6. Двойное дно [2005 год] (1/2)

Настя не знала, что значит «маленькая дрянь», но почувствовала, что её явно не похвалили. Женя ещё с такой злобой смотрела, точно Баба-Яга из сказок. Настя замерла и начала плакать тихо. Морозова будто обрадовалась тому, что довела ребёнка до слёз и смотрела с упоением на Настю.

Витя докурил и вернулся к ним. Увидев плачущую Настю, Пчёлкин тут же начал допрос:

— Что происходит? Почему Настя в слезах?

— Испугали её, вот и плачет. Подошёл мальчик какой-то, бу показал, она расстроилась. Ничего плохого, — Морозова приняла самый невинный образ.

Настя высморкалась. Она знала, что лгать плохо. Почему же Женя это делает?

— Ладно, пойдём. Нужно ещё документы подавать. Если эта школа тоже будет хреновой, надо будет не по прописке подавать, — Витя поднял Настю на руки и направился в сторону учебного заведения. Настя показала длинный, розовый язык противной Жене.

***

Следующая школа развеяла все страхи Вити. Благодаря Томе Филатовой, Пчёлкин уже знал, на что обращать внимание при выборе дальнейшего места обучения.

Педагоги были, в основном, возрастные. Однако и молодые учителя тоже знали, о чём говорили, обладали опытом, предлагали свои методы воспитания детей. Витя кивал, как будто понимал, о чём идёт речь.

— Мы не учимся по субботам до пятого класса, — рассказывала будущая классная руководительница. — Нагрузка дозирована для ребёнка. Есть возможность оставлять детей на «продлёнку».

Мамы активно записывали слова учителей в блокнот, кто-то задавал вопросы. Витя сидел, хлопал глазами, не понимая, как себя вести. Он очень жалел, что рядом не было Юли Фроловой, которая могла узнать всё, что нужно. Женя зафиксировала пару фраз и сидела все остальное время, сложа руки. Витя едва не заснул, чувствуя себя как на заседании правительства. Он уже успел изучить окна в классе, понять, что их нужно заделать. Оценил краску, обои, потолок, парты. Под ними не было ни единой жвачки, шпаргалки, никто не нацарапал «Таня+Лёня=любовь». Исходя из этого, Витя решил, что нынешнее поколение живёт невероятно скучно.

— Собрание объявляю законченным. Жду ваших индивидуальных вопросов, — эти слова прозвучали через три часа. Родители выдохнули с облегчением. Витя вместе с Женей шёл по коридорам.

— Насть, тебе здесь комфортно? — Неожиданно Женя ласково обратилась к Насте. Пчёлкина-младшая кивнула, будто забыв прошлую обиду.

— Мне здесь хорошо! Так много места, и солнышко светит ярко. Я хочу в эту школу.

— Если возьмут, то пойдём в неё. Списки в августе вроде.

— Почему не должны взять? Ты министр финансов, мог на это надавить. Или на жену-военкора, — почему-то Морозова игнорировала факт, что у Юли есть имя, а не только статус, закреплённый в ЗАГСе и редакции.

— Я пытался, был послан нахер.

Витя спокойно ругался матом при дочери, полагая, что все эти слова Настя узнала во дворе и в детском саду. Если остались пробелы, их закроет школа, конкретнее, старшеклассники. Однако самой Насте запрещалось эти слова произносить.

— Бред какой-то. Ладно! Предлагаю сходить и купить нам мороженого за то, что мы справились с важным делом!

— Настю спрашивать не надо, она всегда мороженое съест за всех. А я также согласен, тем более, что мне составит компанию симпатичная миледи, — Витя взял Женю под руку, стремясь не обращать внимание на чувство вины перед собой.

***

С тех пор Женя периодически оставалась у Пчёлкина. До интима дело не доходило — Витя не предлагал, Женя не настаивала, хотя ей хотелось опробовать Витю в этом деле.

Для Насти начался персональный ад, как будто мало ей отсутствия мамы. При Вите Женя была образцовой мачехой — покупала Насте лучшие игрушки, играла с ней в догонялки, прятки, читала сказки, готовила разнообразные блюда, чтобы из ушей Насти не полезли макароны (единственное, на что был способен Пчёлкин).

Но когда Вити не было дома по каким-то причинам, Женя вообще не занималась Настей. Её отношение к ребёнку менялось по щелчку пальцев. Никакой ласки, тепла — только мороз и сильная злость.

— Тётя Женя, слепи со мной игрушку, — умоляла Настя. Женя валялась на диване и читала книжку. Она отложила книгу и прошипела:

— Дай мне отдохнуть спокойно! Чё ты лезешь ко мне? Пошла вон!

— Тётя Женя, что я тебе сделала? Я всего лишь поиграть хочу, — Настя всхлипывала, вытирая слёзы кулаком. Она старалась держаться из последних сил, потому что папа учил не хныкать без надобности.

— А я не хочу. Ты мне мешаешься только. Мне твой отец нужен, а ты нет. Ты мелкая, паршивая дрянь, которая только и может, что пищать и нести всякий бред. Ничего толкового из тебя не выйдет. Вот увидишь.

— Неправда! Я лучше всех в садике пою и стихи читаю! — Настя топнула ногой, истерично выкрикивая. Настя, которой все вокруг наперебой говорили, какая она милая принцесса, особенно болезненно восприняла эти слова.

— Сдохнешь, как твоя мамаша.

— Моя мама жива! Она в Америке сейчас!

— Да? Это тебе папочка так говорит? — Женя саркастично рассмеялась. — Ну да, хорошо, в Америке она была. Которая называется Чеченская Республика.

Настя слышала слово, похожее на то, что ей сказала Женя. То ли дядя Саша говорил, то ли дядя Космос. Настя пыталась его вспомнить, поэтому она перестала пререкаться с Женей. Вспомнила — Чечня. Но что говорили о ней? И почему это слово ассоциировалось у Насти с мамой?

— Ладно, иди, жрать приготовлю. Всё не съешь — в детский дом поедешь, — Женя пошла на кухню, положила суп и поставила его греться. На этом уход за Пчёлкиной окончился.

***

Ваня Белов с самого раннего возраста ощутил на себе силу фамилии, о которой Настя узнала только в пять лет. Простое сочетание букв стало дополнительным грузом ответственности.

— Ты сын Александра Белова, всегда знай об этом, — говорил Саша своему ребёнку, чуть только он научился воспринимать его слова. Саша повторял это с частотой гипнотизёра.

Очевидно, что из-за государственной должности Саша редко проводил время с семьёй. Если это случалось, то Саша отключал все телефоны и отдавался всецело супруге и сыну. Иногда они даже ездили загород, чтобы перестать дышать выхлопными газами и насладиться прекрасными видами Московской области.

Там Саша учил Ваню всем базовым вещам, которые, на его взгляд, должен был уметь мужчина. Ваня умел рубить дрова, мог разобраться с сантехникой, знал основы рыбалки. Ваня уже на автоматизме выхватывал у мамы тяжёлые сумки. Когда Ваня подрос, Саша обсуждал с сыном серьёзные вещи, общался с ним «по-мужски», внося свой вклад в развитие личности.

Вот в чём заключалась положительная, светлая сторона Саши-отца.

Когда дети падают, разбивают коленки, к ним сбегаются все, кто только можно, чтобы утешить и приободрить. Когда падал Ваня, надеяться оставалось только на маму. Отец же отворачивался, повторяя:

— Не ной. Упал — вставай. Ты мужчина, а не слюнтяй.

— Саша, ты слишком строг с Ваней, — спорила Оля, дуя сыну на коленки и нанося на них зелёнку.

— Да, строг. Зато он вырастет настоящим мужчиной, который сможет постоять за семью. Он не должен меня позорить, Оль. Он должен быть настоящим Беловым: сильным, волевым, лидером.

— Боже, он же не Романов какой-то! — Всплеснула руками Оля, подув Ване.

— Что-то не нравится — можешь развестись, — Белов жал плечами. Оля не хотела разводиться, тем более, семейная жизнь била ключом. Криминал ушёл, пришла стабильность, о которой мечтала Оля в девяностых. Баламутить болото не нужно было.

Папа никогда не обнимал Ваню, не гладил по голове. Проявления ласки можно было сосчитать по пальцам. Просто Белов-старший боялся, что от чрезмерной любви Ваня потеряет мужественность.

По итогу, Ваня вывел правило, что за лаской и жалостью он может обратиться к маме, в любую минуту.

Помимо строгости отца, Ваня столкнулся с проблемой, в которой его могла понять только Настя Пчёлкина. Фамилия.

Она давала массу привилегий. Ваню уважали, к нему относились с особым трепетом. Перед Беловым открывались любые двери мира. Благодаря фамилии Ваня обладал более насыщенным детством, в отличие от остальной детворы. Постоянные путешествия, лучшая одежда. Дни рождения тянули на инфоповоды в влиятельных СМИ.

Но с другой стороны, она сковывала Ваню, лишая свободы. Ваня должен был делать всё, чтобы соответствовать образу. В детстве — тренировки по футболу вместо прогулки. Ваня ехал на сборы, смотрел из окна машин на то, как ребята рубятся в обычный дворовой футбол, резвятся на площадке и завидовал им.

В школе Ваня должен был учиться чуть ли не на пять и четыре. И это если учесть, что успеваемость Белова-старшего была вся в тройках. Пятёрка была только по физкультуре и музыке. Поэтому Ваня должен был сидеть сутками за учебниками и быть прилежным школьником.

Ваня не мог совершить никакой ошибки. Если бы Ваня, допустим, украл бы что-то из магазина, как бывает с подростками, об этом написали бы на первой полосе. Сын депутата — вор. А дома — бесконечные разговоры мамы, профилактическая беседа с отцом и лишение компьютера на неделю. Комиксы тоже прятались.

Все в детстве совершали какие-то шалости, проступки, благодаря которым становились более серьёзными людьми. Ваня был лишён этого.

Поначалу он мог с этим справляться, потому что ещё не мог осознать проблему несвободы. Однако когда Белов вошёл в подростковый возраст, который ассоциируется с бунтарством, свободой, он ощутил этот момент особенно остро. И Ваня озлобился на всех вокруг.

Он начал пререкаться с учителями. Если ему ставили заслуженную двойку за отсутствие домашнего задания, Ваня закатывал скандал посреди урока. Учителя не спорили, потому что родители Вани покупали интерактивные доски и парты, за которыми сидели дети.

Ваня даже пытался огрызаться на отца. Правда, Белов быстро подавлял бунт на корабле: одна угроза запрета компьютера, и Ваня становился шёлковым.

Ваня порой смотрел на маленькую Настю и задумывался о том, что она чувствует, будучи дочкой министра финансов. Но судя по счастливой улыбке, ей вообще всё по кайфу было. Самая большая проблема — пропажа туфельки у куклы.

Касательно Насти у Вани были смешанные чувства. Она его бесила, потому что Ваня должен был возиться с ней. Почему? Хрен его знает. Папа твердил об особенности Насти, но не называл её.

Однако Настя его радовала. Светлое солнышко будто приходило в его жизнь вместе с ней. Ване было хорошо с ней. Именно это и стало причиной импульсивной отдачи всех игровых фишек. Хотелось её оберегать.

Тем вечером Настя снова была у Беловых. Лиза пробовала на Насте мамину косметику.

—… А ещё мама подводит глаза вот так! — Лиза выехала за веко, пытаясь изобразить стрелку. Настя сидела старательно. Однако даже час без движения был пыткой. Ваня учил алгебру в соседней комнате, и судя по матам и грохоту, дела шли неважно. Учебник прилетел в прихожую. Настя остановила Лизу на полуслове, взяла книгу в руки и зашла в комнату к Ване.

— Достала меня эта алгебра!!! Достали все!!! — Ваня стучал кулаком по столу, поджимая губы. Настя погладила его по спине и сказала:

— Алгебра это вроде математика для взрослых, да?

— Это проклятье, Настя, — Ваня сел в кресло на колёсиках и повернулся. — Если есть возможность не идти в среднюю школу — не иди.

— Давай я тебе помогу с математикой?

Настя настолько стремилась облегчить Ванины страдания, что даже не подумала о том, что будущая первоклассница ничем не поможет мальчику, который учится в восьмом классе.

— Чё ты знаешь из алгебры… Вот ты знаешь теорему этого… Как его… Виета?

— Нет. Я знаю, как умножать.

— Господи… — Ваня выдохнул.

— Ваня, ты обязательно всё выучишь. Просто посиди ещё немножко! Я тоже не сразу алфавит выучила! И таблицу умножения не сразу запомнила! Сколько мы с папой учили! Он так ругался, как ты сейчас… — Настя положила учебник на кровать и начала листать.

— Насть… Ты только не повторяй то, что я говорил сейчас. Тебя ругать будут, — Белов успокоился, выдохнул, как ни странно, благодаря Насте. Понимание того, что кто-то с тобой, давало облегчение.

— Я все эти слова знаю. Папа также говорит. Ваня, пока ты не начал разбираться с алгеброй… Америка это где?

— Типа… — Ваня поднялся со стула и молча ткнул пальцем в карту мира, висевшую на стене. — Здесь. Тебе Северная или Южная нужна?

— Мне нужна та, где моя мама.

— Твоя мамка в Америке? Нихера себе, — Ваня расслабился и не следил за речью. — Может, привезёт ништяков тебе.

— Я никогда её не видела. Я знаю, что тётя Тома это моя крёстная мама. Но она не настоящая мама. Я хочу к своей поехать.

— Глупыха, — Ваня погладил Настю по голове. — В Америку не ездят, туда летают самолёты. Видела такие огромные машины с крыльями в небе? Вот они летают в другие страны.

— А где этот самолёт достать? — Узнала Настя. Ваня открыл тетрадь и ответил:

— Тебе не достать. Чтобы в Америку полететь, нужно купить билет на самолёт и приехать в аэропорт. У тебя есть деньги? Нет. Так что маму ты не скоро увидишь. Ладно, мне нужно разобраться с уравнениями, ты пока с Лизой поиграй, хорошо?

Настя кивнула и убежала пулей из комнаты, приободрённая и полная планов.

***

— Списки вывесили уже на первом этаже!

Одно августовское утро началось вот с такого радостного крика Пчёлкина. Сегодня узнается, пойдёт ли Настя в первый класс. Белов и Тома Филатова поехали вместе с ним, чтобы сопроводить его в столь трепетный миг.

Вокруг было много семей, к спискам было не прорваться. Плотное кольцо будто действовало по установке «не пускать Витю к результатам». Наконец в Пчёлкине проснулась борзота, на которой он выезжал в девяностые, и он пролез к листам.

— Панарин, Панкратова, Пенкин, Пискаревский… Саша, нас нет, нас не взяли…

Рука безвольно опустилась с листов. Витя отошёл, растерянный. Белов вернулся на Витино место и посмотрел внимательнее.

— Пчёлкин, ты в глаза долбишься? Пчёлкина Анастасия Викторовна, 1В класс! — Саша ткнул несколько раз в заветные ФИО. Витя посмотрел и заорал от счастья, начиная танцевать что-то типа ламбады. Люди вокруг засмеялись, но осуждение никто не выразил.

— Я очень хотел к этой учительнице! Она очень опытная, — сказал Витя, заканчивая с танцами. — Я думаю, Насте с ней понравится.

— Слушай, Вить, ты не думал Настю на секцию какую-нибудь отдать? Или кружок? Тут вроде должно быть расписание кружков…

— В сентябре будет ярмарка ОДОД <span class="footnote" id="fn_36509648_0"></span>, там будет открытие кружков, — пояснила мамочка. Витя с Сашей сделали умные лица: конечно, они знают, как расшифровать эти четыре буквы! О чём вы?!

— Категорически не советую футбол. Там преподаватель в запои уходит, — вмешалась ещё одна мама. Витя вновь кивнул, мило улыбаясь, будто ему очень нужен был этот совет.

— Саша, твою мать, мы опаздываем! Заседание пленарное через час! — Витя заторопился к выходу, Белов сбежал с ним.

***

На первом сентября Насти Женя не присутствовала, сославшись на внезапную планёрку. Витя поверил, потому что был молодым человеком журналистки шесть лет и знал, что профессия может вносить неплохие корректировки в твою жизнь.