Глава 17. Столкновение интересов (2/2)

— Ну, Телминья, тебе не стоит плакать и зацикливаться на этом парне, — Роберто снова хотелось дотронуться до нее, но он не осмелился, и не только потому, что находился за рулем. — А еще я не хочу, чтобы ты заходила в этот притон, вдруг кто-то из присутствующих там будет неадекватен.

— Нет, я зайду, — упрямо возразила Телма. — Вдруг Маркус будет там, и я смогу убедить его.

— Не нужно геройств, иначе Сесеу спустит с меня шкуру, — улыбнулся Роберто, и это удивило Телминью. Молодой мужчина казался ей слишком серьезным, но улыбка у него оказалась теплой и дружелюбной. Она почувствовала себя в безопасности. — Правда, Телминья, останься в машине. Сесеу даже не знает, что я везу тебя сюда.

— Ладно, я подожду в машине, — согласилась Телма. Мимо заправок, магазинов автозапчастей и других старых строений они доехали к месту назначения — двухэтажному дому на четыре квартиры. В похожем раньше жила семья Райа, но этот создавал самое удручающее впечатление: фундамент явно начал проваливаться, окно на нижнем этаже было закрыто фанерой, а крыша изрядно прохудилась.

— Кажется, это здесь, — сказал Роберто и, увидев, как передернуло Телминью, подбодрил ее. — Не бойся, я знаю приемы самообороны, скоро приду, — он скрылся в доме, а Телминья поймала себя на мысли, что действительно беспокоится за Роберто. Однако он вернулся довольно быстро, принеся не самые приятные новости — парень по имени Маркус не заходил в эту квартиру. Правда, Роберто сразу понял, что полная крашеная блондинка, живущая, по всей видимости, в притоне, приврала ему. С другой стороны, Роберто не мог ожидать честности от наркоманов. Сколько лжи он слышал от старших братьев, сколько получал от них моральных и физических тумаков! Телминья такого точно не заслуживала, хотя вопреки внешней хрупкости старалась быть сильной. Роберто хотелось ее подбодрить, поэтому он озвучил эту мысль:

— Ты меня удивляешь, Телминья. Вроде из богатой семьи, но не боишься ездить в довольно опасные районы, — улыбнулся Роберто, но тут же посерьезнел. — Во время одного из дел я ездил в Росинью с полицейскими и знаю, что там есть притон. Но тебя я туда не возьму, слишком опасно. Лучше попробуй обзвонить ночлежки и больницы, возможно, даже морги.

— Конечно, решительности мне не хватает, но я вовсе не рафинированная барышня, — усмехнулась Телминья, стараясь звучать не слишком кокетливо. — Маркус научил меня кататься на скейте, а на велосипедах мы объездили почти весь город. А еще поднимались пешком на Корковадо. Он сделал меня чуть более смелой, чем я была раньше. Но вообще, ты прав, не буду рисковать и займусь звонками, хотя уже многие люди взялись за это. Сесеу и Нанду, родные Маркуса… А вообще, я проголодалась, хочу зайти куда-нибудь и угостить тебя в знак благодарности. И не отказывайся, ты очень много для меня сделал.

— Кстати, по дороге на Видигал есть маленькое кафе мексиканской еды, лучшее в городе. И места там живописные. Ты как относишься к острой еде? — спросил Роберто.

— Вполне хорошо, люблю чили кон карне и тако с креветками, — Телминью определенно заинтересовала эта идея — развеяться с интересным собеседником после череды нервных дней. — Только, раз уж ты пригласил, угощаешь ты. А я покажу в следующий раз тебе мое любимое место и угощу тебя, — Телма сама от себя не ожидала фразы про «второй раз», но отчего-то она прозвучала так естественно и правильно.

— Без проблем, — улыбнулся Роберто, когда они поехали по направлению к кафе. — Я много похожих мест знаю в городе. А вот сюда, — он указал на небольшой кафетерий с покосившейся вывеской, который находился через дорогу от притона, — лучше не заходить. Там подают неплохой рис с курицей, но как-то я нашел большого таракана в тарелке. И запах ужасный с кухни идет, видимо, плохо проветривают помещение…

***

Ни Телминья, ни Роберто, проезжая мимо «кафе с тараканами в еде и ужасным запахом», не заметили стоящую чуть поодаль от него рыжеволосую девушку с косяком в руке. А вот она заметила и узнала Телминью, глянувшую прямо в упор на кафе, когда мужчина за рулем что-то сказал ей. «Интересно, что же занесло эту зануду в наш квартал? — подумала Режининья, стряхивая пепел. — И что за парень с ней? Он не похож на богача».

— О, я видела эту машину возле нашего дома. Парень за рулем искал Маркуса, — раздался голос за спиной Режининьи и она едва не выронила вожделенную дозу.

— Тука, ты совсем сдурела! Хватит подкрадываться ко мне! — воскликнула Режининья, обозлившись на приятельницу. — Иди лучше отсюда и передай Лоле, что я скоро вернусь, — велела она, но тут же осеклась и спросила. — Подожди, кого он искал?

— Маркуса, который недавно был на нашей квартире, — откликнулась Тука. — Такой симпатичный, с волосами почти до плеч. Он говорил, что пытался выздороветь и встречался с богатенькой девчонкой, но в конце концов сорвался.

— А, этот, — махнула рукой Режининья. Квартира Туки была настоящим притоном, в котором наркоманы и алкоголики менялись, как картинки в калейдоскопе. Однако мать Туки, протрезвев после очередного запоя, выгоняла всех на улицу, и поэтому Режининья не проводила там не так много времени, кочуя по фавелам и другим притонам. А еще эти лица и крики настолько утомляли Режину, что она начала выходить на подработки и недавно устроилась мыть посуду в ближайшую забегаловку (по-другому это место назвать было сложно). Днем туда приходили невзыскательные жители квартала, а вечером они же пили дешевое пиво и дрались. Режининье за мытье посуды платили немного, но на дозу — единственное, что радовало ее последние два года, — вполне хватало. В некоторые моменты Режина пыталась бросить, но тщетно, и Маркус оказался таким же слабым, как она… Внезапно Режининью осенило, что скучная подруга Мэл приезжала за Маркусом, и она является той самой «богатенькой девчонкой». Как же тесен мир, подумала Режининья, усмехнувшись. Как будто Рио — это какая-то деревня, где все знакомы между собой и спят друг с другом.

— А еще Маркус сказал мне, что подружился в реабилитационном центре с Нанду, который был твоим парнем, — хихикнула Тука. — Признайся, скучаешь по нему? У тебя же после него никого не было.

— Какую же чушь ты несешь, Тука, — хмыкнула в ответ Режининья, однако внутри себя осознала, что ей не хватает Нанду. Не как романтического партнера или любовника, а как друга, наверно. Да и Мэл тоже не хватает, с ней было, о чем поговорить, в отличие от той же Туки или других посетителей притона. Режина догадалась, что Мэл и Нанду подружились с Маркусом, и это окончательно выбило ее из расслабленного от курения марихуаны состояния. Неужели ее удел — быть одинокой и никому не нужной? Нанду и Мэл явно не пытались искать ее, зато приняли такого же потерянного Маркуса. И за что?! Он не поддерживал Нанду во время передозировки и не сопровождал Мэл у больницы, а значит, не стоит даже думать о неблагодарных «друзьях». Докурив, Режина направилась на кухню, чтобы поскорее доработать до конца смены, а после купить дозу и погрузиться в кокаиновое забытье. Режининья понимала, что наркотик уже давно стал ее лучшим другом, а зависимость обернулась темным пленом, из которого ей вряд ли удастся вырваться.

***

Дебора с небольшой сумкой и незаконченной картиной для практического занятия стояла у светлого пятиэтажного дома в Кампу-Гранди, будучи не в силах сделать первый шаг. Собираясь с мыслями, она нервно теребила то кисточки вязаного топа в стиле хиппи, то самодельные браслеты из бисера, то собственные волосы. Нужно было поговорить с матерью о срыве Маркуса и попытаться пережить горе вдвоем. «Мама наверняка будет злиться и расспрашивать меня о моей жизни. Сложно будет рассказать обо всем, что со мной произошло», — думала Дебора, оглядывая окрестности. «А здесь намного красивее и спокойнее, чем в Эстасио. Мама всегда хотела жить и работать там, где много зелени», — улыбнулась Дебора, взглянув на видневшиеся вдалеке горы, покрытые густой растительностью. Да и вообще, район, где поселилась Даниэлла, разительно отличался от промышленного и депрессивного Эстасио чистотой и более развитой инфраструктурой. Все здесь дышало умиротворением и полностью отражало чувства Деборы, которой все-таки хотелось сделать первый шаг навстречу матери. Наконец, вдоволь налюбовавшись видами и перетрогав волосы, бижутерию и топ, Дебора зашла в дом, где находилась квартира Даниэллы, и нажала на звонок.

Даниэлла открыла быстро, как будто дежурила под дверью. Действительно, женщина надеялась на визит Маркуса или Деборы, с которой они сближались во время срывов родственника. По словам Сесеу, Маркус развязался три дня назад, а перед побегом ударил и ограбил Телминью. Даниэлле было особенно жалко эту светлую девушку, которая полюбила Маркуса таким, какой он есть. Всякий раз, вспоминая о рассказе Сесеу, Даниэлла начинала плакать и корить себя. Не углядела, не смогла отговорить, не заметила явных признаков и масса других «не» крутились в голове, подобно сметающему все на своем пути вихрю, и даже коллеги не могли ее убедить в непричастности к беде. Даниэлла открыла дверь и увидела девушку с вьющимся темным каре, в широких джинсах и цветном вязаном топе с бахромой. В руках — компактная, но плотно набитая сумка и завернутый в газеты холст. Конечно, Дебора выглядела непривычно, но Даниэлле показалось, что она стала более уверенной, осанка выпрямилась, а взгляд стал прямым и пронизывающим. «Неужели расставание пошло нам на пользу»? — подумала Даниэлла.

— Здравствуй, мама, — проговорила Дебора, оглядывая с ног до головы Даниэллу, которая выглядела неважно. Темные волосы собраны в неаккуратный узел, под глазами залегли темные круги.

— Привет, Дебора, — Даниэлла не знала, куда себя деть. Да, она была успешным адвокатом, но в вопросах семьи часто оказывалась не слишком расторопной. Поэтому она столько раз упускала Маркуса и поссорилась с дочерью. Она потеряла племянника, но не хочет потерять дочь, поэтому попробует принять ее увлечение рисованием. Или уже не просто увлечение, судя по рассказам Сесеу, Телминьи и Маркуса? — Я обзвонила все больницы и морги Западной зоны города, обратилась и в полицейские участки. Я договорилась с адвокатом из нашего офиса. Вдруг Маркус совершит преступление, а я не имею права представлять его интересы…

— Нанду и Сесеу тоже обзванивают все, что можно, — вздохнула Дебора, опустив на пол дорожную сумку и картину. На ее плече Даниэлла заметила татуировку в виде незамысловатого узора и мысленно ужаснулась, но вслух говорить не стала. Сейчас не время для нотаций. — А Телминья пытается прийти в себя.

— Может, пройдем в комнату? — предложила Даниэлла. — Ты надолго, как я понимаю? — они прошли в небольшую гостиную, где Дебора уже была до срыва Маркуса. Внутри тоже было намного уютнее, чем в старой квартире: светлые обои, диван и кресла кофейного цвета, мягкий ковер, множество подушек и пледов. От того, что ремонтом квартиры занимался Маркус, стало еще более тоскливо.

— Я не хочу, чтобы ты оставалась одна, нам нужно пережить это горе вдвоем, — призналась Дебора. — Хотя мне нравится в пансионе, и я хотела бы жить там. Я делю комнату с двумя девушками старше меня, и они помогают мне разобраться в бытовых вопросах, подсказывают, где и как можно недорого закупиться на неделю. С ними и другими ребятами мы устраиваем вечеринки, ходим гулять. Да и хозяйка пансиона — добрейшая женщина — разрешила мне платить чуть меньше, когда узнала, что я рисую. Она попросила, чтобы я написала несколько картин для нее, чтобы повесить в коридорах пансиона. А еще он находится не так далеко от университета, а отсюда добираться очень долго.

— Дочка, я купила эту квартиру, чтобы мы могли жить в ней втроем, — устало проговорила Даниэлла. — Я сплю в гостиной, а для вас с Маркусом подготовила комнаты, пусть маленькие, но свои. Почему ты упрямишься?

— Ты даже не признаешь, что была неправа в нашем конфликте, поэтому мне спокойнее жить отдельно, — Дебора чувствовала внутреннюю силу, чтобы отстаивать себя. — Неужели ты до сих пор не поняла, как для меня важно творчество? Ты наверняка даже не ходила на выставку, где были представлены мои картины.

— Ходила, — тихим голосом проговорила Даниэлла, сдаваясь под натиском дочери. Надо быть мудрее, подумала она, хотя бы в этой ситуации. — И мне понравились некоторые из них, пусть не везде я поняла замысел. Но цвета очень хорошо переданы. Мне понравился пейзаж с водопадом Игуасу.

— Хочешь посмотреть картину, которую нам задали на занятиях по живописи? — так же тихо спросила Дебора. Она решила сделать первый шаг сама, ведь Даниэлла выглядела так, будто нуждалась в поддержке. И кто, как не Дебора, может дать ей это сейчас? Даниэлла кивнула в знак согласия, и Дебора развернула старые газеты, продемонстрировав написанный акварелью натюрморт с букетом цветов в вазе, плодами красного и белого винограда и двумя цветными драпировками. — У нас есть постановка, и мы должны написать ее с натуры. Мне осталось проработать светотень и добавить мелкие детали.

— Дебора, это удивительно, какие нежные цвета, — искренне восхитилась Даниэлла. — Такая живопись мне понятна, у тебя есть талант.

— Спасибо, мама, — впервые улыбнулась матери Дебора и, что-то решив для себя, добавила. — Хорошо, я поживу некоторое время с тобой, и я тоже была неправа в этой ситуации. Но не думай, что я брошу учебу на факультете искусств и поступлю на экономический.

— Поговорим позже, сейчас нам важно найти Маркуса, — проговорила Даниэлла. Они с Деборой смогли сделать первый шаг навстречу друг другу, но им предстояла еще долгая работа на пути к примирению. Сейчас же каждая из них в глубине душе не была готова уступить другой и отринуть собственные принципы.