Глава 14. Голод мертвеца (1/2)

Выступление Джаспера не было однозначным. Поначалу он сексуальным, завораживающим голосом зазывал аудиторию присоединиться к нему на ужин:

Дорогая, я голодаю,

Позволь мне прильнуть губами

И сжать зубами мир.

Берись за нож, дорогая.

Я так хочу вдохнуть аромат жаркого,

Я так хочу почуять гарь.

Мы побежим к столу наперегонки,

Только не опоздай,

Иначе я присвою всё себе.

Вскоре его слова о чревоугодии переросли в аллегорию о ненасытной мясорубке — войне. Встретилась и отсылка к «Скромному предложению» ирландского сатирика XVIII века Джонатана Свифта, в котором тот издевательски предложил продавать детей ирландских бедняков для употребления в пищу представителями высших слоёв английского общества:

Я не стану врать:

Когда есть чем поживиться,

Я найду на чём нажиться.

Так что хватайся,

Подними трап, когда начнётся потоп,

Сбрось ровно столько верёвки, чтобы хватило на петлю.

Подойди и отхвати свой кусок.

Сдери кожу с детей на барабан войны,

Купи еду на стол, продавая бомбы и оружие,

Ведь быстрее и проще сожрать молодое поколение

А что потом — не так уж и важно.

Покончив, Джаспер наигранно поклонился, будто исполнил представление на потеху публике. Но Алекто видела, что с ним не всё в порядке. Взволнованная, она проследовала за ним в бэкстейдж.

Что же произошло в прошлом Джаспера и почему в его признании было столько жестокости?

Часть I. Смерть

Техас, 1862

— Твоё мнение, Уитлок?

Спросил Пол Херберт, бригадный генерал армии Конфедерации. Он махнул на окно позади себя, из которого открывался вид на бухту Мексиканского залива. Вопрос был поставлен чисто риторически — на туманном горизонте виднелась линия вражеских кораблей, и возглавлял её самый тяжеловооружённый военный корабль всей Америки, Санти.

— Два года армия Севера пыталась блокировать наши торговые пути, но только теперь противник решил зайти с козырей. На этой шлюпке больше пушек и оружия, чем во всём южном Техасе, сэр.

— Именно. Сучий Союз набил Санти столькими боеприпасами, чтобы подбросить весь Галвестон на воздух! — Генерал Херберт с досадой стукнул ребром кулака по стене, повернувшись к предстоящему сражению. Он ненавидел проигрывать. — Эвакуация в Хьюстон неизбежна: оружия, продовольствия, жителей. Займись ей, пока мы разрабатываем план перехвата Санти.

— Так точно, сэр.

— И Уитлок, — хмуро добавил Херберт; последующий приказ не дался ему легко: — температурящих не бери — не важно, женщин или детей. Жёлтая лихорадка уже стёрла треть Матагорды, нельзя допустить, чтобы эта зараза перебросилась и на Хьюстон.

Джаспер безмолвно кивнул, скрипнув зубами. Эпидемии — вот вторая хвора, с которой они сражались. Две трети их солдат погибало не на фронте, а от пневмонии, брюшного тифа, дизентерии и малярии. Смерти было плевать, держишь ты в руках ружьё или нет. Инфекция забирала всех, даже невинных.

Эвакуация проходила в несколько этапов. Война началась до того, как в штате проложили железнодорожные пути, поэтому шли по старинке. Путь был поделён на две ночи — палящее солнце Техаса и сорокоградусная жара едва позволяли передвигаться днём.

Переброс ресурсов из Галвестона в Хьюстон прошёл без происшествий — не считая самого вынужденного отлучения людей от дома, что для многих стало трагедией. Вопреки трудностям, чуткому майору удалось заслужить доверие переселенцев. На протяжении всего пути Джаспер утешал раздавленных горем беженцев, подбирал правильные слова, чтобы придать им сил преодолеть испытание до конца.

Зачастую ему просто не могли отказать, будто он завораживал своё окружение. То ли Уитлок родился счастливчиком, то ли в один момент жизни выработал мощнейшую харизму. Именно этот талант помог ему в своё время обманом вступить в армию подростком, как только парень достаточно вытянулся, чтобы сойти за двадцатилетнего перед вербовщиком. Постепенно очаровывая влиятельных людей, Джаспер существенно поднялся по служебной лестнице за рекордные три года. Примечательно, что никто даже не попытался поставить под сомнение его звание майора.

Достигнув приличных высот, Уитлок получил преимущество влиять на свои назначения. Он ни разу не отправлялся в зону активных боевых действий и не убивал противника. Вместо этого он оставался в тылу и занимался вопросами продовольствия, внутреннего порядка и обучения, отрабатывал в ночные смены, которые были бы менее желательными для патрулирования.

Признаться, молодому майору ровным счётом не было дела до гражданской войны, которая возникла из-за экономических и политических противоречий Севера и Юга. Он вынужденно служил, чтобы прокормить себя и мать — их и без того бедная семья фермеров-арендаторов разорилась на фоне эпидемий. Да, будучи военным, он блуждал в серой зоне понятия «безгрешного человека», но, во всяком случае, Джаспер без стыда ходил в церковь и обращался к Богу молитвами, так как никогда не забирал чужую жизнь. Уитлок вырос воспитанным молодым человеком и благочестивым католиком; он свято верил, что ни одна война не заставит его сойти с истинного пути.

Пока не настала одна роковая ночь. Возвращаясь на скакуне в Галвестон после эвакуации, Джаспер заметил компанию из трёх девушек. Они хохотали и танцевали под звёздами, словно в мире не существовало забот. Каждая была облачена в безупречное платье и выглядела так, будто направляется в изысканное заведение центра Хьюстона, а не на прогулку по пустынной дороге, где в любой момент могли случиться грабёж или нападение. Его лошадь беспокойно попятилась, но Джаспер быстро её присмирил — военные скакуны были приучены игнорировать инстинкты побега и не бояться поля сражения.

— Леди, — подъехал он к ним, представившись, — вернитесь в город. Здесь небезопасно после заката, тем более в военное положение.

Девушки тихо засмеялись, кокетливо прикрывая лица веерами и перекатывая в руках ажурные зонтики. Они совсем не слышно перешёптывались на испанском — Техас не так давно был отвоёван у Мексики, поэтому на территории штата свободно говорили на двух языках.

Благородное намерение Джаспера предоставить им минуту приватности, чтобы договориться, стало его фатальной ошибкой. Ведь пока он стоял в стороне, где его лошадь перекусывала сухой травой, девушки игриво выбирали, кто из них убьёт его:

— Мария, ты уверена, что он подойдёт для наших целей? — тихо осведомилась самая высокая блондинка у приятельницы латиноамериканской внешности. — Какой-то он совсем юный. Неопытный, должно быть. И стоит тратить на него силы?

— Отчего нет? Обрати внимание на его нашивки. — Мария указала на отличительные знаки майора на форме Уитлока. — Высоким званием просто так не награждают, я вижу в нём полезное дополнение к клану. К тому же он такой хорошенький, такого и обращать приятно.

Овдовевшая Мария не нуждалась в мужском утешении, но всегда была рада полюбоваться красотой, в особенности крепким блондином в военной форме.

— Не знаю… он какой-то совсем маленький на мой вкус, — первая девушка осталась неубеждённой. Мало того, она выглядела до того капризной, будто вот-вот расплачется, лишь бы спутницы прислушались к её мнению. — Давай выберем другого военного, постарше? Ну-у пожалуйста? Такого мальчика даже жалко.

— Жалко? Люси, не обманывайся, эта американская свинья сражается за рабство. Мы сделаем одолжение всем пленным мексиканской земли, если он в один момент просто… исчезнет.

К обсуждению присоединилась третья девица, Нетти, которая до этого молчала, пожирая Уитлока голодными глазами:

— Полагаешь, он и визжать будет как свинья, когда мы будем его убивать? — Она едва скрыла от Джаспера веером неприятную, полную злорадного предвкушения ухмылку. Нетти была самой дерзкой и прямолинейной из них, а также обожала играть с едой.

— Фу, ненавижу визги! — Поморщилась Мария, явно озадаченная сложностью выбора. Но потом её посетила идея, точнее пари: — Решено. Если солдатик умрёт молча, то мы его обратим. Если же вздумает кричать — тогда пойдёт на корм.

Мария с таким же успехом могла бы подкинуть монетку, но зачем, когда можно поспорить и поставить на кон страдание человечишки?

— Обожаю ход твоих мыслей. — Подобные ставки устраивали кровожадную Нетти. — Только чур ты вводишь в него вампирский яд — стоит мне вонзить клыки, и я не могу остановиться.

Джаспер терпеливо выжидал в стороне, когда же путницы наговорятся. Видя, что его предупреждение не было воспринято всерьёз, он напомнил о себе деликатной прочисткой горла и повторно настоял:

— Дамы. Позвольте сопроводить вас до ближайшего поста, где я удостоверюсь, что вы в безопасности, после чего вы сможете продолжить свою увеселительную ночь.

И снова девушки подняли его на смех. Он не понимал, почему. Как можно относиться к своей сохранности столь легкомысленно? Возможно, они были пьяны, потому как вели себя чересчур праздно в тяжёлые времена, а их расширенные зрачки занимали всю радужку стеклянных глаз. И снова он ошибся, выбрав проигнорировать тень бездушной сущности в их взоре. Убеждённый в нежности женского пола, мужчина просто не мог предположить, что помощь потерявшимся девушкам обернётся катастрофой, вплоть до летального исхода.

Отсмеявшись, одна из них, Мария, всё же согласилась:

— Раз ты столь горячо настаиваешь сопроводить нас по дороге, по которой мы ходили ещё до твоего рождения, то так уж и быть. Веди нас, американец! — велела она сильновыраженным мексиканским акцентом, будто он — не уважаемый майор, а какой-то низкий слуга.

Джаспер никак не отреагировал на взбалмошность богатых девиц. У него был долг перед гражданскими, который он обязался исполнять.

— Прошу за мной, — бросил он с ноткой неприязни, разворачивая лошадь.

Повернуться к троице спиной стало его последней ошибкой.

Раздался выстрел. Сначала его сердце пронзил жгучий жар, затем лютый холод, который начал расползаться по всей груди. Из Уитлока вырвался тяжёлый всхрип. Неверяще опустив глаза, он узрел, как алая кровь прорывается сквозь пальцы трясущейся ладони, прижатой к ранению.

«Пекло! Откуда здесь взялись северные? Как я их не углядел?»

Поток было не остановить; кровь хлестала столь безудержно, словно стремилась поскорее оставить его тело, щедро растекаясь по серому мундиру и золотым нашивкам. Секунды, и Джаспер окончательно ослаб.

Он повалился на сухую землю. Глядя на ночное небо, на то, как звёзды постепенно тухнут в подступающей темноте, Джаспер жалел о нескольких вещах. Что он не успел выслать маме жалование и повторить, что любит её. Как и о том, что он так и не защитил трёх странствующих девушек, которые так и не перестали смеяться.

Часть II. Гниение

— Э-эй! — послышался мелодичный голос из темноты.

Самый красивый звук, который он когда-либо слышал. Такой мягкий, обволакивающий, с лёгкой хрипотцой.

К щеке прикоснулась ладонь. Невероятно нежная.

— Открой глаза, — попросила обладательница обворожительного голоса, и Джаспер повиновался. Как он мог отказать?

В его мир ворвалось сияние. Оно было везде: от солнца, от песчинок бесконечной пустыни вокруг, от пробудившей его девушки. Её кожа переливалась, своим искрящимся мерцанием она затмевала даже солнце. Падающий из-за спины свет обрамлял её фигуру, подсвечивая святым ореолом.

— Я Мария.

Ну конечно, у неё имя святой. Святая дева Мария, которая пришла успокоить его душу. Присмотревшись, Джаспер различил её черты. Дева была юной, кудрявой. Её хрупкая, эфемерная фигурка облачена в белое кружевное платье и шаль. Каскад крупных чёрно-каштановых локонов касался его лица. Немного погодя, Джаспер обнаружил ещё несколько чудес своего пробуждения. Он не дышал — точнее мог бы, но обходился без воздуха. Помимо того, он и сам сверкал, будто его кожа стала мозаикой из битого стекла.

— Я… в раю? — только и смог спросить он, впитывая ослепительное окружение, новые ощущения. Впитывая нового себя.

— Боюсь, что нет, Джаспер. Но ты в новом мире. Я привела тебя в него. — Дева выдержала паузу, давая ему возможность осознать и как следует проникнуться её словами.

Джаспер кивнул. Он верил всему, что говорила Мария. Между ними была невидимая связь, и он не мог назвать её никак иначе, кроме как духовной.

— Но в моём мире тоже идёт война. — Мария взяла его ладонь — ту же самую, которой он пытался остановить кровотечение. — Мне необходимо, чтобы ты сражался на моей стороне, Джаспер.

— Тебе… — слова давались с большим трудом, словно глотку засыпали камнями. С ним что-то происходило, но он не мог понять, что конкретно. — Угрожает опасность?

— Да, ещё какая! — Мария говорила нарочито медленно, будто объясняла азы ребёнку. — Я в бегах уже очень давно, и надеюсь, что ты защитишь меня. Ты обещал отвести меня в безопасность. Ты же помнишь, Джаспер? Ты обещал.

Ранее мелодичный голос начал превращаться в звон. И он множился, круша черепную коробку Уитлока. Он схватился за уши, не понимая, что происходит.

— Ты помнишь? — Его плечо сжали, больно, пытаясь перебить нарастающую боль.

— Да, — вырвалось из него не то согласие, не то мученический стон.

Не прошло и момента, как его стон перерос в хрип страданий. Что-то не так. Он не в раю, это точно. Тогда где? В чистилище? Как будто из его тела высосали душу, а на её месте образовалась дыра, которую необходимо заполнить. И эта дыра — она не была пустотой. Она была раскалённой, колючей, вонзалась и раздирала шипами его пищевод с каждой секундой, проведённой без пищи.

В его раскрытый от боли рот влили амброзию — не иначе. Вязкая и живительная, она была слаще мякоти персика в жару и питательнее козьего молока. Напиток подавил колющую боль в желудке, почти, не до конца. Она всё ещё пульсировала в нём, но теперь Джаспер мог хотя бы думать и говорить.

Его мир только что расшился с девы Марии до амброзии.

— Джаспер, повтори, что я только что сказала.

Он усмехнулся. Казалось бы, простая задача, но он всё ещё был ослеплён яркостью нового мира и истерзан пробудившимся голодом. Голова отказывалась работать, выдавая примитивные реакции и ответы.

— Ты на войне… — рот отвратительно слушался, а дёсны, особенно клыков, гудели до онемения. Звуки выходили скомканными, шипящими. — Нужна… помощь. Я дам. Ещё! — сорвался он на рёв, когда живот снова скрутил спазм боли.

Мария отпрыгнула, забирая лекарство с собой.

— Нет, Джаспер. Ты должен поклясться мне в своей верности. Пообещать, что ты забудешь прошлую жизнь.

О чём она говорила? Он и так ничего не знает, кроме неё, солнца и жажды.

— Клянусь.

— Тогда докажи мне.

Мария отошла в сторону. Сначала Джаспер не понимал, что от него требуется, так как всё вокруг всё ещё было ярким, таким ярким! Но потом Джаспер заметил тусклое пятно и почувствовал знакомый ярко выраженный запах лекарства. Подобравшись к нему на четвереньках, — быстрее, чем рассчитывал — он узнал в туловище свою лошадь. Уитлок отдавал отчёт лишь в нескольких элементарных фактах: она всё ещё дышит, как и является источником его лекарства.

— Убей и съешь её.

Джаспера не надо было просить дважды. Он присосался к глотке животного, предварительно растерзав.

Вбирая в себя кровь одним глотком за другим, вампир видел, как перед ним проносились блёклые, смутные воспоминания. Как он выращивал эту лошадь ещё жеребёнком на ранчо у соседа, как купил ей сбрую на первые деньги. Как лечил растяжение после первого падения и как они вместе проскакали много, много миль. Но все их совместные эпизоды притупились, словно сон, которому суждено забыться.

То было в прошлом. Сейчас же существовал один лишь свет Марии.

***

Первые месяцы пронеслись как в лихорадке, во время которой Джаспер бредил и испытывал плавящий изнутри жар. После перерождения весь мир сузился до животных потребностей, мозг странным образом оцепенел, не замечая более ничего вокруг.

Мария утверждала, что Джаспер оказался крайне чувствительным — он чересчур остро испытывал и без того неутолимый голод новообращённого, как и слишком глубоко погружался в эйфорию, которую дарила выпитая кровь. Уитлок утерял сознательность, следуя исключительно на поводу инстинктов.

Мария оказалась единственной, кто мог до него достучаться. Ей одной удавалось пробиться сквозь дурман его сознания и поговорить с ним — если команды можно считать за беседы.

Его святая ввела его в новую религию, религию войны и крови. Как выяснилось, вампиры — к числу которых теперь принадлежал Джаспер — вели непрекращающуюся борьбу за территории. Только они не называли их странами, штатами или городами — нет. Для них это были охотничьи угодья. И Мария пыталась основать свой клан совместно с Люси и Нетти, который стал бы главным в северной Мексике и Техасе.

Джаспер боготворил землю, по которой ступала Мария. Он понятия не имел, что возможна какая-либо иная жизнь. Её амбиции, которые сопровождались трупами и реками крови, воспринимались им как нечто абсолютно естественное, само собой разумеющееся.

Вампирши выбрали плантацию одного хлопкового магната базой своего клана. Совместно с Джаспером и союзными кочевниками они без труда захватили владения богатой семьи вместе с несколькими сотнями рабов. Как бы Марии не претило рабство, она не могла отрицать практичность содержания низших людей в клетках. Присвоив прибыльный бизнес под шумок гражданской войны с помощью шантажа и связей, она взялась вести финансовые дела клана, в то время как Люси отвечала за сохранность плантации, а Нетти отправлялась на разведку.

Девушки заняли главный особняк территории, выполненный в неоклассицизме, или же в стиле греческого возрождения. Интерьер был таким же экстравагантным, как и внешний вид. Фойе, римские колонны, широкие открытые лестницы, бальные залы, большие столовые, обилие мрамора и детальная дизайнерская работа — всё радовало бессмертных девушек, которые впервые заполучили роскошь в свои владения.

Джасперу же не было среди них места, ему было даже запрещено входить в дом. Вампирши называли его свином — Уитлок никак не мог совладать с примитивностью новорождённого и постоянно ходил измазанным в запёкшейся крови и сене. Он слушал только свою создательницу и буквально воспринимал каждое сказанное её слово. Например, однажды Мария приказала Джасперу приклоняться при каждой встрече, после чего он выбрал всегда передвигаться в полуприседе, чтобы его голова никогда не поднималась выше уровня её колена.

В один ужин состоялось собрание троицы вампирш, на котором решалась его судьба:

— Прошёл почти год. Если свин не придёт в себя, придётся его устранить, и на этот раз безвозвратно, — выдвинула своё мнение Люси, которой не понравился Джаспер с первой встречи.

— Он показал себя достаточно полезным, — обнажила зубы несогласная Нетти, — убивает быстро и эффективно, без лишних вопросов. Что тебя не устраивает?

— С чего бы начать… Как насчёт того, что он невменяем, м? Изначально мы обратили солдатика, чтобы он обучал бойцов, вот что-то я их не вижу. Мы стремимся к мести клану, который разрушил наши предыдущие семьи. Припоминаете?

— Он и его жажда прекрасно справляются с поставленными задачами. А может… — Нетти подозрительно прищурилась, обвиняюще ткнув в Люси пальцем — только не своим, а жертвы, из чьего запястья она кормилась. — Ты просто ревнуешь, что свин слушает исключительно свою создательницу, а не тебя?!

— Нет, Люси права. — Холодная и расчётливая Мария спокойно переносила вампирские перебранки подруг. Отстранённая, она включалась в жизнь, только когда ей было необходимо не упустить выгоду. — Если Джаспер не исполняет свою функцию, то надобность в нём априори отпадает.

Покончив с трапезой, Мария чинно вышла из особняка. Другим вампирам было запрещено жить внутри, поэтому они находились достаточно далеко, чтобы не оскорблять своим присутствием лидеров, но и в относительной близости, чтобы вовремя ответить на призыв.

— Джаспер.

Он оказался подле неё, прежде чем Мария успела закончить его имя, и прильнул к её ладони, тем самым измазав её. Девушка поморщилась, ощутив скользкую жижу, и с силой оттолкнула его. Больше алчности в ней была только мания чистоты.

— Фу, не прикасайся ко мне! Ты грязный.

Джаспер издал невнятный звук, напоминающий рык и скулёж.

— Как же я утомилась нянчить тебя! Ты и шагу ступить не можешь без моего слова! И как мне вложить в тебя хоть немного ума?..

Джаспер не раз выслушивал её жалобы, но никак не мог понять их причину. Разве не Мария говорила ничего не делать без её ведома?

— …c меня довольно. Возможно, поначалу твоё пресмыкание даже развлекало нас, но теперь ты меня лишь раздражаешь. Я требую, чтобы ты пришёл в сознание. Разве ты позабыл о своей клятве? Забыл о своей первоначальной миссии? — Мария повторила Джасперу всё то же самое, что обсудила с Нетти и Люси. — Мне необходимо, чтобы к тебе вернулась собранность и ответственность. Вампиры — высшие существа, а ты только посмотри на себя! Хуже животного! Как жалкий отброс под опиумом. Сейчас ты приходишься ближе к оборотням, этим вонючим дворнягам, нежели чем к нашему благородному виду. Смотреть на тебя противно! Либо ты возьмёшь себя в руки, либо я убью тебя. Нет, ещё хуже — оставлю одного.