Часть 8 (2/2)
Они входят в комнату. Она пуста, как и надежды других, кто не знает, что за углом. Ин Хо оглядывается вокруг, чувствуя прилив адреналина. Пятнадцать глухих выстрелов громко раздаются в тишине, строго отмеряя время. Это кажется самым легким раундом. Множество выживших становятся ярким пятном на фоне этого темного испытания.
Как только защелкивается замок, сердца их бьются в унисон. Они вновь в игре. Ин Хо знает — Ки Хун всегда будет рядом. Эта связь напоминает ему о выживаемости, о том, что они не одни. В этой пустоте они обретают друг друга, и это знание позволяет им продолжать. Эта игра — это не просто борьба за жизнь, это танец, в котором партнеры поддерживают друг друга, движутся в такт, готовые сражаться до конца.
Самый легкий из раундов сохраняет сто двадцать шесть жизней. Игроки, уставшие после напряженной схватки, возвращаются на платформу, их взгляды наполнены усталостью и тревогой. Бегать не так уж и легко, особенно на протяжении четырех тяжелых раундов, где каждое мгновение на вес золота.
Глухой, механический голос, словно наполненный драматургией, разносится по залу: ”Последняя игра”. Он начинает играть уже знакомую, но волнительную мелодию, которая заставляет сердца игроков забиться чаще.
— Как думаете, какое будет число на этот раз? — с любопытством наклоняется к остальным игрокам 390, его голос наполнен легким трепетом, но он старается скрыть волнение.
— Два, — спокойно отвечает 001, сохраняя невозмутимое выражение лица, несмотря на нарастающее напряжение вокруг.
— Почему именно два? — не унимается 390, его любопытство растет.
— Осталось сто двадцать шесть игроков, а комнат — всего пятьдесят. Если разделить, получится, что большинство должны войти по двое. Насчет количества игроков дело ясно — оно должно быть кратно количеству комнат, — объясняет 001.
390 кивает, осознав, что логика неумолима.
— Победят те, кто первыми доберутся до комнат, — добавляет кто-то из толпы, укрепляя настроение и настраивая участников на борьбу.
В этот момент платформа неожиданно останавливается, и голос вновь провозглашает: ”Ваше число - два”. По сигналу, словно выброшенные из катапульты, игроки бросаются в стремительное движение, не теряя ни одной секунды. Игрок 388, не раздумывая, спрыгивает с платформы, его руки крепко сжимаются вокруг 222-й.
Остальная группа стремится за ними, толкая и отталкивая других игроков, которые также мечтают занять освобожденную комнату. Громкий шум шагов, крики и паника переплетаются в едином ритме, словно оркестр, разыгрывающий симфонию выживания.
Когда 388-й и 222-ая, наконец, достигают желаемой комнаты, они распадаются по углам, чтобы оградить себя от второй волны бегущих. Ин Хо, осознание важности момента вызывая в нем адреналин, потянулся к руке Чон Бэ. Но в следующую секунду его одернули в сторону, резкое движение вытаскивает его в поток дикой паники.
Ки Хун, с решимостью, тянет Ин Хо за собой: сначала за руку, затем обнимает его плечо и талию, как будто это единственный способ спасти друга от надвигающейся опасности. Он пробивается сквозь толпу, отталкивая остальных с дороги, оставляя за собой только растерянные взгляды.
— Вот! — кричит Ин Хо, указывая на желтую дверь, их укрытие, — туда!
Они стремительно подбегают к двери, но прежде чем Ин Хо успевает схватить ручку, появляется еще один игрок, его глаза полны страха и отчаяния. Тот, пылая желанием спастись, рвется вперёд, желая войти первым. Однако 001, действуя на инстинкте, схватывает его за шиворот куртки и, не медля, тянет назад, закричав:
— Забегай! Давай!
Ки Хун незамедлительно повинуется и стремительно забегает внутрь. В одно мгновение Ин Хо откидывает мужчину в сторону, и его пятка с силой врезается в голень противника, с хрустом ломая кости. Крик боли разрывает тишину, но никому до этого нет дела. В борьбе за выживание нет места ни жалости, ни моральным устоям — здесь действуют лишь два факта: жажда жизни и готовность на все ради спасения.
Когда 001 проносится в помещение, его взгляд сразу же фиксируется на сцене борьбы, которая разворачивается в центре комнаты. Ки Хун с яростью обхватывает руками шею игрока 343, пытаясь забросить его на пол. Вокруг них царит хаос — страх и напряжение витает в воздухе, словно в густом тумане. Неожиданно, заметив присутствие 001-го в этой критической ситуации, 456-ой кричит из последних сил:
— Закрой дверь! Держи её!
Ин Хо почти ощущает, как мурашки пробегают по его телу. Волнение и адреналин смешиваются в его крови, придавая силы. Он подчиняется, его рука инстинктивно охватывает ручку двери. В этот самый момент, когда он крепко вцепляется в нее, от противоположной стороны тоже начинается борьба за контроль. Предмет спора становится живым, полным угроз и шансов, как и сами участники игры.
С тяжелыми усилиями Ин Хо пытается удержать дверь закрытой, чувствует, как противодействие усиливается. В его голове крутятся мысли о том, что потеря контроля означает гибель, а удержание двери — шанс на спасение. Участники вокруг него сбиваются в кучу, каждый из них борется за свою долю выживания.
Таймер показывает 18 секунд до конца игры.
17...
Пальцы Ки хуна сильнее цепляются за горло 343-го. Сгибаются, давя на кадык до тех пор, пока он не входит в горло
16...
Мужчина падает назад, пытаясь сбросить противника со своей спины. Но лишь загоняет себя в еще более крепкую хватку.
15...
Из горла противника начинают доноситься глухие всхлипы.
14...
Его удары больше не приносят боли, и сопротивление не кажется сильным.
13...
Замок на двери их комнаты защелкивается.
12...
Не показывая этого, Ин Хо разворачивается и мигом оказывается рядом с Ки Хуном
11...
— Дверь!
10...
— Заткнись!
9...
Руки Ин Хо собой накрывают рот и нос 343-го, полностью лишая его даже малейшего шанса на спасение. Все вокруг наполняется атмосферой напряжения, как будто время остановилось в ожидании последствий этого акта.
8...
Последний выдох мужчины вырывается из его груди, заполняя пространство вокруг мягким шорохом. Глаза 343-го закатываются, отражая в себе осознание неизбежности. Они полны страха, надежды и, наконец, понимания окончательной приходи смерти.
7...
Сопротивление 343-го начинает угасать, как слабый огонек, пытающийся отстоять свои права на существование в бушующем шторме. Его тело больше не борется, словно смирившись с жестокой судьбой. Ин Хо чувствует, как под его руками напряжение ослабевает — противник больше не пытается вырваться, не пытается закричать.
6...
Ин Хо поднимается, вновь хватаясь за ручку. Нужды в этом нет, но Ки Хун не знает, что дверь уже давно заперта. А значит, нужно играть роль до последнего.
5...4...3...2...1...
Крики и выстрелы захватывают пространство за дверью. Но кажется, ни Ин Хо, ни Ки Хун никак не реагируют на это. 456-ой сидит, и не переставая, продолжает сжимать шею уже мертвого человека.
Он приходит в себя только когда Ин Хо касается его лица ладонями, заставляя посмотреть себе в глаза.
Как только 456-й встречает его взгляд, что-то в Ин Хо начинает трепещать. Он видит, как глаза Ки Хуна приобретают новый оттенок — полностью черный, как дно бездонного колодца, отражающее в себе мрак их общего существования. Это не просто чей-то взгляд; это полное зеркало, которое отражает его собственные черные глаза, в которых также концентрируется все то, что останется после бурь и штормов — безысходность, утрата, растерянность.
— Ки Хун, — мягко зовёт Ин Хо, его голос звучит как нежный шёпот в буре эмоций. — Смотри на меня. Мы уже это делали. Смотри мне в глаза.
Хватка на шее ослабевает, сохраняя лишь слабый след истощения. С каждой секундой она становится всё меньше, и голова мужчины медленно опускается на бок, словно жизнь покидает его тело. Ки Хун в панике хватает запястья 001-го, его глаза расширяются от страха; дыхание срывается в короткие, запутанные хлопки — он задыхается от ужаса, который охватывает его целиком.
— Смотри. На. Меня. — Настаивает Ин Хо, его голос преисполнен мягкости и силы одновременно.
Он прижимается лбом ко лбу Ки Хуна, и в этот момент их дыхание становится единым. Ин Хо дышит так же быстро и коротко, как его друг, синхронизируясь с его ритмом, будто они оба — две струны одной арфы, настроенные так, чтобы звучать в гармонии. Ин Хо ощущает, как страх проникает в каждый его нерв, но он не отпускает эту привязанность; он продолжает смотреть в глаза Ки Хуна, надеясь найти в них тот искорка надежды, который может привести к спасению.
Постепенно, с каждой секундой, напряжение начинает ослабевать. Ки Хун начинает чувствовать тепло, исходящее от Ин Хо, и в его панике появляется крошечная щелочка света. Теперь уже он стремится подстроиться под ровное дыхание 001-го, его тело начинает успокаиваться, несмотря на хаос вокруг. С каждым вдохом и выдохом их сердца бьются в унисон, создавая ритм, который превосходит даже звуки насилия и страха, доносящегося из-за дверей.
Ин Хо смотрит в глаза Ки Хуна, и в этом взгляде рождается маленькая искра понимания. Они проходят через мрак вместе, обмениваются молчаливыми клятвами, как будто без слов соглашаются, что они не одни в этом ужасном мире. Их души сливаются, создавая невидимую связь, в которой есть и сила, и уязвимость.
— Я...убил его...
— Нет. Ты спас нас.
— Я убил...
— Нет.
Ин Хо приподнимает голову. Его губы мягко прижимаются ко лбу Ки Хуна. Он целует его, подобно тому, как мать целует ребенка во время истерики.
— Вы спасли мне жизнь, — прошептывает он, прижимая голову 456-го игрока к своему плечу, словно охватывая его своей теплотой, какую он сам себе не может дать. Воздух наполняется чувством защищенности, словно все несчастья мира остаются за пределами этого момента.
Ки Хун, словно потерянный щенок, стремится сблизиться с Ин Хо, искренне жаждет его поддержки. Он чувствует, как тепло и надежда медленно начинают рассеивать тьму в его сердце.
— Вы спасли. Спасли... Я бы сделал то же самое ради... тебя... — вырывается у него, и эта фраза звучит как клятва, изначально проникающая в самую суть их существования.
Ин Хо отвечает еще одним легким поцелуем в лоб, этот жест укрепляет их связь, даря Ки Хуну ощущение, что он не одинок. Мир вокруг них вспыхивает, когда из динамиков раздается требование:
— ”Просим всех игроков выйти из комнат. Просим всех игроков выйти из комнат.”