Глава вторая. Общий вес клинков (1/2)

Из-за облака слов людям не видно звёзд

Ты приглашаешь меня в ледяную ночную тьму, но я знаю, что там умру

Так мы не будем друзьями ни с кем и никогда

Иногда нас убивают, но это только «перегибы на местах»

А так это райская сторона

© Слава КПСС

_______

«Импала» одиноко гудела на фоне бесконечного ровного шоссе. Прошло три дня с тех пор, как Дин встретил Кастиэля, и он уже решил, что Вселенная сыграла с ним злую шутку. Три дня, одна провальная охота на призраков, которая едва не стоила Винчестеру жизни, и вот они здесь, втиснутые в его драгоценную машину, как два разъярённых кота в коробку. И каждая секунда, проведенная с этим чудаковатым, чрезмерно серьёзным ангелом, вызывала у охотника нервный тик.

Дин постукивал пальцами по рулю, его челюсть напряглась, пока он наблюдал за мелькающим пейзажем. Снаружи послеполуденное солнце освещало техасский пейзаж, окрашивая заросли кустарника и далёкие холмы в оранжевые и фиолетовые тона. Они с Кастиэлем ехали в тишине, которая была настолько густой, что в ней можно было задохнуться.

После неприятного инцидента с призраком они так и не заговорили. Ангел лишь нехотя сказал следующий пункт назначения и задание, а после они продолжили обмениваться раздражёнными взглядами и разочарованными вздохами. Мысль о том, чтобы провести ещё хоть минуту с этим стоиком, у которого были проблемы в общении, заставила Дина захотеть загнать «Импалу» в кювет.

— Не мог бы ты перестать хмуриться? — проворчал Винчестер, не отрывая глаз от дороги.

— Я не хмурюсь. — Кастиэль посмотрел на него, нахмурив брови в недоумении.

— Да, конечно. — Дин закатил глаза. Он поёрзал на сиденье и схватил с приборной панели коробку с кассетами. — Послушай, либо ты перестанешь так потеть, либо я выкину тебя из машины. Как у тебя вообще получается раздражать одним только присутствием?

Ангел не ответил, лишь одарил охотника недовольным взглядом, и они снова погрузились в неловкое молчание, однако теперь на фоне негромко играла кассета с песнями AC/DC.

Прошло ещё немного времени, прежде чем Винчестер снова взглянул на Кастиэля. Тот смотрел прямо перед собой, стиснув зубы и выпрямившись. Если бы не редкие моргания, Дин вполне мог бы подумать, что рядом с ним сидит статуя. До нужного места было, наверное, часа четыре езды, и мысль о том, что придётся провести ещё неизвестное количество дней в непосредственной близости от этого раздражающего… индивида, действовала на нервы Винчестера, и без того натянутые до предела. Ему хотелось закричать, спросить, почему этот ангел, который, судя по всему, предпочёл бы оказаться где угодно, но не здесь, вынужден быть его напарником. Но он лишь сильнее стиснул зубы и крепче вцепился в руль.

— Нужно передохнуть, — наконец проворчал Дин, тишина действовала ему на нервы, как скрежет ногтей по доске. Он свернул с шоссе в сторону придорожной закусочной, неоновая вывеска которой мигала, как отчаянная мольба.

Внутри закусочная была типичной забегаловкой, где пахло несвежим кофе и жареным луком. Несколько посетителей бросили на них любопытные взгляды, когда они проскользнули за самый дальний столик у окна. Винчестер со вздохом опустился на потрескавшийся винил. Кастиэль двигался с нарочитой, почти пугающей грацией, которая так раздражала Дина.

Подошла официантка с бейджиком, на котором было написано «Долли», и улыбнулась так же широко и неестественно, как неоновая вывеска снаружи.

— Что будете заказывать, ребята? — спросила она, доставая небольшой блокнотик и ручку.

— Чёрный кофе и бургер, — сказал Дин, закатывая глаза, когда ангел просто сидел и, казалось, анализировал молекулярную структуру солонки. — Э-э, то же самое, — добавил он, бросив сердитый взгляд на Кастиэля. Долли усмехнулась и пошла за их заказом. — Знаешь, — начал Винчестер, стараясь говорить тихо и непринуждённо, — люди обычно говорят «спасибо», когда кто-то делает заказ за них.

— Я могу обойтись без пищи, — ровным тоном заявил ангел, медленно моргнув, и его глаза стали похожи на кусочки колотого льда.

— О, конечно, тебе просто нравится наблюдать, как я справляюсь с человеческими задачами, верно? — Дин стиснул зубы. — Ну, знаешь, с теми, в которых ты, очевидно, не способен участвовать.

— Я и не должен, — коротко бросил Кастиэль, отворачивая голову в сторону. Это было всё равно что разговаривать со стеной, очень раздражающей стеной. — Социальные условности меня не касаются.

— Это называется манерами, ты… ходячая энциклопедия странностей! — голос Винчестера ощутимо повысился. — Или, может быть, ты просто слишком высокомерен, чтобы утруждать себя? — ангел открыл было рот, но Дин в отчаянии всплеснул руками, не давая и слова вставить. — Знаешь что? Просто… просто заткнись.

Через некоторое время Долли принесла им кофе и бургеры, и её улыбка слегка дрогнула. Она с привычной лёгкостью поставила заказ на стол.

— Что-нибудь ещё, мальчики? — устало спросила официантка.

— Нет, спасибо, Долли, — сказал Винчестер, вежливо, почти механически кивнув ей, и Долли, не впечатлившись, побрела обратно на кухню.

Столешница была липкой под локтями Дина, а над головой монотонно жужжали флуоресцентные лампы. Эта придорожная закусочная, неотличимая от тысячи других, в которых охотнику приходилось останавливались, должна была успокаивать, быть знакомой. Но сегодня это был просто ещё один повод для раздражения, навалившегося на Винчестера.

Винчестер откусил большой кусок от своего бургера, пережёвывая его с яростью, которая противоречила его унылому, вялому салату и слишком обработанной котлете. На самом деле он не был голоден, точно не в этой ситуации. Он просто… злился. И бургер был для него чем-то вроде боксёрской груши.

Кастиэль сидел совершенно неподвижно, выпрямившись, как церковный шпиль. Выражение его лица было таким же непреклонным, как гранитные скалы, на которые Дин когда-то взбирался в Йосемити*, чтобы уничтожить парочку местных вендиго. Взгляд голубых глаз был устремлён куда-то вдаль, за пыльные окна закусочной. То, как он держался, неподвижно и непреклонно, только усиливало гнев, закипавший в груди охотника. Кас не притронулся к кофе, не говоря уже о бургере. Теперь Винчестер понимал, что это, конечно, был нелепый выбор для ангела, который, вероятно, питается чистой небесной энергией. Но опять же, в Кастиэле всё было нелепым. Они путешествовали вместе всего три дня, но эти три дня показались им тремя десятилетиями, проведёнными в сломанном лифте.

Через некоторое время Дин снова взглянул на Кастиэля. Голубые глаза по-прежнему были устремлены в невидимую точку где-то за грязными окнами закусочной. Холодные. Отстранённые. Плечи ангела были напряжены, руки аккуратно лежали на коленях, словно он позировал для особенно мрачного портрета. Винчестер почувствовал, как его захлестнула новая волна раздражения. Кас выводил его из себя. Прошло так мало времени с их знакомства, а он уже хотел его придушить. Он не мог поверить, как близко подошёл к тому, чтобы бросить ангела в том мотеле. Но приказы есть приказы, мир отчаянно нуждается в помощи охотников.

Наконец Дин доел последний кусочек бургера, и картонный привкус почти не улучшил его настроение. Он смял жирную обёртку в плотный комок, готовый вернуться на дорогу и увеличить расстояние между собой и безмолвной глыбой небесного льда напротив. Винчестер предпочёл бы встретиться лицом к лицу с адской гончей, чем провести ещё час в этой мучительной тишине.

— Знаешь, — сказал Кастиэль ровным голосом, лишённым какой-либо теплоты, наконец-то разрядив обстановку, — кофе вреден для твоего здоровья. Чрезмерное употребление может привести к повышенной тревожности и истощению надпочечников.

В этот момент рука Дина, потянувшаяся к чашке, чтобы сделать ещё один глоток тёплого напитка, застыла в воздухе. Он прищурился, и в его зелёных глазах вспыхнул опасный огонёк.

— О, ты знаешь, что вредит моему здоровью, Кас? — спросил охотник опасно низким голосом. Тихий гнев в его голосе резко контрастировал с громкостью их предыдущего спора.

— Я просто констатирую факт, — ответил ангел, просто наклонив голову, выражение его лица не изменилось.

Это стало последней каплей. Что-то внутри Винчестера щёлкнуло. Он с грохотом поставил чашку на стол, и керамика зазвенела о пластиковую поверхность. Жидкий кофе выплеснулся через край, оставив небольшое коричневое пятно на поверхности стола.

— Констатируешь факт? — переспросил Дин, и его голос сочился сарказмом. — Так мы это теперь называем? Ты уже который день осуждаешь каждое моё чёртово действие, а потом пытаешься выдать это за какую-то «констатацию факта»? Знаешь, что на самом деле, Кас? Я вот-вот засуну тебе кулак в глотку! Клянусь Богом!

Винчестер наклонился вперёд, его лицо оказалось в нескольких сантиметрах от лица Кастиэля. Гнев хлынул из него потоком, дни сдерживаемого разочарования нашли выход. Ему было всё равно, что на них смотрят другие посетители, всё равно, что о них могут подумать.

— Мы знаем друг друга всего три чёртовых дня, а я уже ненавижу тебя! Я ненавижу твоё высокомерное отношение, осуждающие взгляды и то, как ты смотришь на меня, будто я какая-то низшая форма жизни! Не могу поверить, что я застрял с тобой.

Дин сделал глубокий прерывистый вдох, его грудь вздымалась. Гнев всё ещё был с ним, горящим углём в животе, но вспышка, по крайней мере, ослабила комок в горле.

Ангел, со своей стороны, не ответил. Он просто смотрел на Винчестера своими холодными голубыми глазами, в которых не было никаких эмоций. Дин почти ожидал какого-то небесного наказания, библейского выговора за свои слова, но ничего не произошло. Так что он просто бросил на стол несколько смятых купюр и встал, громко скрипнув стулом.

Охотник вышел из закусочной, и тяжёлая дверь с грохотом ударилась о косяк. Он прислонился к «Импале» и сделал глубокий вдох, чтобы унять бушующую внутри него бурю. Винчестер никогда не встречал никого настолько раздражающего, настолько холодного, настолько отстранённого. Он ненавидел Кастиэля так сильно, как никогда в жизни. Это чувство было острым и ярким, почти физической болью. Это было не обычное раздражение, вызванное их противоположными характерами и мировоззрениями. Это было что-то более мрачное, что-то более глубокое. Он посмотрел на ангела, на лице которого застыла маска холодного безразличия, и почувствовал укол чего-то похожего на отчаяние.

Внутри Кастиэль наблюдал за уходом Дина с неизменным выражением лица. Он смотрел на пролитый кофе, слегка наклонив голову, словно анализируя траекторию движения жидкости. Он не пошёл за ним, не пытался сгладить ситуацию. Ему было всё равно. Не было причин тратить на всё это время.

Винчестер подозревал, что это будет долгий, очень долгий путь, и каждая миля, которую он проезжал с Касом, казалась шагом в бездну тихой, клокочущей ярости. Ему просто нужно было понять, как пережить это, не убив раздражающего ангела и не съехав на своей любимой «Импале» с ближайшего обрыва.