4. Юля или не Юля? [2004/2005 год] (1/2)
— Вить, ты как?
Витя всё ещё смотрел вперёд, несмотря на то, что Женя уже скрылась, потерялась в московской толпе, которая спешила успеть все дела на сегодня. Пчёлкину пришлось переспросить.
— Сань, я в порядке. Мне просто очень хорошо, правда. Чё, когда остальные депутаты придут? Сколько собрание будет длиться?
— Витя, сейчас девять утра, а ты внезапно стал счастливым. Что произошло? — Белов был насторожен. Наученный девяностыми, Саша ждал подвоха во всём. И кажется, Саша не прогадал.
— Я познакомился с одной девушкой. Да, кстати, она просила связать её с тобой, ей комментарий для материала нужен, — Витя протянул визитку Саше, продолжая загадочно улыбаться. Саша внимательно присмотрелся к лицу на фотографии. «Комментарий для материала»… Точно журналистка.
Кажется, великий философ Гегель был прав, и история действительно движется по спирали. Но здесь первопричина была в том, что Витя сам делал всё, чтобы ситуация повторилась.
— Витя, я тебе напомню один факт, — Саша убрал визитку в карман пальто. — Юли больше нет.
— А это здесь причём? Ну блин, ну… Я же ей больше ничем не обязан…
— Ты пытаешься вернуть её. Неужели тебе не видно, что эта Женя — это один в один Фролова? Каре, каштановые волосы, карие глаза… Твою мать, даже нос с горбинкой. Ты будешь любить Юлю, хотя рядом с тобой будет Женя! Это полная катастрофа, Пчёлкин! Будешь целовать её, будучи уверенным, что это Юля. Ты подменяешь понятия, вот и всё.
— Я даже не сказал, что буду мутить с ней. Я не испытываю влюбленности, я рад знакомству с ней, и всё,— пытался возразить Витя.
—Ты уже лыбу давишь такую, как будто миллион на дороге увидел. Ох, Витя… Попомни мои слова: добром вся эта ситуация не кончится. Когда у тебя следующая встреча с психологом?
Витя посмотрел в своей записной книжке, которая стала значительно больше с девяностых годов.
— Через неделю.
— Вот и расскажи ей про Женю. Я уверен: в этом вопросе мы единомышленники.
К зданию подъехало несколько дорогих иномарок. Из них вышли люди, которые вершат судьбы и работают над жизнью российских граждан. Раньше Саша с Витей могли видеть их только по телевизору. Сейчас же их отделяла парочка рукопожатий. Витя ещё не мог привыкнуть к повышению собственного статуса и порой одёргивал себя в разговоре с политиками: может ли он себе позволить сказать именно так?..
***
Новый Год в семье Пчёлкиных отмечался не так пышно и ярко, как полагалось. Всё было связано с тем, что Витя выстроил ассоциативный ряд: Новый год — смерть жены. Цепочка проста, её невозможно было разорвать. Витя помнил, как 29 декабря он узнал о том, что его супруга тяжело ранена. Именно эта новость и убила весь праздник. Тяжело пить шампанское и веселиться, когда мама твоего ребёнка борется за жизнь.
Тогда Вите было сложнее, потому что он был в подвешенном состоянии. Врачи не давали никаких прогнозов. С одной стороны, теплилась надежда: Юля же сильная женщина, проходила уже через военные действия. Значит, и сейчас справится. Но нет: Всевышний распорядился иначе.
Сейчас Новый Год был приближением к трауру. Ровно через пять дней Витя поехал в морг, увидел номерок на ноге жены, получил свидетельство о смерти. А ещё через три дня прошли похороны: он бросил горсть земли, поцеловал неестественно холодный лоб и видел, как гроб спускают всё ниже, вместе с перспективой счастливой семейной жизни.
Витя грустно вздыхал, смотря на календарь, где красный квадратик был всё ближе к тому дню, который хотелось вырвать из череды месяцев. Если бы не было пятого января, Юля бы выжила, наверное.
В этот Новый Год Витя решился выполнить совет психолога и разобрать вещи супруги. Но не все. Витя хотел, чтобы когда Настя вырастет, она носила вещи мамы. Когда вся правда откроется, она сможет носить платья Юли, юбки, блузки. Витя позвал к себе друзей, потому что чисто физически он не мог справиться один с этим.
— Какие планы на Новый Год? — спросил Кос. — У Саньки соберёмся?
— Давайте. Мне, если честно, плевать на праздник, — Витя открыл шкаф ключом. Бригадиры заглянули туда и увидели что-то вроде «уголка памяти». На стене была прибита фотография Юли, а на полках лежали ордена и «похоронка», статьи из газет про Юлю. Витя не разрешал никому трогать эти вещи, наделив их статусом священных реликвий.
— Вить, так нельзя. У тебя дочка маленькая. Подари ей ощущение праздника, — Саша покачал головой. Витя никак не отреагировал на его слова, доставая коробку с кассетами. Там было много фильмов, в том числе «Дикая орхидея», которую они посмотрели (или пытались посмотреть) во время первого свидания. Витя отложил в сторону эту кассету, продолжая рыться в остальных.
— Погодь, а что это за кассета без подписи? — полюбопытствовал Космос. — Чё, видео для взрослых?
— Всё, что у меня было, я отдал тебе, вообще-то. Ты же немецкое заказывал, — подколол его Витя. — Но мыслишь правильно. Догадки ещё имеются? — обратился он к друзьям. Они пожали плечами. Витя, прикрыв рот ладонью и смущаясь, дал ответ:
— Короче. Однажды я сболтнул Фроловой, что когда-то давно хотел стать порноактёром. Вы ж помните. Она загорелась этой идеей. Не в смысле стать… — Витя неловко усмехнулся. — И короче, мы сняли свой фильм, скажем так. Условились пересмотреть в старости, если доживём, и повторить. По итогу не дожили, — Витя перестал смеяться. Космос с Сашей, несмотря на богатую изощрениями сексуальную жизнь, опешили, покраснев, будто старшеклассники на биологии.
— Ну вы даёте… — Космос ухмыльнулся. — Посмотреть-то можно?
— Пошёл нахер, — Витя показал средний палец, одетый в перстень. — Ну тут ещё кассета с свадьбы. Оставлю для Насти, по-любому захочет посмотреть когда-то.
— Умники, а вы знали, что кассеты со временем стираются? До вашей старости всё бы исчезло. Так что план слетает, — Фил поднял указательный палец. Витя пожалел триста раз, что рассказал ребятам свою маленькую тайну. Теперь будут подкалывать до конца столетия.
Разобравшись с кассетами, Витя перешёл к фотографиям. Они разлетелись по всему полу, будто листья в ноябре. Витя хотел выкинуть стопку фотографий… И не смог. Он сидел, держа снимки бережно, как новорождённого ребёнка, и не мог избавиться от них.
— Я не могу, — признался Витя, убирая фото и проводя пальцами по своему лицу. — Я слабый, но я не могу избавиться от всего, что связано с Юлей. Ладно, её вещи, я какие-то выброшу, телефон я разбил, но… Фотографии, её награды, одежду… Не могу, всё, — Витя ударил кулаком по полу, отчаявшись. Парни тут же подлетели к нему, успокаивая.
— Вить, ты не слабый. Ты можешь не выбрасывать всё Юлино. То, что ты уже что-то готов оставить — говорит о многом. Ты не слабый, поверь нам! — Саша, как и раньше, выражал мнение всех, оставаясь ярко выраженным лидером.
Входная дверь открылась, и в квартиру зашла Ольга с Настей. Настя была уставшая, но счастливая. Оля поцеловала ребёнка в лоб и поздоровалась с мужчинами.
— Миссия провалена, — доложил Витя. — Я потом разгребу это всё дело.
— Ничего страшного, — подбодрила Оля. — Настя очень хочет кушать. Мы поэтому вернулись с прогулки. И кстати, следи за тем, чтобы сладкое не ела. Она один кусочек съела и привет, диатез. Пятна пошли по лицу. У моего Вани также было.
Витя устало взмахнул руками и начал жаловаться:
— Сил у меня нет с этим бороться. Настя вся в Юлю пошла. Я купил конфеты Алёне Сергеевне, хотел с праздником поздравить. Прихожу вчера с заседания — конфет нет, коробка вскрыта. Дома была одна Настя!
Все присутствующие с неподдельным интересом слушали Витю. Витя ходил по комнате, жестикулируя.
— Я ей говорю: Настя, где конфеты? Она такая: это не я. Говорю: кто, если не ты? Она мне отвечает: это рыбка Немо. Мы просто мультик взглянули недавно. Я говорю: рыбка в океане, она не могла конфеты съесть. Короче, воевал с ней несколько часов, по итогу раскололась. Да, папа, я съела конфеты. Потом живот заболел от молочного, сидела ревела. Чё делать прикажете?
— Купить новые конфеты. С Настей поговорить, чтобы не брала их. Последствия она уже почувствовала на себе, — посоветовал Саня. — Ща, погодите, — Он ответил на звонок, уходя в прихожую.
— Да, Ваня. Ну да. Ты Лизе сказку прочитал? В смысле где книжка? Ваня, ты чем слушал? Я тебе триста раз сказал — книжка в шкафу, на верхней полке. Ещё не забудь с ней зубы почистить. Мы скоро приедем с мамой. Убьём обоих, если спать не будете, — пригрозил Белов.
Витя слушал разговор и хихикал в рукав. Белов показал кулак другу и продолжил ругаться:
— Ах, ты гулять хочешь? Время видел? У тебя завтра контрольная по геометрии. Нет, ты не спишешь у Катьки. Сам думай, живи своим умом, Ваня. Всё, до встречи, — Саша повесил трубку.
— Оболдуй. Сил моих больше нет.
— Переходный возраст тяжёлый. Я слышал, по крайней мере, — Витя поставил в микроволновку ужин для Насти, который состоял из пюре с котлетой. Котлета была куплена в магазине на первом этаже. Но этот факт не самый важный.
— У Насти будет сложнее. Она девочка.
— Ничё, Сань. Я один вывез бессонные ночи, кризисы трёх лет, пелёнки, распашонки, ещё страной править успевал и прятаться от бандитов в Германии. Так что её капризы выдержу.
Пока парни обсуждали трудности родительства, Оля подозвала к себе Настю. Девочка подошла к ней с листочком, где были нарисованы какие-то человечки.
— Тётя Оля, я ждала, пока папа посмотрит мой рисунок, но он занят, а отвлекать его нельзя. Вот, я нарисовала свою семью, — Настя отдала творение и опустила глаза, переминаясь с ноги на ногу. Оля не была психологом, так что искать особенности по типу «нет ушей — не слышат» не стала. На рисунке были нарисованы облака, солнышко в углу с лучиками. Люди стояли на зелёном квадрате во весь лист — трава. Слева был домик с треугольной крышей.
Папу Настя изобразила первым. Он был неестественно высоким и большим. Витя на рисунке держал Настю за руку. Но то, что смутило Олю — на том месте, где предполагалась мама, была нарисована она сама.
— Настенька, а почему ты не нарисовала маму? — Спросила Оля, покрутив рисунок в разные стороны. Настя не сразу ответила и начала психологически «закрываться» от Оли, скрестив руки, сев за стол.
— Ну понимаете, мамы сейчас нет. Я не знаю, где она. Папа говорит в Америке, но она ко мне не приезжает. И я нарисовала тебя, тётя Оля. Ты моя мама, — Настя тут же замолчала и начала быстро есть суп ложкой. Оля наконец вспомнила, зачем позвала ребёнка и задала вопрос:
— Настя, как вы с папой празднуете Новый год?
— Папа ставит ёлку в комнате, большую такую, — Настя взмахнула руками, думая, что до потолка. — Он на неё вешает немножко шариков. Я надеваю звёздочку на верхушку. Потом на телевизор он цепляет гирлянду. Мы смотрим «Иронию судьбы», это фильм, где дурачок один заблудился. А в конце любовь. Мы едим салаты, слушаем дядечку в пиджаке на фоне Кремля. Папа называет его «президентом». Куранты бьют, я загадываю желание, папа отдаёт мне подарок и ложится спать, — неожиданно закончила Настя. — Папа очень переживает и скучает по маме. Поэтому он не любит Новый год.
— А с чего ты взяла, что это из-за мамы?
— Ну… Просто у Лизы и Вани есть мама и папа, у Серёжи Филатова тоже есть мама, они празднуют Новый год. У меня мамы нет, я не праздную, — провела цепочку Настя, уже менее охотно налегая на суп.
Оля почувствовала, как в груди рушится на мелкие осколки сердце. Настя никогда не ощущала ожидание самой волшебной ночи в году, не знала, что такое — проводить время в кругу семьи. Оля не винила Витю — понимала, что у него нет сил на улыбку и счастье. Поэтому она подошла к Пчёлкину и в форме ультиматума сказала:
— Этот Новый год вы празднуете с нами. Отказы не принимается.
Витя хотел что-то промямлить в ответ, но сдался, видя глаза Насти. Она явно хотела встретить праздник с Беловыми.
***
31 декабря. Витя завязал галстук, подметив про себя, что научился делать это сам. Взял несколько подарочных пакетов и скомандовал Шмидту, стоявшему под окнами:
— Вези меня к Сане.
Дорога была в десять раз дольше обычного. Пробки становились практически непреодолимыми: люди рвались покинуть Москву и поехать на дачи. Но наконец Витя добрался до Саши.
Лиза с Настей визжали при встрече так, будто не виделись десятилетиями. Они обнялись, начали исполнять танец маленьких утят. Ваня сидел в комнате, сражался в компьютере против монстров. Ему не нравилось сидеть за столом, слушать взрослые разговоры. Единственный плюс, который Ваня видел в празднике — это мамины салаты. Ещё папа разрешал втайне от матери сделать глоток взрослого шампанского. Больше не наливал, конечно, но уже было здорово чувствовать себя взрослым. По крайней мере, одноклассники Вани ещё баловались детским шампанским.
Настя с Лизой бегали наперегонки, пока взрослые сидели за столом, шумно обсуждая достижения за последний год. Витя включился в разговор не сразу.
Настя выдохлась от бега и решила сделать передышку у Вани в комнате. Белов даже не оторвался от компьютера, будучи погружённым в стрелялки.
— Ваня! Ваня! — Настя подошла к Белову-младшему и начала дёргать его за свитер. — Иди скорее к нам!
— Малая, я занят немножко, — Ваня вынул наушник, повернувшись на кресле к девочке. — Приду скоро.
— Обещай, что придёшь! Иначе я папе всё расскажу, — Настя топнула ногой и высунула язык. Ваня знал, что отец действительно отругает его за то, что он компьютер ставил выше Насти. Белов с детства требовал от сына трепетно относиться к Насте. Причин не называл, но Ваня не пробовал ослушаться.
— Приду, малая, угомонись. Кста, — Ваня поставил игру на паузу и полез в рюкзак. Оттуда он достал блестящие фишки, которые можно было найти в чипсах «Читос». На них изображались герои мультика про Шрека. Настя тоже коллекционировала их и заставляла папу покупать эту вкусность. Иногда, чтобы Настя не переедала «Читоса», Витя выбрасывал чипсы в урну, а фишку отдавал ребёнку.