6. Двойное дно [2005 год] (2/2)
В целом, праздник прошёл без происшествий, если не считать, что Витя стоял в ряду с детьми из 1А класса и общался полчаса с чужой учительницей. <span class="footnote" id="fn_36509648_1"></span> Саша с Космосом кое-как успокоили папашу, что ничего страшного в его ошибке нет. После линейки было принято решение съездить в кафе и отведать вкусного мороженого.
— Тётя Оля, а вы знаете, папа был такой грустный на прошлый День Знаний… Такой нервный. Всё телевизор смотрел, по телефону с кем-то говорил… — Поделилась мыслями Настя. — Папа мне тоже новости показывал. А потом папочка и вовсе уехал на работу. Его ещё потом по телевизору показывали, на Первом канале. Он обещал выделить деньги на какую-то помощь… — Настя сморщила лоб, вспоминая слово. — Гу…
— Гуманитарную, — подсказал Белый. Настя закивала энергично, радуясь, что задача так быстро решилась.
— Вот! Я ничего не понимала, что происходило… Потом папа со мной долго разговаривал и говорил, чтобы я всегда была на связи.
Оля грустно вздохнула, не решаясь объяснить, какой ужас происходил 1 сентября 2004 года <span class="footnote" id="fn_36509648_2"></span>. Она отлично представляла, что испытывал Витя в тот день, потому что чувство тревоги за заложников и злости, ненависти к террористам объединяло всех людей. Те три дня казались вечными. Тогда Витя почувствовал, что такое — быть на государственной должности и принимать решения в максимально сжатые сроки. Также Витин страх за Настю вырос в разы. С того дня, если Настя не брала трубку минуту, Витя уже рисовал себе страшные картины в голове, нервничал, переживал.
— И правильно говорил, между прочим, — вмешался Витя. — Я тебе говорю, что в мире полно опасностей. Ты должна быть осторожной. Только я смогу тебя защитить от всего зла.
— Я просто промолчу, — тихо сказала Оля, которая в корне не была согласна с тоталитарным воспитанием Пчёлкина. Она знала, что на Настю это будет лишь давить, и впоследствии перерастать в скандалы.
***
У Вити была чёткая договорённость с классным руководителем: она звонила ему и сообщала, что Настя добралась до школы и сидит на уроках.
Настя доезжала до школы, будто Президент России: в затонированной машине, с двумя охранниками (хотя, один Шмидт мог уложить в миг всех врагов). Так что варианта прогулять не было.
Первые дни в школе для Насти были простыми, весёлыми. Она быстро нашла контакт с одноклассниками, даже несмотря на классовое неравенство. Настя, правда, ненавидела вставать по утрам. Каждый раз разбудить Пчёлкину было испытанием, которое Витя преодолевал не с первой попытки.
— Настя, вставай, а то опоздаешь.
Однажды Витя после этих слов подёргал Настю за плечо, совершив тем самым ошибку. Настя спросонья закричала и сильно ударила отца ногой, задев причинное место. Зато Настя села на кровати, открыв один глаз. Папа начал орать и прыгать, чтобы облегчить свои страдания. Больше Витя не рисковал подходить внезапно к дочери. Обходился ласковыми касаниями спины и «вставай, пожалуйста, <s>папе тоже нужно уже уезжать».</s> Первые минуты Витя говорил ласково, с любовью. Настя отворачивалась к стене. Потом у Пчёлкина сдавали нервы, и он повторял уже резче:
— Подъём, рота! Если не встанешь через минуту, я заберу твои игрушки и выброшу их!
Настя не рисковала оказывать сопротивление и вставала. Она могла уснуть в ванной, с щёткой в руках, могла заснуть в тарелке готового завтрака. Вите приходилось постоянно следить за этой сонной тетерей.
Настю забирал Шмидт — приходила Женя. Она была с Витей всё то время, пока Настя получала знания, что было колоссальным плюсом. После смерти Фроловой Витя боялся одиночества. Раньше спасала Настя, сейчас её не было рядом. Все остальные близкие люди были на работе.
Женя начинала злиться от того, что Витя не переходил на новую ступень в их отношениях. Они только обнимались, целовались, дальше этого не заходили. Витя сам не знал, почему стоит такой барьер внутри него. Он как представлял, что раздевает Морозову, трогает её, а затем входит, ему становилось дурно, хотя раньше от мыслей о сексе Пчёлкин получал неплохую такую дозу серотонина. Не зря он был самым пошлым в компании уже расформированной «бригады».
После смерти Юли Витя предпринимал несколько попыток заняться любовью. Хотя, какой любовью — это были перепихоны с московскими путанами. Цель Пчёлкина была одна — перестать чувствовать боль и пустоту внутри себя. В принципе, план работал на те два часа, которые он проводил в постели с женщинами. Но потом Витя чувствовал себя скомканным, опустошённым. Его партнёрша начинала сильно бесить, и Витя старался быстрее сплавить их за дверь. Если не выходила сама и надеялась на продолжение, то выталкивал силой. Когда Витя понял, что этим он делает себе хуже, то бросил вообще затею возобновить половую жизнь. Так что последний раз Вити был в 2000 году. То есть ровно пять лет назад. Слышал бы эту цифру Витя из 1989 года, умер бы на месте. Однако Вите из 2005 года это особо не мешало: Витя сублимировал энергию в политику и воспитание ребёнка.
Сейчас же Витя был в отношениях с Морозовой уже три месяца, и не решался перейти черту ниже пояса, хотя Женя не раз намекала. Витя не понимал причины этого явления. Он, в отличие от других вдовцов, не испытывал ощущения, что за ним наблюдает покойная супруга. Тогда что мешало решиться?
Пока Женя готовила им обед, Витя смотрел на себя в зеркало. Он приближался к числу, которое боялся больше всего на свете: сорок лет. Витя представлял сорокалетних мужчин седыми, дряхлыми, которые ходят с кривой спиной, медленно, черепашьим шагом. Сейчас Пчёлкину было тридцать шесть лет, и он очень боялся увидеть в себе признаки старости. Что говорить о том дне, когда Витя увидел у себя седые волосы на макушке? А ведь причина крылась в другом — Пчёлкин не фигурально поседел после похорон Фроловой. Однако Вите было всё равно: он бил себя по голове и рвал волосы, пока не дошёл до золотистых. С того дня процедура осмотра себя в зеркале становилась стабильной.
Витя снял с себя рубашку и взглянул на мужчину в отражении стекла. Витя немного набрал вес из-за снижения спортивной активности, но оставался таким же накаченным и подтянутым, как и всегда. На лице не прибавилось никаких морщин.
— Красивый, красивый, — сказал кто-то сзади. Витя закрыл грудь руками, будто невинная дева, пойманная за переодеванием. Женя обняла его сзади и уткнулась в шею носом.
— Может, переспим? — В открытую предложила Женя. Витя оттолкнул от себя Женю, с раздражением повторяя:
— Я когда захочу, я сделаю с тобой это. А пока отстань.
— У тебя проблемы по мужской части, я не понимаю? — Женя тоже начала закипать. — Или ты меня не хочешь?
— Хочу, но… Я не могу. Правда. Перестань давить на меня, — Витя сбавил обороты на половине фразы, одеваясь. Женя цокнула недовольно, уходя на кухню забирать еду.
***
— Кос, у меня неловкий вопрос к тебе…
Посоветоваться о своей проблеме Витя решил с Космосом, который не уступал в любовных подвигах в юности. Кос догадался примерно о теме дискуссии и ухмыльнулся, будто сутенёр.
— Спрашивай.
— Я не могу Женьку выебать.
Космос пожалел триста раз, что глотнул воды в тот момент. Он сильно закашлялся, покраснев до корней волос.
— Кого? Какая Женя? Ты чё, с кем-то мутишь? А как же Юля?
— Ну чё поделать, надо дальше двигаться. Я подцепил журналюгу, и как-то с ней само вышло, что мы мутим. Чёт поцеловались разок, а потом она ночевать у меня стала. Три месяца уже мутим, а я не могу её взять. Она уже бесится, а я боюсь.
— Вить, ну ты ж не десятиклассник, на опыте, — Космос отошёл от известия о новой пассии Вити. — Просто действуй по чувствам. Поверь: как она разденется, ты вспомнишь, куда чё надо и зачем. Просто расслабься и кайфуй. Я тоже с Людкой думал, что не получится, но быстро освоился.
— А если у меня не получится?
— Чё значит не получится, у тебя чё, не встаёт уже? Всё у тебя получится, если она не бревно. Слушай, ты эту Женю любишь?
И вот здесь Вите пришлось крепко призадуматься. Отчаянно пытаясь сбежать от прошлого, он готов был отдаться первой же женщине, которая сказала «да», толком не узнав её. Пчёлкин просто плыл по течению, которое привело в загадочное место под названием «отношения». Витя погрузился в эту историю, не задавшись вопросом, нужно ли ему это.
— Не наделай ошибок, брат. Санька, кста, чувствует, что эта Женя какая-то мутная тёлка. Осторожнее будь.
— Да люблю я её, — нехотя сказал Витя. Космос закивал, прекрасно понимая, что Витя лжёт. И предчувствие не обманывало Космоса Юрьевича: беда близко, зима не за горами. Морозы пришли с Морозовой.
***
На следующий день в школе Насти состоялась презентация кружков и клубных объединений. Витя не советовался с Пчёлкиной по поводу того, куда её записать, потому что жизнь и история Юли подсказывали ему.
Витя поразился внушительному списку: плавание, английский язык, рукоделие, танцы, театральный, даже краеведческий кружок был… Ниже были приведены спортивные секции — за этим Витя и пришёл. Из учеников гимназии предлагали сделать успешных футболистов, волейболистов, баскетболистов, гимнастов. Наконец Витя нашёл графу «Карате», записал себе расписание и вписал свою дочку туда. Стоявшая рядом учительница неловко поинтересовалась:
— Вы не перепутали?
— Нет. Пускай умеет стоять за себя.
Витя вписал Настю на английский язык, и на этом ограничился. Он был уверен, что поступил правильно, но когда он огласил своё решение дочери, Настя начала плакать.
— Я хотела на пение! Я хотела в театральный! Фигуристкой стать хотела, как Ирина Слуцкая! — Кричала Настя, топая ногами.
— Карате тебе полезно! Сможешь постоять за себя, а не быть нюней? Хочешь стать жертвой насилия, как Катя в «Ворошиловском стрелке»? Или как твоя ма… — Витя едва не сказал часть правды. — Можешь ходить на пение!
— Папа, я говорила тебе, что хочу петь, я говорила, что хочу быть актрисой! Ты обещал! Почему все девочки в классе ходят туда, куда хотят?! — Плакала Настя навзрыд. Разочарование оказалось слишком сильным. Витя на секунду задумался: может, перегнул? Но Пчёлкин вспомнил, как Юля говорила о своём первом разе. Как ничего не смогла сделать, когда Витя пытался взять силой. Как Юля говорила о том, что было в плену. Как кричали женщины, которые не смогли вывернуться и сбежать от бандитов.
— Я лучше знаю, что тебе нужно. Нравится тебе это или нет, но ты будешь ходить на карате. И только попробуй прогулять!
Настя вытерла слёзы, нахмурилась и сказала три слова, которые Витя запомнит хорошо:
— Я тебя ненавижу.
Настя ушла в комнату к себе. Витя не стал бежать за дочерью, уверенный, что завтра Настя проснётся с другим настроением.
Но не тут-то было. Настя, которая обычно трещала во время завтрака, молчала, водя ложкой по тарелке. Пчёлкина не проронила ни слова, а когда Витя пытался заговорить с ней, Настя корчила рожицы и высовывала язык, передразнивая. Витя отложил выяснение вопросов до вечера, когда Настя придёт с секции. Сегодня было важное собрание правительства, на котором подводились итоги за месяц. Витя должен был выступить с отчётом.
Витя ехал с тяжёлым чувством. Как бы он не пытался убедить себя, что ему плевать на обиды девочки, которой едва стукнуло шесть, всё равно кошки скребли.
***
Женя пришла вечером, ровно тогда, когда Настя уехала в спортивный комплекс. Шмидт заверил Витю, что с девочкой ничего не случится.
— Попробуй с ней поговорить обо мне. Скажи, что папа хочет лучшего для неё, — попросил Витя на прощание. Шмидт кивнул, хотя вообще не понял, что произошло между отцом и дочерью.
Пока Морозова ехала к нему, Пчёлкин сидел за столом, держал на весу бокал с коньяком. Наконец-то закончилась трудовая неделя — можно расслабиться на несколько часов. Алкоголь притупил тревоги, и у Вити появилась глупая улыбка. Пчёлкин помнил о границах, и этот бокал стал единственным за вечер. Но его хватило, чтобы стало хорошо и появилось желание сделать что-то необычное.
Женя приехала. Витя открыл. Глаза сверкнули пьяным блеском.
— Настя дома? — Женя не знала о том, что Настя записана на несколько кружков. Витя сам не понял, откуда возник этот импульс. Он обнял Женю за плечи, целуя в губы и зарываясь рукой в волосы.
— Давай дверь хоть закроем, а то соседи подглядывать будут, — Женя захлопнула ногой дверь и продолжила целовать, расстёгивая ремень брюк Вити.
Всё получилось, как и завещал Космос. Витя просто отдался своим ощущениям, доверился Жене и смог довести себя и её до пика. Витя вспомнил, что такое дрожащие колени, когда всё плывёт перед глазами.
Но… Когда Витя лёг рядом, он испытал испуг. Ему стало стыдно. Перед кем? Женей? Собой? Юлей? Друзьями? Радостное чувство улетучилось, сменяясь знакомым до боли — опустошением. Всё равно не те ощущения, что с Фроловой. Алкоголь помог получить кайф от секса, но не более. Это было не про чувства.
Витя отодвинулся от Жени и налил себе ещё бокал, чтобы вернуть позитивный лад.
— Наконец-то ты решился, — Женя потянулась. — Но ожидание того стоило.
— Тебе понравилось? Серьёзно? — Дежурный вопрос — Витя плевать хотел на реакцию партнёрши.
— Ну да, ты неплох. Видимо, правду про тебя писали.
— А кто писал про мою личную жизнь? — Витя накинул рубашку на голое тело. Женя не спешила одеваться.
— Да не писали, я помню, в 1997 году вроде выходил выпуск «Плейбоя», где Юля давала интервью касательно личной жизни. Про тебя она сказала, что ты единственный, кто её удовлетворял.
Витя вспомнил тот момент. Он так и не посмотрел тот выпуск, потому что его раздражало то, что Юля смогла сняться в полуобнажённой фотосессии на всю страну. Тогда они были в серьёзной ссоре, и Юля таким образом мстила. Сработало безотказно — Витя настолько был зол, что вырвал у Коса журнал и разорвал его.
— Не говори про неё, пожалуйста, — Витя коснулся губами шеи. Женя погладила пальцем его запястье — то, где была татуировка «Я люблю Ю»…
***
Настя делала большие успехи в карате, хоть и ненавидела туда ходить. Она с таким остервенением била своих соперников, что тренер даже не сомневалась, что она тоже может добиться успехов. Со временем она привыкла к своему положению и не ругалась с отцом. Правда, она всегда грустно смотрела на своих одноклассниц, которые примеряли костюмы для спектаклей…
Настю больше тревожило другое — Женя, которая теперь жила с папой. Витя решил дать шанс развиться этим отношениям, раз уж он зашёл дальше, чем думал. Витя был уверен, что ему нравится Женя. Просто почему-то стремился задержаться на работе подольше.
Женя при Вите была ласкова с падчерицей, но без него становилась злобной мигерой: разговаривала чуть ли не матом, шпыняла Настю, ругала за малейшие провинности. Например, Настя забыла закрыть дверь за собой — Женя уже возмущалась и чуть ли не хлестала Настю ремнём.
Настя за эти недели узнала, что такое крик. Никто не повышал на неё тона, кроме отца. Вокруг неё водили хороводы, помня об утрате мамы. Вот только сейчас это время закончилось.
Настя ненавидела Женю, та платила ей тем же. Настя знала, что её не любят, хотят избавиться. Она не понимала, почему всё складывается именно так. Настя никого не обижала, но обижали её. Так Пчёлкина пришла к выводу, что она действительно ужасный ребёнок.
Витя и не догадывался о том, что его малышу плохо. Он погрузился в работу, в личную жизнь и радовался хотя бы каким-то переменам. Любовь? Может и приложится. Главное, чтобы кто-то был рядом.
Настя считала отца предателем. Как можно жить с другой женщиной, когда мама жива, просто в Америке? Происходил диссонанс, Настя ничего не понимала и жалела маму, которая явно бы не обрадовалась новой любви отца.
Настя знала, что папа встречается с Женей, потому что видела, как они целовались. Однажды слышала их ночью. Тогда ей было тяжело, она закрывала уши подушкой, чувствуя себя лишней. А Витя просто решил, что если дочь уже спит, значит, можно…
Кульминационной точкой стал момент, когда Настя раньше пришла со школы. Просто им отменили последний урок из-за болезни учительницы. Витя был на интервью.
Настя увидела, как Женя открыла сейф с акциями и ценными бумагами папы. Пчёлкиной туда строго-настрого запрещалось лезть. А ещё Женя общалась с кем-то по телефону.
— ... Нет, ну с него хорошо можно поиметь. Если жена квартиру получила, можно как-то развести, чтобы на меня переписал. Скажу, что меня семья выгнала из дома, короче, надавлю на жалость. Надо как-то получить контроль над его бабками. Чтобы он мне их давал. Или украду и всё.
Настя не поняла и половины, что говорила Морозова. Однако она знала, что разводить людей нельзя. Она застыла возле двери, как зачарованная, впитывая каждое слово, чтобы донести отцу.
— Пока. Тут его полудурошная пришла... — Женя сбросила вызов и повернулась к Насте.
— Какого чёрта ты подслушиваешь?! — Женя подлетела к Насте и ударила её по лицу.
— Я всё папе расскажу!!! Ты предательница! Воровать плохо, папа тебя прогонит! — Кричала Настя, тем самым ещё больше раздражая Женю. Она схватила Настю за ухо и толкнула на кровать, ещё раз ударив и пригрозив:
— Если ты, сука, что-то скажешь папаше, я скажу ему, чтобы он сдал тебя в детдом. Он пойдёт на это, поверь, ради меня, — ухмылка.
Выход был лишь один. Настя вскочила с дивана, схватила копилку со всеми сбережениями и подарками с праздников, рюкзак и кинулась бежать из квартиры. Она догадалась забрать ключи, чтобы закрыть за собой дверь.
С помощью добрых прохожих Настя узнала номер автобуса, который идёт прямиком до аэропорта. Никого, почему-то не смутило, что шестилетний ребёнок едет один. Может, её родители забыли.
Пока Настя сидела в автобусе, она считала деньги, которые у неё имелись. В общей сложности, у неё было две тысячи рублей.
«На билет до Америки хватит. Наверное, он двадцать пять рублей стоит, вон, в автобусах же столько нужно отдать...»
Насте не было страшно. Она прижимала к сердцу рюкзак, веря, что поступает правильно.