By working the soil we cultivate the sky (1/2)

Комната Адама похожа на музей. Скарлетт почти физически чувствует ощущение заторможенности и стерильности, исходящее от китайских ваз и бархатных балдахинов. В каменном камине ярко горит огонь, но даже мягкие тёплые отблески, отбрасываемые им на шелка и канделябры, не могут добавить хоть сколько-нибудь уюта. Зато эта комната наполнена музыкой. Причудливой, мелодичной, зловещей, безжалостной. Музыкой, от которой ноет и замирает сердце.

Скарлетт осторожно прикрывает дверь. Адам в задумчивом одиночестве сидит за письменным столом, склонившись над бумагами, но, кажется, совсем не вникает в написанное.

— Доброго дня, мисс Кацен, — он хмур, но когда кивает ей, еле заметная улыбка трогает его губы.

Скарлетт вежливо здоровается в ответ. Адам из номера 513 совсем не похож на Адама, встреченного ею на балконе. Лицо посерело и осунулось, под глазами залегли тени, словно он провёл не одну бессонную ночь. Лишь шрам доказывает, что она разговаривала именно с ним.

— Присаживайтесь, я не займу у вас много времени.

— Красивая музыка, — говорит Скарлетт, ничуть не кривя душой. Ей вдруг отчаянно хочется вернуть очарование той ночи.

Лицо Адама светлеет.

— Это Вагнер, опера «Тристан и Изольда». Сейчас звучит третий акт, ария «Liebestod». Смерть от любви.

— Она похожа на прохладный сон. Или непролитые слёзы.

— Наверное, когда Тристан и Изольда умерли, смерть их тоже была похожа на сон. Эта музыка не реквием — панихида по их не случившейся любви.

Скарлетт молчит. В интонации Адама ей мерещится что-то личное, но он резко переводит тему, возвращаясь в деловое русло.

— Завтра вы будете помогать на охоте. Ваша задача — не дать гостям заскучать.

— Сомневаюсь, что охота для тех, кто приезжает сюда ради неё, — скучное занятие, — Скарлетт не может удержаться от колкости.

— Это для мужчин. Увы, их жёны не отличаются энтузиазмом блуждать по лесу, выслеживая дичь. Вы уже знакомы с мистером Стормаром?

— О, да. Испытала огромное удовольствие от общения. Прекрасный образец чистейшей злобы.

В памяти оживает столкновение с охотником, его колкие замечания, которыми он награждал не только её, но и остальной обслуживающий персонал. Адам понимающе улыбается.

— Он вовсе не плохой. Проблема Каспера в расстройстве чувств. Он слишком долго жил один, никого к себе не подпуская. Вин… мистер Синклер пристроил его к работе в отеле совсем недавно, справедливо рассудив, что ему нужна социализация.

— Вот как. Я думала, он давно работает с гостями.

— Нет, раньше Каспер просто охотился. Несмотря на то, что «Синклер» всегда славился своими охотничьими угодьями, оружие доверяли только тем гостям, кто являлся профессионалом. Остальные могли наблюдать за охотой или же попробовать блюда из свежей дичи. Впрочем, многие приезжали на Гевир ради природы. Редко где можно увидеть настолько величественные и дикие пейзажи.

— Ну, туманы здесь такие же, как в Лондоне. Мой родной город, — поясняет Скарлетт. — Слишком много серого в это время года.

— Пейзаж, который видит человек, обычно является отражением мира в его душе, — негромко говорит Адам. — Не дайте своему душевному раздраю ускорить ваш отъезд, Скарлетт.

Прохладные часы раннего утра — лучшее время для охоты. Скарлетт выходит в холл, на ней рабочий костюм винного цвета, как ещё не пролившаяся кровь. Каспер со скучающим видом прогуливается у стойки. Он конечно, замечает, как у неё дрожат пальцы, как бледно её лицо, несмотря на макияж. Цепкий взгляд ощупывает её фигуру, и губы Каспера кривятся.

— Переоденься. Никто не шастает по лесу в красных шмотках, — презрительно говорит он.

Скарлетт и сама становится цвета вина. Как же она могла так сглупить! И вновь выставить себя дурой перед этим охотником. После той памятной встречи в холле они почти не пересекались, но изредка она ловила на себе его взгляд, полный неприязни. А злые шуточки, которые он отпускал направо-налево, взращивали гнев по отношению к этому циничному и напыщенному болвану.

Скарлетт решает не спорить и молча идёт к себе. Лопатки сводит от холода, и она знает, что Каспер смотрит на неё. Бог весть какие мысли роятся в голове охотника, но ничего приятного в них нет.

Когда она, переодевшись в кожаную куртку, идёт обратно, гости уже собрались. Адам уделяет внимание каждому, не забывает желать удачной охоты. Конечно, все они пялятся на его шрам. Он делает вид, что его совсем не задевают эти откровенно неприличные, долгие взгляды. Ришар чопорно стоит рядом с Каспером и хранит молчание. Её землистого цвета лицо кажется совсем измождённым. Скарлетт могла бы ей посочувствовать, но слишком свежи воспоминания о тёплом приёме, устроенном ею.

— А это Скарлетт, она будет вашей сопровождающей на охоте, — представляет её Адам гостям. — Ну что ж, раз все в сборе, желаю вам замечательно провести время. Каспер и Скарлетт вас не подведут.

Каспер закатывает глаза.

Лес обступает со всех сторон. Они выходят на сумеречную поляну, на которой разместился охотничий домик. Каспер тут же приказывает ждать и скрывается в доме.

— Бывают такие глаза, которые могут тебя съесть, — передёргивает плечами мадам Элеонора, — Неприятный тип. Как хорошо, что с нами вы, Скарлетт. Сфотографируйте меня, пожалуйста, вот у этой расщелины.

Скарлетт подчиняется. С её лица не сходит улыбка. Она поправляет ремни на куртке мадам Сондер, помогает фрау Кохут справиться с креплениями на её палках для скандинавской ходьбы, делает десятки кадров, поддерживает ничего не значащие разговоры. Каспер возвращается с ружьями. Женщины, конечно, отказываются от предложенных винтовок, зато мужчины с удовольствием начинают проверять готовность оружия. Охотник молча втискивает в руки Скарлетт массивную винтовку и отходит, не сказав ни слова. Девушка в смятении осматривает приклад, понимая, что совершенно не знает, как обращаться с этой штукой.

— Аккуратнее с моей крошкой, Кацен, — подходит к ней он, раздав всё оружие гостям. Голос, как всегда, источает яд. — Никто не будет потом соскребать твои мозги с камней.

— Поменьше самоуверенности, мистер Мудак, — шепчет Скарлетт негромко. Но всё же внимательно смотрит и слушает охотника, проводящего инструктаж. Тяжёлый приклад холодит ладони, и Скарлет надевает перчатки. Собравшиеся мужчины слушают заинтересованно, а их жёны скучающе бродят по окрестностям, не зная, чем себя занять. Несмотря на то, что с момента эмансипации прошло немало времени, женщины из обеспеченных семей всё так же принадлежали своим семьям, а затем и мужьям. Если это был брак по расчёту, то их будущее, а затем и будущее их детей зависело от того мужчины, который пожелал сделать женщину своей собственностью. Мужчина всегда что-то из себя представлял, особенно, если он имел в своём распоряжении большие деньги, женщина же не представляла из себя ничего. У неё было только тело, молодость и способность родить. Думать о будущем для женщины — роскошь. Она должна думать только о муже и детях. И о том, что заказать на обед. Но, кажется, этих женщин полностью устраивал подобный расклад.

Один из гостей вскидывает винтовку так резко, что Скарлетт невольно вздрагивает. От взгляда Каспера это, конечно, не может укрыться.

— О, не волнуйся, большинство из них– идиоты, которым я не доверил бы даже водяной пистолетик, — склабится Каспер. — Не думай, что эта охота закончится горой добычи.

— Ты так внимательно наблюдал за гостями тогда, в ресторане. Оценивал, кому можно доверить настоящее оружие? — спрашивает Скарлетт с насмешкой. Каспер раздражал и пугал её своей жестокой разнузданностью и бесконечной тяжестью любых разговоров с ним. Однако сейчас он не поддерживает её насмешливый тон.

— Не оценивал, вглядывался. Хочу хотя бы однажды взглянуть на человеческое лицо. Но вижу только единодушное свинство.

На лице охотника расцветает злобная улыбка, словно он не может выносить собственной серьёзности.

— Ну всё, долой разговоры. Сейчас мы заходим в лес, и там я не уже не стану нянчиться со всеми вами. Только инструктаж. Ты же должна играть. И мне плевать, будешь ты играть ложь или правду. Главное, чтобы все они, — он обводит дулом стоящих в отдалении гостей, — чувствовали себя облизанными. Ну иди, пополни свой творческий арсенал.