томная (2/2)
– Просто, – отвечает, пожав одним плечом.
Просто. Просто по приколу. Просто Сергей один такой на селе, Арт?му с ним повезло, пускай и Сер?жа – самый страшный монстр в чаще, по которой Арт?м шагает, как по минному полю с завязанными глазами.
Сергей его доводит до пошлого трепета, до такихардии, истерики, до исступленного счастья. Сергей – его закладка в тайнике. Сергей – самая любимая гитарная партия в самой важной для Арт?ма песне.
Сергей – крепче железа и хитрее лисы.
В Хореве вс? – для Сер?жи, ты только попроси, позови – прилечу пулей.
Жить так с Карамушкиным – нос к носу, плечо к плечу, вера одна на двоих, вера в здесь и сейчас, центрифуга, в которой уже не видно ни зги.Это как на "Хаосе" разъ?бываться, когда дыхалка уже вот-вот, но сбоку подхватывают, или микрофон – в толпу, и взглядом в сторону – на мокрого, хоть выжимай, на поправляющего челочку свою. Взглядом на свой хаос, на переполненного звериным желанием жить и получать удовольствие.
Вдво?м они оглушены выбросом адреналина, и зам?рзшие города для них – замки Снежной Королевы, прокуренные подъезды – коридоры из дымовых шашек.
У них свой гимн, краткий и понятный: пой, люби, работай.
Сливаются с веселья под утро вдво?м, какое совпадение, ну, давай тогда одно такси. Приторные поцелуи в т?мной прихожей ("...вкрути уже лампочку"), будто не существует времени, слишком сладко, слишком по-киношному вкусно. Арт?ма штормит-штормит-штормит, настоящие девять баллов, когда чужие слова прямо в ухо шепотом – громче колокольного звона за окном: доброе утро, страна! Какие-то откровенные глупости, Арт?му трудно вслушиваться.
– Так метко пинаешься, лучше бы так в футбол играл, – замечает Хорев, за это Сергей зубами – прямо под челюсть, больно, гад?ныш.
– Повы?бывайся тут, – но тут же зацеловывает укус: у кошечки боли?, у собачки боли?, у президента боли?, у Т?мочки не боли?.
Проездной и.... Ах, да.Это же обычный секс, он называет это понедельником и вс? такое. Такой вот он крутой. Рок-рок-рок.
Арт?му иногда приходит на ум: а вдруг, осталась только похоть?Но Сер?жа ластится к руке, чмокает в макушку щекотно на прощание, – делает вс? такое ми-ми-милое, Сер?жа заботится, Сер?жа говорит:– Не кури на морозе, жопу застудишь.Сер?жа спрашивает:– Тебе светлое или т?мное?
Сер?жа просит:– Только в толпу не прыгай, ладно? Что-то тут слишком высоко.
Он делает всякое такое, и Хорев принимает, что Сер?жа вот такой – от края до края, точнее, из крайности в крайность. И Арт?му прямо очень, прямо вот до ошалевшего "вау" это нравится. Он совсем не против, он весь – за.