Глава 25. Страшная тайна старого замка (1/2)
… - У Яшки Цыгана
Гитара с трещиной была.
Ладами цыкала,
А все же за душу брала.
И по баракам с ним
Бродила тенью вновь и вновь.
Бывало — пальцы в кровь —
Играла нам про волю и любовь…*
Стоя у пульта аэроплатформы, Тимофеев с удовольствием напевал и наигрывал на виртгитаре старую каторжанскую песню, и чувствовал себя абсолютно счастливым человеком. Какой-то романтический юношеский задор захватил его. Ростовчанин смотрел вдаль, куда-то на линию горизонта и представлял себя молодым пиратом из детских книжек. Вот он стоит у бушприта фрегата, держась за ванты, с надеждой и вызовом смотрит в туманную даль, где за штормами и туманами скрыт таинственный Остров Сокровищ. А с ним его лихие пираты-друзья… И седой капитан, бывший враг, свирепо бурит глазами грань окоема через бинокль… А где-то там, далеко осталась Прекрасная дама… И по подружке в каждом порту… Чем не счастье флибустьера? Что-то похожее он чувствовал дома, во время отпуска, посреди Индийского океана.
- Князь, вы так любите песни всякого сброда? – удивился Жю Клидат, который через личный переводчик худо-бедно понимал смысл песни.
- Это не сброд, - ответил Тимофеев. – Просто мой дед очень любил всякие блатные старинные песни из Индустриальной эпохи. У него целый сборник был, наверное, тысяча разных песен. И про Ростов-папу тоже… Я малой совсем был и думал: «Что за бред ископаемый?» А потом когда стал постарше, самому понравилось. Чистые человеческие эмоции, хоть и не совсем положительных персонажей… Некоторые песни даже сам разучил на гитаре, на трех аккордах… Да и наверное каждый русский мужчина хоть раз в жизни мечтал бы стать разбойником!
- Не только русский, Базил. – подхватил Кыбо, щурясь от встречного ветра. – Я мечтал стать пиратом! Однажды, когда я был маленьким, и матушка меня высекла, я пригрозил ей, что убегу из дома и стану морским разбойником! Матушка разгневалась и вломила мне еще двадцать розог, для усвоения! Пиратом я не стал, зато скоро стану старпомом на фрегате!
- Князь, я правильно понял, что у вас с дедом было больше общего, чем с отцом и матерью? – спросил Жю Клидат, опорожняя бутылку и бросая ее в море.
- Наверное… Отец с мамой всегда на работе… Нет, они у меня отличные родители, но все время были заняты. А с дедом мы и в поход, и на рыбалку, и на полигон на испытания! Дед у меня настоящий рыцарь из старых времен! Многому меня научил, привил мне страсть к авантюризму, вот я по его линии и пошел… Правда, мне дед сразу сказал: пойдешь, мол, в КГБ, будешь начинать с самых низов! Никакого кумовства! Вот я сначала рядовым оперуполномоченным был, потом сержантом, потом до лейтенанта дослужился и попал на Болхиа! Мы концлагерь освобождали, этим делом я больше всего горжусь!
- Что, простите? Какой лагерь? – не понял граф.
- Я вам потом расскажу, - шепнул ему Тимофеев, косясь на свирепого Лана. – Между нами - мы с ротмистром бывшие враги на поле брани!
- Ах вот оно что?! – спохватился граф. – Господа! Господин князь, господин ротмистр! Пейте еще вино или Урскую огненную воду! Давайте выпьем за воинскую доблесть! За какой бы флаг не сражался бы дворянин – он, прежде всего, дворянин!
У Тимофеева было свое мнение насчет «дворян» и «не-дворян», но сейчас он предпочел промолчать, чтобы не дай бог не всколыхнуть воспоминаний Лана.
Они летели примерно на высоте около двухсот метров над серым песчаным берегом. Снега в прибрежной полосе не было, здесь царил влажный морской воздух, но пронизывающий сырой ветер морозил не хуже метели. И если бы не контрольное поле, они бы здесь давно заиндевели от холода, даже горячительные напитки не спасли бы! Море было бурным, с высоты было отлично видно, как неумолимой силой под действием штормового ветра катятся складки-волны по серо-синей морской живой ткани, как обрушиваются они на берег и откатываются обратно. Небо было пасмурным, лоскутным, и в нем бело-серые более высокие облака перемежались с низко летящими клочками тумана, более темного оттенка.
В пути между Василием Тимофеевым и графом Жю Клидат снова случился спор, вылившийся из, казалось бы, обычного для этой среды шутливого вопроса, - почему князь Базил не прикупит себе личную девушку по примеру младшей соотечественницы Синицыной. Стелла в двух словах пояснила ему ситуацию с Селине, Тимофеев все понял, но действий курсантки не поддержал. Стелла ответила ему, что так надо… Поэтому в ситуации с Синицыной Тимофеев честно сказал, что ситуацию контролирует Жю Сет, а сам он не поддерживает данного решения. А сам он не приобретет рабыню для личного пользования, пока в здравом уме и твердой памяти. Вот познакомиться с интересной молодой девчонкой на равных, - это Васильев, конечно, не против... А владеть рабами нормальный человек не будет, если у него с психикой и с сексуальной сферой все ништяк. Разумеется, Жю Клидат, помещик и рабовладелец, воспринял эту реплику на свой счет и полез в бутылку, на что Тимофеев благоразумно включил заднюю, помня инструкции, и сказал, что его так воспитывали. И сейчас, Тимофеев и Жю Клидат хоть и перешучивались, но формально, для приличия, чувствуя друг к другу неприязнь.
Собственно эта неприязнь росла по капельке каждый день, и сглаживалась только официальной вежливостью и любопытством обитателей разных миров друг к другу. Но теперь, когда они уже привыкли друг к другу на первое место стали потихоньку вылезать конфликты и противоречия. Жю Клидат привык быть в центре внимания, привык быть местным альфа-самцом, который снисходительно взирает сверху на обитателя своих владений. За исключением, конечно, Жю Сет, которая давно забила своего кузена под каблук, Моане (она старше его и к тому же священнослужительница), Изу-Ми (очаровательная иностранка, прекрасная и грустная женщина, к тому же почтенная вдова, в которую граф откровенно втюрился) и Лана (бывалый седой офицер, а почтение к старшим людям равного сословия впитывалось в дворянском обществе с молоком матери). А вот Тимофеев сразу стал восприниматься им, как соперник. Сам моложе графа, лицом почти ребенок (ни усов, не бороды), в бытовых вопросах наивен, а смеет так независимо судить обо всем, дерзить ему и делать выводы, не совпадающие с графским. К тому же Жю Клидат было неприятно, что его кузина смотрит на Тимофеева, как брошенная собачонка, и это уже видно невооруженным глазом всем окружающим. А ведь когда-то Жю Клидат сам претендовал на руку и сердце Стеллы. Да еще и князь! Какой он князь, от силы виконт! Пусть свои родовые грамоты предъявит, чтобы в двадцать семь лет князем называться! Но..! Таково решение его сиятельной кузины. Ишь, нашла молоденького фаворита! Хотя, с другой стороны, не женщину – и то хорошо! А Базил и рад ходить в конфидентах у сорокалетней графини, у которой уже годовалый внук есть! И которая без нескольких лет Базилу в матушки годится!
А Тимофеева в свою очередь уже давно тяготило пребывание на Гуриасси. К тому же он терпеть не мог всяких угнетателей трудящихся, разных там дворян и, тем более, рабовладельцев, которым место в лучшем случае на свалке истории, в худшем, в зале суда. Он еще как-то мирился с Жю Сет (опытная начальница, работающая под легендой) и с Моане (почтенная женщина, заслужившая авторитет на Болхиа). И даже раскрывшееся злодеяние из юности Моане не так уж сильно поколебали отношение к ней. Сразу было видно – человек раскаивается, чуть на себя руки не наложил, значит, осознает тяжесть своего преступления… Да и к тому же Моане – маленькая ростом, слабая женщина, а сильные и отважные мужчины всегда снисходительны к грехам слабых духом кающихся грешниц маленького роста. А вот Жю Клидат, этот напыщенный высокомерный индюк, помещик и рабовладелец, Тимофеева уже начинал подбешивать. И к тому же Тимофеев знал, что Жю Клидат иной раз поглядывает на свою двоюродную сестру, как на женщину! И это только добавляло горючего в споры графа и «князя».
Начавшийся спор, грозящий перерасти в конфронтацию, резко оборвал Лан на правах старшего. Жю Клидат благоразумно ушел от конфликта (сестрица загрызет за своего фаворитика), но вновь затаил неприязнь к молодому ротмистру и начал подумывать, а не проучить ли его в поединке?
Ну не понимали ни Жю Клидат, ни Жю Карри, что такого плохого в рабовладении. Так мир устроен: есть господа и есть рабы. Да, издеваться, убивать и калечить своих невольников, - это не дело, это глупость и грех перед Богом, но ведь они-то хорошие хозяева! У них «черные люди» сыты, накормлены-одеты-обуты, а девушки молодые сами до сих пор глазки Жю Клидату строят! А Кыбо сказал, что очень любит свою старую нянюшку и как-то запретил своей властной матери сечь ее за провинность, а вместо этого предложил занять ее место. Потрясенная княгиня Жю Карри даже палку из рук выронила и над няней смилостивилась, а сама нянюшка в своем огромном отпрыске теперь души не чает! Это она благословляла его на первый полет на куалийском корабле, когда они летали на «Жемчужину Янцзы». И что не так этому наглому куалийцу?
Да и вообще радостная разгульная атмосфера куда-то испарилась. Наступал трезвяк и было очень нехорошо в желудке и во рту...
А вот и замок, почти на самом берегу моря…
При виде строения под названием «Замок средневековой графини-ведьмы Унны Жю Сет» Тимофеев откровенно разочаровался. Он-то представлял себе высокую величественную каменную крепость с башнями, рвами, подъемными мостами и высокими зубчатыми стенами, наподобие тех, что немало сохранилось в Средней и Западной Европе. Однако возникшее вскоре на горизонте сооружение было похоже на трухлявый каменный древесный гриб с довольно широкой ножкой.
Это был, по сути, широкий каменный дом с высокими остроконечными башенками-крышами, поднятый искусными строителями и архитекторами на своеобразную конусообразную ножку-опору. Ни рвов, ни стен… Первая ассоциация – избушка Бабы-Яги, только каменная, большая, метров тридцать в поперечнике, и не на куриных ножках, а на одной каменной ноге-опоре. Как это до сих пор не развалилось-то?! И другой вопрос – что за кудесники местного Средневековья смогли построить такое массивное конструктивистское сооружение практически на голом песке, да так, что оно пережило фактически несколько эпох?! К замку подходила с востока одна проселочная дорога, вытоптанная среди вечнозеленых деревьев и кустарников, начинающихся сразу за литоралью.
- Граф, а кому принадлежит это сооружение? – спросил Тимофеев у Жю Клидата, желая сгладить конфликт и переменить тему. – Тоже графине?
- Никому не принадлежит… - буркнул насупившийся аристократ. – И эта земля тоже ничейная… Здесь же нет ничего ценного... Во времена Унны Жю Сет здесь неподалеку были и поля, деревни, сады, а сейчас – в основном только леса да болота. За счет чего жить-то? А этот замок давно заброшен и близок к разрушению. Его, извините, проще взорвать, чем восстановить! Опять же, если восстанавливать, откуда брать камень и на чем подвозить? Если только морем… Тут неподалеку есть несколько рыбацких деревень, да, я слышал, сюда частенько наведываются пираты и контрабандисты. Плюс моя кузина считает, что здесь живут призраки замученных ей жертв.
- Ей?! – удивился Тимофеев, между делом фотографируя достопримечательность на микрокамеру личного комлинка.
- Ну, в смысле, старой ведьмой Унной! – махнул рукой граф.
- Насчет призраков - это ладно, а вот лишние претенденты на территорию могут стать проблемой, - процедил Лан. – А кто такие «пираты»?
После пояснения болхианец брезгливо сморщился, сказал: «Понятно… Низшие мрази!» и активировал штурм-винтовку. Лицо его было сосредоточено и к веселью больше не располагало. Такое впечатление, что Лан действительно выполнял приказ командования по захвату замка.
Приземлились трезвеющие искатели приключений с тыльной стороны замка у самого основания. Разумеется, первое, чем обеспокоились герои, - побыстрее отлить... Лан, укрывшись за огромным камнем, недобро поглядывал на зияющие на небольшой высоте оконные выступы через оптический прицел «Клак-650» - почти идеальное место для снайперской засады. Да и вообще царила здесь какая-то зловещая, мрачная атмосфера, в которой начисто отшибало желание шутить и веселиться.
- Все вооружены? – спросил бывалый ветеран ядерной войны.
Оказалось, что оружие было только у Тимофеева, – плазменный пистолет системы Бекасова. У Жю Клидата и Жю Кыбо были только револьверы. Гуриассийский мир до сих пор не дорос до серийного производства компактных пистолетов типа Браунинга, хотя магазинные винтовки здесь были уже в ходу. Вот и маялись местные с громоздкими револьверами, которые были хотя бы достаточно мощными, чтобы свалить лошадь на скаку. Лан по-царски одарил скучающего Хорсе пулеметом, из которого на прошлой неделе покрошил в мясо не одну сотню турханских захватчиков. А Тимофеев выделил гуриассийцам по маленькому но мощному налобному фонарику. Лану и Тимофееву подсветка была не нужна, у них работали очки в режиме ночного видения.
С оружием наготове четверо героев осторожно вошли в зияющую пасть дверного портала и оказались в огромном полутемном зале перед покосившейся от времени каменной лентообразной лестницей, ведущей, казалось, под самые небеса. Здесь было темно и жутко, а сверху слышался какой-то жуткий утробный глухой вой, который то затихал, то усиливался, и очень давил на нервы.
- Ветер… Сквозняк тянет через окна, - сказал Тимофеев своим оробевшим друзьям.
- Господь и Святой Пророк, спаси и сохрани! - чуть слышно прошептал Кыбо, держа перед собой револьвер наготове. Хорсе же выставил перед собой ствол пулемета, как копье.
- Спокойно, граждане! – Тимофеев надвинул на глаза универсальные очки, выхватил бластер и огляделся по сторонам. Нигде ничего опасного биологического не фиксировалось. – Все нормально… пока. Ну не будем же мы, взрослые люди, верить во всякую мистическую чушь?!
- Вот уж не говорите, Базил, чего не знаете! – испуганно прошептал Кыбо. – Тот свет существует, и приходящие из него блуждающие духи тоже есть! Вот шли мы как-то в Киллибур из Хаунда, и вдруг видим, - прямо по курсу корабль…
- Баронет, у вас хоть какие-то веселые истории в арсенале имеются? – немного дрожащим голосом спросил Жю Клидат. – Если нет, то, простите за грубость, заткнитесь пожалуйста! Позже нам расскажете про всякую нечисть!
- Но я сам лично видел…
- Кыбо, вы видели путешественника во времени! – перебил его Тимофеев, которому и самому уже стало неуютно. – Я вам потом расскажу! Иногда при темпоральных перемещениях происходит искажение видимых и невидимых волн света, и хрононавты становятся видны обычным глазом в виде разных там призрачных силуэтов, как привидения. Это люди, сотрудники Института Временных исследований из будущего! Никакой мистики, одна сплошная физика, успокойтесь…
- А мне по херу на призраков! - четко сказал Лан. – Призраки – это даже хорошо, они из автомата не стреляют и на прицел нас не возьмут. Живых лучше опасайтесь!
В трезвеющих головах борцов с разрушающей властью женщин почти синхронно родился оппортунистический вопрос, - а какого хрена они вообще здесь делают? Замок, точнее его внутренняя обстановка, их откровенно разочаровали. Здесь уже давно не было ничего ценного, кроме, наверное, самих камней, из которых это сооружение и было построено. Ни старинных артефактов, ни обломков мебели, ни следов отделки на стенах… Да и те были покрыты грязью, мхом и какой-то прозрачной липкой слизью. Тимофеев для успокоения совести включил свой детектор драгметаллов и принялся осматривать пол и стены. Разумеется, безрезультатно…
Внутренняя полезная площадь старинного пристанища Унны Жю Сет была также относительно невелика. За час импровизированная разведгруппа осмотрела все помещения, поднялась на самый верх, где раньше, по легенде, находились покои старой ведьмы-графини. Единственное, что привлекло внимание искателей приключений – это силуэт какого-то магического знака на каменной стене, начертанный белой краской. Тимофеев сфотографировал рисунок и отправил снимок Стелле с вопросом: «Твоя работа?»
Ответа не последовало, зато про русского молодого повесу вспомнила одна из его многочисленных подружек в Федерации. Лан с гневом смотрел, как Тимофеев с виноватым видом приветствует какую-то Ядвигу, извиняясь, что не может говорить, так как на работе.
- Ни хрена толкового… - мрачно сказал Хорсе. – Как не прискорбно вам сообщать, но, похоже, кузина оказалась права! Просто обыкновенный заброшенный каменный сарай! Надо уходить, господа! Пить здесь, - извините, я брезгую! Мочой воняет, как в сортире!
- Не только мочой, но и дерьмом, поручик! – хриплым голосом сказал Лан. – У меня в вашей атмосфере обострился нюх, здесь нет химических запахов, которые у нас повсюду. Кстати, а если замок заброшенный, откуда здесь дерьмо? Не призраки же нагадили?!
- Откуда я знаю? – раздраженным голосом ответил Жю Клидат. – Здание открыто всем ветрам, и сюда постоянно забредают какие-нибудь твари. Сюда могло забрести любое животное и нагадить! Да хоть лошадь или коза! А еще как вариант, - пираты, бродяги, беглые каторжники… Да кто угодно!
- Кто угодно, говорите? – недоверчиво покачал головой Лан. – Базил, смотрите за обстановкой! Любое живое существо – стреляйте к херам на поражение! Самое главное, чтобы не вражеская разведдиверсионная группа…
Лан спустился за перегородку, где когда-то видимо находилась хозяйственная пристройка. Там он обнаружил кучку испражнений. Безо всякого дискомфорта болезненно чистоплотный болхианец, опасающийся дома всех микробов Гуриассийского Божьего мира, рукой в беспалой перчатке дотронулся до вонючей субстанции.
- Фу, Господи! Лан! Вы совсем не брезгливы, как я посмотрю? – сморщился Жю Клидат.
- В моем мире, ситт поручик, брезгливые долго не живут! - философски ответил Лан. – Эту «личинку» отложили здесь вчера, максимум, позавчера. А камень весь покрыт белым мочевым налетом. Камень на стене, - значит, отливали мужчины…
- Да уж, отливали тут на славу! Меня сейчас стошнит к ебеням! – пожаловался граф.
- Может, какое-то животное зашло и нагадило? – предположил Кыбо.
- И жопу салфетками вытерло, да? – невозмутимо ответил Лан, указывая на смятые и измазанные тем самым веществом бумажные белые прямоугольнички. Болхианец опять же без малейшей доли брезгливости дотянулся до одной такой бумажки и тщательно рассмотрел ее:
- Похоже, у предъявителя сего документа был лютый запор. А салфетки это дорогие... Я один раз имел честь бывать с ситти Моане в магазине и покупать всякие дамские принадлежности. Ужасно, конечно, но… Там я видел эти салфетки с вот таким характерным красным угловатым узорчиком. И стоили они в вашей валюте пятьдесят единиц. Моане сказала, что это очень дорого и их покупают слуги для богатых домов. Здесь у вас вообще бумагу экономить не умеют!
- То есть вы хотите сказать, что тут справлял нужду знатный человек?
- Не бедный, это точно, - согласился Лан, доставая из подсумка жидкость-дезинфектор и тщательно вытирая руки трижды вонючим спиртовым раствором. – Тот, кому не влом вымазать в дерьме и выбросить семидневную зарплату местного грузчика.
- Оп-па! – Тимофеев тоже потянулся за какой-то добычей. – Жареные раки! Приходите в гости к нам, мы живем в бараке!
- Базил, и вы туда же?
- Почти! – Тимофеев достал из-за вонючей кучки камнем цветную находку – смятую пачку из-под папирос и тут же – гильзу-окурок такой папиросы, толщиной почти с дамский мизинец. – Папиросы «Джаллия». Вроде, пачка выглядит респектабельно, и папироса с фильтром... Господин граф, вы такие не знаете?
- Почему не знаю? Знаю! Хорошие папиросы, из настоящего джаллийского табака, стоили старыми по пятьсот ипси за пачку! Потом их ввоз в королевство прекратили из-за каких-то таможенных дрязг. Сто лет их не видел!
- То есть вещь дорогая, аристократическая, и к тому же заграничная? – подытожил Тимофеев.
- Господа! – встрепенулся Кыбо. – НЕ сочтите за трусость, но я как будто бы слышал человеческий крик! Совсем тихий, приглушенный…
- Кыбо, вы опять?! – воскликнул Жю Клидат. – Вам показалось! Здесь нет никого, кроме нас?
- Крик мужской или женский? – насторожился Лан, вскидывая винтовку.
- По-моему, больше женский… Высокий такой, визгливый…
- А большим спросом у вас пользуются погребальные места! – съязвил Лан. – И кабак, и сортир, и спальня! И женские крики из камней…
- Господин ротмистр, ну вы еще со своим сарказмом! – укоризненно воскликнул Жю Клидат. Ему, воспитанному дворянину, было стыдно сказать что-то обидное старшему седому опытному воину. - Вы-то хоть нас пожалейте! Не у каждого есть такая эксцентричная родственница!
- Нужно идти в подземелье! – заявил Тимофеев. – Убежден, что там будут еще более интересные находки.
- Идем штурмовым порядком! – приказал Лан. – Впереди я, за мной Базил, дальше пулеметчик и… Старший лейтенант Кыбо! Вы когда-нибудь с гранатометом управлялись?
- Ручная мортира, Кыбо! – подсказал Тимофеев. – Дуор Караканович, я пойду первым! У меня спецназовская подготовка.
- Да и у меня не детский сад, Базил, - упрямо стоял на своем Лан. – Это приказ! Я уже старый, я и пойду вперед! А вы за мной и прикрываете меня!
- Есть, товарищ майор…
- Я не буду прятаться за спиной товарища! – запротестовал Хорсе. – Я лейб-гвардии, а вы предлагаете мне поступить, как бабе? Я что, по-вашему, трус?! Так скажите мне это в лицо?
- Отставить! – рявкнул Лан. – Если бы вы были трусом, я бы вас расстрелял! А это не трусость, а штурмовое построение при зачистке сооружения! Ох, как мне уже поперек сапога ваш кукольный мир!
- Да с кем мы воюем-то? С призраком старой ведьмы? – возмутился граф. – Дома она сидит, ждет, пока мы ей сережку привезем!
- Господа! Я, кажется, опять слышал! Из подвала! – прервал дискуссию Кыбо. Весь мокрый от пота. – Господин Лан, а что вы говорили по поводу мортиры?
Лан без слов выдал ему гранатометное ружье и объяснил, как пользоваться… Вчетвером компания героев уже на серьезных щах двинулась по лестнице вниз, в черный зев подземелья. Идти им пришлось по скользкой каменной лестнице под углом градусов тридцать. Вокруг царила темнота и отважных мужчин спасали только фонари и приборы ночного видения.
- О-па! – вдруг воскликнул Тимофеев. – Фиксирую крупное живое существо, под центнер весом! Еще одно! Дистанция по прямой - полсотни … метров!
- Где? Покажите! – не понял Хорсе, выставляя перед собой ствол пулемета и взводя затвор.
- Подтверждаю, у меня тоже обозначились! Боевая готовность! – крикнул Лан. – Валить все, что выглядит не так, как мы привыкли! Кыбо, стрелять только прицельно, у тебя граната может осколками и нас посечь!
- Есть, господин ротмистр! Ох, матушка права была! – Основательно перепугавшийся Кыбо держал черную трубу-ствол оружия, как церковную святыню и про себя шептал молитву.
- Господи, святой пророк, спаси нас нас! – раздался истошный женский крик из черной бездны. – Господи! Люди!
- Женщина зовет на помощь! – встрепенулся граф. И, нарушив построение, бесстрашно (и бездумно) бросился в атаку, несмотря на то, что его фонарь освещал пространство не полностью. – Я иду к вам, сударыня!
- Граф! Куда?! – заревел Лан. – Стоять! Там могут быть мины!
- Вперед! Убьется еще! - воскликнул Тимофеев. – Вот дурак! Поручик Ржевский, бля..! Кыбо, куда, вы хоть не лезьте вперед!
А самоотверженный граф по старой кавалерийской привычке бежал вперед, сражаться с драконами и спасать принцесс. Световое пятно от фонаря освещало ему дорогу… но не видело мелочей. И поэтому для Хорсе стало полной неожиданностью, когда он вбежал в подземный широкий зал, что на его пути вдруг возникли какие-то липкие прочные канаты, к которым граф намертво прилип.
- Что? Какого черта?! Сражайтесь как мужчины, трусы! – Жю Клиджат рванулся прочь, но лишь сильнее прилипал к дьявольским тенетам, словно муха к паутине. К паутине!
На каменные плиты полетел фонарь, пулемет беспомощно прилип к липким канатам. Из глубины темного зала слышался истеричный женский плач и молитвы через слезы. Кричали уже две женщины… А графа вдруг какая-то могучая сила вместе с пленившими его путами подняла вверх над входом. И уже в темноте Жю Клидат, мгновенно протрезвевший от ужаса, увидел сидящего в нескольких метрах от него на стене громадного длинного паука с осиной фигурой, уставившегося на него огромными фасеточными светящимися глазищами и скалящего зубы. Чудовище орудовало лапами, подтягивая бьющегося в сетях Хорсе поближе. Видимо, для приватного разговора…
- Господи Святый, что это за адское отродье?! – завопил Жю Клидат. – Сгинь! Святой Молнией тебя заклинаю!
Но чудовищу было плевать на религиозные культы. Он просто поймал добычу и собирался ее сожрать.
У дальней стены была видна деревянная клетка, в которой были заперты две женщины-крестьянки, и еще одна клетка, железная, в которой сидела на полу и кричала от ужаса еще одна женщина, в обрывках иностранной, нездешней нескромной одежды. Вокруг клеток ползали… нет, ходили по полу огромные чудовища-пауки, не менее пяти. Они своими лапами, хелицерами и зубами крушили деревянный каркас клетки, пытаясь добраться до аппетитных человеческих существ. А в дальнем конце зала зияла в стене огромная дыра, из которой исходило неяркое голубое свечение.
На счастье пленников, в зал ураганом ворвались ротмистр Лан и молодой офицер КГБ Тимофеев. И вслед за ними – молнирующийся Кыбо. Бывшие смертельные враги, стоя плечом к плечу, мгновенно оценили обстановку... А чудовища даже отвлеклись от творимого ими беспредела, увидев новых действующих лиц.
- Это же наши пауки-убийцы! – ахнул Лан.
- Они не ваши, они выведены искусственно здесь! – крикнул Тимофеев. – Ах, еб же вашу мать паучью, и здесь от вас покоя нет!
- Мужчины! Миленькие! Спасите нас! – взвыли от ужаса женщины-крестьянки, падая на колени.
Секунды застыли, будто кто-то остановил время…
Лан и Тимофеев среагировали мгновенно. Грохнула очередь из штурмовой винтовки, и в сторону пауков полетели красные трессеры. Лан, не теряя ни секунды, обстрелял группу паукообразных мутантов, ломающих клетку с крестьянками, потом сменил позицию, резко развернулся и всадил гранату из подствольника в тушу еще одного восьминого туриста, прилипшего к стене.
- Их кто-то здесь разводит искусственно! – крикнул Лану молодой чекист. – Наверняка «Кибердайнз»! И на Болхиа их тоже разводили под руководством Вырока! Звенья одной цепи!
- Завалим, разберемся! – Лану было все равно с кем сражаться: с пауками, с призраками, с вражеским армейским подразделением. Он делал свое дело, как боевая машина и не загромождал разум лишними эмоциями.
Грохнул взрыв, осветив на секунду пространство боя… Полетели по сторонам отвратительные ошметки паучьих тел. Пауки забегали по залу, но минимум один монстр застыл навсегда. Не отставал от старика и молодой Тимофеев. Засверкали в темноте голубые плазменные импульсы, дырявя чудовищ на месте. Прикончив на пару с Ланом любителей человеческого мяса, Тимофеев вдруг подпрыгнул, сделал сальто в воздухе, и в полете перепилил плазменными голубыми импульсами подбирающегося к графу паука, заодно сбросив Жю Клидат на твердую поверхность. Паук на стене натурально взорвался, будто бы лопнул, и на несчастного кузена вместе с Тимофеевым полетели оторванные суставчатые конечности и вонючие потроха членистоногого.
- О, Пророк, за что мне все это?! – завыл от отвращения бедный Хорсе, ища руками пулемет. – Убью!
- Блядь! Fuck! Новая динамовская футболка была! – закричал с досады Василий Ильич. – Обидно!
- Что, дорогая? – Лан смотрел на молодого советского бойца с одобрением. Не боится, сражается грамотно, да еще и держится бодрячком!