Глава 2 (1/1)

– Господин Верховный Жрец. В тихом зале, наполненном солнечным светом, стояли двое. Вошедший низко поклонился, выражая своё почтение и подчёркивая более высокий статус фигуры напротив. – Мы потеряли девятерых, – сразу приступил к докладу пирос, – Один из них – рыцарь. – Удалось узнать, в какой стороне? – голос жреца звучал спокойно и размеренно. Казалось, что даже ураган не поколеблет его внутреннюю уверенность.

– Да, – ответил пирос, не смея поднять головы. – Строго на север. – Можешь идти. За время этого недолгого разговора Рацца так и не обернулся, продолжая наблюдать за понемногу меняющимся небом. Эти полгода обещали быть особенно неожиданными как на погоду, так и на события. На обманчиво чистом горизонте виднелась сероватая кайма. – Значит, ты такая же. Да, Хаст?*** Вскоре наступил вечер, за ним так же быстро пришла холодная, звёздная и тихая ночь. Чтобы согреть Хаст, Нави улегся рядом с ней, свернувшись калачиком.

Следующее утро не встретило приятными лучами и не обволокло тело девушки привычным теплом. Хаст вскочила на ноги, охваченная страхом. Кровь отхлынула от лица, придавая ему бежевый оттенок. Она попыталась привести в порядок сбившееся дыхание, инстинктивно придерживая руку там, где билось бешеным темпом сердце. Опомнившись, стала крутить головой во все стороны, разыскивая того, кто так упорно смотрел на неё. Нави тоже всполошился и стал носиться кругами по небольшой поляне между уступами, пришлось успокаивать нервное животное. Где-то на задворках сознания теплилась мысль о некой неправильности происходящего. Но понять, что же, собственно, не так, Хаст не могла, поэтому просто решила не торопиться и подождать ещё немного. Статуя по-прежнему лежала на дне источника, её поза и выражение лица не изменились. Проводить ожидание в безделье Хаст не собиралась: разминка, обычные комплексы упражнений, отработка приемов нападения и защиты, попытки сдружиться с Нави - всё это, пусть и немного, но красило дни неизвестного ожидания. Днём девушка медитировала по нескольку часов, в самую жару, чтобы напитать тело светом солнца. На четвёртый день Хаст всё это осточертело: время поджимало, а результата не предвиделось. Этот день ожидания должен был стать последним, потом уже следовало бы выдвигаться в сторону ближайшей деревни. Было около пяти вечера, когда Хаст снова почувствовала неладное. Холодок пробежался по коже, заставляя покрыться столь нелюбимыми мурашками. Раздался грохот. И ещё раз. Она даже не успела понять, как оказалась на небольшом выступе над источником: лишь там был хоть какой-то навес. Нави встрепенулся, и стоило первым каплям упасть на морду, как он рванул в противоположную от девушки сторону, пытаясь выбраться из лабиринта ущелья. О песок разбивались крупные капли и тут же впитывались в потрескавшуюся от жары землю. Дождь постепенно набирал силу, превращаясь в ужасающий ливень. Казалось, сердце Хаст перестало биться, а руки обхватили колени, не давая лишний раз дёрнуться. Приступ паники, несравнимый с утренней тревогой, словно связал крепкими, тяжёлыми цепями. Хаст с силой стиснула зубы, не давая им позорно стучать, а глаза метались от одного уступа к другому, пытаясь найти щель в скалах, которые сходились над ее головой. Будь она в своей комнате - уже лежала бы на полу, с головой укрывшись плотной тканью, и первую неделю наверняка не выходила за порог, как бы ни стучали соратники в двери. Единственное, что, наверное, могло вытянуть её тогда из-под мнимого укрытия - это прямой приказ Раццы. И то, потребовалось бы время, чтобы привести разрозненные мысли в порядок. К счастью, над девушкой вроде не оказалось щелей, либо они ещё не успели достаточно заполниться водой. Пока Хаст была в мнимой безопасности. – Рано, – озвучила она так и вертевшуюся на языке мысль. Слишком, слишком рано начался Сезон Дождей. Ей должно было хватить времени, чтобы убраться подальше от города гидросов. И зачем она только осталась с этой статуей… Однако корить себя за собственное решение не было никакого смысла, поэтому девушка быстро успокоилась, лишь иногда нервно сжимая пальцы до скрипа ткани штанов на коленях. Если бы оруженосцам, как и рыцарям, не делали такое качественное снаряжение, она бы давно порвала ткань своими короткими ногтями. Тучи уже полностью закрыли собой светило и ясное голубое небо, словно ночь наступила раньше положенного времени. Девушка не жаловалась, однако похолодало ощутимо. Кофта, сумки и даже часть брони лежали здесь, неподалёку, всего в паре метров. Но этот участок полностью покрывала до дрожи противная влага, так что Хаст просто смотрела перед собой, вперив взгляд в неровный участок скалы, и надеялась, что эта водная стена всё же прекратится.*** – ... – перед лицом что-то замаячило. – Эй… – слышалось уже более отчётливо сквозь дождевой грохот. – Э-эй, ты живой? От неожиданности девушка дёрнулась и больно ударилась спиной о стену. Кажется, головой она тоже приложилась неслабо. Перед ней, опираясь руками о край выступа, непростительно близко стояло какое-то непонятное существо. – Отойди! – воскликнула Хаст, стоило ей заметить капли воды, стекающие по телу к его ногам. Если хоть одна попадёт на открытый участок кожи… Девушка ещё не забыла, какбывший товарищ корчился в муках, а ведь на него тогда попала едва ли десятая часть воды, которая была в сосуде. В голове сразу возник образ приютской няни, которая рассказывала о ?Дождевой смерти?. Детей особо непослушных постоянно пугали сказками на ночь. Сказками, которые сейчас в любой момент могли оказаться правдой. – Хорошо, – существо оттолкнулось и нырнуло в воду, отплыв метра на три, там заканчивался небольшой пруд, – Только не кричи. Хаст и не собиралась, просто "оно" застало её врасплох. Немного придя в себя, девушка стала рассматривать непонятное создание. Его светло-голубая кожа словно светилась изнутри, а мелкие вены создавали тонкий узор, едва различимый издалека. На спину пришельца ниспадали изумрудные волосы, а его сиреневые, чистые глаза пугали своей глубиной. Существо постоянно двигалось и бережно водило руками по водной глади. Оно носило только бриджи и набедренную повязку, так что под водой легко угадывался пресс и жилистые руки с изящными длинными пальцами. Хаст и не заметила, как вода под ногами стала чище, и можно было рассмотреть илистое дно с россыпями мелкой гальки. Статуи, брошенной на дно, там не оказалось. – Гидрос? – задала девушка очевидный вопрос. – Хм? – он наклонил голову в непонимании, но, вспомнив что-то, удивился. – Да, наверное. Вы, мироу, нас, кажется, так зовёте. Хаст не совсем понимала значение некоторых слов, но общий смысл был ясен. Он говорил по-другому, словно нараспев, и ставил ударения не всегда так, как нужно. И как гидрос сейчас сказал? ?Мироу?? Это слово было ей незнакомо. – Ты назвала меня гидросом? Думаю, можно сказать и так, но сами себя мы привыкли называть ?лератто?. Девушка невольно вздрогнула, когда грохот неба пронёсся эхом по ущелью. Но ни в её взгляде, ни в чём-либо другом это больше не отразилось. Она сидела и в упор смотрела на гидроса и думала, что же следует сказать. Почему только сейчас он стал живым? Почему она понимает то, что он говорит? Почему его кожа такого цвета? Наверное, последний вопрос был бы совсем глупым, ведь для него её внешний вид наверняка так же необычен: красная, порыжевшая от холода, кожа; глаза цвета ярко горящего костра; рыжие прямые волосы, зачёсанные назад. Последние, кстати, отрасли за время похода, уже доставая до плеч, и немного мешались. Это всё, что мог увидеть гидрос, остальное же, за исключением ладоней и запястий, было скрыто чёрным, плотным костюмом. – Тогда, – парень первый нарушил ставшее уже тяжёлым молчание, – Ты - пирос? Девушка утвердительно кивнула. Слов не осталось, лишь дождь барабанил по мокрой земле. Хаст не уверенна, сколько она вообще просидела под этим навесом, но кончики пальцев уже белели от холода. – Дай мне сумку, – она обратилась к гидросу, который уже успел за это время вылезти из воды и сейчас прогуливался из стороны в сторону, изредка складывая ладони вместе и набирая дождевой воды, после спокойно выпивая её. Неожиданно, но даже сквозь плотную завесу ливня он услышал её. Не спрашивая ничего, парень взял сумку, а когда подошёл ближе, девушка инстинктивно попыталась отодвинуться. Она жестом указала на нужный карман, и гидрос извлёк из него ещё целый камень солнца. Хаст специально вытянула рукава чёрной материи, чтобы вода не попала на руки, и чуть было не уронила так необходимую сейчас вещь: как только девушка взяла камень, на пальцы скатилась пара капель. Она зашипела от боли, но драгоценность не выпустила. Наконец, сделав глубокий вдох, Хаст развернула камень светлой стороной к себе и буквально старалась вжаться в него всем телом. По телу заструилось мягкое тепло. Кто же знал, что она так сильно оголодает за несколько бесконечно долгих часов ливня? Спустя время камень с треском рассыпался: она впитала всё его тепло без остатка. – Что ты сделала? – парень был в шоке. Душа просто рассыпалась в руках пироса, а ведь её не разбить никаким молотком и даже хвалёная взрывчатка пиросов их не брала. – Съела.

Просто, коротко, понятно и главное ни капли лжи. Капли... Да когда же они перестанут бить по земле? Хаст снова обняла себя руками, и ткань жалобно скрипнула. – Что? – Что слышал. Я не собираюсь оправдываться, – она отвернула голову, – А теперь уходи. – Значит, ты такая же, как они? Убиваешь нас ради очага, – последнее слово резануло неизвестным чувством, оставляя рану на сердце Хаст. Он спросил её спокойно, лишь утверждая и так очевидное. Гидрос быстро вылез из воды и направился в сторону города, оставляя девушку одну. Обида брала верх над мыслями. Если бы он увидел её сейчас, то наверняка бы удивился. Глаза пироса застлала белая пелена. Её ждала Дождевая смерть.*** Парень шёл, лишь изредка останавливаясь и постоянно оборачивался, глядя в сторону высоких скал. Мысль о том, что он бросил кого-то, терзала изнутри, выбивала воздух из груди. Но неожиданно проявившая себя гордость не позволяла вернуться обратно. По пути домой гидрос встретил своего ящера, который наверняка начал искать его по понемногу оживающим улицам сразу как только очнулся. Дорога на быстром животном до города заняла всего полдня. Маленькие дети вокруг бегали по лужам, разбрызгивая не успевавшую впитаться влагу. Взрослые собирались в небольшие группы и осматривали, что следует восстановить, и отметить, кого они потеряли в этот страшный сезон. Примерно через неделю они утроят День Памяти об ушедших. Каждый раз было неимоверно трудно, однако с этим ничего нельзя сделать: таков был характер гидросов. И хотя всё вернулось к жизни и потекло своим чередом, однако мог ли он позволить себе отнять жизнь? Проходящие мимо взрослые иногда косились на сумку, которую гидрос случайно в порыве обиды унёс с собой. Скроенная из выдубленной тёмной кожи, она совершенно не вписывалась в общую, довольно светлую обстановку. Парень сорвался с места, запрыгнул на ящера и погнал его домой: нужно было убедиться. На пороге встретила мать, разбирающая какие-то вещи, запорошенные от времени песком. Он обнял её и быстро спросил: – Где отец и брат?

– Ушли помогать соседям... Что случилось? К чему такая спешка? – недоумевала мать, смотря, как её сын быстро переходил из одной комнаты в другую, ища что-то. – Мама, мне нужна непромокаемая ткань. Она же была у нас? Да где же! – Непромокаемая... – она положила свою руку ему на плечо, останавливая. – Я дам её тебе, но сперва расскажи мне, что случилось.*** Хаст уже два дня ёжилась на маленьком пятачке скалы, куда еще не добралась вода. Дождь и не думал прекращаться, лишь немного приутих, а грома не было слышно уже какое-то время. Силы медленно покидали Хаст. Сколько она так ещё продержится? День, два, неделю или вода накроет её раньше? Там, где сходился свод ущелья, уже начали пробиваться капли, так и норовящие упасть неудачливой девушке на голову.

От безысходности Хаст хотела прыгнуть в оазис. Пара секунд боли - и всё закончится, однако воспоминания жизни раз за разом отвлекали от этой затеи: то, как семьей они могли сидеть долгими вечерами; все те истории, которые рассказывали родители; с какой силой ей приходилось буквально вырывать своё место в городе, став сиротой... Столько сил было потрачено - и что теперь? Неужели всё это сгинет, её жизнь правда должна закончиться подобным образом? Лучше умереть в порыве боя, чем вот так, сидя и не имея возможности даже двинуться. Кажется, девушка даже успела задремать, когда совсем рядом послышался топот, сопровождаемый всплесками воды. Вдруг перед ней выполз ящер, маленький дракон. Камни начали осыпаться, а Хаст медленно соскальзывать вниз. Животное крепко вцепилось лапами в скалу, удерживая свой вес над водой. На нём было седло и пара верёвок ближе к шее. – Залезай и укройся этим, – знакомый парень-статуя протянул ей ткань. – Постарайся не промокнуть. Я вытащу тебя отсюда. Хаст хотела возмутиться, но времени на раздумья у неё особо не было. Да и какие могут быть мысли, когда появился призрачный шанс выпутаться из этой дряни? Она хотела аккуратно спуститься, но, не почувствовав под собой опоры, начала падать вниз, и лишь чудом успела ухватиться за одну из верёвок. Левая нога наполовину ушла под воду: жидкость просочилась сквозь защитную ткань, и по всему телу разлилась боль. Однако Хаст всё же смогла зацепиться поудобнее, подтянулась и укуталась в покрывало. Влага быстро уничтожала мышцы на ноге, чувствовалось, как кожа расходилась волдырями и лопалась. Ящер бежал на пределе своих возможностей. Мотало его из-за этого из стороны в сторону не хило, Хаст непостижимым образом удавалось удержать верёвки. Ящер также махом пролетел по улицам, чуть не сметая случайных прохожих. Ступени, ведущие к нужному дому, он перепрыгивал, подгоняемый хозяином. Животное влетело в арочный проём и затормозило боком, а Хаст, не в силах больше держаться, выпустила верёвки и по инерции прокатилась вперёд, заворачиваясь в покрывало. Немного оклемавшись, она выпуталась из неожиданного плена. Парень хотел было помочь, но понял, что это невозможно: всё его тело было мокрым от дождя. – Сумка. Там должен быть флакон с пробкой. Дай мне его, – прошипела Хаст, пытаясь снять ботинок и закатать штанину, – Быстрее! Он выполнил указания мироу и протянул вытащенный глиняный флакон, благо, сумку он так и не отдал. Иначе осталась бы она лежать там же, где и остальные вещи девушки, возле оазиса. Хаст снова натянула рукава на ладони (так и порвать их было недолго, но сейчас не об этом стоило беспокоиться) и осторожно открыла крышку. Внутри лежал порошок - крошка из камней солнца, их толкли в полной темноте и сразу же рассыпали по баночкам с толстыми стенками. Своеобразная аптечка; она не могла заменить собой цельный камень или свет солнца, но в этом случае вполне годилась.

Хаст высыпала на рану все содержимое, и месиво из кожи и мышц медленно, но верно начало затягиваться. Этого должно было хватить, а шрамы не так страшны: девушка не особо заботилась о своей внешности. После того, как боль поутихла, Хаст осмотрелась. Первой, на кого она сразу обратила внимание, была женщина лет сорока. Довольно пухленькая, с прямыми сиреневыми волосами до плеч, она настороженно смотрела на неё, но при этом в такого же цвета глазах отражалась только лёгкая заинтересованность происходящим. Её опасения ощущались на уровне инстинкта. Одета она была в красивое струящееся белое платье, подвязанное поясом под грудью. Рядом с женщиной стоял мужчина примерно того же возраста: ростом был лишь немного выше. Он будто и не удивился появлению столь необычной гостьи, глядя доверчиво и прямо. Тёмно-зелёные волосы были уложены в низкую причёску, а цвет глаз напоминал чистое небо во время Сезона Огня. Также были двое парней. Первым был тот, кто её сюда привез. Второй стоял, сложив щуплые руки на груди, и зло сверкал тёмными глазами. Кажется, ростом он был примерно с Хаст. Скорее всего, её ровесник, но его поведение отчетливо отдавало ребячеством. Тёмные волосы были коротко подстрижены. – Брат, ты умом тронулся? Тащить в дом мироу! – Успокойся, Морр, – женщина осадила его. – Прости его грубость. Я - Молли, это Филат, мой муж, а также мои сыновья: старший - Иллиан и младший - Морран, – она быстро представила и жестом указала на каждого. – А тебя как зовут? – И-илли... Илл? – он одобрительно закивал. – Вы все - гидросы? – Эй, ответь на вопрос сначала! – Морр, – грозно произнесла женщина, снова заставляя сына помолчать. – Да, верно, мы все - гидросы. – Почему вы пытаетесь убить нас каждый Дождевой Сезон? – по дороге сюда, Хаст слышала утробный рёв, очень похожий на тот, который пиросы слышат каждые полгода лишь в Сезон Дождей. Молли наклонила голову набок, показывая, что не понимает вопроса. – Я про драконов. Огромных животных, которые постоянно рушат наши дома и пытаются съесть, – она попыталась подняться с пола, опираясь руками о стену. Из-за болевого шока ногу совсем не чувствовала, хотя та и двигалась. – Ты, наверное, говоришь о больших ящерах, – нашёлся с ответом мужчина - кажется, Филат, – Но они питаются лишь растительностью, невозможно, чтобы они… питались пиросами или же нами. Хаст не поверила сказанному, но приняла к сведению. Наконец, ей удалось подняться. Со стороны улицы, кроме шума дождя, она услышала звуки музыки: флейты, барабаны, что-то струнное... Всё такое знакомое, но ощущалось совершенно по-другому - звук не давил, а втягивал в ритм лёгкой мелодии, поднимая настроение. В Орфалезе игра на инструментах была редкостью, а сейчас и вовсе остались одни парадные барабаны. – Тебе нравится музыка? – Иллиан заметил заинтересованность теперь уже гостьи. – Не знаю. Впервые слышу подобное. – А что, у вас совсем не играют? – удивилась Молли и, как показалось девушке, наигранно притронулась ладонью к щеке. – У нас сражаются на мечах и работают в поле, – отвратительно, но этот дождь нагонял жуткую тоску на пироса, а бывшие яркими краски меркли перед глазами. Мысли сами собой перетекали в сторону неприятных воспоминаний. Комната снова погрузилась в неловкое молчание, но хватит всего этого. Она уже здесь и сделала свой выбор. Нужно идти дальше. – Хаст. Моё имя. – Пф, ну наконец-то, – фыркнул Морр.

Хаст лишь снисходительно окинула мальчишку взглядом. Его бы прогнать пару кругов вокруг если не города, то хотя бы замка Совета. Вот тогда можно было бы обратить внимание на эти слова и даже завязать бой. – Мы питаемся теплом солнца или к... хорошо прожаренным мясом, если это Сезон Дождей, – девушка попыталась наладить разговор, рассказывая немного о своём народе, и чуть не прокололась: теперь придётся следить за словами. Филат заметил внезапную заминку девушки-мироу. Другие, похоже, не обратили на это внимание. Кого же привёл в их тихий дом его сын? – Хаст, – она подняла взгляд на Филата, – Я могу отвести тебя к старейшинам. Думаю, они смогут тебе помочь, – слишком добродушный, слишком доверчивый взгляд и голос. До такой степени, что у девушки появилось ощущение скорого удара в спину. – Ты. Идёшь со мной, – указала она на Илла. Это был не вопрос - приказ без права отказаться. Не сказать, что она боялась всего происходящего, но было непривычно видеть доброту снова, спустя столько лет. Так иногда на неё смотрели мать с отцом, когда они в дни дождей запирались у себя в жилище. Где их не могли ни увидеть, ни услышать другие пиросы. – Так почему же ты осталась здесь? – спросила Молли, но Хаст не успела ответить: их перебили. – О, смотри, это же та храбрая девочка-мироу! Почему вы прячете её от нас? – в комнату зашли двое мужчин, одинаковых с виду. – Я - Энси, спасибо тебе огромное. Если будет что-то нужно, обращайся. – Ага, точно. И от меня прими благодарность. Мы - скульпторы. Можем и твою статую сделать, если захочешь, – подмигнул второй мужчина и весело улыбнулся. Эти двое зашли сумбурно и сразу засыпали вопросами с рассказами о себе. У Хаст от этого потока абсолютно бесполезной информации заболела голова. – Вы кто? – попыталась она перебить этот словесный бардак. – Ты не помнишь? – Энси неловко провёл рукой по своей шее, раздумывая, – А если так? Мужчина встал в позу: глаза полуприкрыты и смотрят вниз, руки протянуты к небу. Точно, именно эта статуя была первой, которую они хотели взорвать. Хаст лишь ответила: – Не за что. – Почему вы ещё не отвели её к старейшинам? – второй мужчина обратил внимание и указал на ужасные шрамы, которые уже успели покрыться тонкой плёнкой. – Вдруг станет хуже. – Не станет, – возразила Хаст. Ей не очень хотелось видеть местных верховод. Зачем? Ведь её наверняка выгонят взашей, в худшем случае - свяжут и оставят под дождём. – Что ж, мы тогда пока пойдём, а то дел невпроворот. Девочка, всё же скажи нам, если что-то будет нужно. И, кстати, я - Эри, – представился второй, прежде чем скрыться в арочном проёме. – Я тоже пойду. Попробую найти брезент и предупрежу старейшин, – Филат быстро покинул комнату следом за близнецами. Молли выпроводила сыновей из зала и попыталась разговорить девушку. Хаст не стала противиться и вкратце пересказала всю сложившуюся ситуацию. Скрывать что-то смысла не было, ведь как бы это не обернулось потом против неё самой.

Она также задала пару вопросов, но ничего нового не узнала: их народ полгода проводит в состоянии каменного сна, в следующие же - спокойно живут, легко переносят ненавистный пиросами дождь и не знают, что такое месть. Да, они способны на обиду, гнев, злость, но не на ярость, от которой хочется убивать. Говорят, гидросов, убивающих других, просто не существует - они умирали от разрывающих изнутри тоски и сожалений. Хаст не удивилась этому: её мама рассказывала примерно то же самое. Вскоре вернулись другие члены семьи, Хаст снова пришлось лезть на спину ящера и кутаться в плотную ткань. Благо, это делалось не в спешке, и она смогла удобно и устойчиво закрепиться сверху. И хотя ехать было недалеко, ливень только усилился, заставляя лёгкие девушки-пироса болеть при каждом вдохе.