Новогодний бал (1/2)

https://music.youtube.com/watch?v=PCN-MeBXND0&si=D-QymyS449hWgGkJ

Включите эту песню на повтор в этой главе.

Гермиона проснулась от тяжелого взгляда, который, казалось, пронизывал её насквозь. Она приоткрыла глаза и увидела Драко, стоящего у окна с хмурым лицом. Его глаза были мрачными, губы сжаты в узкую линию. Он смотрел на неё, как на что-то, что он не может понять, но отчаянно хочет завладеть.

Он чувствовал внутри себя ярость и беспомощность. Его любовь к Гермионе росла, как дикий огонь, и с каждым днем становилась все более неконтролируемой. Он не мог терпеть её упрямство, её холодность, её взгляд, который всегда искал кого-то другого. Драко понимал, что должен был бы поступить иначе, быть мягче, внимательнее, но каждый раз, когда он видел её, каждый раз, когда её взгляд скользил мимо него и искал Тома, в нем что-то ломалось. В груди разгорался страх потери, и он снова оказывался пленником своих собственных темных эмоций.

Она потянулась, поднимаясь с кровати в своей тонкой шелковой сорочке, едва прикрывающей её тело. Его взгляд остановился на ней, и он почувствовал, как всё его тело напрягается. Он знал, что должен взять себя в руки, но это казалось невозможным. Он подходил к ней медленно, словно не мог оторваться от её взгляда.

— Что-то случилось? — сказала Гермиона с вызовом, её глаза сверлили его, будто бросали ему вызов.

Драко почувствовал, как гнев и обида вскипают внутри него. Он стиснул зубы, пытаясь найти слова, чтобы выразить всё, что его душило.

— Случилось? — его голос сорвался, и он сделал шаг вперёд. — Ты смеешь спрашивать меня, что случилось, после того, как я видел тебя с Томом?

Он подошел ближе, его рука резко схватила её за плечо, притягивая её к себе. Ему хотелось быть нежным, объяснить ей, почему его это так тревожит, но слова, которые вырывались из его груди, были полны ярости.

— Ты думаешь, я позволю тебе ходить, где захочешь, и делать что захочешь? — Его голос был полон отчаяния, и он прижался к её уху, чувствуя, как его губы дрожат от напряжения. — Думаешь, я буду стоять в стороне и смотреть, как ты проводишь время с ним?

Он знал, что не должен так себя вести, что такое поведение лишь отдаляет её от него. Но как только он представлял её рядом с Томом, его ревность становилась невыносимой, заставляя его хотеть обладать ею, доказать, что она принадлежит ему, и только ему.

Гермиона дернула плечом, пытаясь освободиться, но он сжал её ещё крепче, его пальцы впились в её кожу.

— Я не твоя собственность, Драко! — выкрикнула она, её голос был полон вызова, но он услышал в нём дрожь.

Его сердце болезненно сжалось. Он хотел сказать ей, что это не так, что он хочет быть для неё всем, но слова, которые вырвались из его уст, были жестокими и холодными.

— Нет, моя, — прошипел он, его рука поднялась к её шее, слегка сдавив её. — Ты моя, Гермиона, и я докажу тебе это, даже если придётся взять тебя силой.

Он чувствовал, как внутренний голос кричит ему остановиться, взять себя в руки, но его тело не слушалось. Он жадно притянул её к себе, грубо поцеловав её, его губы были твердыми и властными. Он хотел почувствовать её, чтобы она знала, что принадлежит ему, но каждый её удар по его груди только больше разжигал его желание.

Она пыталась вырваться, её руки били его по плечам, но он был непреклонен. Он взял её за запястья и резко прижал их к стене над её головой.

Она пыталась сопротивляться, но его руки уже скользили по её талии, крепко сжимая её бедра. Она почувствовала, как он вжимается в неё, его пальцы оставляли следы на её коже, и от этого было больно.

— Драко, отпусти меня! — её голос был сдавленным, её глаза полны гнева, но и отчаяния.

— Я не отпущу, пока ты не поймёшь, что принадлежишь мне, — его слова звучали как приказ, но внутри он чувствовал боль. Он сжимал её руки, прижимая их к стене. Он хотел, чтобы она видела его таким, каким он был сейчас: готовым на всё ради неё.

Он понимал, что поступает неправильно, но отчаянно надеялся, что её подчинение хотя бы на миг принесёт ему покой, даст ему почувствовать, что она его, что её сердце принадлежит ему.

— Ты слишком упряма, Гермиона, — произнёс он, его голос дрожал от внутренней борьбы. — Но я добьюсь твоей покорности, хочешь ты этого или нет.

Гермиона выдохнула, её глаза смотрели на него с вызовом.

— Ты не сможешь, — сказала она, её голос был твёрдым, но внутри она чувствовала, как что-то ломается. — Я не позволю тебе командовать мной!

Его губы искривились в жестокой ухмылке, но за ней скрывалась боль. Он наклонился ближе, почти касаясь её лица.

— Посмотрим, — прошептал он, затем резким движением разорвал её сорочку, оставляя её полуобнаженной перед собой. Он знал, что не должен был делать этого, что это неправильный путь, но не мог остановиться.

Его глаза жадно скользнули по её телу, и он снова наклонился к ней, его губы грубо прижались к её шее. Он почувствовал её сопротивление и понял, что её страх растёт. Но вместо того чтобы остановиться, он провел руками по её талии, обнимая её так, как будто она могла исчезнуть в любую секунду.

— Ты будешь моей, — прошептал он, его голос был неестественно низким, почти безумным от желания. — И ты поймешь, что это лучшее, что с тобой могло случиться.

Но даже когда он произносил эти слова, в его голове мелькали сомнения: “Что я делаю? Почему я не могу просто любить её спокойно? Почему я не могу контролировать себя?”

Она встретила его взгляд, её глаза полны вызова, и он понял, что не хочет видеть её такой. Он хочет, чтобы она смотрела на него с любовью, с нежностью, чтобы он стал для неё всем.

— Если хочешь доказать свою власть, сделай это сейчас, — сказала она, её голос был дрожащим, но решительным. — Но не жди от меня послушания и любви, если ты возьмёшь меня силой.

Эти слова задели его глубже, чем он ожидал. Он почувствовал, как его руки дрогнули, и на мгновение в его глазах мелькнуло сомнение. “Любовь… Что, если я потеряю её навсегда?”

Он отпустил её, отступив на шаг, и его грудь тяжело поднималась и опускалась. Её слова проникли в его сердце, разрывая его на части.

— Не провоцируй меня, Гермиона, — его голос был хриплым, его руки тряслись от сдерживаемых эмоций.

Она тяжело дышала, её глаза блестели от слёз. Он видел её боль и понимал, что причиняет её сам.

— Тогда не веди себя как зверь, — прошептала она в ответ, её голос был твёрдым. — Если хочешь, чтобы я была твоей, то поступай с уважением.

Его сердце разрывалось на части. “Что я делаю? Почему я такой?” Он вдруг понял, как сильно он её любит, и как сильно он боится потерять её. Он бросил зелёное платье ей на кровать.

— Надень это, — бросил он резко, стараясь скрыть свою боль. — Я хочу видеть тебя в нём на балу.

Он развернулся и быстро вышел из комнаты, хлопнув дверью так, что стены затряслись. Внутри него бушевала буря — любовь, страх, ревность, желание… всё смешалось в один клубок эмоций, который он не мог распутать.

“Как я могу быть мягким с ней, когда она каждый раз заставляет меня чувствовать себя таким уязвимым?” — думал он, его шаги гулко раздавались по коридору.

Гермиона осталась стоять у стены, её сердце всё ещё бешено колотилось. Она чувствовала, что понимала его больше, чем когда-либо, но её страх перед его ревностью и собственничеством рос с каждой минутой.

Когда дверь открылась снова, в комнату вошли Джинни и Нарцисса.

— Ты в порядке? — спросила Джинни, быстро подойдя к Гермионе и обнимая её. — Мы видели Драко, и он выглядел разъярённым.

— Всё нормально, — прошептала Гермиона, стараясь успокоить себя. — Просто ещё одна ссора.

— Драко может быть упрямым, — мягко добавила Нарцисса, бережно касаясь её плеча. — Но он действительно заботится о тебе, даже если не всегда умеет это показывать.

— Я знаю, — ответила Гермиона, глядя на зелёное платье, — но я не собираюсь надевать это.

Джинни рассмеялась и подмигнула ей.

— Тогда давай выберем то, что ты действительно хочешь.

Гермиона искала идеальное платье для Новогоднего бала. Комната была завалена платьями, но она искала что-то особенное. В конце концов, её взгляд остановился на роскошном платье красного цвета из бархата. Оно идеально облегало её фигуру, подчеркивая каждый изгиб, и от этого цвета было трудно оторвать взгляд. Платье имело глубокий вырез, который открывал её плечи и линию декольте, и струящиеся юбку, которая касалась пола, придавая ей вид грации и элегантности.

Когда Джинни и Нарцисса ушли, в комнату тихо вошел Том.

Том сделал шаг вперед и, с легкой улыбкой на губах, протянул маленькую черную коробочку. Его пальцы, аккуратные и изящные, открыли ее крышку, и на свету сверкнули сапфировые серьги. Они были утонченные, глубокого синего цвета, который идеально сочетался с оттенком его глаз.

— Я хотел, чтобы ты надела их сегодня вечером, — произнес он, и его голос был таким мягким, что Гермиона почувствовала дрожь пробегающую по коже. — Это мой подарок тебе.

Гермиона на мгновение задержала дыхание, смотря на серьги. Она почувствовала, как ее сердце замерло, словно находилось на грани чего-то важного. Сапфиры сверкали так, будто они несли в себе часть ночного неба, и она знала, что не сможет отказаться от этого подарка.

— Том, это… это слишком, — прошептала она, не в силах скрыть восхищения. Ее глаза поднялись на его лицо, которое выглядело серьезным, но нежным.

— Нет, это не слишком, — спокойно ответил он, приближаясь к ней. — Это просто способ показать, что ты важна для меня. Что ты всегда будешь важна для меня, независимо от того, что произойдет сегодня вечером.

Он осторожно взял одну из серег и поднес ее к ее уху, чтобы закрепить. Его пальцы слегка коснулись ее шеи, и она почувствовала, как по телу пробежал теплый ток.

— Том… — снова прошептала она, чувствуя себя немного растерянной от его близости и от той нежности, которую он проявлял.

— Я знаю, Гермиона, — тихо ответил он, закрепляя вторую серьгу. — Я знаю, что сегодня для тебя трудный вечер. Но, пожалуйста, знай, что я всегда буду рядом, даже если кажется, что я далеко.

Она закрыла глаза, чувствуя, как его пальцы скользнули по ее волосам, укладывая прядь за ухо. На мгновение ей показалось, что весь мир исчез, и осталось только их тихое, безмолвное понимание.

— Спасибо, Том, — ответила она наконец, открыв глаза. Ее голос звучал тихо, почти сдавленно, но в нем звучала искренность.

Он слегка кивнул, его глаза были полны чувства, которое он не мог выразить словами.

— Надень их на бал, — сказал он, отступая на шаг назад. — Пусть все видят, что ты носишь их от меня.

Гермиона смотрела на Тома, чувствуя, как что-то теплое и нежное разливается по ее груди. Она медленно кивнула, не в силах говорить.

Том на мгновение задержался, словно хотел сказать еще что-то, но вместо этого просто наклонился и поцеловал ее в висок. Его губы были теплыми и нежными, оставляя на ее коже легкий, едва ощутимый след.

Гермиона почувствовала, как её щеки заливает румянец. Словно в ответ на его прикосновение, её сердце запело, а дыхание сбилось. Она потянулась, чтобы прикоснуться к его лицу, но он остановил её руку, нежно придержав её ладонь.

— Том, — она говорила тихо, её голос дрожал от эмоций, — я не могу понять, как всё так быстро изменилось. Ты был с Асторией, а теперь...

Том посмотрел на неё, его чёрные глаза были полны глубоких эмоций.

— Гермиона, — он обнял её, чувствуя её тепло, — мне сложно описать, что я чувствую. В этот вечер я хочу, чтобы ты знала, как ты важна для меня. Я не могу сейчас восстать против Малфоев.

Гермиона почувствовала, как её сердце забилось ещё быстрее, и её эмоции начали переполнять её. Она прижалась к нему, её голос срывался на шёпот.

— Я не знаю, что делать с этим чувством. Всё так сложно и запутано.

Том аккуратно провёл пальцем по её щеке, обостряя их близость.

— Мы найдём выход, Гермиона. Я обещаю, что всё будет хорошо. Просто будь рядом со мной, и всё наладится.

В этот момент их губы встретились в поцелуе, который был полон страсти и нежности. Они забыли обо всём, что происходит вокруг, погружённые в свои чувства. С каждой секундой их связь становилась всё глубже, и в этой тишине, среди блеска её платья и мерцания сапфиров, они нашли утешение и понимание друг в друге.

— Я буду ждать тебя на балу, — прошептал он и, прежде чем она успела что-то сказать, он исчез за дверью, оставляя ее одну в комнате.

Гермиона осталась стоять, прислушиваясь к своему дыханию, и взгляд ее упал на серьги, сверкнувшие в зеркале. Она чувствовала себя разорванной между двумя мирами, между двумя мужчинами, каждый из которых тянул ее в разные стороны. Она понимала, что выбора у нее нет, но в глубине души мечтала, чтобы все было иначе.

Бальный зал в Малфой-Меноре сиял огнями сотен светильников, пронзая зимнюю ночь мягким светом. Под потолком, покрытым мерцающими золотыми звездочками, свисали роскошные хрустальные люстры, отбрасывающие теплое свечение на пол. Стены зала были украшены дорогими тканями и бархатными драпировками, которые в сочетании с золотыми и серебряными элементами создавали атмосферу изысканного праздника.

В центре зала был установлен большой музыкальный оркестр, играющий волнующие, но одновременно грациозные мелодии. Звуки фортепиано и скрипки плавно смешивались с лёгким аккомпанементом флейты и арфы, создавая волшебную атмосферу.

На длинных столах, покрытых белоснежными скатертями, были разложены великолепные яства. На одном столе красовались шедевры кулинарии: изысканные канапе, миниатюрные пирожные, фрукты в шоколаде и деликатесы из морепродуктов. Рядом стояли серебряные кувшины с шампанским, а в большом кристальном бокале плескался освежающий коктейль с фруктами и ягодами.

Когда Гермиона вошла в зал, её появление привлекло всеобщее внимание. Она шла по длинному ковру, сквозь который лёгкий шорох её платья разносился по всему залу. Её красное бархатное платье, облегающее её фигуру, переливалось в свете люстр, подчеркивая каждый изгиб её тела. Сапфировые серьги, подаренные Томом, сияли как звезды, дополняя образ и создавая впечатление глубокого синего моря, контрастирующего с её белым лицом.

Нарцисса Малфой, одетая в элегантное золотое платье, тут же заметила её. Она подошла к Гермионе, её глаза светились искренней радостью.

— Гермиона, ты выглядишь просто потрясающе, — сказала Нарцисса, обняв её. — Мы так рады, что ты сейчас тут и с нами.

— Спасибо, Нарцисса, — ответила Гермиона, её голос был нежным, но в нём ощущалась нотка волнения. — Всё просто великолепно.

Люциус Малфой, стоящий рядом с женой, кивнул в знак приветствия, его лицо было серьёзным, но в глазах читалась гордость за её красоту.

— Гермиона, я рад видеть тебя, — сказал он. — Ты добавила особое очарование в этот вечер.

Гермиона поблагодарила Люциуса и обратилась к соседним столам, где уже собрались гости. В зале было много людей: одетых в элегантные вечерние наряды мужчин и женщин, общавшихся и смеяющихся. Среди гостей можно было увидеть как старинных друзей, так и новых знакомых.

Внезапно к Гермионе подошёл Драко Малфой, его лицо выражало сложные эмоции. Он был одет в чёрный фрак с белой рубашкой и тёмно-синим галстуком. Его взгляд был сосредоточен и решителен.

— Гермиона, ты готова к празднованию? — спросил он, пытаясь скрыть нервозность в голосе.

— Да, — ответила она, её голос дрожал от волнения. — Всё выглядит замечательно.

К этому моменту в зал вошёл Том Риддл. Его черные глаза окинули комнату, и, увидев Гермиону, он направился к ней. В его взгляде читалась глубокая эмоция, которую он старался скрыть. Он был одет в элегантный тёмно-синий смокинг, который подчеркивал его стройную фигуру.

Когда музыка начала звучать в ритме вальса, Том и Гермиона вышли на танцпол, погружаясь в атмосферу зала. Их движения были слаженными и грациозными, и они двигались, словно в собственном мире, независимо от остальных гостей.

Том держал Гермиону в своих объятиях, его руки были уверенными и мягкими на её талии. Он смотрел на неё с глубоким выражением в глазах, полным чувств и сожалений.

— Гермиона, — начал Том, его голос был нежным и полным эмоций, — ты прекрасно выглядишь этой ночью. Я никогда не видел тебя такой красивой.

Гермиона, поглощённая танцем, встретила его взгляд с лёгкой улыбкой.

— Спасибо, Том, — ответила она, её голос был тёплым и трепетным. — Ты тоже. Это место и этот вечер… всё кажется таким волшебным.

Том немного прижал её к себе, их лица были близки, и Гермиона почувствовала тепло его тела, как нечто большее, чем просто физическое прикосновение. Его голос стал тише, почти шёпотом.

— Гермиона, я должен тебе кое-что сказать, — произнёс он, его дыхание касалось её уха. — Я знаю, что этот вечер особенный не только для тебя, но и для меня. Ты — самое ценное, что я имею, и видеть тебя с Драко… это трудно. Чтобы не произошло сегодня, знай что я твой а ты моя. Я всегда рядом.

В этот момент Гермиона почувствовала, как её сердце забилось быстрее. Она посмотрела на Тома, и в её глазах отразились те же чувства.

— Я не знаю, как это всё получилось, — сказала она тихо. — Мне трудно принять всё, что происходит. Я хочу быть с тобой, но…

Том взял её за руку, нежно сжав её пальцы.

— Мы пережили многое, Гермиона, и мы продолжим переживать это вместе, — сказал он, его голос был полон искренности.

Именно в этот момент Драко, стоящий неподалёку, начал ощущать, как внутри него нарастает буря эмоций. Он наблюдал за Гермионой и Томом, и его ревность и разочарование становились всё более очевидными. Его лицо было строгое, но внутри него бушевали волны гнева и боли.

Когда Драко заметил, как родители Гермионы вошли в зал, его выражение изменилось. Отец и мать Гермионы, одетые в нарядные костюмы, выглядели наигранно радостными. Отец, с тяжёлым и высокомерным выражением, и мать, с неестественной улыбкой, словно они были актёрами на сцене.

Они подошли к Драко, их глаза с недовольством скользнули по танцующим Гермионе и Тому.

— Драко, как прекрасно видеть тебя на балу, — сказала мать Гермионы, её голос был подобен мёду, но в нём сквозила нотка раздражения. — Мы так рады видеть нашу дочь в столь великолепном платье. Но, кажется, она слишком увлеклась танцами с вашим другом, не так ли?

Отец Гермионы кивнул, его взгляд был скользким и оценивающим.

— Да, — продолжил он, — мы ожидали, что наша дочь будет с тем, с кем ей надлежит быть.

Драко, уже осознавая сложность ситуации, только кивнул в ответ. Его лицо было всё ещё спокойно, но внутри него кипели эмоции.

— Я понимаю, — сказал он, его голос был хладнокровным. — Но думаю, что Гермиона сама должна решить, как ей поступать.

Родители Гермионы, не скрывая разочарования, удалились в сторону, чтобы не мешать празднику. Их наигранные улыбки исчезли, оставив только истинное неудовлетворение.

Драко вернулся к наблюдению за танцем. Он наблюдал, как Том и Гермиона танцевали, и в его глазах отразилось понимание, что этот вечер станет поворотным моментом в их жизнях. Он чувствовал, как его внутренний конфликт усиливается, но в этот момент всё, что он мог сделать, это следить и ждать, как всё сложится.

В этот момент, когда музыка начала затихать и танец приближался к концу, Гермиона и Том выглядели погружёнными в свои чувства. Для них время остановилось, и в этом волшебном моменте казалось, что всё остальное потеряло значение.

В зале стало ещё ярче, когда Астория Гринграсс и её семья вошли. Слухи о её беременности с Томом были не замедлили дойти до всех, но детали оставались в тени. Астория была одета в роскошное золотое платье, облегающее её фигуру, подчёркивающее её округлившийся живот. Ткань мерцала при каждом её движении, и её высокая шляпка с перьями завершала образ. Золотые украшения, которые переливались при каждом её шаге, добавляли ей величия. Астория была полной противоположностью Гермионы, её фигура была эффектной, а выражение лица — холодным и самодовольным.

Астория и её семья — её мать, высокомерная женщина в строгом платье, и её отец, с важным и мрачным выражением лица — вошли в зал с видом, выражающим полное превосходство. Они с гордостью посмотрели вокруг, как будто весь зал был специально подготовлен для них.

Как только Астория заметила Тома, её лицо озарилось торжествующей улыбкой, хотя её глаза были холодными и подозрительными. Она направилась к нему, её шаги были лёгкими и грациозными.

— Том, — произнесла она с ироничной ноткой в голосе, — как приятно видеть тебя танцующим с другой дамой. Надеюсь, этот вечер был именно таким, как ты и ожидал.

Том, стоящий в центре внимания, не скрывал своего внутреннего напряжения. Его глаза потемнели, и вокруг него окуталась темная аура, напоминая о его внутренней борьбе. Он отвёл взгляд от Астории, и его лицо оставалось невозмутимым, но в его глазах можно было прочитать раздражение и недовольство.

— Астория, — сказал он холодно, — я надеюсь, что ты проведешь вечер так, как считаешь нужным. Нам сейчас следует сохранить дистанцию, если ты не против.

Астория нахмурилась, её глаза сверкнули недовольством. Она была явно раздражена тем, что Том был настолько незаинтересован в ней.

— Мы должны поговорить о том, что произойдет дальше, Том, — сказала она, её голос был тверд и настойчив. — Все должны знать, кто отец моего ребенка.

Том отвернулся, явно раздраженный её настойчивостью и напором. Он чувствовал, как его внутренний гнев и ненависть к Астории и её семье возрастает. Ему не хотелось слушать её претензии и споры.

В это время Драко заметил, как Гермиона и Том стояли вместе, их разговор был интимным и неуместным в присутствии других. Его ревность и гнев вспыхнули, как огонь, и он не мог сдержать свои эмоции. Он подошёл к Гермионе и Тому с решительным шагом.

— Гермиона, — сказал Драко, его голос был холодным и строгим, — нам нужно поговорить. Прошу тебя, дай мне этот танец.

Он взял её за руку, резко оттягивая её от Тома. Гермиона почувствовала, как её сердце забилось быстрее, и она с недоумением посмотрела на Драко, не понимая его действия.

— Но… — начала она, но Драко уже привёл её к центру танцпола.

— Никаких «но», — перебил её Драко, его голос был непреклонным. — Ты должна понимать, что наши отношения требуют уважения и дисциплины.

Гермиона, смущённая и растерянная, приняла его руку. Драко, полный ревности и гнева, обнял её с такой силой, что она едва могла дышать. Его взгляды были полны недовольства, и он не скрывал, насколько его это всё беспокоит.

— Почему ты должна танцевать с ним? — шептал Драко, его голос был насыщен эмоциями. — Ты ведь знаешь, как это важно для нас. Как я могу тебя понять, если ты ведёшь себя так, будто я ничего не значу?

Гермиона, чувствуя его напряжение и гнев, пыталась понять, как ей лучше ответить, но слова застряли в её горле. Она почувствовала, как её собственные эмоции переплетаются с теми, что выражал Драко.

Тем временем Астория продолжала виться вокруг Тома, её движения были обольстительными и манящими, но Том избегал её взгляда и прикосновений. Его лицо было мрачно настроено, и вокруг него продолжала царить тёмная аура.

Астория подошла к нему ближе, её голос был полон притворного тепла.

— Том, давай обсудим наши планы на будущее. Мы не можем позволить себе, чтобы кто-то сомневался в нашем будущем.

Том, оставшись вдалеке, посмотрел на неё с явным презрением.

— Астория, — сказал он холодно, — не заставляй меня напоминать тебе, что наши отношения не так просты, как ты думаешь. Мы все знаем, что ты ждёшь ребёнка, но это не даёт тебе права командовать всеми вокруг.

Астория, почувствовав нарастающее напряжение, не сказала больше ничего, её лицо стало холодным и надменным. С этими словами она повернулась и направилась к своей семье, оставив Тома в состоянии раздражённого недовольства.

Когда Драко повел Гермиону к центру танцпола, их окружало множество пар, танцующих под нежные мелодии оркестра. Зал был украшен сверкающими гирляндами и огромными хрустальными люстрами, создавая атмосферу волшебного праздника. Вокруг них кружились пары, шёпот и смех сливались в одно целое, но для Гермионы и Драко весь мир исчез, оставаясь лишь в рамках их танца.

Драко крепко держал её за талию, его прикосновения были почти настойчивыми. Гермиона чувствовала, как её сердце стучит быстрее от нервозности и от его горячих, уверенных рук. Он повёл её в танце, и его движения были плавными и уверенными, но в глазах горела страсть и ревность.

— Ты прекрасно танцуешь, — сказал Драко, его голос был тёмным и насыщенным эмоциями. — Но почему ты танцевала с ним?

Гермиона, стараясь не проявлять раздражения, старалась поддерживать улыбку, но её глаза были полны усталости и подавленности.

— Мы танцевали просто так, Драко, — ответила она тихо. — Это всего лишь танец, не стоит делать из этого драму.

Драко скользнул взглядом по её лицу, его глаза были полны страстной ревности.

— Просто танец? — переспросил он, его голос становился всё более резким. — Ты не понимаешь, как это важно для нас. Для меня. Мне не нравится, когда ты находишься так близко к нему. Это оскорбляет меня.

Гермиона почувствовала, как её терпение начинает истощаться. Она отодвинулась немного, но Драко не позволил ей уйти далеко. Его рука была всё ещё крепко положена на её спине, и он повернул её к себе, чтобы взглянуть в глаза.

— Я не могу просто игнорировать то, что ты делаешь, — продолжал он, его голос становился всё более низким и мрачным. — Ты ведь знаешь, что Ты провоцируешь меня.

— Драко, я не провоцирую тебя, — ответила Гермиона, её голос был полон усталости. — Я просто стараюсь справиться с этим вечером. Твои обвинения не помогут.

Он привлёк её ещё ближе, его лицо стало серьёзным и решительным. Его взгляд был полон желания, но также и разочарования.

— Ты не понимаешь, — сказал он тихо, но с интенсивным раздражением. — Всё это время я делал всё, чтобы ты была рядом со мной.

Гермиона посмотрела на него с грустью и решимостью в глазах. Её голос был еле слышен, но полный решимости.

Гермиона почувствовала, как её собственное терпение иссякает. Она попыталась выдержать его взгляд, но её внутренние эмоции были на грани.

— Мы не можем продолжать так, — сказала она, её голос был полон печали. — Я не могу быть с тобой, если ты постоянно будешь ревновать и контролировать меня.

Драко, почувствовав её решимость, вздохнул и закрыл глаза на мгновение. Его руки по-прежнему обнимали её, но его чувство отчаяния и ревности было очевидным. Он был одержим своей страстью и гневом, и это было очевидно для всех, кто наблюдал за их танцем.

Когда музыка закончилась, Драко отпустил Гермиону, его взгляд был полон ненависти и подавленности. Гермиона почувствовала, как её сердце сжалось от страха и печали. Она не знала, что будет дальше, но понимала, что их отношения стали слишком сложными и болезненными.

В великолепном бальном зале Малфой Манора, освещённом множеством сверкающих люстр и украшенным сверкающими гирляндами, в атмосфере праздника, наполненной смехом и музыкой, наступил момент, который предстояло пережить всем присутствующим. Музыка прекратилась, и внимание всех было сосредоточено на Томе Риддле и Астории Гринграсс, стоящих у центра зала.