Глава 18. Перед лицом прошлого (1/2)

— В школе я была изгоем, надо мной все смеялись из-за высокого роста, лишнего веса и бедности. Но, поступив в университет, я начала худеть и смогла подать себя так, что все хотели общаться со мной. И я не преувеличиваю, меня приглашали на все вечеринки, звали первой в групповые проекты по учебе. А позже на одной из вечеринок мне дали попробовать кокаин, и меня затянуло на три года. Сейчас я в ремиссии, но не могу найти место в обществе, и это моя главная проблема, — говорила высокая девушка, новая клиентка синьора Виктора Бернарди — известного в Рио психотерапевта, работающего с зависимыми людьми. Только сейчас опытный врач не вел прием, а наблюдал из дальнего кресла за своим стажером — Фернанду Гимараешем.

— Пожалуйста, разъясните момент с вашей, как вы говорите, неспособностью найти место в обществе? — уточнил Нанду, записывая в блокнот рассказанное клиенткой.

— Я устроилась работать в кафе и поступила в колледж, хочу получить профессию швеи. У меня прекрасные однокурсники, дружный коллектив на работе, но мне кажется, что они догадываются о моем прошлом, и поэтому не доверяют. А еще я очень замкнутая, поэтому сама сторонюсь людей. Мне кажется, на это могли повлиять школьные времена, как и на зависимость, — девушка говорила довольно подробно, и такие клиенты нравились Нанду больше всего. Их стоило только натолкнуть на мысль, а не вытягивать каждое слово.

— Да, я тоже об этом думал, когда вы рассказывали о своей зависимости. Боязнь быть вне коллектива привела к наркотикам, и сейчас вы тоже сторонитесь людей, хоть и находитесь в ремиссии. Вы знаете, что психологи не раздают советов, если клиент не просит, а только предлагают пищу для размышления, но попробуйте заговорить с кем-нибудь и понаблюдать за своими реакциями и мыслями. Пока я вижу, что вы можете в скором времени прийти от ремиссии к абсолютному исцелению, — Нанду говорил с полной уверенностью в голосе. Наконец, распрощавшись с пациенткой и выслушав похвалу от синьора Виктора, Нанду вышел из кабинета. Практика давалась ему лучше, чем теоретические занятия в университете. Возможно, потому, что он видел во многих клиентах — наркоманах в завязке — некое отражение себя. Их истории отличались друг от друга, и в то же время были похожи.

Рассказанное новой клиенткой также откликнулось у Нанду. Если в школе и в университете он был душой компании, то за почти два года обучения на психолога Нанду так и не подружился ни с кем из группы, хоть и общался в компаниях. Пару раз он ходил с одногруппниками на пляж и в кафе, но вечеринок и больших сборищ сторонился — вдруг там оказался бы кто-то вроде Родригу, что могло бы привести Нанду к новым тревогам. При этом ему было комфортно среди людей. Все довольно хорошо относились к Нанду, при том, что он старался не афишировать свой недуг, — просто не приходилось к слову, да и не хотелось разбрасываться доверием. Однако был один человек, который слишком активно тянулся к Нанду, пусть и сам имел все — богатых родителей, неплохие умственные способности и умение найти общий язык с каждым.

— Нанду, так мы пойдем ко мне домой готовиться к докладу? — спросил его смуглый парень с раскосыми глазами и пухлыми губами. Этого парня звали Луис Кавалли. Единственный сын владельцев сети клиник косметологии и пластической хирургии, он не захотел идти по стопам родителей и выбрал психологию. У Луиса было все, вот только девушек он обходил стороной, ведь его интересовали исключительно парни. И его с самого первого курса привлекал Нанду, как внешне, так и внутренне.

— Хорошо, только ненадолго. Меня ждут дома, — откликнулся Нанду. Луис был неглупым и проницательным парнем, умел видеть собеседника насквозь, но Нанду не стремился к близкому общению с ним, сам не понимая, почему.

— Луана, принеси нам, пожалуйста, пирог с бананами и чай, — попросил Луис горничную, когда они поднимались на второй этаж в его комнату. После под тихую музыку (Нанду с удивлением отметил, что Луису, как и ему, нравится британский инди-рок) и довольно вкусный пирог парни готовились к общему докладу по философии. Нанду думал, что ему с Луисом довольно комфортно: он схватывал на лету любые идеи для доклада, а в перерывах рассказывал истории о вечеринках с группой и светских мероприятиях, которые посещал с родителями. «И правда, почему бы не пообщаться с кем-нибудь, кто не является моим другом. Хотя вдруг он станет таковым», — подумал Нанду.

— А у тебя довольно уютный дом, — улыбнулся Нанду, когда они уже прощались. — Я сам не из богатой семьи, но родители моего друга — довольно обеспеченные люди. Правда, они живут в квартире, а друг с ними в ссоре и живет со мной.

— Нанду, ты можешь скрывать свою ориентацию от кого угодно, но не от меня, — протянул Луис. — Я видел, как твой якобы друг заезжал за тобой, и сразу все понял. Вас сложно назвать друзьями, воздух вокруг вас так и искрит от любви.

— Удивительно, неужели мы ведем себя совсем неосторожно? — вслух подумал Нанду.

— Нет, просто я всегда распознаю таких, как мы, — улыбнулся Луис. — Кстати, вы вдвоем не хотите сходить в клуб со мной и моими знакомыми? Среди них есть несколько однополых пар, как парни, так и девушки…

— Нам это неинтересно, Сесеу не любит клубы, а еще он много работает. Я тоже не слишком настроен ходить по подобным местам, — Нанду в один миг похолодел. Еще не хватало ему посещения клуба, где он может запросто столкнуться с прошлым в лице какого-нибудь опустившегося наркомана, принимающего заветную дозу в туалете.

— Хорошо, хорошо, — Луис поднял руки в примирительном жесте. — Тогда могу я хотя бы подвезти тебя до дома?

***

Едва подъехав к дому и припарковавшись, Сесеу заметил Нанду, выходящего из серебристой «Киа» последней модели. Явно не такси, решил Сесеу, тут же увидев, как со стороны водителя вышел смазливый смуглый тип, одетый с иголочки. Он сжал руку Нанду в знак прощания, при этом коснувшись его плеча как-то слишком бережно, и что-то сказал ему, а Нанду улыбнулся в ответ. В тот же миг горло Сесеу будто сдавила невидимая черная рука с острыми когтями, а кровь вскипела от ревности. Все в движениях этого парня кричало о том, что он явно не по девушкам. Неужели Нанду этого не замечает? А может, он совсем не против ответить на флирт? Чтобы не ударить или не накричать на незнакомца, Сесеу остался в машине, барабаня пальцами по рулю. Он обдумывал, что скажет Нанду, прогнозировал самые неприятные сценарии их разговора, и даже не заметил, как серебристая «Киа» скрылась за углом, а Нанду зашел в подъезд. Не разбирая дороги и перескакивая через две ступеньки, не слыша ничего, кроме шума в ушах, Сесеу ворвался в квартиру.

— Нанду, скажи мне, что это за парень был с тобой? — срывающимся на крик голосом спросил он, даже не здороваясь. — Он же явно такой, как мы, и, скорей всего, догадывается о твоей ориентации.

— Успокойся, это Луис, с которым мы готовились к парному докладу у него дома, — находясь с Луисом, Нанду на время забыл, что ревность и контроль со стороны возлюбленного в последнее время все чаще вспыхивали в их отношениях. Не так давно Сесеу приревновал Нанду к одногруппнице, которой тот одолжил диск с музыкой, но над этим случаем они посмеялись. Во время похода на пляж с одногруппниками Сесеу также беспокоился о том, не будет ли Нанду заглядываться на стройных красавиц. И на это Нанду возразил, что Сесеу в свое время не обратил внимания на Дебору, а значит, и он не интересуется девушками. А уж сколько было звонков, когда Нанду задерживался после учебы! Как будто Сесеу боялся, будто с возлюбленным случится то же самое, что и с Маркусом, либо же просто боялся застать его в постели с другим человеком.

— Ой, как много романов во время моей учебы начиналось с парного доклада, — выплюнул Сесеу последние два слова, как будто они были невыносимо горькими. — Допустим, я не ревную тебя к девушкам, меня самому к ним не тянет, но этот Луис, — снова издевательский тон, — по нему же видно, что он хочет тебя охмурить. Он открыто флиртовал с тобой, как ты не заметил?!

— Может уже хватит придумывать бредни про меня и мою жизнь? Еще скажи, что он хочет со мной переспать, — Нанду взвился, ударив кулаком по стене. Было неприятно, но в целом безразлично, ведь эта боль заглушала душевную. — Я делаю все для наших отношений, я люблю тебя, и в ответ — такая неблагодарность! Если ты и дальше будешь продолжать меня контролировать, нам придется расстаться, потому что сидеть взаперти я не собираюсь. Хотя я уверен, ты был бы не против такого положения вещей.

— Хватит уже изображать из себя жертву! — Сесеу сорвался на крик, на самом деле не зная, что ответить. Ему стало в какой-то мере страшно: расставания с Нанду он не желал ни в коем случае, и даже опасался этого. Сесеу уже пожалел, что начал этот разговор, однако Нанду сразу понял, что реплика о жертве была брошена от бессилия. Продолжать конфликт не было смысла, но отступать было поздно, и поэтому Нанду решил обрубить разговор:

— Все, Сесеу, я не хочу обсуждать это, оставь меня одного, — и Нанду, не дав Сесеу ответить, заперся в комнате Кларисси. Ему было горько и больно от недоверия, но в то же время оставалась призрачная надежда, что Сесеу перестанет ревновать и контролировать его. Раздражало Нанду и упрямство возлюбленного, при том, что за собой он этот порок часто не замечал. Сесеу тоже понимал, что его ревность беспричинна, но не осознавал, что прячется за ней. А это была боязнь того, что Нанду развяжется. Слишком яркий образ заплаканной и жалующейся на Маркуса Телминьи стоял перед глазами, а во снах он трансформировался в такой же образ самого Сесеу. Снилось ему и то, как погрузившийся в кокаиновый туман Нанду поднимал на него руку. Говорить об этом с любимым Сесеу не хотелось — нельзя показывать свою слабость. Нанду и так злится, а подозрения могут еще больше вывести его из колеи.

Однако любой конфликт рано или поздно заканчивается примирением, если его стороны связывает проверенная временем любовь. Вскоре ссора показалась обоим настолько глупой, что оба жаждали примирения, но ни один не решался сделать первый шаг до следующего дня. И только стоило Нанду на следующий день прийти с учебы, как Сесеу, у которого был выходной, встретил его с бурными извинениями и признаниями в собственной неправоте:

— Нанду, милый, я не должен был подозревать тебя в измене. Я, правда, не понимаю, почему так ревную тебя. Наверное, потому, что люблю и боюсь тебя потерять. Я неправ, постараюсь включать разум, когда буду видеть тебя с кем-либо. Хочешь, общайся с Луисом, вовсе необязательно, что он будет приставать к тебе.

— О да, ты у меня тот еще ревнивец, но я не могу долго сердиться на тебя, — улыбнулся Нанду. И снова появилась мысль, что, если Сесеу поступает так нерационально, то Нанду должен быть мудрее. Он взял его за руку и усадил на диван, заключая в объятия. — Сесеу, давай я тебе все объясню. Луису двадцать лет, а мне недавно исполнилось двадцать пять. Он из очень богатой семьи, живет с влиятельными родителями, которые могут открыть ему собственный кабинет для частной практики, и не знает проблем, а я — наркоман в поиске себя. Мне нужно устраиваться на работу, самому оплачивать счета, а о новой квартире или машине я не могу и мечтать… Зачем мне такой парень, как он? Тем более, я люблю только тебя, Сесеу. Как я еще могу доказать это, чтобы ты не ревновал?

— Никак, это я — полный придурок. Я чувствую и знаю, что ты любишь меня, но не могу понять, почему так ревную, — вздохнул Сесеу. Нанду не нашел, что на это ответить, потому что судить любимого человека с точки зрения психологии было сложно, да и не хотелось. Нанду просто хотелось дарить Сесеу поддержку и любовь и принимать ее самому. А Сесеу, уже прижимаясь к Нанду и водя пальцами по его шее, продолжил. — Я буду работать над собой, верь мне. Позволишь поцеловать тебя?

— Верю, конечно, — пусть слова Нанду прозвучали искренне, смысла в них больше не было, и он поцеловал Сесеу, сразу проникая языком вглубь его рта. С помощью нехитрых ласк Сесеу, как всегда, смог заслужить прощения, но всегда ли будет так, или терпение Нанду в итоге рухнет? Нет, второе даже нельзя допускать, решил Нанду и сам оседлал Сесеу, целуя его с безудержной и болезненной страстью.

***