Ложь во благо (1/2)
Солнце медленно скрывалось за горизонтом, и Хестер лежала на кровати, наблюдая, как комната наполняется мягким светом. Она была дома. Нет, точнее, Хестер была в особняке Блэков. Прошла неделя, как она покинула Мраксов, и обычно её немного радовало возвращение домой. Но не в этот раз. Сердце ныло от боли вот уже почти семь дней. Именно столько она не видела Оминиса. Это оказалось тяжким испытанием.
Каждый день без него растягивался в бесконечность. Хестер пыталась занять себя делами, мыслями, но все время её тянуло назад, к нему. Она оборачивалась, ожидая услышать его голос, почувствовать его присутствие, но ничего. Только пустота. Она пыталась уговорить себя, что всё будет в порядке, но внутри было невыносимо тяжело.
Она снова закрыла глаза, погружаясь в мысли о нём. Хестер представила его лицо, его спокойные глаза, лёгкую улыбку на губах, которая всегда казалась такой редкой и бесценной. Если бы он был сейчас рядом, он наверняка обнял бы её, мягко прижимая к себе, оставляя лёгкие поцелуи на её плечах и шёпотом говоря успокаивающие слова.
— Всё будет хорошо, Хестер, — его голос так отчётливо звучал в её голове.
Она бы улыбнулась ему, кивнула, даже если знала бы, что это ложь.
— Да, Оминис, всё будет хорошо, — тихо сказала она в ответ, словно он мог её услышать.
И пусть это была бы всего лишь иллюзия, всего несколько секунд утешения, в их мире это стало бы истиной, их маленькой правдой, защищённой от всего остального.
— Хестер! — громкий голос резко разрезал её иллюзию, как стекло под ударом.
Хестер вздрогнула, открыв глаза. Это кричала её мать. Шаги становились всё ближе, пока дверь не распахнулась с силой, и на пороге не появилась Мирабель Блэк. Её присутствие заполнило комнату, как буря, лишая воздуха.
На ней было атласное красное платье, которое она недавно привезла из Италии. Хестер сразу узнала его — по приезду мать больше двух часов демонстрировала свои новые приобретения, с гордостью рассказывая о каждом из них. Теперь это платье выглядело ещё более эффектно, но и неуместно агрессивно в сочетании с раздражением на её лице.
Мирабель сузила глаза, её взгляд мгновенно впился в дочь, как острый кинжал. Алые губы искривились в гримасе, а через мгновение она раздражённо цокнула языком, показывая, насколько сильно её возмущение.
— Ты ещё не готова? — голос её звучал резко, как удар хлыста. — Мы выходим через пятнадцать минут.
Не дождавшись ответа, Мирабель сделала несколько быстрых шагов к кровати, её шаги словно резали воздух, заполненный тишиной. Она окинула Хестер взглядом с головы до ног, и в её глазах промелькнула явная неприязнь.
Девушке совсем не хотелось никуда выходить. Этот вечер обещал быть одним из худших. Как она могла выдержать ужин, сидя за столом рядом с тем, кого любит, но к кому даже прикоснуться не смеет? Слова застревали бы в горле, слишком много свидетелей, слишком много тайн. Но настоящую боль приносила мысль о ней — милой, хрупкой Лорене. Той, которую следовало бы пожалеть, но которую Хестер ненавидела всей душой. Как прожить этот вечер, когда сердце готово разорваться?
— Я уже готова, — тихо сказала девушка, вставая с кровати.
На ней действительно было платье. Тёмно-зелёный подарок матери, привезённый из отпуска. Хестер пригладила подол — ткань немного помялась, пока она лежала, но это было почти незаметно. Она подняла взгляд на мать, которая, нахмурив брови, смотрела на дочь с явным неодобрением.
— Готова? — взорвалась Мирабель. — Мерлин, Хестер, мы идём на ужин! Там будет твой жених и Гринграсы!
Она схватила дочь за руку и усадила на стул перед зеркалом.
Мирабель осмотрела Хестер с ног до головы, тяжело вздохнула и принялась за её волосы. Она открыла тумбочку, достала баночку геля и, зачерпнув средство пальцами, стала приглаживать непослушные пряди. Её движения были резкими, почти грубыми, словно этим она могла не только привести в порядок причёску дочери, но и исправить всё остальное, что, по её мнению, требовало изменений.
— Ты должна выглядеть идеально, Хестер, — отчеканила она. — Не забывай, что ты будущая миссис Мракс.
— Посмотри на себя, — произнесла Мирабель с досадой, глядя на отражение Хестер в зеркале. — Ты выглядишь как простолюдинка, а не как будущая леди Мракс.
Хестер не ответила. Она смотрела на своё отражение, но едва ли видела его. Её мысли были далеко отсюда — там, где не было ни матери, ни Лорены, ни ужина, который предстояло пережить. Там, где был только Оминис.
— Ты вообще меня слушаешь? — раздражённо спросила Мирабель, резким движением затянув последний локон в тугой узел.
— Да, мама, — автоматически ответила Хестер.
Мирабель смерила её холодным взглядом.
— Ты должна понять, что от тебя ждут. Ты обязана произвести впечатление, показать себя достойной. Гринграсы будут внимательно смотреть, а Лорена… — её губы дрогнули в лёгкой усмешке, — она-то наверняка будет пытаться тебя затмить.
Словно эти слова могли ещё сильнее надавить на рану, Хестер сжала руки в кулаки, но так, чтобы мать не заметила. Ей все равно, что будет делать Лорена, все равно на Гринграсов, это не имело никакого значения для Хестер.
— Но ты ведь не дашь ей такого удовольствия, правда? — продолжала Мирабель, вернувшись к прическе дочери.
— Конечно, мама, — снова тихо ответила Хестер, пытаясь не выдать дрожь в голосе.
Она знала, что не должна показывать слабость. Этот вечер — испытание, которое нужно выдержать, чтобы ни случилось. Она повторяла это себе снова и снова, словно мантру, хоть и не верила в собственные слова.
Мирабель, наконец, оторвалась от её волос, окинула дочь оценивающим взглядом и довольно кивнула.
— Вполне сносно, — заключила она, распрямляясь. Затем, будто невзначай, добавила: — Впрочем, я слышала, что и Лорена не красотка.
Она пожала плечами и улыбнулась, в её голосе скользила мимолётная насмешка.
— В любом случае, Оминису это не важно.
Хестер закусила губу, едва сдерживая гнев. Ей хотелось ответить, но она знала, что это бесполезно. Её раздражало, как окружающие говорили об Оминисе. Они всегда высмеивали его слепоту, будто это был недостаток, порок, которым можно пренебречь. Но Хестер знала правду: это они были с пороками. Их злоба, жестокость и высокомерие — вот что действительно заслуживало осуждения, а не его слепота.
— Дорогая, ну долго ещё? — раздался в дверях недовольный голос отца. Он прислонился к косяку, скрестив руки на груди, и нетерпеливо хмурился. — Мы так точно опоздаем.
— Всё готово, можем выходить, — отозвалась мать, легко бросив взгляд на мужа, прежде чем уверенной походкой покинуть комнату.
Хестер, на секунду замерев, последовала за родителями. Она старалась дышать глубже, спокойнее, пытаясь унять волнение. “Это всего лишь ещё один ужин, — уговаривала она себя. — Я делала это уже тысячу раз. Просто сыграть свою роль, просто улыбаться”.
Но сегодня всё было иначе. Сердце стучало громче, боль пронзала острее, и уверенность таяла на глазах. Это не был очередной ужин. И это не будет “просто”.
Они прибыли вовремя, всего на несколько минут позже Гринграсов. Те уже стояли в гостиной с бокалами шампанского в руках, их лица озарились притворными улыбками при виде гостей. Миссис Гринграс немедленно кинулась к матери Хестер, обнимая её так, словно они были старыми подругами, хотя до этого видели друг друга от силы три раза. Мистер Гринграс тоже поддерживал эту игру, подошёл к Арктурусу, пожал ему руку и дружески похлопал по плечу.
Снаружи Хестер оставалась холодной и невозмутимой, но внутри едва сдерживала смех. Её забавляла эта показная любезность, эта почти театральная неискренность, которой все вокруг будто наслаждались.
Она перевела взгляд чуть дальше и сразу заметила её. Лорена. Она стояла чуть поодаль в нежно-кремовом платье, едва заметно обнимая себя руками. Её поза выдавала внутреннее напряжение, а на лице ясно читались страх и обречённость.
Лорена подняла голову, и их взгляды встретились. Всего на мгновение. Но этого было достаточно, чтобы Хестер ощутила глубину той боли, что скрывалась в девушке. Это было как увидеть собственное отражение. Она точно знала, что чувствует Лорена, потому что сама была такой же.
На миг ей захотелось подойти, обнять её, сказать что-то утешительное: что ей не стоит бояться, что Оминис хороший, он не причинит ей боли, как, например, Марволо причинил Хестер.
Но слова застряли в горле. Да и что она могла бы сказать? “Да, теперь ты больше не владеешь своей жизнью, но хотя бы твой жених не монстр”? Это звучало бы как издевательство.
— Как замечательно наконец-то всех вас собрать вместе, — заговорил мистер Мракс, — прошу, пройдемте в столовую.
Хестер вышла вслед за остальными из гостиной и направилась в столовую. Она изо всех сил старалась не показать, что чувствует. Сжимала руку в кулак, чувствуя, как ногти врезаются в ладонь, словно напоминание о том, что она должна держать себя в руках, не забываться, не показывать ни малейшей слабости.
Когда они вошли в столовую, её сердце пропустило несколько ударов. Там стоял Оминис. Рядом с ним был и Марволо, но до этого мерзавца ей не было дела. Всё её внимание было сосредоточено только на Оминисе.
Она слегка качнулась в его сторону, внутренне борясь с желанием броситься к нему, обнять его и забыть обо всём. Вместо этого она крепче сжала руку, оставляя на ладони следы полумесяцев от ногтей.
— Всем добрый вечер, — сказал Марволо с уверенной улыбкой и шагнул к Хестер, не обращая внимания на всё вокруг. — Любимая, — протянул он, — я так скучал.
Он подошел к ней, обнял и чмокнул в щеку. Хестер едва сдержала рвоту от его притворства, от наигранности, от него самого. Но она выдавила улыбку, как всегда, продолжая играть свою роль. Взгляд снова метнулся к Оминису. Ей стало страшно, что он сделает то же самое, что и Марволо — скажет Лорене “любимая”, обнимет её, поцелует. Но, к счастью, он не двигался. Он просто смотрел прямо перед собой, с холодом в глазах.
Все начали занимать места. Мистер Мракс сидел во главе стола, как и полагается хозяину. Справа от него расположились Оминис и Гринграсы, слева — Марволо и Блэки. Мистер Мракс встал и обвел всех присутствующих долгим взглядом, прежде чем поднял бокал.
— За встречу, и за крепкий и долгий союз наших семей, — произнес он, и отхлебнул шампанское. Все последовали его примеру.
Вот что это такое, союз. Вот чем были их жалкие жизни — всего лишь союзом. Он не сказал ни слова о любви, свободе, выборе или счастливом браке. Нет, это не имело значения. Всё, что имело значение, — это долгий и крепкий союз.
— Замечательный тост, — растянулась в слишком широкой улыбке миссис Гринграс.
Правда? Он действительно такой замечательный? — едва не сорвалась с языка у Хестер, но она сдержалась, просто продолжая наблюдать за миссис Гринграс. Женщина казалась искренне счастливой. На её ярко-красных губах, чуть светлее, чем у её дочери, играла довольная улыбка. Может быть, это и не была игра, ведь она довольно удачно выдала свою дочь замуж, или точнее, продала её. Мистер Гринграс тоже был доволен. Хестер присмотрелась к нему повнимательнее: ничего примечательного. Он был высоким, худощавым, с изрядно сморщенным лицом и седыми волосками на усах. Она продолжала смотреть на это семейство и думала, зачем им всё это: ради статуса или денег? Они тоже заставили Лорену подчиняться с помощью метки и пытками Круцио?
— Это должно быть волнующе, Хестер, — миссис Гринграс с интересом взглянула на девушку.
Хестер с недоумением посмотрела на женщину. Она не поняла, о чём речь. Неужели она пропустила разговор? Что должно быть волнующим?
— Свадьба, — пояснила миссис Гринграс, — я имею в виду, осталось совсем немного времени.
Губы Хестер дрогнули. Конечно, свадьба — все хотят говорить о свадьбе.
— Да, немного, — сухо ответила она, надеясь, что разговор на этом прекратится.
— Ну конечно, она волнуется, — прозвучал голос её матери, с лёгкой ноткой сарказма, — для невесты это всегда волнительно, — она отхлебнула шампанского, — Лорена, милая, у тебя ведь тоже этот день не за горами. Как ты? — Мирабель направила на девушку холодный, чуть насмешливый взгляд.
— Я… я в порядке, да, всё хорошо, с-спасибо, — её голос дрожал, как и она сама.
Хестер посмотрела на неё с жалостью. Лорена напоминала загнанного зверька в клетке, и Хестер чувствовала это, как и все вокруг. Оминис чуть повернул голову в её сторону и прикрыл глаза, будто страх девушки причинял ему боль. Она знала, что ему жаль Лорену, что он не хочет, чтобы она переживала, и, наверное, сейчас ему хотелось бы её успокоить. Но как и Хестер, он молчал, продолжая спектакль.
Ужин продолжался, наполненный пустыми разговорами — о работе, свадьбах, особняках. В конце концов они разделились на две группы: мужчины сели за стол, потягивая виски, и обсуждали дела, а женщины переместились к камину, говоря о свадьбах и украшениях. На самом деле, говорили лишь мать Хестер и миссис Гринграс. Лорена, как и Хестер, молчали, погрузившись в свои мысли. Она заметила, как Лорена бросала короткие взгляды на Оминиса, явно пытаясь понять, кто он такой. Хестер тоже так делала, в тот вечер, когда договаривались о ее свадьбе. Тогда она видела в Марволо лишь тьму, потому что другого в нём не было. Интересно, что видит Лорена в Оминисе?
Девушка посмотрела на парня. Он также молчал, не вникая в разговор. Его взгляд был отрешённым, а эмоции скрыты. Наверное, Лорена воспринимает его как холодного, бездушного, неприступного, даже если на самом деле это не так.