You belong to me (2/2)

Она и наступает — рот игрока сжимается, зубы скрипят друг о друга, и Сон Ки Хун в два резких шага приближается к Ведущему. Хватает здоровой рукой того за шею, ощутимо вжимая в обивку и ощущая пальцами не сопротивляющиеся мышцы. Фронтмен дает игроку буквально нависнуть над собой, возвыситься яростной тенью, и лишь поднимает лицо наверх, чтобы не потерять из виду глаза и эмоции, которыми питается.

— Гребаный предатель! Лжец! — выплевывает Ки Хун. — А я ведь правда поверил тебе, правда думал, что ты на моей стороне. Все те слова, что ты говорил, тоже были ложью, как и личность Ён Иля?! Или ты украл ее у кого-то из игроков?

— Ты сам волен даровать доверие кому угодно. И только ты сам ответственен за то, что твои ожидания не оправдали. Все мои слова тогда и сейчас — правда. Я искренне поддерживал тебя и переживал, проходил с вами игры и радовался победам. Да, я недоговаривал и порой издевался, прекрасно зная действительность, но уж прости небольшую слабость, — едва приподнимается краешек тонких губ. — Единственное, чего тебе не хватало — целой картины, основного фона, чтобы сложить все. Ты сам прекрасно знаешь, что создатель может принимать участие в играх.

— А история про жену, а? — резко вспоминает Ки Хун, застигнутый врасплох подкинутым воспоминанием об истории и мотивации «Ён Иля». Едва ослабляет хватку на шее, желая узнать ответ. Усмешка искажает лицо. — Она-то хоть была, ублюдок?

— Была, — ровно, не моргая, давая честный ответ. — Я так же согласился сыграть и получить обещанный приз. Только вот не успел прийти вовремя со своих игр. И остался с деньгами, но с женой, умершей в одиночестве, опустошенный и лишенный смысла к жизни. Победа меня в тот момент не радовала, а лишь убивала.

Ки Хун ошалело моргает, дергает бровями в изумлении, и почему-то верит. Хотя зачем Ён Илю ему врать? Карты раскрыты, маски — отброшены.

— Ён Иль… — выдыхает игрок. Сжимает челюсти.

— Ин Хо, — поправляет Фронтмен. — Меня зовут Хван Ин Хо.

— Нет, — дергает головой Ки Хун. — В Ён Иле… — в тихом голосе, в начале вопроса слышится едва тлеющая надежда. — Была хоть частичка тебя? Он был настоящим?

Столь странный вопрос застает Ин Хо врасплох. Он удивленно смотрит на Ки Хуна, ожидающего ответа, и моргает, пропуская несколько сильных ударов сердца. Шея болит от хватки, но игрок сжимает не настолько сильно, чтобы навредить и перекрыть доступ к кислороду.

— Когда-то я был им, — в итоге заключает Ведущий, ожидая вердикта.

— Тогда… Почему ты стал, — Ги Хун с болью хмурится, с жалостью и изнывающим предательством оглядывает фигуру Ён Иля. — Таким?

У Ин Хо есть ответ на этот вопрос. Он сам неоднократно задавал его себе, смотря в зеркало. Спрашивал себя, когда проводил пальцами по шраму, оставшемуся после операции по извлечению почки. Терзался им, когда на календаре наступала годовщина смерти жены.

— Мне просто не для кого было быть хорошим. Не для кого оставаться тем, кем был.

Простой ответ на сложный вопрос. В этом заключался парадокс, но именно с таким подходом получалось отвечать как можно честнее.

— Т-тогда з-зачем?.. — с искривленным от сдерживаемых рыданий лицом спрашивает Ки Хун, пытаясь осознать услышанное. В носу начинает щипать, грудь сбивается с ритма, а руки дрожат. — Зачем ты хотел убить Чон Бэ? З-зачем дал надежду и унизил меня?..

Ин Хо заворожен: ломающаяся интонация, запах грусти и выражение страдания на любимом лице. В груди вспыхивает огонь, когда слезы, блестящие в глазах игрока, скатываются и падают Ин Хо на щеки. Леденяще горячие.

— Я надеялся, что ты хорошо заживешь после своих игр. Что забудешь о прошлом и будешь счастлив, — практически повторяя свои же слова из машины, говорит Ведущий. — Я давал тебе возможность ускользнуть от меня. Шанс на то, чтобы избежать грядущего. Думал, что ты сможешь поступить так, как я не смог.

— О-о чем ты, Ён Иль? — плача, встряхивая Фронтмена за шею, спрашивает Ки Хун. — Что за шанс ты давал мне, если прекрасно знал, что я за человек? Какой к черту шанс, если ты — долбаный Ведущий этих игр?

— Я давал тебе шанс сбежать от меня, — с томленой угрозой, темным обещанием. Ки Хун непонимающе вскидывает брови, и даже не успевает понять, как оказывается вжатым лицом в спинку кресла, а здоровая рука — болезненно сжата позади твердыми пальцами, прижимающими к спине. — Знаешь, Ки Хун, я думал над своими эмоциями. Думал, что же так влечет меня к тебе, — шепча на ухо, ощущая грудью дрожь худой и твердой спины. Ноги их неловко переплетаются из-за смены положения, Ин Хо опирается одной о пол, а другой — вклинивается между бедер мужчины. — И понял. Ты — отражение меня. То, что я потерял, то, что перестало иметь значение. Мой огонь потух, чтобы переродиться, но твой почему-то все продолжает гореть так же, как и много лет назад. Ты все еще веришь в людей, в то, что можно достучаться до сгнившего внутри. Все еще доверяешь людям и оказываешься предан. Я же, — больно дергая за руку, сильнее вжимая и давая ощутить собственную силу, — избрал другой путь. И, что самое интересное, Ки Хун, — усмехается Ин Хо. — В итоге ты тоже взял в руки автомат. Уподобился тем, кого ненавидишь. Тоже запачкал руки кровью, хотя так не хотел.

Тело под ним трепыхается, пытается оказать сопротивление, но усталость и раны дают знать о себе: Ки Хун лишь загнанно дышит, сдерживая рыдания, и упирается лбом в кожаную обивку. Переживает огненный жар, что дарит присутствие тела Ин Хо рядом.

— Я лишь хотел защитить то, что мне дорого, — задушенно, откровенно. — Дать людям шанс на дальнейшую жизнь. Даровать им свободу, спасти от погибели. Показать, что ценнее жизни валюты не бывает, — выдыхает, стараясь привести сердце к нормальному ритму. Ощущая на губах соль. — Я не хотел быть слабым, — в конце совсем слабо.

— Не стоит плакать и грустить, — тепло отзывается Фронтмен, угадывая тонкие ноты в голосе пленника. — Я облегчу тебе ношу, если скажу, что от моей смерти вы бы все равно ничего не получили? Игры были, есть и будут. Слишком много людей, имеющих слишком много власти и денег развлекаются за их счет. Однако, — горячо выдыхая дьявольским шепотом. — Имея в руках власть Ведущего, Распорядителя и Хозяина игр, я могу сделать их не менее интересными, но более лояльными к игрокам. Дать им надежду и шанс на спасение. Не только в этих играх. Это мое тебе предложение.

Ки Хун под руками Ин Хо замирает. Оглядывается с шоком, поражает того надеждой и хрупкой верой.

— Что ты за это хочешь? — тихо, искушенно, понимая потаенный смысл слов.

— Правила сделки все те же, — слегка улыбается Ин Хо. Ведет носом по шее Ки Хуна, вдыхает чарующий и будоражащий запах, слизывает капельки соленого пота у кромки волос. Дышит в ушную раковину, вызывая табун мурашек. — Полное обладание тобой, Ки Хун, — осторожно оглаживая ягодицы, обтянутые тканью брюк. — Подчинение, контроль. Безоговорочное повиновение и открытость, — ведя пальцами вдоль позвоночника. — Готовность мне противиться и оспаривать мнение, сопротивляться по мере желания и возможности. Твое участие в играх в качестве создателя и Ведущего, — проводя новую дорожку языком по открытой коже шеи. — Поверь, мое влечение не оставит тебя равнодушным и скрасит время.

— А ты не дохуя противоречивый, а? — с дрожью взрывается Ки Хун, пытаясь высвободить руку. Стыд горит на щеках, ему жарко и тошно от понимания, о каком подчинении и контроле идет речь.

— Грязный мальчишка, — цокает Ин Хо и с силой опускает ладонь на ягодицы мужчины.

Ки Хун дергается вперед, вскрикивает от неожиданности и жжения, уязвленный положением. Жар спускается на грудь и уши, он кусает губы и сдерживает страдальческий стон.

— Тебе не идет сквернословить, — категорично замечает Фронтмен. — Лучше подумай о том, что сможешь вершить с учетом моей власти. Представь, скольких сможешь спасти. Вместо того, чтобы пытаться разрушить, измени правила игры и подстрой под себя, заставь полюбить их и повиноваться. В мире больших искушенных людей только так и решаются дела. Гораздо и гораздо больше ты сможешь сделать, имея в руках не пешку, а ферзя. Согласен, не так ли?

Ки Хуну приходится прогнуть себя, отодвинуть моральный компас далеко-далеко и признать бессмысленными собственные попытки к срыву игр, признавая правоту Ин Хо.

— Да, — сквозь сжатые зубы, бесясь на собственную слабость и беспомощность.

Игрок 456 ломается, рушится, бьется внутри самого себя о скалы, содрогаясь. Он вспоминает свои первые игры: горы трупов, бессмысленные жертвы и человеческая звериная жестокость. Воскрешает в памяти, как Сан Ву лично перерезал себе глотку в финале и как ему самому было больно. Ощущает на руках фантомный мокрый песок, шуршание кровавых грязных денег. Трупы погибших и убитых иногда преследуют его, смотрят непонятно, вроде не осуждающе, но и ожидая от него чего-то, и исчезают в небытие со всходом солнца. Сравнивает с этими играми, где чуть не потерял Чон Бэ. Ответственность ложится многотонным одеялом, лишая выбора.

— Ну так что, еще согласен на сделку, Ки Хун? — низким голосом уточняет, предвкушая ответ, что не должен разочаровать. Ждет долгие минуты, пока тело под ним расслабляется, и наконец слышит:

— Да. Согласен, Ин Хо.

План работает превосходно: Ки Хун обвивается нитями ответственности, возложенной на него надежды, и лично приковывает себя к Ин Хо самыми сильными веревками — тросами выгоды, собственной значимости и надлежащей миссии. Зверь в груди радуется, пляшет и облизывается. Ведущий отпускает руку пленника, разворачивает того за плечи, сажая на кресло, и сам опускается ниже, опираясь на спинку. Смотрит прямо в полные решимости, железной воли и ненависти глаза. Такими, а не потухшими, они нравятся ему гораздо больше. Представляет, как те закатятся в удовольствии, расцветут противоречивой любовью и влечением. Ки Хун сам придет к нему в объятия, добровольно останется во мраке, разделяя воздух на двоих.

— Тогда поцелуй меня, — приказывает Ин Хо.

Ки Хун теряется всего на секунду, после чего придвигается ближе, настолько близко, что практически касается носом носа Ведущего. Думает, что последний сократит оставшееся расстояние, но мужчина продолжает не двигаться, взглядом поощряя к действию. Сон Ки Хун совсем едва кривится, проклиная Фронтмена, и закрывает глаза, прислоняясь собственными губами к чужим. Унижение продолжается, но то маленькая плата за открывающиеся возможности.

Проходит секунда. Две. Ки Хун все ожидает хоть каких-то действий от Ин Хо, но тот недвижим: тонкие мягкие губы сомкнуты, руки на прежнем месте, и даже дыхание остается ровным, щекочет щеку и смешивает увлажненный углекислый газ между ними. Ки Хун в замешательстве отстраняется, с непониманием смотря на мужчину. Фронтмен встречает растерянный взгляд темными безднами зрачков, усмехается и кладет руку на затылок победителю, резко притягивая к себе. Носы сталкиваются друг с другом, губы соприкасаются, и Ин Хо размашисто ведет по желанным губам языком, практически вылизывая. А после с остервенением вгрызается в нижнюю губу зубами, прокусывая. Ку Хун протестующе и уязвленно мычит, толкает Ин Хо в грудь и пытается отстраниться. Ведущий с удовольствием пачкает их губы кровью, пьет и наслаждается железом. Отстраняется так же резко, как и втянул в поцелуй, и оглядывает загнанного и ошарашенного игрока. Облизывается, собирая остатки сладкой алой жидкости.

— В следующий раз я ожидаю большей инициативы от тебя, — сообщает Ин Хо, слезая с кресла. Мажет взглядом по тяжело дышащему пленнику.

Стаскивает с подлокотника маску и проговаривает перед тем, как оставить Ки Хуна переваривать информацию:

— С этого момента ты живешь тут вместе со мной. Осмотрись, исследуй все, посмотри камеры. Предоставляю оставшийся день в твое распоряжение. Мне следует разрешить некоторые требующие внимания вопросы, связанные с кадрами и игроками, — вполне жирно намекая на перестрелку, устроенную любимым, говорит он. — И да, не пытайся сбежать или как-то навредить охране или мне — ты же не хочешь, чтобы я связал тебя или держал на цепи, как непослушного и агрессивного пса? — приподнимая бровь с повелительным наклоном и едва заметной улыбкой. — Поверь, наказание тебе не понравится.

Насладившись сдвинутыми бровями, все еще кровоточащей ранкой на губе и презрением, отразившимся в омутах напротив, Ин Хо надевает маску и уходит.

То, чего он неизбежно желает получить от Ки Хуна… То, что хочет перенять, чем обменяться. Срастись в одно единое целое, поделившись тем, что тревожит.

Возможно, получится так, что и Ки Хун изменит в Ин Хо что-то важное, победит в каком-то аспекте.

Что, впрочем, сам Ин Хо и предвкушает.