000 010 (1/1)

Следующее утро пришло рано. Ульрих проснулся резко: вот ему казалось, что ещё ночь и он спит, а вот он перевернулся на другой бок и обнаружил, что уже встало солнце. Правда, несмотря на скорое пробуждение, паренька окутывала какая-то сонная полудрёма. Ночная гроза осталась на ветках деревьев прохладными каплями, из незакрытого окна тянуло приятной сыростью. Впрочем, приятной она казалась только сейчас, когда Ульрих ещё лежал в кровати под тонким одеялом. Но нужно было подняться, выйти на пробежку — Ульрих упорно тренировался каждый день, — а потом успеть в душ, пока у облезлых дверей ванной комнаты не зазмеилась длиннющая очередь. Штерн поднялся, мельком взглянув на соседа. Эрве ещё спал, на полу у кровати валялся учебник по математике, тетрадь и фонарик: опять ночью что-то считал. Ульрих картинно закатил глаза — эта мания окружающих работать по ночам и мешать нормальным людям спать порядком его раздражала, — нехотя выполз в коридор, всё еще находясь в каком-то трансе, и поэтому резко распахнувшаяся дверь застала его врасплох. — Уходим после завтрака, — тоном, не терпящем возражений, сказала Жасси, и тут же исчезла в своей комнате, тихо прикрыв дверь.

Штерн сначала хотел было постучаться и кое-что уточнить, но потом вспомнил, как соседки Жас не терпели ранний подъем, и не рискнул. В конце концов, это могло подождать. На стадионе уже были люди. Две девушки-старшеклассницы, кажется, из волейбольной команды, неторопливо бежали трусцой, что-то обсуждая. Вдалеке разминались ребята из команды Ульриха. Картину дополнял жиденький туман, который притянуло с реки. В солнечных лучах он светился, словно тонкий чистый тюль. Штерн бежал медленно, осторожно огибая скользкие лужи. Воздух размерено циркулировал по легким, ровные движенияуспокаивали. Ульрих бежал, словно находясь в трансе, не замечая ничего вокруг. Голова его была забита мыслями; заброшенная фабрика и попавшаяся им лаборатория — а что это чья-то лаборатория, парень уже не сомневался, — внушала недоверие. Почему эти компьютеры вообще бросили на заводе, куда так легко забраться? И если они так легко туда попали, то, может, был кто-то до них? Или после? Что стало с этим местом? Что?.. Очень не хватало ветра, который бы выдул все эти навязчивые тревоги из головы. А ещё не хватало решимости отговорить Жасси от этой авантюры. Когда у подруги вот так загорались глаза, отказать ей Ульрих просто не мог, да зачастую и не хотел. Очередь в душ как всегда была длинной, вода — едва тёплой, и поэтому Ульрих, наскоро высушив голову полотенцем, мчался в столовую чуть ли не вприпрыжку: эти мелкие неприятности могла разбавить только бурная деятельность, а она всегда кипела там, где находилась Жас. — Да отстань, Эрве, какое тебе дело? — И правда что, уходи от нашего стола, чего привязался? Ульрих пересёк столовую в пару секунд, злобно сжимая кулаки. Жас, увидев его, выдавила быструю улыбку, полную облегчения, но тут же поморщилась, потому что Эрве снова начал на неё напирать. — Так-так, Пишо-о, — протянул парень, остановившись за спиной у соседа. Тот резко повернулся. — А, Штерн, — Эрве удостоил одноклассника лишь беглым взглядом, и снова повернулся к девочкам. Ульрих сдвинул брови к переносице и от души хлопнул Эрве по плечу. Тот дёрнулся: всё же крепким телосложением пацан не отличался, да и от уроков физкультуры отлынивал исправно. — Мне кажется, или мадмуазели не желают вас видеть? — с напускной серьёзностью спросил Штерн. Эрве дернулся снова, пытаясь стряхнуть его руку. — Серьёзно, Пишо, не порть завтрак, найди себе другое место. Пацан хмуро вырвался, поправил очки и, словно делая одолжение, с видом оскорбленной невинности пошёл прочь. — Ох, спасибо, Ульрих! Не посидишь с нами? — спросили девочки. Штерн посмотрел на Жас, та ответила жалобным взглядом, и он, вздохнув, согласился. Будь Жассинт одна, он, конечно, не раздумывал бы, но её соседок Ульрих не очень любил. А соседок у Жас было аж две (впрочем, по мнению Ульриха, этот недостаток окупался тем, что у этих девчонок была самая тёплая комната на этаже, и они почти никогда не возражали против того, чтоб он изредка торчал у Жас). Лора Готье (“Готьер”, — картавя, любила поправлять она, но никто её не слушал) человеку постороннему могла показаться очень похожей на Жассинт, особенно если их увидели бы вместе на уроках: обе были блондинками с голубыми глазами, отличницами с нездоровым перфекционизмом, и на занятия одевались очень строго и опрятно. Но на самом деле они были разными настолько, что когда кто-то удивлялся их похожестью, Ульрих едва подавлял желание закатить глаза. Потому что Лора была такой строго-идеальной двадцать четыре часа в сутки и жутко правильной, а Жас в глубине души страдала увлечённой безалаберностью и капелькой авантюризма. Иногда Штерн даже думал, что вселенная где-то крупно просчиталась, и ей стоило бы родиться мальчиком. Тогда, может быть, на неё не косились бы девчонки из классов постарше, а добродушный старик-завхоз, вздыхая, не находил бы у неё под кроватью свои инструменты под мотками проволоки и деталями для роботов. А вот Элизабет (“Не называйте меня Элизабет, лучше Сисси”) Дельмас уж точно была полной противоположностью и Лоре, и Жас. Характер у неё был избалованный, но в целом добродушный; впрочем, заставить её учиться было просто невозможно. И хотя в будущем директорская дочурка обещала вырасти знойной красавицей, сейчас дешевая косметика и пластиковая бижутерия её не украшали. Впрочем, как и некоторая навязчивость: Сисси почему-то с завидным упорством считала Ульриха с Жасси парочкой, и не уставала про это то и дело вспоминать. Штерн на это только вздыхал и втихаря радовался, что сама Сисси сохнет по какому-то старшекласснику, а то ведь всё могло быть ещё хуже. В целом, Ульрих мог бы сказать, что они довольно-таки неплохие, но всё же слишком… девчонки. — Что хотел Эрве? — серьёзным тоном спросил Ульрих, присаживаясь за стол. Жас слегка помрачнела, но не успела ответить: за неё это сделала Лора. — Выпытывал, где Жассинт была вчера вечером, — сказала она и сморщила носик. — Вот же пиявка, всё ему неймётся. Сисси фыркнула, соглашаясь с Готье, но тут же повернулась к мальчику: — Да, к слову, где вы были? — она обвиняющим жестом указала на Ульриха ложкой. — Тебя ведь тоже вчера вечером не было в общежитии.

— Я же говорила, что на прогулке, — буркнула Жас, уткнувшись в тарелку. — Ты не говорила, что ходила с Ульрихом! — возмутилась Дельмас.

— Как будто ты и так этого не знала. — Догадывалась, — Сисси откинулась на спинку стула. — Но ты могла бы и сказать! Ульрих вздохнул. На них уже косились знакомые, сидящие неподалеку, и в данный момент паренек желал провалиться сквозь землю больше всего на свете. К счастью, ему не пришлось долго это терпеть: Жассинт доела быстро, и они снова отправились на завод. — Ты же понимаешь, что мы не сможем сидеть тут до ночи? — спросил Штерн, когда они добрались до таинственной лаборатории через кучу хитро изогнутых коридоров. — Ага-а-а, — протянула Жас, листая свой блокнот. — Нам нужно будет вернуться хотя бы на обед. И не пропустить ужин. Ты слышишь? — Ага-а-а. Кажется, Жас была увлечена настолько, что не услышала ни слова из того, что Ульрих только что сказал. — Так, — девочка решительно захлопнула блокнот. — Вот что нам надо сделать… Штерн затруднялся сказать, как много времени они потратили на поиски рубильника, но пожалуй, довольно много: проклятый выключатель оказался хорошо спрятан. Ульриху вообще казалось, что им просто повезло. А когда Жассинт наконец-то включила компьютер (или компьютеры — он в этом не разбирался) и притащила Ульриха к мониторам, он осознал, что, кажется, хозяин этой лаборатории дураком-таки не был. Компьютер невозмутимо требовал пароль. Ну, Ульрих так подумал. Вообще на экране высветилось просто D3L3ND4, и больше ничего. Только странная комбинация символов и строчка для ввода под ней. — Хм, хм… Приветствие или пароль?.. — Жассинт ввела пару символов наобум, и компьютер, гаденько пискнув, ответил многозначительным ERROR!!!, после чего вернул экран с всё той же абракадаброй. — Значит, пароль-таки… Ладно. Попробуем так… ERROR!!! — Жас, ты уверена, что это хорошая… ERROR!!! — … идея? ERROR!!! ERROR!!! ERROR!!! Ульрих цокнул языком, выражая своё недовольство ситуацией. Вообще он просто надеялся, что подруга его услышит, поймет, что все эти попытки пробиться через защиту бесполезны, и они пойдут в кампус на обед. Но девочка не отвечала, и Ульрих, нахмурившись, посмотрел на Жасси и по-настоящему забеспокоился. У Белпуа бывали такие состояния, Ульрих их знал. Полное погружение. Непробиваемое упрямство. Желание идти до победного. Вот только сейчас весь её железобетонный характер был направлен не на решение какой-нибудь задачки по математике, а на взлом компьютера в недрах заброшенной фабрики. Нет, в какой-то степени это тоже была задачка, но далеко не из легких — и Ульрих подозревал, что, приди Жасси сюда в одиночке, то просидела бы у экранов двое суток как минимум, позабыв о еде. Хотя, может, проторчала бы и больше — пока не хватится кто-то в общежитии, что ученица не показывается несколько дней. То и дело раздающийся отвратительный писк техники, стук клавиш и обрывистый шепот — думай, думай же, не так, в чем секрет?, ну же — разрезали тишину здания, здорово действовали на нервы своей размеренностью. ERROR!!! Ульрих отошел в сторону, войдя в тусклый круг света от лампы, и посмотрел на небольшие наручные часы, подаренные отцом. Кивнув каким-то своим мыслям, Штерн развернулся и резко оттащил Жас от экрана, вцепившись в спинку стула — благо, тот был на колесиках. Девочка только ойкнуть успела да попыталась снова потянуться к клавиатуре, но Ульрих встал между ней и компьютером. — Жас, сейчас мы идем обедать, слышишь? Потом мы ещё вернемся, но тебе нужно перекусить. Хорошо? — Да, да, — рассеяно отозвалась она. По глазам было видно, что девочка все ещё витает где-то в своих мыслях, перебирая возможные варианты пароля. Ульрих молча дернул рубильник и обесточил экраны.