Глава 5 (2/2)

— Дерьмо. Моя любимая куртка.

— Надо вызвать скорую. — Я не знала, что делать и как быть в подобной ситуации. — Или срочно ехать в госпиталь!

— Да пустяки, просто царапина, — отмахнулся Хиддлстон и, глянув на меня, хитро улыбнулся. — Все в порядке, не беспокойся.

— У тебя же куртка порезана! — не задумываясь, я схватила его за здоровую руку. Ситуация была столь нетипичная, что я даже случайно перешла на русский: — Геройствует он тут… — Естественно, парень ничего не понял, но зато догадался, что я ворчу. Решила, что раз он не хочет обращаться к докторам, то надо самой оказать первую помощь. — Ладно, идем, тут рядом мой дом. Надо все-таки обработать рану. От простой царапины столько крови не бывает. К тому же она может загноиться.

Я даже не обратила внимания, как широко он ухмыльнулся, будто банда недомерков была тщательно спланированным планом, и оказаться у меня в квартире — его цель. Мужская ладонь жгла мою, и потому я разжала ее, но Том даже и не подумал отпустить. И все-таки он настойчивый, но и я не из мягкотелых девиц.

— Окей, пошли, — с радостью кивнул актер.

Я смерила его осуждающим взглядом, поджав губы, и молча двинулась вперед под дождь. Словно послушная собачка, Том последовал за мной. Прошло пять минут, и мы уже стояли у двери моего дома. И хотя я уже не пребывала в панике, у меня тряслись руки. Никак не хотела проходить нервозность, а мужчина, казалось, совершенно не делает из этого трагедии, как будто ему приходилось получать ножевые ранения каждый день. Вот это я понимаю стойкость. Или слабоумие? Кто знает этих актеров. Ища ключи, я поглядывала на то, как с его пальцев стекала струйка крови, смешиваясь с потоками воды, и расползалась розовыми кляксами.

Кроме меня в доме жила еще пара квартирантов. Сама домоправительница, пожилая миссис Нельсон, жила на втором этаже, а первый сдавала в аренду. Входная дверь всегда была закрыта. Я быстро отперла ее, и мы вошли в длинный холл, освещенный единственной настенной винтажной лампой у входа. На полу лежал старый цветастый ковер, а стены были оклеены обоями в аляпистый цветочек. И не смотря на всю старомодность дизайна, в атмосфере дома чувствовались уют и теплота.

Я подошла к серой двери и вставила в нее другой ключ. Оглянувшись на молодого человека, словно желая убедиться, что он все еще стоит за моей спиной, нырнула в сумрак зеленой прихожей, щелкая выключателем справа. Пространство мгновенно заполнил мягкий теплый свет. Следом за этим я положила сумку на стеклянную тумбу, скинула туфли и быстро стащила с себя мокрое пальто, пропуская в свою обитель Тома.

— Проходи туда, — указала ему на дверь ванной комнаты напротив входа, — я сейчас захвачу аптечку.

Он разулся и сразу же направился в ванную. Ворвавшись в гостиную, я метнулась к шкафу и быстро достала аптечку, прижимая ее к груди, после чего спешно направилась к Тому. Через открытую дверь в отражении зеркала увидела, как он аккуратно снимает куртку, слегка морща нос. Бросив ее прямо на пол, мужчина стал осматривать порез. Казалось, кровь больше не текла. Однако едва Томас надавил на рану, как она вновь принялась сочиться. Мой защитник зашипел. Я вошла в ванную комнату, включая дополнительный светильник на стене и выкрутила диммер на максимум. Все вокруг наполнилось ярким светом. Дождь за окном барабанил по карнизу, и я дотянулась до веревки, чтобы сдвинуть жалюзи вместе.

Рана выглядела не так страшно, как я себе ее представляла, но все равно оказалась глубокой. Лучше бы ему, конечно, обратиться к врачу. Надо было скорее обработать место пореза. Положив аптечку на край раковины, я достала оттуда перекись водорода и взяла из ближайшего ящика полотенце.

— Потерпи немного, — предупредила его.

Как только я приступила к обработке, Том облизнул влажные от дождевых капель губы и уселся на край ванны. Пока колдовала над ним, мы молчали. Я изредка поглядывала на своего спасителя, а он неотрывно следил за моей работой. Пару раз мужчина морщился, но не издал ни звука.

Несмотря на то, что он промок, его тело было горячим, и я ощущала жар через прикосновения к бледной гладкой коже. Под моими пальцами я чувствовала упругие мышцы. Кровь в который раз прилила к моим щекам, но я старалась не думать ни о чем лишнем и выполняла часть негласной сделки. Он спас меня, и потому я считала себя обязанной. Наконец, спустя минут десять я перебинтовала его руку и отступила в сторону:

— Советую все-таки обратиться к врачу.

— Ерунда, — отмахнулся Том. — Я уверен, что ты хорошо справилась.

— И все же.

Повисла пауза, пока я убирала вещи в аптечку и только сейчас вспомнила, что мы стояли совершенно мокрые. Футболка на актере влажно прилипла к телу, очерчивая идеальный рельеф мышц на груди. Его волосы на голове топорщились в полнейшем беспорядке. Томас заметил, что я украдкой рассматриваю его в зеркале, и провел ладонью по прически, стараясь пригладить непослушные вихры.

— Возьми, — взяв с полки махровое полотенце, я передала его молодому человеку. — Тебе стоит переодеться.

— Да не переживай ты так, — он попытался отшутиться, чувствуя себя должником.

Но кто был в долгу, так это я. У него. Поэтому мне хотелось сделать что-то хорошее. Выходя из ванной комнаты, я проговорила:

— Подожди, я мигом. Всего секунду.

С этим словами я выскользнула за дверь, прикрыв ее за собой. Аптечку сунула на место и тут же кинулась в спальню. В шкафу все еще лежали вещи бывшего, которые я не успела выбросить. Когда-то я с любовью их постирала и погладила, сложив аккуратно на полку. До сих пор не знаю, почему не отправила их на помойку. С другой стороны, даже хорошо, что не сделала этого. Среди них были черная рубашка и того же цвета брюки. Как раз то, что надо. Очень надеялась, что одежда не окажется мала Тому.

Вернувшись, открыла дверь и замерла на пороге. Стоя обнаженный по пояс, мужчина держал в руках мокрую футболку. Как только я открыла дверь, он тоже замер, словно застигнутый врасплох. Такую живописную картину посреди своей ванной комнаты я видела не каждый день. Выпирающие ключицы, рельефный пресс, покатая грудь без единого волоска, лишь на животе от пупка вниз шла небольшая дорожка темных волос, дразня тем, что скрывалось за краем джинс. Мгновенно почувствовала, как полыхает лицо, и отвела взгляд от голого влажного торса Хиддлстона. Да сколько ж можно?! Когда я думала, что хуже (а может лучше?) быть не может, судьба подкидывает мне очередной сюрприз, от которого я готова была провалиться сквозь землю. Со стыда…

— Кхм, вот, возьми, — принялась мямлить я, смотря куда угодно, но только не на Тома. — Я поставлю чайник… В общем, пойду…

Уходя расслышала, как он лукаво рассмеялся. Демон-искуситель какой-то!

Кинувшись в спальню, я захлопнула за собой дверь и прижалась к ней. Преступление ли то, что я хотела дотронуться до его груди, почувствовать, как сквозь мышцы бьется сердце; хотела коснуться языком до темных сосков, попробовать вкус его кожи? Стоило закрыть глаза, как воображение услужливо и в красках оживило эту картину.

Дьявол! Надо успокоиться.

Я подошла к шкафу и, выудив с полки леггинсы и толстовку, по-быстрому переодевшись. Фен лежал на туалетном столике, и я немного подсушила волосы. После этого направилась на кухню ставить чайник. Попутно заглянула в холодильник. Надо же было убедиться, что мне есть чем угостить гостя. Что вообще могла любить звезда мирового масштаба? Понятия не имею, чем могу его удивить. Наверняка Том привык к изысканной кухне, а не к блинчикам с малиновым вареньем или пирожкам с картошкой. Он вообще пробовал когда-либо русскую кухню? Сомнительно.

Выходя в коридор, увидела полоску света из гостиной. Значит Том уже переоделся. Черная рубашка и того же цвета узкие брюки сидели на нем идеально. Гораздо лучше, чем на бывшем. Мой гость стоял у шкафа с книгами. Большинство из них принадлежали русским классикам, но и английская литература тут тоже имелась.

— Внушительно, — заслышав мои шаги, мужчина обернулся и кивнул в сторону книжной полки.

— Я люблю читать, — пожала плечами я, усаживаясь на диван. — Знаю, что сейчас век технологий, и многие предпочитают электронные книги бумажным, но для меня поход в книжный — один из видов медитации. Я люблю долго искать то, что может меня зацепить, трогать книги, листать их. С книгой не может быть скучно.

— Так и представляю тебя здесь, сидящую на диване с книгой в руках пока за окном льет дождь, работает камин; в этом доме обитает тишина и покой. — Томас повернулся ко мне и прошел к дивану, присаживаясь рядом. — Как говорил Ремарк, прежде в этом видели лишь мещанство. Теперь же это мечты о потерянном рае. Есть в этой фантазии что-то блаженное.

Я покосилась на Тома. Он не отводил от меня взгляда, изучал, рассматривал. Его глаза бегали по моему лицу, распущенным волосам. Что-то во всем этом казалось мне тревожным, но не в плохом смысле. Его взгляд будил в глубинах души забытые чувства. Мне казалось, что я навсегда забыла, как любить. Сердце долго кровоточило, пока шрамы не стали затягиваться.

Томас казался смешным балагуром и одновременно с этим сексуальным хищником. Не сомневаюсь, что взгляд его аквамариновых глаз, что сияли в тусклом свете старинной напольной лампы, свели с ума многих женщин. Большинство из них с радостью упали бы в их бездну, довольствуясь одной ночью, минутными прикосновениями рук с длинными аристократическими пальцами, поцелуями тонких губ.

Над камином тихо тикали часы. Дождь за окном не останавливался. Мне было уютно и тепло. Не только потому, что я находилась у себя дома, но и от того, что Том был сейчас здесь, рядом. Несколько месяцев назад, когда я с ним только познакомилась и общалась всего пару минут, я и представить не могла, что мужчина так быстро окажется в моей квартире и будет сидеть на моем диване.

Безмолвие нарушил свист чайника, и я разорвала нить, образованную нашими взглядами, поднимаясь на ноги и выходя из гостиной. Уже на кухне, повернув ручку газовой горелки, я встала перед плитой, прикусив нижнюю губу. События разворачивались чересчур быстро, слишком неправильно. Доставая чашки с блюдцами, я размышляла о Хиддлстоне. Надо было поблагодарить его, напоить чаем и выпроводить из квартиры. Но для начала надо заварить чай.