7. Ложь [2005 год] (1/2)
Настя приехала прямиком к аэропорту. Её едва не затоптали взрослые люди с огромными чемоданами, которые стремились попасть на нужный рейс. Настя с широкими глазами рассматривала огромное здание. Прислонилась к стеклу, наблюдала за взлётом самолётов. Ей совсем не было страшно от того, что она одна в огромном месте.
Настя погуляла по помещению, затем прочитала громко вслух вывеску «Касса» и подошла туда. Девочке пришлось вставать на носочки, чтобы дотянуться до тёти с крючковатым носом.
***
Женя готовила что-то на кухне, когда пришёл Шмидт. Он принёс подарочный пакет. Поставил его на стол и громко крикнул:
— Настя! Поехали на карате!
Никто не отозвался. Шмидт походил по квартире, посмотрел в каждый шкаф — может, Настя играла в незапланированные прятки? Но нет — девочки не было в квартире.
— Женя, а где Настя? Вроде же она дома должна быть, — Шмидт погладил лысину. Морозова пожала плечами.
— Была здесь. Может, в шкафу прячется?
— Нет её дома. Просто поздновато для гуляний, семь вечера, уже темно. Витя запрещает ей гулять, когда темно. Ты точно не знаешь, где она?
— Неа.
Самое холодное отрицание, которое только слышал начальник охраны. Женя сначала сохраняла спокойный, невозмутимый вид, а потом нажала на какую-то кнопку в голове и начала восклицать:
— Вот только что тут была! Я ведь… Готовила… Сбежала наверное, пока я ужин делала… Господи, что делать… — Она рухнула для большего эффекта на диван и схватилась за голову. Даже плакать начала. Шмидт разжалобился и погладил девушку по плечу.
— Всё хорошо будет. Я уверен, что Настя не могла убежать куда-то далеко.
Он набрал номер Пчёлкина, чтобы сообщить о пропаже Насти. Витя не сразу снял трубку, а когда ответил, сказал три слова:
— Я на заседании.
— Витя, это важно! — Успел крикнуть Шмидт, а потом раздались гудки. Вот теперь ситуация становилась катастрофической.
***
— Мне нужен один билет, — Настя приподнялась и протянула несколько купюр озадаченной работнице. Она поинтересовалась:
— Куда лететь собралась, Даша-путешественница?
— В Америку, к маме, — доложила Настя.
— А штат какой у твоей мамы? И знает ли она о твоём перелёте?
— Что такое штат? — Настя мялась с ноги на ногу, застигнутая врасплох.
— Америка поделена на штаты. В какой тебе нужно вылететь?
— Я… Не знаю, — Настя закрылась, отвернув голову. Работница аэропорта поняла, что происходит что-то непонятное.
— У тебя есть разрешение на вывоз ребёнка заграницу?
— А зачем оно?.. У меня есть документ, вот, — Настя протянула игрушечный паспорт, который она склеила на выходных. Она увидела документы отца и захотела тоже иметь их, как взрослая женщина. Однако в этой ситуации Настина шалость пошла на руку — работница узнала фамилию и имя ребёнка. Она обратилась в милицию. Пока сотрудники правоохранительных органов ехали в аэропорт, авиакассир продолжала в шуточной манере общаться с Пчёлкиной, чтобы разведать ещё информации.
***
На двадцатый звонок Витя встал из-за круглого стола, извинился перед политиками кивком головы и быстро вышел из кабинета. Он думал, что порвёт звонившего в клочья за прерванное заседание. Он был уверен, что ничто не может быть важнее этого. Но когда охранник сказал:
— Настя пропала.
У Вити что-то опустилось в груди. Он сел на диван в коридоре, начиная часто-часто вбирать воздух ртом. Стало очень холодно, а рука с телефоном мелко дрожала.
— Что? Какого чёрта? Женя в курсе?
— Твоя Женя без понятия, где ребёнок. Вообще, она сказала, что она немного поругалась с Настей. Я думаю, что может моё предположение прозвучит фантастически, но я думаю, что твоя Настя сбежала из дома.
— Бред, — Витя нервно усмехнулся, дёргая ногой. — Ей только семь, ты думаешь, она додумается до побега? На улице дубак дубацкий. Ладно. Шмидт, разыщи её. Звони в полицию, в больницы, в морги, куда угодно. Чтобы через двадцать минут ребёнок был у меня дома, сытый, накормленный. Судя по всему, карате отменяется, — Витя повесил трубку. Он походил по коридору назад-вперёд, сложив ладони, как во время молитвы и шумно выдохнув. Пчёлкин за две минуты собрался, абстрагировался от паники. Витя открыл двери и повторно извинился перед государственными деятелями, продолжая свой прерванный доклад.
***
— Не нравится мне его Женя, — бурчал Белов. Казалось бы, во время ужина после трудовых будней хочется отключиться от дневных проблем и спокойно покушать вкусную еду. Но Белый никак не мог избавиться от нервозности, которая вела к Жене Морозовой.
Саша бы не переживал так сильно, если бы не три фактора. Первый — Витя Пчёлкин — один из ближайших людей к Белому. Их тридцатилетняя связь была ярким доказательством этому. Второй — Витя начал вставать на ноги после смерти и плена Фроловой. Алёна столько сил потратила на то, чтобы Витя увидел продолжение жизни и перестал видеть исключительно чёрную тональность. Пчёлкин начал улыбаться и смеяться — одно из важных достижений. Если сейчас его предаст какая-то женщина, к которой привязался Витя, то он вернётся на начало пути. Пчёлкин быстро привязался к Жене — это видно. Саша и это мог объяснить с лёгкостью — это первая симпатия после похорон жены и та, с которой Витя впервые переспал по чувствам, а не по пьяни и не как защитный механизм.
Третье, и самое волнительное — если страдает Витя, страдает и его маленькое чудо. Витя больше не один, и теперь всё происходящее в его жизни отражается на Насте. Саша сомневался в том, что Витя начнёт пить опять. Он не настолько идиот, чтобы лишиться ребёнка из-за бутылки коньяка. Пока жив Белов, Витя больше не нажрётся.
Женя Белову не нравилась. Он быстро считывал людей из-за годов, проведённых в криминале. И Белый не мог избавиться от чувства подвоха, какой-то неправильности. Женя для него была как задачка из школьного учебника с звёздочкой. Такие задачи не лежат на поверхности. Всегда нужно взглянуть на неё с другой стороны.
— Саша, угомонись. Витя счастлив. Он молодец, что начал двигаться дальше. Не нужно рушить его счастье глупыми домыслами.
— Оля, оторвись от своего «Дома-2», в конце концов и включи голову. Баба тут же, на первой встрече, спрашивает Пчёлу о бабках. Потом узнаёт о квартирах. Тебе не кажется это странным?
Оля сделала звук потише и повернулась к супругу, который отодвинул тарелку с отбивными.
— Хорошо, Саша. Если ты не веришь Жене, проверь всю ту информацию, которую ты имеешь на неё. Начни с базы — то, что она журналистка, работающая в газете. Позвони в редакцию и спроси, есть ли у них такая сотрудница.
Мысль жены Саше понравилась. Он испытал душевное облегчение от того, что проблема уже не казалась такой неразрешимой. Белов начал одеваться, чтобы пойти в ближайший газетный ларёк. А Оля выдохнула, прибавив громкость и смотря за судьбой очередной пары.
Год назад вышедший телепроект увлёк Олю — ей нравилось следить за яркими любовными историями. И хотя она уверяла весь мир, что не смотрит подобное, каждый вечер она занимала место у телевизора и смотрела очередной выпуск. Белов, разумный человек, морщился и повторял:
— Оль, как это смотреть можно?..
В этот момент Шмидту долго не пришлось работать над поисками Насти. Информация о её местонахождении уже была передана в милицию. Оставалось только забрать малышку и успокоить. Отца Насти Шмидт больше не беспокоил, потому что знал, что Витя занят.
***
Саша долго дозванивался до редакции. Там упорно не хотели брать трубку. И лишь через полчаса Саше ответил главный редактор:
— Редакция газеты «Вечерняя Москва» слушает Вас.
Саша включил диктофон.
— Здравствуйте. Вас беспокоит Александр Николаевич Белов, — Саша вновь воспользовался силой фамилии. Депутату охотнее дадут все сведения. — Дело в том, что Евгения Морозова представилась мне как работница вашей газеты. Скажите пожалуйста, она входит в штаб сотрудников?
— Нет, — моментально ответил редактор. — Евгения Морозова у нас не работает, и никогда такой девушки у нас не было.
— Подождите, в смысле Евгения Морозова не работает у вас? Это точная информация? — Переспросил Белов. Сердце Саши застучало активнее, а кровь в висках запульсировала. Неужели Женя даже в этом солгала Вите? А что же будет дальше?
— Да, точная. По-Вашему, я не знаю, кто у меня работает?
— Хорошо, благодарю. Хорошего дня, — Белов закончил разговор и издал звук, похожий на рычание. Эмоции переполняли. Саша ощущал себя как Шерлок Холмс, который в момент тупика наткнулся на важную улику.
— Что, не работает у них Женя? — Даже Оля оторвалась от передачи.
— Нет! Эта су… — В комнату зашла Лиза, которая дожёвывала остатки шоколадки. — Эта плохая женщина, — исправил Саша. — Обманывала Витю с первой минуты! Но ничего, я ему открою глаза на правду. Он не достоин такой дуры.
Смешно было слышать столь милые ругательства из уст сильного, крепкого мужчины. Однако Саша уже выучился перестраиваться, чтобы Лиза не услышала бранных слов.
***
Насте пообещали, что ей отдадут билеты. Пока Настя ходила по аэропорту, ковыряла в носу и рассматривала виды из окна. Гул взлетающих самолётов давил на уши. Настя начала испытывать страх из-за предстоящего побега. Она никогда никуда не уезжала без Шмидта, дяди Саши или папы. А здесь Пчёлкина улетит в Америку. Другую страну. Вдруг потеряется?
Шмидт уже приближался к аэропорту. Он набрал Витю, отсчитав примерно время окончания заседания.
— Да? Где она? — Чуть ли не крикнул Витя. Шмидт начал доносить свою мысль:
— Настя в аэропорту. Она собирается в Америку. Но она не улетит, у неё нет разрешения на вывоз ребёнка заграницу. Витя, мы поедем за ней вместе. Пожалуйста, не ругай её. Мне кажется, она сама перепугалась. Лучше поговори с ней спокойно, что произошло, почему она убежала.
Витя выдал новую порцию истерики, которая рвалась наружу уже несколько часов:
— Ты отец ребёнка или я?! У меня дочь пропала, какое нахуй спокойствие?! Я приеду и отпизжу её ремнём!
— Лучше Морозову свою отпизди! Она за ребёнком не усмотрела. Это как, скажи мне, нужно не следить за ней, если Настя сбежала в аэропорт?
— Да потом с ней разберемся! Я щас еду в аэропорт. Ты там?
— Еду в направлении, — Шмидт сбросил звонок и прибавил скорость вождения.
Первоначально, когда Шмидт узнал о рождении дочери Вити, он не испытал никаких нежных чувств по этому поводу. С Витей Шмидт не особо тесно общался и воспринимал его как за начальника, кого-то вышестоящего, чьи приказы нужно исполнять.
Однако когда он отвозил Настю каждое утро то в садик, то в школу, Шмидт стал замечать формирование некой духовной связи с девочкой. Первые поездки проходили молча. Но Настя смогла разговорить даже такого неприступного великана. Они болтали, слушали музыку, даже играли, пока стояли в долгих пробках. Так что Шмидт стал переживать за Настю так, как бы переживал за свою родную дочь.
Витя с Шмидтом влетели в аэропорт практически вместе с сотрудниками милиции. Они подошли к Насте и уже собирались забрать её. Витя махнул рукой в сторону, крикнув:
— Никому не двигаться!
Витя почти бежал до дочери. Настя замерла с рюкзаком в руках, приоткрыв ротик. Маленькое сердце быстрее застучало. Кажется, папа разгневан.
— Настя! Стой! — Раздался голос Шмидта. Насте стало спокойнее, что папа приехал не один. Вряд ли он будет её ругать при людях. Пчёлкин остановился и сел на корточки перед Настей. В синеве родных глаз напротив Витя увидел слёзы.
Витя только сейчас понял до конца смысл фразы «слёзы детей — самое больное». Когда Настя плакала, Вите хотелось взорвать мир до самого основания, чтобы всем отомстить. Желание отругать, налупить исчезло.
— Папочка, я не хотела! Вернее, хотела в Америку, но я не знала, что… — Начала оправдываться Настя. Витя сделал то, что Насте хотелось больше всего. Он обнял её двумя руками за спину.
— Успокойся. Дома поговорим.
— Слава Богу, — Шмидт убедился, что скандала не планируется. Он объяснил ситуацию сотрудникам милиции, разобрался с любопытной прессой. Скандал вроде как замяли.
Перед сном Витя погладил Настю по спине, почитал сказку и ушёл разбираться с отчётами.
Женя осталась без внимания в эту ночь.
***
Настя проснулась с большой неохотой. Сейчас дело было не в школе, уроках и домашнем задании. Пчёлкина вспомнила, что опять увидит Женю Морозову. Она уже стала ночным кошмаром Насти. Настя иногда порывалась что-то рассказать отцу, но видела грозный взгляд Жени и замолкала.
Настя стала более тихой, грустной. Больше не было громкого смеха и шумных игр. Настя сидела в уголке, что-то рисовала. Когда открывалась дверь, Настя прятала рисунки, потому что Женя их однажды порвала. Причину объяснять отказывалась. Настя носила в себе невысказанные обиды, и они пожирали её радость, как поттеровские дементоры.
Просветление для Насти наступило, когда Саша вызвал Витю к себе на разговор. Вернее, Белов ничего не сказал. Он включил запись с подтверждением редактора. Пчёлкин прослушал её два раза.
— И чё это? — Недовольно спросил Витя, закинув руки за спину. Белов был готов к непринятию. Он покрутил головой в поисках ребёнка. Убедившись, что они одни (Настя была в школе), Белов отчеканил каждое слово:
— Твоя Женя — пиздаболка.
— Ты охренел?! Не смей так о ней говорить!
— Витя, ты буквально месяц назад обливался слезами и водкой, что ты любишь Фролову! И это осталось и сейчас. Ты всё ещё любишь её, Вить. И именно поэтому ты выбрал Женю, потому что мордашка её и повадки. Но этих девушек отличает лишь одно, — Саша после каждого предложения делал паузу. Он тыкал пальцем в стол, будто объяснял домашнее задание сыну. — Юлия Фролова была легендой отечественной журналистики, которая модифицировала жанр интервью, отдала жизнь за правду о Чеченских войнах и помогала людям, а также терпеть не могла ложь и никогда не предавала единственного мужчину, которого она любила. А Евгения Морозова — жалкая самозванка, которая косит под неё и пытается стянуть с тебя всё, что можно. Я вижу её насквозь, Вить, и поверь мне: добром вся эта история не кончится. Я депутат, и мне уже скоро сорок лет, я научился разбираться в людях. А ты, видимо, нет, что для меня жутко прискорбно. Так если ты не способен открыть глаза…
— Хватит! — Крикнул Витя, закрывая глаза. — Я понял тебя, Саша! Но я просто хочу быть любимым! Я хочу всей этой дебильной нежности! Чтобы я приходил домой, а дома ждал ужин, чтобы… Меня обнимали, говорили, что любят! Я хочу, чтобы рядом со мной была спутница, та, которая меня обнимет! Я хочу, чтобы моя дочь узнала, что такое мама! Ты думаешь, я идиот? Насте нужна мама, потому что я не смогу понять её в женских всяких штуках! — Витя сел на стул, закрыл лицо и пробормотал:
— Я хочу быть любимым, как с Юлей…
— Витя, любовь даётся один раз.
— Нет, я обману эти дурацкие правила.
— Не обманешь. Ты когда мне о Жене говорил, сравнивал её с Юлей. Если бы ты влюбился в другую, ты бы не возвращался к этой теме. И потом, разве ты хочешь, чтобы мама Насти была лживая стерва? Она сама такой станет. А ты обещал у могилы Юли, что защитишь Настю от грязи и обмана. И неизвестно, по какой причине Настя так резко сорвалась в Америку.
— Мне очевидно. Я поэтому и не закатил скандал. Настя живёт легендой, что мама в Америке. Только мама гораздо ближе, под гранитной плитой. Настя из-за моей лжи едва не пропала. Вот только… Правда… Все так, блять, на ней помешаны, — Витя встал со стула и опёрся на тумбочку, посмотрев в потолок. — Сила в правде, правду говорить легко и приятно. А нахера ваша правда? Бывают моменты, когда она всё рушит. Вот Сань, — Витя улыбнулся так безмятежно, что Саше стало дурно. — Я узнал правду о том, что мою жену перед смертью отодрали, как последнюю дрянь, шестеро человек в плену за неповиновение. Я узнал, что её били хлыстом, морили голодом. Я начал пить. А по сути, я мог жить эфемерной мечтой, что смерть Юльки была быстрой. От пули же быстро глаза закрываются. И девочка бы психологическую травму не получила, и я бы не получил новый пинок под зад. Вот она, правда твоя.
Как я должен сказать Насте вот эту правду о матери? Как я должен сообщить маленькой, светлой девочке, которая верит в существование Алфеи и Хогвартса, что её мать была убита чеченцами на войне по приказу одной мрази, которой помешали стать депутатом?
— Витя… — Саша воспринял эту фразу как укол в сердце. — Это бы всё равно произошло.
— Нихера! Юля бы смогла выжить и вернуться домой! Но сейчас не об этом… Правда — это зло. И я защищу Настю от него. Я буду лгать ей, сколько угодно. Потребуется — скажу, что мать сбежала с любовничком. Лучше пусть так, чем говорить о войне.
— Ситуация с Женей совершенно другая. Это не ложь во благо. Она целенаправленно лжёт, чтобы удерживать тебя рядом с собой и забирать у тебя деньги, которые, между прочим, могли пойти на воспитание Насти, на её образование. Щас универы очень дорогие, между прочим. Но дело твоё, Пчёлкин, — Саша устал вконец от бесполезного диалога. Он поднялся и направился в сторону двери.
— Хочешь жить обманом — живи. Живи в мираже идеальной семьи. Можешь вообще второго от Жени родить. Я умываю руки, Вить.
— Ты злишься на меня? — Витя пошёл вслед за Сашей. Белов пожал плечами:
— Нет. Просто мы разные в этом вопросе. Если захочешь узнать ещё информации по Жене — звони. Нет — я тебя пойму. В конце концов, я не смогу полностью понять твои решения — я не отец-одиночка. Возможно, ты прав. Но доказывать что-либо я не буду, если это не нужно. До встречи. Жду вас с Настей на выходных, как и договаривались.
— Пока, брат, — Витя обнял Сашу и пошёл в комнату.
***
Мы много говорим о семье Пчёлкиных, мы получили представление о семье Беловых… А как там Холмогоровы?
А у них всё было очень несладко. Космос женился в нулевых, пытаясь бежать от призрака своей безответной влюблённости. Он понимал, что бесполезно жить мечтами о том, что Юля когда-то скажет заветное «да». Кос быстро начал роман с Людочкой, которая оказывала знаки внимания. Не была бы это Люда, Кос бы поступил также.
Однако уже в первый год брака Космос понял, что загнал себя в ловушку. Люда требовала внимания, как любая нормальная жена. Она хотела проводить время вместе с мужем, ездить куда-то. Кос находил нелепые отмазки, но они прокатывали, потому что Люда очень любила его.
А потом возникла ещё одна проблема — Люда захотела ребёнка. Годы шли, нужно было переходить к чему-то большему. Космос говорил, что рано, что сначала он построит свою карьеру преподавателя астрофизики (Кос как раз защитил диссертацию и писал новую), потом уже можно говорить о детях. Люда верила и терпеливо ждала. Но её ожидания рисковали закончиться в точности, как у собаки из легендарного фильма.
Космосу нравилась Люда. Но не более того. Он испытывал к ней уважение — хотя бы за то, что она жила с человеком, который её совершенно не любит. Но любви, яркой, как к Юле, не возникало. Иногда Космосу удавалось внушить себе влюбленность, он чувствовал прилив нежности к своей женщине. Тогда он мог её обнять, проявить тактильность. Люде этого хватало за глаза и за уши…
***
Царствование Жени в доме Пчёлкина шло недолго.