы в одном из переулков, ведущих в город. Рядом с ним двигалась фигура в плаще и капюшоне, принцессу обуяло любопытство, особенно учитывая, что фигура явно была женская, но она постаралась отбросить эти мысли, вернувшись к себе.

Они больше не связаны ничем.

Всего лишь родственники.

— Деймон? Что ты тут делаешь? — наконец девушка отвлеклась от своих мыслей, обратив внимание на то, как бровь Деймона взлетела вверх, а взгляд стал ещё более заинтересованным.

Видимо, она слишком задумалась.

— Это мой замок, — усмехнулся мужчина, на этот раз он двинулся в направлении принцессы.

— Я знаю, но я думала…

— Разве не преследуешь меня? — хмыкнул Деймон, выражение лица было почти весёлым. Как непривычно.

Рейнира лишь закатила глаза и отвернулась от него, снова глядя в окно.

— Очень смешно, — всё же буркнула она, когда поняла, что Деймон всё ещё ждет ответа.

— Я не смеюсь, — на этот раз мужчина взял её за плечо и повернул к себе. — Что ты здесь делаешь?

— Я летала, а потом решила отдохнуть, — Рейнира пожала плечами, стараясь не смотреть в глаза мужчине.

Он явно заметил это и потому, подняв руку, сжал ею подбородок принцессы почти с силой, заставляя взглянуть ему в глаза.

— Отдохнуть от полёта? — насмешка, слишком холодная, чтобы быть искренней. — Я почти поверил.

— Не нужно, Деймон, — Рейнира сжала ладонью запястье руки, что всё ещё фиксировала её лицо.

— Не нужно что? — серьёзно спросил Деймон, переводя взгляд с её глаз на губы и обратно.

— Не трогай меня! — громче произнесла Рейнира, пытаясь вырваться из этой хватки. Но она оказалась сильнее, чем думала принцесса.

— Разве ты не соскучилась? — Деймон наклонился ближе к ней, и Рейнира была почти уверена, что он набросится на её губы, но вместо того, мужчина лишь мягко, почти заботливо, провёл своим носом по кончику её собственного.

Он убрал руки и обошёл её, сделав несколько шагов к окну. Рейнира тоже повернулась, упираясь взглядом в широкую спину, облачённую в чёрный камзол.

— Разве должна была? — на удивление голос прозвучал насмешливо, не выдав ни одной истинной эмоции.

— Теперь у тебя есть новое развлечение, — эти слова прозвучали почти с обидой, и Рейнира удивленно приоткрыла рот.

— Прости? — она не понимала, о чём идёт речь, она слишком отвыкла от Деймона и его странных разговоров, от постоянных смен темы и от постоянных догадок, и от страхов, что ютились в голове, стоило ей хоть немного усомниться в словах или поступках дяди.

— Как я сам не догадался, — протянул Деймон, поворачиваясь к ней. Солнечный свет, что лился из окна за его спиной, мешал сфокусироваться на лице.

— Ты спишь со Стронгом, — добавил Деймон, в голосе прозвучала усмешка. Но не та равнодушная, что была его обычной спутницей, в ней слышалась какая-то горчинка. Но Рейнира не стала обдумывать природу её происхождения.

— Это не твоё дело, — оправдания с такой силой рвались изо рта, что девушка выдавила первый разумный ответ, который пришёл в голову.

Она не станет говорить с ним об этом. Никогда. Он не посмеет осуждать её. Только не после того, что сделал.

— Моё, — Деймон так стремительно приблизился к ней, что девушка неосознанно сделала шаг назад, упираясь задней поверхностью бёдер в каменный стол.

— Это безумство, Деймон, — вдруг почти закричала Рейнира, видя на его лице маску безразличия, которая появилась, как только Рейнира отступила. Но она точно знала, что это маска, потому что, приблизившись, Деймон теперь не мог скрыть в лучах солнца свой беспокойный взгляд.

Он был зол.

— Ты бросил меня, какая тебе разница, с кем я сплю, — также громко выплюнула Рейнира, надеясь, что стража, которая абсолютно точно находилась за дверью, не слышит их.

— Ты – моя! — Деймон приблизился вплотную, и Рейнире некуда было отступить. Жар его тела опалил девушку, от него пахло травяным чаем и драконом. Странно, что она это почувствовала, ведь сама только недавно слезла с Сиракс.

Но, не смотря на то, как каждая клеточка её тела задрожала, ощутив эти знакомые запахи, как таяло её тело под его взглядом, даже наполненным злобой, девушка была в ярости.

— Не смей так, — стоило ей открыть рот, чтобы выговорить всё негодование, как Деймон резко схватил её за шею и, притянув к себе, накрыл губы поцелуем.

Этот поцелуй не был похож ни на один другой, Деймон яростно терзал её губы, прикусывая мягкую кожу. Он нетерпеливо, почти злобно, вторгался в пространство рта своим языком. Руки сжимали шею с такой силой, что Рейнира была уверена – на коже останутся синяки от его пальцев.

Она не знала, сколько длилась эта пытка, не знала, в какой момент начала отвечать на этот поцелуй, но это было чем-то похожим на врождённый инстинкт.

Как можно сопротивляться.

Руки терзали его грудь, стараясь зацепиться, но неугомонно соскальзывали с гладкой кожаной ткани. Она хотела его оттолкнуть, точно хотела.

Наконец, Деймон оторвался от её рта, видимо, потому что ему, как и самой принцессе, перестало хватать воздуха, но тут же обрушил губы на шею девушки, переместив руки на заплетенную плотную косу, стягивая волосы ещё сильнее.

— Деймон, не… — Рейнира не знала, что пыталась сказать, но была уверена, что должна.

Должна оттолкнуть его, она ведь обещала себе.

Но стоило первым звукам сорваться со рта, как зубы Деймона сомкнулись там, где до этого были лишь его язык и губы. Девушка вскрикнула, не закончив сказанное, но он уже зализывал следы укусов языком.

Он оторвался от её кожи, всё ещё слишком сильно стягивая волосы за спиной. Рейнира ощущала, как дрожат её ноги, холодный камень стола не был гладким, на коже останутся синяки.

— Я просил тебя не возвращаться, — глядя ей в глаза, прошептал Деймон, и в это мгновение он смотрел почти нежно.

Он провёл кончиком носа по её лбу, дотронулся до переносицы, прижался к щеке. Языком задел опухшие истерзанные губы и едва заметно прикусил подбородок.

— И вот ты здесь, чёрт тебя дери, ты всегда была невыносимой.

Эти слова звучали зло, но Рейнире не было страшно. Она видела огонь, что плескался в серых глазах, и этот огонь показался ей точным отражением того, что сейчас пульсировал внутри неё.

Она чувствовала боль в плечах, которые слишком сильно сжимали его большие руки.

— Деймон, пусти меня, — выдавила Рейнира, но слова эти прозвучали так неуверенно, что он лишь усмехнулся.

— Нет! Ты же говорила, что любишь меня, — снова почти нежный мазок носом по носу. — Вот он я.

— Деймон, — Рейнира упёрлась руками в грудь мужчине, ощущая наконец, что хватка его рук на плечах ослабла.

— Докажи мне, — снова ярость, ярость в голосе, в глазах, в выражении лица. Он больше не мог притворяться равнодушным. Рейнира ощущала, как их тела пробивает мелкая дрожь.

— Нет, — она снова толкнула его в грудь, разумеется, мужчина даже не шелохнулся.

Их глаза встретились, и девушка всего в одно мгновение смогла разглядеть в серых омутах что-то ещё, что-то кроме злости, ярости, ненависти, которые скорее всего были вызваны тем, что она в очередной раз пошла ему наперекор.

Рейнира была уверена, что она увидела там слабость, и она была уверена, что узнай он, что она видела, абсолютно точно возненавидит её. Не так наиграно, как сейчас, не так глупо, а по-настоящему. У него будет причина.

И этим она себя успокоила. Тем, что познала слабость Порочного принца, что увидела мимолётный страх того, что она оттолкнёт его.

Возможно, ей и вовсе показалось, но это стало самым значимым аргументом, разбившим все её обещания, проклятия и стенания. Она обещала себе, что больше никогда в жизни не позволит ему прикасаться вот так, но вот этот маленький огонёк…

И когда Деймон, снова прорычав что-то вроде «моя», резко опустил руки на её талию и, сжав, усадил Рейниру на каменный стол, она поддалась.

Всё ещё сохраняя решительное выражение лица, всё ещё надеясь и втайне очень страшась, что он передумает, Рейнира почти смело приняла очередной яростный поцелуй.

Дело не в слабости Деймона, потому что её не было, дело в её слабости.

Деймон целовал её настойчиво и яростно, пока справлялся с верхней одеждой, затем разорвал тонкую шёлковую рубашку, что была под плащом. Нетерпеливыми движениями он развязал шнурки на её штанах и, приподняв бедра сильными руками, стянул их. Принцесса громко простонала, ощущая ледяной камень под разгорячённой кожей.

Рейнира упивалась каждым движением, каждым грубым порывом, каждым отпечатком зубов на губах и шее. Её тяжёлое дыхание заполняло комнату, она пыталась потянуться к Деймону, чтобы помочь ему раздеться, но стоило ей убрать свои руки, она чуть не завалилась на спину, теряя опору.

Девушка вернула руки на стол, ощущая приятный контраст между холодной поверхностью и жаром, что исходил от Деймона.

Наконец, расстегнув свой камзол и спустив штаны, Деймон, даже не удосужившись снять одежду с себя или с неё, провёл рукой по влажным складочкам между ног, и, убедившись, что она готова, резко вошёл внутрь до самого основания.

Рейнира вскрикнула, сжимая зубами нижнюю губу. Он подтянул её чуть ближе к краю, а затем продолжил совершать резкие толчки. Девушка ещё никогда не испытывала такого острого удовольствия, почти граничащего с болью, хотя особо нежным Деймон не был никогда. Сейчас же он яростно вторгался в девичье тело. Оторвавшись от её губ, мужчина выпрямился и теперь лишь смотрел на Рейниру, продолжая резко проникать в её тело. Она обессилено расслабила руки, опираясь на предплечья. Деймон усмехнулся, болезненно сжимая рукой её сосок.

Но даже этот жест не показался теперь грубым, более того, Рейнира заметила, что лицо дяди, пока он совершал яростный толчки, становилось более спокойным, хотя в глазах всё ещё горел огонь, но теперь было непонятно, какая из эмоций этим огнём управляет.

Толчки становились всё сильнее, Деймон схватил ногу Рейниры и, согнув её в колене, опустил пяткой на стол, девушка застонала ещё громче, поскольку теперь, казалось, он способен проникнуть ещё глубже в неё.

Деймон опустил руку туда, где их тела яростно сталкивались, вызывая очередной громкий всхлип из девичьих губ. Долгожданный взрыв маячил где-то очень близко.

— Я хотел трахнуть тебя вот так ещё на том утёсе, когда ты впервые расстегнула этот плащ, — как только эти слова сорвались с губ мужчины, который редко говорил во время секса, Рейнира ощутила, как всё её тело пронзает дрожь, а затем взрыв наконец раздался внутри неё. Плечи подогнулись, и девушка упала спиной на холодный камень стола, всё ещё всхлипывая от невероятных ощущений.

Она ощутила, как Деймон излился в неё. Сбавляя темп, он всё ещё не покидал её тела. Она вспомнила тот момент на утёсе, когда он помогал ей перевязать раненную руку. Неужели, он уже тогда её хотел? Рейнира тогда хотела его поцеловать, но этого не произошло.

Покинув её тело, Деймон отошёл, развернулся спиной, опираясь на стол рядом с её ногами, которые всё ещё подрагивали, а потом неожиданно опустился рядом с ней, глядя в потолок.

Рейнира повернула голову, всё ещё обессиленная, глядя на острые черты лица и надеясь на то, чтобы этот момент длился вечность.

Они здесь, в этом камне, всё вокруг из камня, почему они не могут стать им? Просто замереть здесь статуями, чтобы навсегда остаться в этом блаженном минутном спокойствии.

— Я не должен был, — вдруг произнёс Деймон, поворачиваясь к девушке. Его брови нахмурились, а глаза беспокойно оглядывали её лицо.

— Всё нормально.

— Ненормально! — произнёс он и поднялся, оставаясь сидеть на краю стола. — Ты не понимаешь! Я должен защитить тебя, а пока не могу даже себя.

Теперь злость в его голосе была другой, она мешалась с отчаянием и вовсе не была направлена на девушку.

Эта была новая для неё ситуация, она так долго требовала, чтобы он открылся, что сейчас, когда занавес, скрывающий его разум, лишь слегка приподнялся, Рейнира ощутила, как неведомое чувство сковывает тело.

Она не знала, что сказать, все эгоистичные обиды испарились словно по щелчку пальцев. И она абсолютно точно не знала, к чему может привести такой разговор.

— Деймон, — его имя, сорвавшееся с губ, было единственным, на что она была способна. Девушка поднялась, присаживаясь рядом с ним.

— Прости меня, — вдруг прошептал Деймон. Он поднялся и вновь встал перед ней.

Она не знала, сколько они смотрели друг на друга, но, когда Деймон отошёл на шаг, натягивая свои штаны, Рейнира поёжилась, осознавая, что момент откровений упущен.

Он привёл себя в порядок, теперь почти не глядя на принцессу. Подняв с пола её штаны, протянул их ей в руки, а затем снова отвернулся, отходя к окну.

— Я должна кое-что знать, — почти шёпотом произнесла Рейнира, слезая со стола. Она натягивала штаны, стараясь не смотреть на него.

— Что? — чистейшее безразличие.

Она засомневалась, стоит ли вообще теперь об этом говорить, но какая-то часть сознания убедила девушку, что если она не решится сейчас, то точно никогда не узнает правду.

— Ты просил отца отдать меня тебе, — это прозвучало почти холодно, почти безразлично. В то время, как все внутри замерло в ожидании неизвестного.

— Откуда ты…? — Деймон резко повернулся, глядя на то, как Рейнира запахивает порванную рубашку, которая так и не была до конца снята с неё.

— Знаю, — пожала она плечами. Его реакция подтвердила то, что Харвин сказал правду. Хотя она и понимала, что придумывать ему незачем, всё же мысли о том, что гвардеец просто неправильно что-то понял, были слишком навязчивыми.

— В чём вопрос? — также спокойно Деймон пожал плечами, неотрывно глядя на неё.

— Почему ты не сказал мне о своих планах?

— Они не удались, так что это было бы лишним.

Ну, конечно, Деймон решил всё сам, сам предложил отцу и сам получил отказ. Какая ему разница, что по этому поводу думала Рейнира?

Она вновь почувствовала обиду от того, что он не пришёл с этим к ней. Может быть, вместе они бы смогли что-то изменить.

— Почему? — она знала, что этот вопрос лишний, знала, что вряд ли получит ответ, но слово сорвалось с языка почти отчаянно.

— Что?

— Почему ты хотел взять меня в жёны? — её голос дрогнул.

Деймон едва заметно усмехнулся, а затем вновь стал абсолютно серьёзным. Он смотрел на то, как Рейнира застегнула последнюю пуговицу на плаще и сцепила руки за спиной. Он смотрел и молчал, словно понимал, что от его ответа зависит всё.

— Так должно быть, — наконец прервав молчание, Деймон снова отвернулся, глядя куда-то в сторону горизонта. — Два Таргариена на троне – залог процветания королевства.

Неправильный ответ.

Рейнира порадовалась, что он не смотрит на неё, потому что вряд ли смогла бы сейчас сохранить лицо.

Хотя, какая теперь разница.

— Действительно, — усмехнулась она, почти искренне, — мы с тобой – большая потеря для королевства.

Ей показалось, что Деймон вздрогнул после её слов, скорее всего, действительно показалось. Потому что, как только она смогла их произнести, они словно ядовитым туманом распылились вокруг неё, разъедая лёгкие, не позволяя вздохнуть, не позволяя больше смотреть на его неподвижную фигуру.

Ей так хотелось снова вздохнуть полной грудью.

Рейнира направилась к выходу из зала, всеми силами вынуждая себя не поворачиваться назад.

И хотя бы в этом силы её не подвели.

* * *

Рейнира вздрогнула, услышав шум открывающейся двери. Она уже несколько часов пыталась уснуть, но ей не помогла даже ванна с большим количеством трав и успокаивающий чай. Она снова и снова прокручивала в голове сегодняшний день, изредка вспоминая события годичной давности.

— Как твоё самочувствие? — принцесса почувствовала, как Харвин присел на кровати позади неё.

Он знал, что Рейнира не спит, будто всегда чувствовал её внутреннее состояние, без слов.

— Всё ещё не по себе, — ложь легко сорвалась с губ, ведь и не была до конца ложью.

Она видела стража после возвращения в замок. Харвин явно был обеспокоен видом девушки, но она быстро оправдалась плохим самочувствием и отправилась в комнату.

Может быть, он и догадывался, что дело не только в физическом здоровье, но не показал этого ничем. А ведь Харвин Стронг был далеко не глуп и очень наблюдателен.

— Рейнира, — произнёс он чуть тише, погладив её по бедру, что было скрыто плотным одеялом. Девушка наконец приподнялась и села, обхватывая свои колени руками.

Ей было больно и стыдно смотреть ему в глаза, снова. Но игнорировать мужчину она не могла, он не заслуживал этого.

— Я должен, — мужчина замялся, и всё внутри Рейниры напряглось, словно в ожидании взрыва. — В Харенхолле возникли проблемы, отец просит моей помощи.

Девушка выдохнула почти облегченно, надеясь, что Стронг этого не уловил.

Она была почти уверена, что речь пойдёт о другом.

— Что-то серьёзное?

— Для нас – неприятная ситуация. Один из лордов пытается занять место отца, ситуацию нужно уладить.

Рейнира задумалась о том, что говорит Стронг, отбрасывая собственные переживания подальше. Она понимала, что ситуация не просто неприятная, а из ряда вон выходящая, теперь она заметила, что Стронг поистине зол.

— Неприятная, — подтвердила Рейнира, — твой отец может попросить помощи короля.

Она обещала себе, что не воспротивится желанию Стронга, вот, секунду назад, но сейчас, глядя на него, она вовсе не хотела отпускать от себя мужчину. Не теперь.

— Дело не в этом. Отец просит помощи у меня, люди должны увидеть Стронга, — логично. Рейнира сразу поняла о чём идёт речь. Просто признать это вслух не хотела.

— Ты уедешь? — шёпот раздался почти оглушительно.

Деймон доказал ей то, в чём она, и без доказательств, почти не сомневалась.

Лейнор завтра, после поминального обеда, отбудет на Ступени.

И вот теперь, Харвин Стронг должен уехать.

— Я клялся, что буду служить тебе всегда, поэтому я спрашиваю, могу ли оставить тебя ненадолго, моя принцесса? — он словно заранее подготовил речь, но теперь она вылетела из головы и его грубоватый голос звучал слишком мягко и тихо, неуверенно.

Первым порывом было отговорить мужчину, вторым – запретить. Но она прекрасно понимала, что не имеет на это права. Никакого.

Он – единственный, кто заставлял принцессу ощущать себя в полной безопасности. Но ведь сейчас она при дворе, тут найдётся стража.

Она не могла запретить Стронгу не только потому, что беспокоилась за него и просто эгоистично не хотела отпускать далеко от себя, но ещё и потому, что чувство стыда по-прежнему было слишком уж сильным.

Она предала его, теперь дважды, хоть и никогда ничего не обещала, но даже на языке ощущался этот вкус – вкус лжи.

Она виновата перед ним хотя бы в том, что так и не полюбила его с той же силой, что он вкладывал в свои чувства.

— Конечно, это – твой долг.

Слова, произнесённые с таким трудом, вызвали на лице Харвина благодарную улыбку, и он, теперь менее аккуратно, притянул её к себе, накрывая губы мягким поцелуем.

— Я всё ещё немного не здорова, — выдавила Рейнира, когда ощутила, как тёплая рука Стронга касается её плеча.

Рейнира надела ночную рубашку с воротником, так как после ванны всё же обнаружила на шее несколько следов от рук Деймона. На плече, где-то возле ключицы, и вовсе красовался сине-багровый след от его зубов.

Она не могла даже представить, что способна после такого тут же отдаться Харвину, но следы на теле стали ещё одним весомым оправданием.

Возможно, не будь их, она бы сейчас чувствовала себя обязанной приласкать мужчину перед разлукой.

Рейнире стало мерзко от своих мыслей. Сколько может продолжаться всё это.

— Конечно, я понимаю, — Стронг, внимательно оглядывая лицо девушки, видимо, не нашёл того, что искал, поскольку улыбнулся и перевёл взгляд на её живот. Сейчас, из-за позы, прикрытый ногами.

— Останешься со мной? — вопрос прозвучал почти умоляюще. Она так нуждалась в его тепле, пока есть такая возможность.

— На несколько часов, — кивнул Стронг.

— Хорошо.

Он встал с кровати, разделся, не без помощи Рейниры, которая привычными движениями развязала шнурки на доспехах.

Когда они легли, девушка оказалась прижата к горячему телу Харвина спиной. Рейнира ощущала, как его губы касаются волос, а руки нежно прижимают к себе её податливое тело, задержавшись на животе.

Они не говорили об этом с тех пор, как сошли в порту Королевской Гавани.

Рейнира не хотела, а Стронг бы не начал этот разговор.

Они часто о многом не говорили, но в такие моменты, как этот, девушке казалось, что нет ничего важнее, чем ощущать за своей спиной тепло сильного тела Харвина Стронга.

Она ненавидела себя за ту слабость, что вселял в неё Деймон, ведь если бы не он, она бы точно стала абсолютно счастливой в этот момент.

Убаюкивающие прикосновения мужчины и его размеренное дыхание наконец сделали своё дело, Рейнира расслабилась, ощущая, как мысли покидают её разум.