Драконья кровь - Сайлас - HOTD AU - PG-13 (2/2)

В порыве я сама обняла своего рыцаря за шею. Тот, тихо посмеиваясь, обнял в ответ. Большая ладонь гладила мои волосы. Тихий голос звучал мне в макушку.

— Не грусти, котёнок, мы со всем справимся. Я ведь привел тебя сюда чтобы ты обрела нового друга, а не для планов свержения власти. Давай это обождёт. Мы обязательно придумаем с тобой, как сделать его жизнь лучше. Это ведь не последний наш поход сюда.

Вернулась я в Дом Сердец совершенно другим человеком.

В лице всё та же маленькая Леди, чьё благородство и стать не унять грязными походными одёжками.

— Семеро! Как же от вас несёт! Быстро идите мойтесь, пока Леди Корбрей не хватил удар, — первым, что сказал Калеб, встретив нас в воротах замка.

А я совершенно ничего не чувствовала. Драконий запах стал для меня как вторая кожа.

Так Дом Сердец стал охранником великой тайны — Драконьего наследника.

Это были 5 лет полные счастья.

Пока я не повзрослела.

Нам много играло на руку. Например то, насколько род Корбрей отошел от политических интриг и взоров королей. Никто не смел лишнего слова бросить в сторону моей бабушки, но и она не позволяла для этого шанса. Всё списывали на её вечный траур по единственной дочери и ещё маленькой внучке.

— Не повезет её будущему мужу, — шептали знатные лорды за моей спиной, когда мне исполнилось 16 и мы были просто вынуждены показать при дворе рода Арренов, — Она так похожа на свою мать… Уверен, это страшное проклятье она тоже унаследовала, как и этот пылкий нрав.

Я улыбалась мило, но незаметно наступила на юбку одной из знатных леди, которая посчитала достойным обсуждать меня в моём же присутствии. Дорога ткань порвалась с громким треском.

— Ах, я такая неуклюжая, — с самым невинным видом я бросилась поправлять свой же проступок, полностью убедившись, что платье было уже не спасти.

Бабушка лишь качала головой, сидя за столом с нашими высокородными господами. Аррены холодным взглядом, точно орлы со своего высокого гнезда, рассматривали будущую добычу. Я лишь делала максимально угодливый вид, но натуру не скрыть, как бы я не пыталась.

— Если хочешь, мы можем уйти, — тихо шепнул мне со спины Калеб, — Леди Корбрей справится и без нас.

— Нет, — с печальной улыбкой ответила своему рыцарю, — Сбегу и покажу свою слабость. Пускай буду бельмом на глазу у всех эти высокородных господ. Я не хуже их.

Род Корбрей заметно потерял свой было статус и величие. Всё из-за череды неудачных браков и женщины во главе рода. Бабушка не укрепила власть браком с кем-то хотя бы равным себе, как и моя мать. Чтобы сохранить позиции при дворе, мне нужно было либо хорошо выйти замуж, либо же правильно распорядиться оставшимися богатствами. Ни первое, ни второе, не было простой задачей.

— Знаешь, какую самую большую привилегию дала тебе твоя семья? — перед отъездом в Орлиное гнездо, сказал мне Сайлас, — Ты можешь быть той, кем ты являешься. Будь собой и всё что тебе причитается придёт к тебе. У тебя есть возможности и право себя не ломать. Тогда в чём смысл выдавать себя за другую?

Ох, милый Сайлас.

Едва ли вообще можно было завидовать его положению бастарда, но я ему завидовала. Он умел договариваться, умел запугивать, умел ставить себя в обществе даже с клеймом на своём лице — красных глазах и белой челке. Сайлас не уступал во владении мечом Калебу, прозорливости ума Леди Корбрей и мне умению торговаться. Порой я ловила себя на мысли, что именно Сайлас должен был стать главой Дома сердец. На него он был больше всего похожим. Но в Орлином гнезде была именно я и именно мне держать лицо своего Дома.

Бабушка расстроилась, что ей не поступила ни одного предложения о встрече от знатных юношей. Калеб облегченно выдохнул, стоило опуститься в домашнее кресло. А Сайлас мрачно сохранял молчание. Тяжелый думы нависали над его головой подобно грозовым тучам. Близился шторм.

Богатое платье красного цвета сменилось на походный костюм.

Шумела высокая трава под ногами. Постукивали камни под толстой подошвой. Меховая оторочка куртки защищала меня от холодного горного ветра. Тем вечером он был особенно сильным. Тяжелые облака быстро проносились над головой, низко-низко, почти коснуться можно было. Но вот сквозь завесу я замечаю темную тень. Свистит ветер.

Я останавливаюсь, закрывая лицо от порыва. Вглядываюсь в видневшуюся горную вершину. Бах! Раздался яростный рёв. Каменные глыбы обрушились куда-то в пропасть. Не вписались в поворот.

Когда я дошла до знакомой пещеры, на выжженную перед ней поляну опустился черный дракон. Всадник спрыгнул на землю даже раньше, чем дракон всеми четырьмя конечности коснулся земли. Дракон заворчал, клацая зубастой пастью аккурат за спиной всадника, а тот лишь яростно отмахнулся, разразившись криком громче чем драконий рёв.

— Хватит, Мефисто!

Дракон недовольно замотал головой. Явно обиженный хлестнул хвостом и направился в свою пещеру. Всадник же упал в высокую траву, скрываясь из виду.

Как интересно. Давно такого не было.

Пять лет назад я впервые встретила дракона в горной пещере. Теперь на регулярной основе я и Сайлас поднимались сюда с одной овечкой. И летом, и зимой. Дракон рос медленно, я бы даже сказала управляемо, пускай и не испытывал большого счастья от столь скудного рациона. Однако, нам мало того, что удалось сделать драконы оковы куда свободнее, но и сделать седло для него. Мефисто вместе с Сайласам начали учиться летать.

Вообще, драконам принято давать имена на Валирийском. Однако, в угоду того, что ни Сайлас, ни я, этого самого валириского не знали, мы решили попробовать найти подходящее имя из книг, купленных из-за узкого моря. В Вольных городах всё ещё говорят на высоком валирийском. Мы рискнули. Дракон отозвался.

Этот вопрос, о истинном языке драконов, всплывал в самом начале. Сайлас знал, что Таргариены управляют этими чудовищами при помощи команд на этот умершем языке. Правящая семья разговаривает между собой на нём свободно. Способности к усвоению такого тяжелого языка считалась мерой «силы крови». Настоящий дракон должен без труда разговаривать на своём языке. Но Сайласу это было не нужно. Он понимал дракона без слов. Чувствовал на расстоянии. Слышал его эмоции как свои. Мысли наездника отзывались в самом драконе, и я это видела своими глазами. Не могла найти объяснения, но верила, что Мефисто разговаривал с Сайласом на своём, уникальном языке, рыком и жестами.

Разумеется, ведь Сайлас — Таргариен. В нём кровь сильная, как и он сам.

Тогда почему во снах я чувствовала ветер в крыльях?

Почему закрывая глаза, я улетала прочь в ночное небо, тонула в звездах и рассекала серебряные облака?

Первое, что мне пришло в голову, так это просто разыгравшееся воображение. В седло к дракону меня не брали, но охотно давали посмотреть со стороны. Я засекала время на песочных часах, насколько ловко дракон вписывался в повороты между горными шпилями. Разумеется, мне хотелось присоединиться к нему. Пока однажды Сайлас уехал к дракону сам, в одиночку, а ночью мне приснилось небо. Это совпадение Сайласу отрыло глаза на что-то, что он не стал мне раскрывать, сославшись на нашу с Мефисто духовную связь.

Вот бы мне иметь такую же духовную связь с Сайласом, чтобы понять, что творилось на его душе в те тяжелые дни, как этот.

Рыцарь слышал шорох травы, когда я подошла к нему. Не стал открывать глаза, всё так же утопал в изумрудном море, покачивающееся волнами от ветра. А я стояла над ним, рассматривая точёное лицо.

Он был уже совсем взрослым. Каждая красавица в замке мечтательно вздыхала, падала ему в ноги, лишь бы он обратил на них внимания. Сайлас не брал обет безбрачия, как делали это белые плащи, и всё же к своим 22 годам он отчего-то так и не нашел себе невесту. Я вообще ни разу не видела его проявления внимания к другой даме. Наверно, к счастью. Только подумаю об этом и под сердцем неприятно ноет.

Сайлас был безумно красивым. Высокий, широкоплечий, о его мышцах можно слагать песни. Белые волосы сами ложились под его пятерней. Острые пряди подчеркивали кровавый взгляд хищника. У него черные ресницы, подчеркивающие разрез глаз. По его носу хотелось провести пальцем, почувствовать эту едва уловимую горбинку. Очертить контур чувственных губ…

Его глаза приоткрылись. В них вновь мне чудится свет, зарева пожара.

— Почему ты так смотришь на меня? — спрашивает Сайлас тихо.

— Как?

— Словно хочешь меня съесть, — отшучивается рыцарь, вновь закрывая глаза с довольной улыбкой.

У меня же повода улыбаться не было.

— Я просто задумалась.

— О чём?

— Какой будет твоя невеста.

— Хм. И что надумала?

— Не могу представить никого рядом с тобой, — мой голос опускается до полушёпота, в взгляд в ступни. Я наблюдаю, как трава мнется под подошвой, пытается выбраться, а цветы распрямиться, — Когда-нибудь ты же найдешь себе невесту. Как иначе?

— Ты думаешь, кому-то нужен такой бастард, как я? — горечь сквозит во всей фигуре Сайласа, хота тот утопал в мягкости горного склона.

— Конечно. Ты красивый.

— Приятно знать, что ты меня таким считаешь.

— Ты умный. Ты смелый. Ты приручил дракона!

— Ну в приручении мне помогла ты, котёнок.

— Ты не сможешь быть всю жизнь рядом со мной.

Мои слова звучат как гром среди ясного неба. Даже дракон в своём логове дрогнул, зазвенев цепями. Сайлас вынужден поднять корпус. Смотрит сначала поражённо, словно преданный, затем вновь уходит в себя, обхватив свои колени.

— А в детстве ты просила меня не уходить, — горькая усмешка вызывает во мне мурашки. А может это просто прохладный ветер так меня пробирает.

Я падаю на траву рядом с ним. Облака бегут над нами даже на миг не останавливаясь.

— Я и сейчас не хочу, чтобы ты уходил. Но тебе не кажется, что ты достоин большего? Большего, чем рыцарь какой-то строптивой девчонки, — мне так сильно не хотелось его обижать, но жестокие слова были правдой, — Я ведь даже не смогу тебя сделать хозяином Покинутой. Фамильный меч должен быть у хозяина дома…

— Разве я когда-нибудь говорил, что он мне нужен? — смеётся он совсем рядом. Ему мои слава кажутся очевидными, — Это Калеб всё обхаживает Покинутую.

— Бабушка называет Калеба своим внуком. Он мой названный брат, так что у него есть право на этот меч, но только если я разрешу ему владеть им.

— Тогда не вижу никаких проблем.

Сайлас запрокидывает руки за голову и обратно падает на траву. Делает вид совершенно безразличный, расслабленный, хотя отлично знает, что таится за всеми этими словами. Там, на дне, мы сами ходим вокруг да около, как сам Калеб рядом с этим мечом.

— Покинутая в твоих руках смотрится намного лучше.

Сердце колотится как загнанный зверь. Как бабочка в банке.

— Валирийская сталь всегда будет хорошо смотреться в руках Таргариена.

Не понял.

Сердце рухнуло.

А почему я вообще надеялась, что он поймет такой завуалированный намёк? Я вообще сама понимаю, что пыталась сказать?

— Но если быть откровенным, — продолжил внезапно Сайлас, — Ни в чьих руках он не смотрится так органично, как в твоих.

Я оборачиваю голову на рыцаря, а рыцарь всё это время смотрел на меня. Самыми чистыми глазами. Этой самой чарующей улыбкой в них. Самой искренней, доброй, почти по-детски наивной. Самой нежной.

У меня не нашлось что ответить на это.

В этом чарующем мгновении, когда сердца замерли, когда мысли одни на двоих. Когда каждый трепет ресниц говорил слишком много. Его рука, большая и горячая, тянется к моему лицу, едва уловим проводя загрубевшей кожей по нежной щеке.

Но у Сайласа находятся силы удержаться. Остановить и себя и меня от непоправимой ошибки. Ему бы я отказать не могла. Не сейчас.

— Твоя бабушка хочет тебя как можно скорее выдать замуж, — сказал очевидную вещь Сайлас, поднимаясь с травы. Я запоздало последовала за ним. Каждый его шаг как два моих, — А меня Леди Корбрей желает выслать из Дома Сердец.

Ветер подхватывает нас. Почти сбивает меня с ног. Мне не удается ухватиться за Сайласа.

— Если я воспротивлюсь, она оставит тебя!.. — мой крик заглушает стихия.

— Нет, — отвечает Сайлас даже не пошатнувшись, — Мне давно пора уйти.

Это выло так странно. Представлять жизнь без него. Без дракона в пещере.

Это должно было случиться. Я давно об этом знала, о желании Сайласа вырваться из цепей на свободу. У него были все силы на это, но рыцарь не делал этого из-за меня. Так он говорил.

Пока я нуждаюсь в нём — он будет рядом. Разве что-то изменилось? Да. Теперь мне нужно учиться самостоятельности. Давно пора.

Бродя по горам, я знаю, что мне ничего не страшно, ведь Сайлас меня защитит. Засыпая в чужом замке, я знаю, что мне ничего не грозит, потому что Калеб стоит за дверями и охраняет мой сон. В очередной раз брезгливо вороча нос от возможных кандидатов на мою руку, я знаю, что бабушка неизменно будет на моей стороне. Единственное, в чём была Леди Корбрей непреклонна, так это в вопросе с Сайласом и драконом.

— Он должен улететь, — твердила мне бабуля, — Отпусти его. Пусть он найдет себе место подстать и заживет счастливо. Разве ты этого не хочешь?

— Ты просто не хочешь, чтобы он влиял на меня, верно? — промолвила я безжалостно, словно бы нож всадила в сердце любимой бабушки. Злые слова оказались правдой. Ну разумеется, это было очевидным, — Ты хочешь, чтобы Калеб стал Лордом Дома Сердец. Чтобы женился на мне, и уже вместе мы бы восстановили дом. Так?

— Он станет тебе отличным подспорьем, — почти оправдывалась, — Он верен тебе больше, чем таргариенский бастард.

— Не правда.

— Таргариены верны только своей крови! — впервые повысила на меня голос, — Не знаю, что он тебе успел наговорить, но знай, ими движет жажда власти и сражений. Те, в ком сильна кровь дракона, всегда такие. Это просто их природа. Они не любят никого, их ничто не может остановить, кроме их собственных амбиций и желаний. Ты думала о том, что ты можешь ему дать?

— Думала, — почти огрызнулась.

— И что? Отдашь ему Покинутую после моей смерти? А ты думала о том, как будет тяжело всему Дому, когда ты поставишь рядом с собой бастарда Таргариен? Как отреагирует королевская семья, узнай об этом? Они прилетят на своих взрослых драконах и сожгут наш замок вместе с тобой и этим мальчишкой!

— Королева не такая…

— Королева? На железном троне не может быть королевы. Не когда ей в затылок дышат три подрастающих зеленых драконов. Визерис совершил самую страшную ошибку, сделав свою любимую дочь принцессой драконье камня, но напрочь позабыв о наплодившихся ящерицах.

— Бабушка!

— Я тебя не так воспитывала, милая. Нет. Тебе пора повзрослеть. Сайлас улетает чтобы отвадить от нас надвигающуюся войну. И я в смятении, не зная, что хочу больше. Умереть раньше этого безумия или увидеть своими глазами то, как этот проклятый род разорвет самих себя. Я лишь возлагаю огромные надежды на то, что Сайлас в этом деле внесет наибольший вклад.

Словно призрак я выхожу из кабинета бабули, тут же сталкиваясь с молчаливым Сайласом. Во дворе замка уже ждёт нагруженная лошадь. Одна единственная.

Это были наши молчаливые проводы.

Идя по коридорам замка. Встречая кланяющихся нам слуг. Выходя под ночное небо.

Ни Калеб, ни бабушка не стали выходить провожать прожившего почти всю жизнь драконьего бастарда.

— Постарайся меньше ругаться с Мефисто, — негромко сказала я, поглаживая крутую шею коня.

— Постараюсь, но не обещаю, — рокочущий смех вибрирует в груди рыцаря. Он стоит рядом, нас от любопытных взглядов закрывает черный конь.

— Тогда обещай мне, что обязательно вернешься живым и невредимым.

— Вернусь.

Чужая рука тянется к моему лицу вновь. Касания едва уловимые, боязливые. От их нежности я блаженно закрываю глаза, впитывая последние слова и касания.

Но затем.

В следующим миг.

Руки рыцаря становятся мне ошейником на шею. Сайлас жестоко притягивает ближе, не даёт и шанса вырваться. И всё для того, чтобы прорычать драконом мне в лицо. Полоснуть ожигающимся дыханием.

— Но тогда и ты мне обещай. Не выходи замуж до моего возвращения. Иначе мы никогда не разорвем этот порочный круг мести и потерь.

Губы обожгло пламенем.

Сайлас забирает с собой мой первый поцелуй, честь и сердец, оставляя мне лишь валирийский меч да годы ожидания.

Ночами мне продолжало сниться ночное небо.