Глава 15. Сорванные мечты (2/2)
На матрасе в углу комнаты спала девушка со спутанными рыжими волосами. Неужели это их пропавшая подруга? Мэл и Нанду подошли к ней одновременно, и Мэл потрясла ее за плечо.
— Режининья, очнись, — тихо позвала она. Нанду в это время смотрел на дверь, чтобы дать отпор тому, кто зайдет сюда. И в комнату, на их счастье, зашла тощая девушка, грязная и с исколотыми руками.
— Кто вы такие? Неужели вы к Марсии? — хриплым голосом спросила она. — Не надейтесь, что она проснется в ближайшее время, она недавно укололась и легла спать.
— Марсия? — спросила Мэл. — Мы думали, это наша подруга Режининья. Что с ней? Может, ей нужна помощь?
Тем временем спящая заворочалась, и ребята увидели, что у нее более круглое лицо, чем у Режининьи, и выглядит она намного старше. Значит, либо она ушла из фавелы Акари, либо кто-то перепутал эту Марсию с Режининьей и распустил ложные слухи. Нанду подумал, что все было зря, и им не стоит больше искать пропавшую подругу. В большом городе сделать это будет крайне сложным, хотя они с Мэл даже обращались в полицию, и это было безуспешным. За тяжелыми мыслями Нанду не заметил, как впал в ступор, чего давно с ним не случалось. Он смотрел в одну точку, не слыша и не видя ничего, ощущая шум в ушах и видя туманную пелену перед глазами. А тем временем Мэл также поняла, что не стоит верить слухам.
— Как вы сказали, Режининья? Здесь такой нет и не было, — захохотала вошедшая наркоманка. — Не глупите, Марсии помощь не нужна, она просто любит поспать. А вы кто такие? За дозой пришли? У нас хорошая дурь, хотите, позову кого-то из ребят?
— Мэл, пойдем, — Нанду внезапно выпал из ступора, схватил подругу за локоть и потащил к выходу. Еще не хватало ему наркоторговцев! А вот заявить в полицию стоит, решил он. До дома Нанду ехали молча. В голове Нанду ворочались самые разные мысли и чувства: горечь и боязнь за Режининью, злость на то, что она не способна измениться, досадные воспоминания о проведенных в наркотической коме днях и осознание того, что он мог оказаться на месте несчастной Марсии. Обняв Мэл на прощание, Нанду зашел в квартиру с тяжелым сердцем, но, не успел он разуться, как в коридор ворвался разъяренный Сесеу.
— Нанду, ты где был?! — закричал он, стукнув кулаком в стену. — Мобильный оставил дома, а сам убежал, даже не позвонив мне. Мы хотели приготовить что-нибудь вместе и поужинать вдвоем! И не пытайся мне солгать, что ходил в магазин, у тебя нет пакета с продуктами.
— Сесеу, я и не думал тебе врать, — Нанду мысленно укорял себя за то, что забыл о еще одной их традиции. Мэл вытащила его спонтанно, и он даже не взял мобильный. Хотя, с другой стороны, если бы Нанду сказал, куда идет, Сесеу разгневался бы еще больше. — Я сейчас все объясню.
— Давай, я слушаю, — они прошли в гостиную, и Сесеу опустился на спинку дивана, скрестив руки на груди. Взгляд его будто пронизывал Нанду насквозь.
— Я услышал, что где-то видели Режининью, и решил попробовать достучаться до нее, — Нанду решил умолчать о Мэл, чтобы не подставлять под удар и ее. — И я ездил в Акари…
— В Акари! — передразнил Сесеу с ядовитой злостью в голосе. — Ты совсем недавно слез с антидепрессантов и перестал видеть кошмары, но вдруг решил, будто ужаленный, рвануть в фавелы за той девицей. Удивительно, Нанду! Забыть об ужине со мной ради непонятной авантюры. А если бы тебя там убили?!
— Прекрати нести чушь! — Нанду тоже начал злиться и решил все-таки сказать правду. — Я ездил туда с Мэл и охранниками ее деда, с нами бы ничего не случилось.
— Еще скажи, что Мэл тебя туда позвала, — Сесеу продолжал сверлить Нанду глазами, а его голос, казалось, способен выдержать даже бразильскую жару — настолько он был ледяным. В эти минуты он был похож на Тавиньо, когда тот отчитывал его за роман с Нанду.
— Нет, мы вместе решили туда поехать, — Нанду глянул на Сесеу с вызовом.
— А если Режининья до сих пор любит тебя? — в голову Сесеу вдруг пришла неожиданная мысль. Все-таки порой в нем начинала играть иррациональная и захлестывающая с головой ревность — в такие моменты он становился похож на мать с ее вечными звонками отцу. В голове промелькнули сцены, как Нанду встречает Режининью, обнимает ее при встрече, они целуются. Воображение разыгралось, и он уже не смог остановиться. — Вы же столько лет были вместе, мало ли, вдруг решите вспомнить старое.
— Ты несешь полный бред! Это уже совсем не похоже на беспокойство за меня, ты так не думаешь? — Нанду даже поперхнулся от такого заявления. Конечно, порой Сесеу ревновал его к девушкам и парням, но это проходило в какой-то игровой форме. Они шутили, что в такие моменты очень похожи на старших Вальверде. Но такое недоверие подкосило Нанду и вместо того, чтобы попытаться переубедить Сесеу в обратном, он решил дальше отстаивать себя. — В такие моменты мне не хочется верить тебе, Сесеу. Дай тебе волю, ты бы посадил меня под замок.
— Прекрати! Я действительно беспокоюсь за тебя, и это твоя благодарность?! — Сесеу вскочил с места, сжав кулаки.
— Спасибо, дорогой, но я уже давно в порядке, и не все должны быть такими бесчувственными, как ты! — Нанду выделил голосом слово «дорогой» и отзеркалил положение Сесеу. Некоторые мгновения они сверлили друг друга глазами, не зная, что сказать, но Сесеу очнулся первым:
— Знаешь, я сегодня хочу поспать в старой комнате Кларисси. Утром можешь не напрягаться с завтраком, поем в кафе. Счастливо оставаться, — не дожидаясь ответа, он зашел в свободную комнату, хлопнув дверью.
Несмотря на то, что стены в квартире в районе Тижука полностью отражали висящее в воздухе напряжение, оба парня долго не могли заснуть в одиночестве. Ни один не желал признать себя неправым. Сесеу был уверен, что он не контролирует возлюбленного, а всего лишь желает ему добра. Ему не нравилось, что в жизни Нанду снова появилась Режининья. Мало ли, вдруг их чувства не угасли! Нанду же считал, что он не способен сорваться, а Сесеу с его контролем и ревностью только раздражал его. Однако оба думали о том, что в их отношениях зреют перемены, и нужно преодолеть этот сложный период вместе. Но каждый понимал, что злость, упрямство и гордость могут оказаться сильнее, и примирение грядет нескоро. Слишком много яда они вылили друг на друга, и необходимо время, которое окажется лучшим противоядием.
***
На следующий день Сесеу пришел на работу полностью разбитым, злым и голодным, с темными кругами под глазами и без всякого настроя на работу. Взяв в кафетерии две кружки крепкого кофе и пару сэндвичей, он зашел в кабинет, где его поприветствовал Роберто Алвес — тридцатиоднолетний мужчина в очках, довольно уверенно берущийся за любое дело и не боящийся провалов. Алкоголь и наркотики унесли жизни его отца и двух старших братьев, а мать его умерла при родах. Осознав, что происходит в его семье, двенадцатилетний Роберто попросился к бабушке и деду со стороны матери и благодаря им смог вырваться из фавел, выучиться в школе и в университете и получить профессию адвоката.
— Привет, Сесеу. Что-то случилось? То самое дело так влияет на тебя? — спросил Роберто, уже не понаслышке знавший о морально тяжелом деле, доставшемся Сесеу.
— Привет, Роберто, — откликнулся Сесеу. — Ничего такого, просто не спал всю ночь. Сейчас поем и мне станет легче.
— Понял, не трогаю. Очень тяжелое дело, даже не знаю, почему эта женщина решила обратиться к нам, — сочувственно протянул Роберто, поправляя очки.
— Я откажусь от него, — решительно произнес Сесеу, делая большой глоток кофе. — Не нужны мне такие дилеммы, тем более подсудимая признана вменяемой, а муж ее и вовсе не о чем не знал. Остается только послеродовая депрессия, — Сесеу дернулся, вспомнив, как продумывал линию защиты вместе с Нанду. С его Нанду, который так и не сказал ему ни слова с утра.
— Я тоже не буду его брать, пусть ищет другого адвоката, — согласно кивнул Роберто.
— Это прозвучало довольно цинично, не находишь? — ухмыльнулся Сесеу, чтобы отвлечься от мыслей о возлюбленном.
— Не всем же быть романтиками, как ты, — парировал ему Роберто.
— Всем привет! — поздоровалась с коллегами Даниэлла, пришедшая в кабинет, который делила с Сесеу и Роберто. — Сесеу, как продвигается дело Катрины Баррос?
— Привет. Мы как раз о нем говорили, — ответил Сесеу. — Я собираюсь отказаться от него, слишком много нервов и сил оно у меня отбирает, и я не сомневаюсь в вине этой женщины.
И правда, Сесеу замечал, как тяжело ему работать над делом молодой синьоры Баррос, потому что совершенное ею преступление с каждым прочтением материалов к нему приобретало все более тревожные обороты. Ему казалось, что никакой послеродовой депрессии у нее не может быть, а убийство было целиком и полностью умышленным. Из-за несправедливости и безысходности этой истории Сесеу порой злился на подзащитную, на себя, на общество, а Нанду замечал это и изо всех сил пытался поддержать и утешить любимого. Но Сесеу в таких случаях только говорил, что это его дело, и он справится сам.
— Даниэлла, и правда, пожалей Сесеу, — поспешил заступиться за приятеля Роберто. — Видишь, какой он измученный.
— Не знаю, что у тебя произошло, Сесеу, но хорошо, отказывайся от дела. Только сообщишь ей сам об этом.
— Да, да, спасибо, — Сесеу даже смог улыбнуться и хотел сказать что-то еще, но в тот же миг мобильный Даниэллы разразился трелью. Она подняла трубку.
— Да, Телминья, привет еще раз, — поздоровалась она, и Сесеу прислушался. С чего бы Телминье звонить Даниэлле? — Дозвонилась до Деборы, и что? Его там тоже нет, говоришь? Очень странно. В фирму я позвонила, да, он не пришел на работу. Сейчас спрошу у Сесеу, — голос ее с каждым словом становился все более встревоженным, и она обратилась к коллеге. — Сесеу, Маркус не приходил к вам вчера?
— Нет, я не видел его уже давно, — ответил Сесеу, догадываясь, что могло случиться. Они с Нанду не раз обсуждали события двухмесячной давности и даже втроем собирались с Маркусом, но тот убеждал их, что не принимает наркотики, что это было временное помешательство. Нанду пытался уговорить Маркуса обратиться к психотерапевту или попроситься в клинику, но тот его не слушал.
— Телминья, у Сесеу и Нанду его тоже не было, — продолжила Даниэлла телефонный разговор. — Ладно, звони, если что-то станет известно. Пока!
— Маркус не ночевал дома, представляете, — Даниэлла выглядела бледной, и Сесеу протянул ей кружку с остатками своего кофе. Она кивнула в знак благодарности и залпом выпила крепкую сладкую жидкость. — У Телминьи и ее родителей его нет, у Деборы — тоже, на работу он не пришел, хотя уже должен…
— Извини, что встреваю и, возможно, ошибаюсь, но вдруг он сорвался? — осторожно предположил Роберто.
— Нет, только не это! — истерично выкрикнула Даниэлла, и сердце Сесеу болезненно сжалось. «А ведь с Нанду в любой момент может случиться то же самое, если он продолжит ездить по фавелам в поисках сомнительных личностей», — подумал он и не сразу обратил внимание на разрыдавшуюся Даниэллу.
— Даниэлла, не плачь, пожалуйста, — бросился утешать ее Роберто. — подумай сама, ты же много знаешь о наркоманах. Сколько раз Маркус уже развязывался?
— Но я столько надежд возлагала на этот реабилитационный центр «Гармония с собой», — Даниэлла выпила воду и вытерла слезы, пытаясь придать голосу решимость. — Ему так нравилось там, он с таким восторгом рассказывал о занятиях. А еще он встретил Телминью, очень положительную девочку, и как же я была рада за него! А Мэл и Нанду, его новые друзья? Они до сих пор держатся, хотя лежали в том же центре. Нет, конечно, бывает такое, что ремиссия не переходит в полное исцеление, но я не думала, что это произойдет в нашей семье…
Даниэлла постепенно начала успокаиваться и взялась за работу, а Сесеу задумался. Он злился на Нанду из-за его опрометчивости и желания помогать тем, кому это не нужно. Сесеу казалось, что Нанду не ценит его заботу и участие в такие моменты. С другой стороны, Сесеу, с глаз которого постепенно спадала пелена идеализма, предполагал, что для Нанду желание помогать наркоманам — это некая отдушина, которая не дает ему самому упасть на дно. Он решил, что попробует не препятствовать Нанду в его благородных порывах. Ведь Сесеу, несмотря на обиду и задетое самолюбие, искренне верил, что возлюбленный не может сорваться. Однако сложно было мириться с обвинениями в контроле, которые Нанду кинул ему в лицо.