Глава 17: Это обман! (1/2)

***

Джон Старк

Он успел на церемонию прощания вовремя. Кроме него и Сансы присутствовали лишь члены самых верных северных Домов. Атмосфера была гнетущей. Они даже не могли попрощаться как положено — тел не было. Кости Рикона и Робба не будут лежать в крипте, рядом с останками их предков.

Ему с огромным трудом удалось снизить уровень бушующего внутри гнева. Словно дикое пламя превратилось в мерцающие угли. Но эта ярость никуда не делась. Словно безмолвное, но смертоносное пламя, которое никогда не гасло, всегда присутствовало. Последние два дня были напряженными, и после окончания церемонии уже темнело. Джон неохотно отложил казни на следующий день. Он не мог снова выйти во двор, не разобравшись сначала с несколькими вещами.

Следующий день начался с забот. Винтерфеллу срочно нужен был кастелян, но в живых осталось не слишком-то много тех, кто знал, что делать и кому он и Санса могли бы доверять. В конце концов, лорд Мейзин привел своего человека, северянина по имени Дейл, и сказал, что на первых порах он справится. Не оставалось ничего, кроме как положиться на вассала и назначить Дейла. После Джон провел некоторое время в библиотеке, чтобы освежить в памяти некоторые законы, сложные связи между Домами и другие важные вещи, которые король должен знать.

Было так много дел и так мало времени. Он надеялся, что как только уладит основные проблемы, то сможет начать делегировать полномочия способным людям, которым он мог доверять. Ему просто нужно сначала найти их.

Единственная причина, по которой бездетной Барбри Дастин удалось остаться в Курганах после смерти ее мужа, крылась в части Закона о вдовах. Он запрещал выгонять жену лорда из дома после его кончины. Поскольку женщины часто переживали мужчин, новый лорд часто изгонял вдову, доводя ее до бедности. Если лорд умирал, его ближайшие родственники часто были заинтересованы в том, чтобы избавиться от его детей и претендовать на власть. Обычно это означало, что мать должна быть регентом. Однако если детей не было, вдова часто получала почти неограниченную власть и даже могла диктовать свою волю новому лорду, пока была жива.

Закон был введен из лучших побуждений, но в его нынешнем виде может принести больше неприятных последствий. Вдова Дастина не имела детей, но отвечала за крепость, не заботясь о ее будущем. Она могла даже вполне законно переправлять деньги, рабочую силу и провиант в Дом, которому принадлежала до брака и таким образом оставить будущего лорда без средств к существованию после своей смерти. Она могла делать все, что хотела, не заботясь о последствиях, например, наживать врагов. Какое ей было дело до того, что произойдет после ее смерти, если следующий лорд будет не ее крови? Он это исправит. Но позже. Есть еще одно дело перед завтрашним судом.

После довольно короткой прогулки он и Призрак оказались в камере Барбри Дастин. Вдова задумчиво посмотрела на него, но при виде лютоволка отступила к стене.

— Не беспокойтесь о Призраке, он практически безвреден, — сказал Джон, почесывая шею лютоволка. Она немного расслабилась, услышав его слова, и он серьезно продолжил: — Суд над вами состоится завтра. Ваша вина неоспорима, и ваша казнь близка. Но у меня есть к вам вопрос, леди Дастин.

— Значит, я потеряю голову. Зачем мне отвечать, лорд Сноу? — спросила она с любопытством. Даже на пороге смерти ее гонор никуда не делся. В последний раз лордом Сноу его издевательски называл Аллисер Торн.

Джон достал маленькую коробочку и показал ее леди Дастин.

— Внутри «сладкий сон». Вы можете взять его и умереть безболезненно, если ответите.

— И зачем мне это? Хочешь, чтобы я умерла, прежде чем расскажу всем о твоем происхождении?

— Для меня не так уж важно, умрете ли вы во сне или я отрублю вам голову завтра. Но если мне придется обезглавить вас, Дом Рисвелл может не захотеть преклонить колени, и мне придется… заменить их, — солгал он сквозь зубы. О, она была права. Он не хотел, чтобы история его происхождения стала известна таким образом. Мало кто поверит, конечно, но если будет достаточно времени, это может набрать обороты. Плохо было и начинать свое правление с отрубания головы дворянке, как обычному преступнику, виновному в государственной измене или нет. Если она примет яд, он убьет двух зайцев одним выстрелом.

Глаза леди Барбри расширились от его инсинуаций. Джон поставил коробку прямо перед ней.

— Спрашивай.

— Знали ли вы, что Рикон Старк был в подземельях Винтерфелла и что после его смерти его кости бросили собакам?

— Нет, откуда я могла знать? Зачем Рамси говорить мне? — усмехнулась леди Барбри после короткого молчания.

Она лгала. Призрак чувствовал это. Старая сука имела наглость солгать ему в лицо. Вероятно, она знала обо всем, что случилось с Риконом, и очень этому радовалась, но не осмеливалась говорить об этом вслух. Кипящий гнев снова дал о себе знать. Нарастающее желание схватить Барбри за горло и выжать из нее жизнь бурлило в нем, но было безжалостно подавлено. Он мог быть мелочным и жестоким, но в его интересах было бы, чтобы она умерла во сне.

Он молча развернулся и ушел вместе со своим лютоволком, не оглядываясь. «Сладкий сон» остался в камере. Она ответила на его вопрос — правдиво или нет. Как бы ему ни хотелось отрубить ей голову, некоторые вещи были важнее мелкой личной мести. Он уже проявил себя в несколько жестокой манере, казнив двести латников, чего еще никогда не было в истории. Было бы не очень хорошо обезглавить еще и северную леди. В конце концов, сука Барбри все равно будет мертва.

***

Ширен Баратеон

Ширен направлялась в королевский солярий в сопровождении слуги. Джон Старк позвал ее. Последние несколько дней девушка чувствовала себя так, как будто была свидетельницей одной из сказок, которые раньше любила читать. Она видела битву издалека, но потом она слышала шепотки. И если бы треть слухов о Старке была правдой, он был чертовски похож на одного из титанов Эпохи Героев. Убивает дюжину врагов одним взмахом клинка. Прорезает броню, как будто масло. Не говоря уже о том, что бастарду удалось сплотить вокруг себя людей, отбить родовой замок, отомстить за павшую семью и стать королем. Для полноты истории не хватало только прекрасной девушки.

Однако это была не сказка. Ширен знала, что Джон Старк решителен и безжалостен, и собственноручная казнь двух сотен болтоновских латников лишь подтвердила это. Ее отец учил ее важности долга и справедливости, и Ширен читала о древней традиции Первых Людей вершить правосудие своими руками. Она была под впечатлением. И то, как насаженные на пики головы разместили вокруг Винтерфелла, напомнило ей историю Теона Старка. Голодный волк расправился с Железнорожденным, что осаждали северные берега и разместил пики с их головами вдоль линии прибоя в назидание тем, кто осмелится на новые набеги.

Она вошла в солярий и огляделась. Джон Старк сидел за столом, просматривая свитки пергамента. Рядом с ним на полу мирно спал гигантский белый лютоволк. Даже в такой позе Призрак был выше ее колен. Ширен едва сопротивлялась желанию подойти к лютоволку и зарыться в его шелковистый белый мех. Джон жестом отпустил слугу, который привел ее сюда, и сказал:

— Присаживайтесь, леди Ширен.

— Вы звали меня, ваша милость?

Быть лордом и королем было очень хлопотно, и Ширен не могла понять, почему о ней вспомнили так быстро. Старк несколько мгновений задумчиво смотрел на нее.

— Я думаю, что смогу помочь с вашей серой хворью, миледи.

Ширен оторопела.

— От этого нет лекарства, Ваша Светлость. Мой отец созвал ученых мужей и лекарей со всех уголков известного мира, и никто из них ничего не мог сделать.

Когда она была моложе, Ширен прочитала все на эту тему только для того, чтобы впасть в уныние — в каждой книге говорилось, что болезнь нельзя вылечить, можно только остановить. Она давно научилась принимать серую хворь как часть себя.

— Некоторые… силы пробудились во мне с появлением драконов. Я не уверен, что смогу вылечить вас, но я готов попробовать, если вы согласитесь, — глаза Джона Старка заблестели.

Магия. Сердце Ширен забилось быстрее. Он говорил о магии. Ей было известно мнение, что серая хворь возникла из-за проклятия ройнарского принца. Обещания Станниса Баратеона о богатых наградах привлекали даже чернокнижников из Кварта, но их навыки были крайне сомнительными… Однако Джон Старк, как говорят, воскрес из своего погребального костра, не сожженный пламенем и с драконами на руках. Одичалые даже называли его оборотнем. Его способности к магии… многое бы объяснили. Но Мелисандра тоже могла творить магию, а Красная Жрица была… ужасающей. Но быть может… Если он и правда мог бы помочь… Стоило попробовать. У Ширен почему-то было ощущение, что Джон Старк не причинит ей вреда, несмотря ни на что. Она застенчиво кивнула, не в силах произнести ни слова.

— Это может показаться немного неприятным, леди Ширен. Скажите мне, есть вам будет больно, — тихо сказал он. Она с трепетом наблюдала, как король вынул бронзовый кинжал с черными прожилками, протянувшимися по всей длине лезвия. Он уколол три пальца и осторожно поднял руку. Она почувствовала прилив тепла под коркой на своей щеке, когда его окровавленные пальцы коснулись ее. Как и в прошлый раз, когда Джон Старк коснулся серой хвори. Ее глаза расширились — Ширен поняла, что тогда он, скорее всего, прикоснулся к следам болезни с помощью магии. Король просто улыбнулся ее реакции и сосредоточился.

Ширен могла только сидеть неподвижно и смотреть… прямо в глаза Джону Старку. Темно-фиолетовый цвет просто завораживал и напоминал ей об аметистах. Ей вдруг стало очень жарко. Глаза короля начали светиться силой. Воздух вокруг нее казался тяжелым. Тем временем под серой хворью начало пульсировать тепло. Это было странно, но не неприятно. Она предпочла это ощущению онемения, которое обычно вызывала каменистая кожа. Ширен понятия не имела, как долго они так простояли, но в конце концов король убрал руку.

— Это сработало? — она нервно заерзала. Ширен почувствовала себя намного… бодрее и легче. Но она не была уверена, что это не игра ее воображения.

Джон Старк просто вручил ей маленькое зеркальце. Она удивленно моргнула — на его пальцах не было ни следов крови, ни порезов. Было несколько рун, которые она не узнала, нарисованные малиновым цветом поверх ее серой чешуи. Ширен видела и запомнила некоторые рунические письмена Первых Людей и высшие валирийские глифы, но эти символы не входили ни в одну из этих систем письма. Затем она заметила, что края, где каменистые чешуйки соприкасаются с кожей, выглядят красными и зудящими. Ширен нерешительно коснулась этой области и ахнула. Серая чешуя просто начала отслаиваться и падать, обнажая под ней новую кожу. Постепенно все прошло, и вместо холодного онемения она начала чувствовать сильное жжение. Ширен снова чувствовала свою левую щеку! На ее глазах начали появляться слезы радости.

— Думаю, да, — с улыбкой ответил король.

Она почти не сознавая, что делает, кинулась на Джона и обняла его так крепко, как только могла.

— Спасибо… — тихо пробормотала она. Она вдруг поняла, что сделала. Лицо немедленно залила краска, но она не отпустила. Слова не могли выразить благодарность, которую она чувствовала, поэтому она попыталась излить всю ее в объятии. Через несколько мгновений сильная рука мягко похлопала ее по спине, и она неохотно отстранилась.

— Вы все равно должны сходить к мейстеру, леди Ширен. Возможно, я удалил серую хворь, но вместе с ней исчезла часть кожи. Это рана, которую нельзя оставлять без лечения. Если кто-то спросит, скажите, что вы просто проснулись с исчезнувшей серой хворью, — тихо произнес Джон Старк. Затем он вернулся на свое место и продолжил чтение своих документов.

Ширен поняла, визит окончен и тихонько ушла. Она больше не хотела навязываться королю. Все вокруг казалось ей прекрасным и полным жизни, когда она пружинистым шагом направилась к башне мейстера. Будущее было более неопределенным, чем когда-либо, но Ширен чувствовала себя счастливой.

***

Джон Старк

Удалить серую хворь оказалось намного проще, чем он ожидал. Джон настроился, что придется использовать несколько различных методов, прежде чем он добьется успеха. Однако модифицированный древний гэльский ритуал очищения со своей кровью в качестве проводника сработал сразу. И оказался невероятно мощным. Неактивное проклятие просто растворилось. Чешуйчатая плоть также была очищена. Ширен Баратеон больше не будет нести бремя и клеймо серой хвори.

Рано утром следующего дня Джон взошел на трон Зимы. Высокий и массивный престол древних королей Севера был сделан из серого камня, его широкие подлокотники украшали рычащие головы лютоволков. Столы были сдвинуты ближе к стенам Большого зала, оставляя его центральную часть свободной. Хотя Двор Зимнего Короля был довольно маленьким, он снова собрался впервые за три с половиной столетия. Лорды и дамы сидели вокруг столов вместе с выжившими вождями одичалых. Это было странное зрелище, но обе группы были относительно мирными после совместной борьбы против общего врага. Не было Мейдж Мормонт — вчера она и триста верных воинов направились взять под контроль Дредфорт. В зал вошел Черная Рыба и поспешил к нему.

— Ваша Светлость, Барбри Дастин найдена мертвой в своей камере, — сказал он приглушенным тоном. Лицо Джона оставалось бесстрастным, но внутренне он улыбался. Она предпочла яд и избавила его от головной боли. Одной проблемой меньше.

— Отправьте ее останки обратно в дом Рисвелл с эскортом. И приведите обвиняемых, сир Бринден. Давайте покончим с этим, — так же тихо ответил он.

Вскоре охрана привела Хозера Амбера, Русе Рисвелла и Харвуда Стаута. Их руки и ноги были скованы цепями. Вокруг быстро стихла болтовня.

— Хозер Амбер, вас обвиняют в измене. Что вы скажете в оправдание? — громко сказал Джон с высокого сиденья. Старый кастелян Последнего Очага, вероятно, был верен Дому Старков, но обстоятельства вынудили его выбирать между маленьким мальчиком из павшего Дома и собственной семьей. Джон, не колеблясь, сделал бы тот же выбор, будь он на месте Хозера, так что он не особо злился на старика.

— Виновен, Твоя Милость Старк, — ответил старый Амбер. Он просто выглядел усталым, и в его глазах не осталось огня. Все смотрели на Джона, ожидая приговора.

— Я даю вам выбор. Наденьте Черное и с честью послужите еще Стене, которая сейчас нуждается в способных людях больше, чем когда-либо. Или потеряете голову на плахе, — ровным голосом произнес Джон.