Часть 66 (2/2)

Всерьез отсутствие хозяина не беспокоило никого, никто не задавал неудобных вопросов и не порывался пойти проверить или разбудить. В коллективном сознании царило небывалое спокойствие и удовлетворенность положением вещей.

И только Грегори Бёрнелл периодически украдкой поглядывал на часы, дверной проём и собственную дочь, внешнее безмятежное спокойствие которой никак не вязалось с пустующим креслом во главе стола. Хотя, к бесконечной гордости отца, его девочка прекрасно совмещала своё положение Главы Ордена с обязанностями гостеприимной хозяйки, предвосхищающей все нужды своих гостей. А ведь они с Энни даже не учили её ничему подобному. Не рассказывали о том, насколько после превращения в ангельскую форму и длительного контакта с тёмной энергией важны для Тетраморфа сон, еда в достаточном количестве и вода — освещенная, по возможности, её же собственным словом. А превыше всего этого — единство, физическая и духовная близость, насколько она представлялась возможным для людей, объединенных одной целью, но нередко диаметрально противоположными путями её достижения. Её не воспитывали по непреложным заветам Тетры, не внушали с малых лет, насколько важно объединять братьев за одним столом, угощая их хлебом из одной буханки и вином из одной бутылки, но она откуда-то обо всём этом знала и выполняла все эти неписанные правила не из чувства долга, а потому что иначе не умела. Не любить, не проявлять участие, не заботиться о ближних и родных — она не умела, даже если душа и мысли её каждую секунду рвались к тому, кто не пожелал разделись с ними трапезу.

— Он не знает? — Магистр счёл своим долгом прояснить для себя вопрос, о котором тактично предпочли умолчать все присутствующие за столом. Возможно, ответ был им заведомо известен, но для мужчины, не вхожего в коллективное сознание, он не был очевиден.

Бёрнелл терпеливо дождался, пока они с дочерью останутся наедине по пути в гараж, где для них уже были подготовлены машины, и, сбавив ход до пешей прогулки, чтобы потянуть время, спросил, приготовившись к обстоятельным объяснениям, на случай, если в них будет необходимость.

Дочь взглянула на него вопросительно, и, переосмыслив слишком обтекаемое звучание вопроса, мужчина пояснил:

— О том, что единство, которое как раз и призвана обеспечить трапеза за одним столом, помогает восстановить силы после… превращения. Сон — это, безусловно, важно, но одного его недостаточно, а Влад в одиночку потратил прошлой ночью сил не меньше, чем Тетраморф на четверых.

Лайя, до этого безмятежно смотрящая на заснеженную тропинку перед собой, вдруг повернула голову и посмотрела куда-то вверх, на высокую стену замка.

— Он уже не спит, — девушка улыбнулась уголками губ. — И он прекрасно знает, как работает единство. Он один мог бы почерпнуть из него несоизмеримо больше безопасного, оставив остальных ещё более истощенными и обессиленными, чем они были сразу по возвращении из тёмного мира. А это резко нарушило бы баланс энергий в тёмную сторону, значительно расширив радиус аномальной зоны вокруг замка. Влад к этому не стремится, — Лайя взглянула на отца, оценивая его реакцию и свои шансы продолжить откровение. — Он ещё приспосабливается к своему новому положению и стремиться минимизировать риски. Особенно, когда рядом люди.

— И немало, — Бёрнелл кивнул. — Учитывая штат его… слуг.

— Людей, которых он обеспечивает рабочими местами в различных профессиональных сферах, — поправила Лайя, давая понять, что заминка отца в подборе определения не осталась ею незамеченной. — Секретности существования Ордена это не грозит, не беспокойся.

— А самим людям и их дальнейшей судьбе? — мужчина внимательно посмотрел на дочь, надеясь, что она верно истолкует его намёк. — Работать можно на кого угодно, выполняя какие-угодно поручения, но не каждый работодатель в свободное от земных дел время встречает развоплотившиеся души за гранью бытия.

— Даже узнав, кому на самом деле они служат, даже поверив в это, что большей частью весьма сомнительно в современных реалиях, люди не сделаются поголовно святыми, разом очистившись от всех грехов и свято уверовав в Бога как их Спасителя. Ты же прекрасно это понимаешь. А тёмным сделаться одного желания мало.

— И Влад не злоупотребит полномочиями в пользу кого-то, кто станет или… уже стал ему близок?

И почему людям так нравилось торопить события, всеми возможными и невозможными способами пытаясь предсказать будущее? Раньше Лайя подобного не замечала, а теперь это стало очевидно.

— Даже если и так, то отвечать ему предстоит не перед Орденом, не перед кем-либо из людей, — девушка вдохнула поглубже, пытаясь не дать воли привычному раздражению. — За неимением выбора вам легче признать его равным в правах и возможностях Основателю Тетры, но ты-то знаешь, что это не так. Ты сам пожелал увидеть больше, чем позволено другим. Зачем? Чтобы попытаться понять? Или чтобы продолжить отрицать?

— Я сделал это, чтобы не потерять тебя, Лайя!

— И ты не потеряешь! — заверила девушка, взглянув на отца в упор. — Если вне формальных встреч мы, как и прежде, будем оставаться отцом и дочерью, а не Магистром Ордена и его Основательницей. Если Влад для тебя будет зятем, а не тем, кем ты продолжаешь его представлять даже тогда, когда перед тобой всего лишь человек.

— Я хотел бы не знать, кто он на самом деле, — мужчина глубоко втянул носом колючий морозный воздух. — Поверь мне, дочка, я бы этого хотел!

— Но ты всё равно нашёл бы, к чему придраться, — Лайя попыталась вывести разговор в более безопасное русло. — Особенно, если бы вдруг выяснилось, что мой избранник не умеет ездить верхом.

Грегори Бёрнелл через силу улыбнулся, внезапно осознав, что в бесконечно вращающейся вокруг череде сверхъестественного едва не забыл о вполне естественном.

— Кстати, об этом! Я тут поспрашивал местных управленцев хозяйством. Оказывается, Влад давно предпочитает железных коней настоящим скакунам. Возможно, вы всё-таки как-нибудь заглянете к нам на ранчо, чтобы Его Величество смог подобрать себе верховое животное по статусу? В качестве подарка от тестя.

Несколько долгих секунд Лайя переваривала услышанное, после чего, не совладав с нахлынувшими эмоциями, выдала:

— И ты туда же! Если бы ты не был столь строгих правил и испытывал к Ноэ хотя бы толику приязни, я поверила бы, что вы с ним сговорились!

— Ноэ?.. — на лице отца отчетливо проявилась гримаса непонимания, быстро сменившаяся напряженным мыслительным процессом в попытках понять, о ком речь.

Но имени он не знал, и в контексте обстоятельств, при которых демон и будущий Магистр Тетры имели реальную возможность познакомиться, это было к лучшему.

— Друг Влада, который подарил ему щенков. Неважно, — Лайя качнула головой. — А вот когда у тёмной и светлой сторон намерения сходятся, это что-то да значит. Даже если Влад в итоге не выберет коня, мне бы очень хотелось посмотреть на него в седле.

— Прекрасно! — Бёрнелл-старший улыбался на этот раз совершенно искренне. — Числа десятого декабря сумеешь отвлечь занятого супруга от важных дел? Быть может, мы с ним даже поломаем голову над подарком ко дню рождения нашей любимой девочки.

— Папа! — Лайя собиралась всерьёз возмутиться тому, что ей мозговым штурмом по части придумывания подарков любимым мужчинам как раз заниматься было не с кем, а они тут понимаете ли, совпали интересами, но… не возмутилась, а лишь бросилась в раскрытые отцовские объятия и спрятала смущённо-удивлённое лицо на его тёплом плече, как часто делала в детстве, встречая отца из очередной долгой поездки.

Наверное, ей это снилось. Весь их разговор, в котором за короткий промежуток прозвучало слишком много новых слов и ролей. Зять, тесть, супруг — всё это в контексте осознания и окончательного признания отцом того, что Влад имел право её любить и считать своей.

— Люблю тебя, папочка! — прошептала девушка, вкладывая в эти простые слова всю доступную ей благодарность, ведь для неё способность отца принять её выбор действительно имела значение, хотя и не могла изменить решения. Просто они были по разные стороны и знали разную правду.

Иногда ей так хотелось, чтобы папа узнал. Хотя бы на миг смог взглянуть на Влада её глазами, чтобы понял или хотя бы обрёл возможность понять. Но потом она вспоминала, что это невозможно. Ради его же блага. А с желаниями стоит быть осмотрительной.

Четверть часа спустя гости разъехались, и Лайе даже не пришлось долго намекать оставшимся друзьям о том, что они тоже вполне могут уехать и развеяться в своё удовольствие.

— Знаешь, когда-нибудь мы дойдём до стадии того, чтобы называть вещи своими именами, и ты станешь прямо заявлять нам, когда захочешь остаться с Владом наедине, а у Валентина от этого даже перестанут краснеть уши, — откровенно веселясь, Сандра поддела смутившегося парня локтем, после чего очень ненавязчиво отослала его выбирать машину из внушительного автопарка Влада.

Но прежде, чем Лайя успела сориентироваться в ситуации, подруга взяла её под руку и с загадочной улыбкой повела прочь, кратчайшим путём до своей ведьминой обители, чем-то схожей с тайным погребом её бабушки в Холодном. Лайя не выспрашивала, дожидаясь, когда Сандра сама объяснит своё загадочное поведение, но та лишь с видом ответственной мамы перед первым свиданием дочери вручила ей горстку холщовых мешочков. Внушительную такую горстку, едва уместившуюся в ладонь.

Наверное, у Лайи в момент, когда на неё снизошло осознание, уши покраснели не хуже, чем у Валентина, хотя было бы с чего в самом деле! Давно не маленькая девочка, основы размножения человека изучила ещё в школе, да и нынешние уникальные особенности своего положения смекала быстро, стараясь успевать за всеми происходящими изменениями не только в себе, но и во Владе.

— Сандра! — эффект неожиданности прошёл, и Лайя начала понимать, что к чему. — Тебя Влад об этом попросил? — даже допускать факт того, что он не счёл нужным обсудить это наедине, оказалось неприятно. Она уже шесть веков как не взращенная на добродетелях Корана мусульманка, которую нужно было всему поучать.

— Если Влад о чём-то меня и просил ещё во времена княжения Валахией, так это ни под каким предлогом не вмешиваться в твои интимные отношения с ним, при условии, если ты сама не спросишь совета. Влад был… — девушка запнулась, отчаянно подыскивая наиболее безопасное словесное выражение своим мыслям. — Вполне самостоятелен в вопросах твоего обучения премудростям любви.

Уже приготовившись обидеться, Лайя вспомнила, что на правду не обижаются. А Сандра говорила правду. До поры до времени Лале знать не знала о том, что в Валахии незнакомые, даже чужие женщины могли давать юным девушкам советы о том, как вести себя в постели с мужчиной, и это считалось абсолютно нормальным. Особенно в случае, если у девушки не было собственной семьи, она была сиротой или… чужеземкой. Собственно, у Лале и мыслей таких никогда не возникало — обсудить происходящее в княжеской спальне с кем-то посторонним. Не было необходимости. Влад не оставлял места даже для фантазии о каких-то вопросах, потому что сам знал ответы на абсолютно все. В том числе и о наследниках.

— Тогда к чему всё это? — на смену категоричности пришла растерянность, потому что сама идея полагаться в вопросе контрацепции на травы была несколько чужда современному сознанию Лайи, знающему, по меньшей мере, дюжину действенных и безопасных способов не забеременеть.

— Подруга! Ну прояви же снисхождение! Сейчас Влад не всегда вспоминает о своей человечности в контексте базовых потребностей, а ты хочешь, чтобы помнил о том, что теперь способен… к продолжению рода, как самый обычный человек. Помоги же ему немного! Если конечно вы, — Сандра на секунду замялась, сама себе удивившись, почему не подумала об этом варианте раньше, — не планируете…

— Не думаю, — развеяв мимолетные сомнения подруги, Лайя отрицательно покачала головой и улыбнулась, давая понять, что её это нисколько не задевает. — Не в нашем положении и не с нашим генофондом. Это если после всего я в принципе ещё способна иметь детей.

Сандра посмотрела на нее с отчётливым сомнением и немым вопросом во взгляде, на что Лайя только беспечно пожала плечами.

— После приезда в Румынию и всех сопутствующих событий как-то резко некогда стало следить за циклом.

На самом деле, возвращаясь мыслями назад во времени, Лайя всё яснее понимала, что в моменты близости и думать не думала ни о каких рисках и шансах. Об этом всегда думал Влад. За них обоих. И явно не в пользу стремления познать радость отцовства.

— Вы с ним говорили об этом? — в голосе Сандры скользило участие, готовое по необходимости в любой момент превратиться в поддержку. — Я имею в виду, в этой жизни.

Даже несмотря на то, насколько неожиданным вышел этот диалог, а тема — далеко не самой приятной для обсуждения, Лайя была благодарна. В том числе, за напоминание о том, чему сама она до этого момента не придавала первостепенного значения.

Между тем, она ведь ревностно планировала хотя бы на одну ночь украсть Влада у всех его переживаний и забот, заставив гения многоходовых комбинаций отпустить все свои мысли и не думать ни о чём. Самонадеянно, конечно, и очень смело, если не сказать — нагло, но, в конце концов, будучи женой, она была в своем праве.

— Поговорим, — уклончиво, но искренне ответила Лайя, сжимая в руке горсточку холщовых свертков. — Когда оба придём к необходимости это обсудить. А пока у нас с ним есть шансы просто быть вместе, и я не хочу их упускать. Ни один, — девушка многозначительно посмотрела на содержимое своей ладони, затем перевела взгляд на подругу и улыбнулась, с благодарностью и предвкушением одновременно.

Сандра понимающе улыбнулась в ответ и уже собралась уйти, как вдруг вспомнив, несколько неуверенно уточнила:

— А что со… щенками? Влад не велел оставлять, но их Мика… забрала.

— Знаю, видела, — Лайя избавила подругу от необходимости договаривать, попутно подыскивая оправдания. — Как минимум один из них мой, а у меня нет причин от него избавляться. Но, если это станет необходимо, когда они достаточно окрепнут, я сама отвезу их в Холодное. Уверена, кто-нибудь из местных жителей с радостью примет ко двору породистых псов.

Сандра лишь с усмешкой кивнула, прекрасно понимая, что судьба «неудобного подарка» решилась примерно в то же время, когда исчезла необходимость беспокоиться о том, чтобы не приспособленные к самостоятельной жизни щенки не умерли от голода.

Как причудливо однако иной раз исполнялась Высшая воля…

Отпустив Сандру и доверив ей и Валентину предупредить весь остальной персонал в манере, которую они сами сочтут уместной и действенной, Лайя добралась до кухни в тот удачный момент, когда там уже не было посторонних. Только идеальный порядок, педантично расставленные по местам приборы и прочая вполне современная кухонная утварь. Электрического чайника в хозяйстве не водилось — следовало ожидать, поэтому девушка отыскала обычный, залила в него воду — ровно на одну кружку — и поставила на плиту.

Всё это она делала машинально, мыслями пребывая далеко от окружающей её реальности.

Содержимое мешочка — маленький, плотно скрученный шарик — под действием кипятка красиво распустилось цветком и раскрылось лепестками, совсем как «цветущий чай», заполнив помещение тонким ароматом неизвестной Лайе смеси трав. Вдохнув поглубже клубящийся пар и прижавшись губами к кружке, девушка размышляла о том, что теперь у нее была вполне определённая, достаточно визуализированная цель, но пути её реализации по-прежнему прятались в густом тумане, конденсатом оседающем на прозрачных стенках кружки.

А как бы ей хотелось просто пойти к нему, встать позади, ласково огладить плечи, закрыть ладонями глаза и заигрывающе прошептать на ухо: «Идём со мной…»

На обратной стороне зажмуренных век Лайя очень ярко вообразила себе эту картину и, смакуя во рту терпкую горечь крепкого напитка, улыбнулась, потянувшись к любимому мыслями. На полпути не получив привычного отклика, она впервые сознательно задумалась, почему Влад не реагировал. Ведь наверняка он уже знал, не мог не знать, что все благополучно пришли в себя после ночи, более того, успели разъехаться и разойтись, так что он ничем и никем не рисковал.

Они остались одни, почти одни во всём замке, не считая охраны у главных ворот, и он мог сейчас себе позволить совершенно что угодно — хоть ослабить контроль, хоть вновь обернуться драконом, но он даже не отзывался.

Лайю охватило поднявшееся изнутри беспокойство, которое напрочь вымело из мыслей все второстепенные планы, неуверенность и ещё совсем недавно кажущуюся такой важной справедливость. Залпом опрокинув в себя остатки сбора, девушка поспешила в кабинет мужа.

Она подспудно ожидала, что он встретит её на подходе, как делал это во все предыдущие разы — вспыхнувшими лазурью огнями факелов, освещающими путь, тёплым потоком воздуха, касающимся кожи незримым, но очень галантным провожатым, раскрывающимися само собою дверями, но он будто и не знал о её приближении.

Не замечал.

Казалось бы, что могло быть более естественно, чем не предсказывать события и не видеть сквозь стены, не сообщая о своём постоянном присутствии в чьём-то личном пространстве, смущая и заставляя чувствовать себя неловко. Вот только Лайя к подобному проявлению потустороннего успела привыкнуть, даже этого не заметив, и теперь всерьёз недоумевала, почему ничего этого не было, словно отсутствие паранормального вокруг неё стало признаком ненормальности.

Не утруждая себя стуком или предупреждением, ни о чём подобном даже не вспомнив, Лайя самым неподобающим образом буквально влетела в заветный кабинет, не обратив внимание на то, как легко поддалась ей тяжелая дверь, от её руки распахнувшись едва не на весь оборот.

И замерла, вдохнув и забыв выдохнуть. А Влад оторвал взгляд от разложенных на столе книг, долю секунды смотрел вопросительно, а в следующее же мгновение буквально подлетел к ней, вихрем принеся с собой всё то, отсутствия чего Лайя успела всерьёз испугаться. Энергия его ауры, до этого сомкнутая вокруг хозяина и его рабочего пространства едва заметно мерцающей сферой, теперь окутала и её, вместе с его объятиями лишь усиливая эффект от его присутствия.

— Что случилось? — в голосе послышалось напряжение, а незримый щит вокруг их сплетённых в объятии тел укрепился, реагируя на потенциальную, и, как теперь Лайя могла постфактум понять, — несуществующую опасность. Дракула тоже это понял и тихо, с облегчением, усмехнулся, зарывшись лицом в волосы жены.

— Стоило мне попытаться удержать свою силу при себе и не выплёскивать её бесконтрольно на окружение желанием знать всё и обо всех, как ты успела решить, что что-то случилось, — Влад успокаивающе погладил любимую, ласкающим движением ведя пальцами вдоль позвоночника. — Моя Лайя… Разве это не предпочтительное положение вещей, когда я не пытаюсь контролировать каждый твой шаг, попутно снося всю материальную и нематериальную электронику в замке?

Проиграв перед глазами картину увиденного минуту назад — вполне обычную рабочую обстановку во вполне предназначенном для работы кабинете — Лайя почувствовала себя ужасно неловко, но всё-таки сумела найти себе оправдание, подняв смущенный взгляд на Влада:

— Я тебя позвала. Мысленно. Ты не ответил. Я даже не смогла… тебя почувствовать. Это… странно, должно быть. Но я, оказывается, успела привыкнуть к тому, что просто… чувствую твоё присутствие. Постоянно, — окончательно запутавшись в чехарде понятий того, что нормально, а что нет, Лайя опустила взгляд, приложив ладонь к груди любимого и ловя удары его сердца. А ведь вне кабинета она и их не слышала. Хотя привыкла слышать, даже этого не замечая.

— Позвала?.. — теперь настала очередь Дракулы удивляться и недоумевать. — Странно. Я не слышал. Неверное, что-то подобное современные люди называют понятием «заработался», — мужчина медленно развернул их обоих к столу и красующейся на его массивной поверхности живописной картине рабочего процесса. Раскрытые книги соседствовали с хаотично разложенными то тут то там отдельными листами, вручную исписанными красивым, но от этого не ставшим более понятным почерком не то полноценных записей, не то всего лишь пометок. Больших, маленьких, зачеркнутых, переписанных заново. — Знаешь, шестьсот лет назад такого понятия ещё не придумали. Человек либо работал, всецело вкладываясь в дело, либо нет, и никто не подумал бы обвинить его в том, что он слишком усерден.

«Обвинить Влада Дракулу в трудоголизме точно никто бы не посмел, рискуя столь глупо расстаться с жизнью…» — подумала Лайя, но вслух ответить не успела, так как на глаза попались очевидные признаки того, что хозяин кабинета был далеко не просто человеком.

Кроме того, что его сжатая до минимальных пределов аура сама по себе служила доказательством обратного, ощущаясь концентрированной в малых объёмах мощью, кроме того, что Влад работал с книгами при свечах, очевидно, не встречая затруднений, так он ещё и делал это в весьма удивительной даже для Лайи компании.

На широком подлокотнике его кресла, точно там, где могла располагаться правая рука сидящего, лежала чёрная кошка, удовлетворённо свесив лапы и почти не реагируя на произошедшие с появлением Лайи изменения. Слева от кресла и стола, достаточно близко, чтобы попадать под влияние ауры хозяина, на покрытом ковром полу стояла корзина, в которой посапывали три шерстяных комочка — два чёрных и один белый.

Проследив удивлённый взгляд Лайи, Влад протяжно и как-то обреченно выдохнул, и из его груди вместе с воздухом вырвалась тихая вибрация, особенно ощутимая там, где девичья ладонь продолжала соприкасаться с мужской грудью.

Моментально реагируя, кошка вскинула голову.

— Вот и всё объяснение, — ответил Дракула на непрозвучавший вопрос. — Это дитя вьёт из меня веревки, не спрашивая позволения. Она просто решила, что щенкам надо быть тут и притащила их сюда. И мне пришлось ужать своё воздействие, чтобы оно их не касалось. А твой зов… — Влад поднёс ладонь к её лицу и провёл пальцами по нежной коже, одновременно сдвигая в сторону витые пряди. — Прости, родная, я правда не услышал. Слишком увлёкся.

— Расскажешь мне, чем? — разрываясь между интересом к беседе и желанием ответить на прикосновение, девушка кинула чуть более внимательный взгляд на упорядоченный хаос на столе. Влад явно не скучал в уединении, провёл время с пользой, и продолжал бы самозабвенно это делать, если бы Лайя не помешала.

Но она, к собственному же неприятному удивлению, оказалась вот такой вот нетерпеливой паникершей.

Подведя её к столу со стороны кресла, Влад взял книгу, лежащую по центру и закрыл её, показывая Лайе потрепанную временем обложку.

— Подарок Тауруса? — девушка не смогла скрыть удивления, возможно, неуместного, но ей сложно было сходу представить возможное содержание книги, которое заняло бы Влада на целый день и дольше, заставив буквально отстраниться от реальности. Почему-то ей наивно казалось, что большинство текстов того, что когда-либо было преданно бумаге, её муж помнил наизусть, вовсе не имея нужды вчитываться и, тем более, делать пометки. Конечно, в действительности это было не так, но обмануться было слишком легко. — О чём эта книга? — Лайя проследила взглядом совершенно не опознаваемые надписи на обложке, посмотрела вниз, на записи Влада, но и они не сильно помогали. Вырванный из контекста, сделанный преимущественно на латыни с редкими пояснениями на английском, перевод не вносил большого смысла, и уж конечно не объяснял столь пристальный интерес Влада, решившего зачем-то переводить самостоятельно и непременно вручную.

По наитию девушка протянула руку в целью коснуться неизвестной рукописи, но Влад ловко, будто бы играючи, отвёл фолиант в сторону.

— Не стоит, — мягко пресёк попытку. — Я подпущу тебя к содержанию не раньше, чем сам вникну в суть и буду убеждён, что это безопасно. Ритуалы народов Африки иной раз способны потрясти даже искушённое воображение.

Лайя не стала настаивать на прикосновении к книге, но понадеялась на более ёмкие объяснения, подняв на мужа взгляд и желая встретить ответный. Выражение его лица было… странным, отражая одновременно и желание поделиться узнанной информацией, и явный протест, борющиеся в противостоянии, в котором без вмешательства извне не намечалось победителя.

— Билл говорил, Ноэ давно охотился за этой книгой, — Лайе вспомнился сам момент вручения подарка, и она вновь попыталась разобраться в том, что творилось на столе. Прочие книги, судя по надписям на обложках, были словарями или какими-то справочниками. Девушка провела по одному такому рукой, пальцами отслеживая идущий столбиком ряд иероглифов.

Влад вздохнул и, понимая, что объяснений не избежать, вернулся в кресло. Он хотел увлечь Лайю за собой, но она мягко вывернулась из его хватки, предпочтя встать рядом, одной рукой обвив его за плечи, а другой опершись на стол.

Упрямая. Не позволила себя отвлечь.

Дракула тихо усмехнулся, понимая, что он и не слишком старался, потому что какая-то часть его жаждала откровений, не добившись даже минимальных результатов. С Лайей он молчать не умел, не мог, не когда она смотрела ему в душу и ждала ответов, не задав при этом ни единого вопроса.

— Ноэ знал, что такая книга существует. Но при этом имел крайне посредственное понятие о её содержании, потому что, хоть это и гримуар, но религиозный, а значит имеющий примерно такую же защиту от любого воздействия тёмной энергией, как и все священные писания. Для беса даже такого уровня, как Локид, — слепое пятно.

Лайя слушала молча и вместо наводящих вопросов, поощряющих продолжать, она скользнула за спинку кресла, положив обе ладони на плечи Влада.

— В книге содержатся подробные описания проведения ритуалов различного назначения: изгнания, подчинения, исцеления, но, что уникально, преимущественно все они — высшего порядка, с вовлечением в процесс абсолютных энергий. В том числе духовной.

Сначала Лайе показалось, что Влад просто слишком погружён в объяснения, поэтому никак не отзывается на её прикосновения, потом она переосмыслила то, что взялась делать интуитивно, даже не отдавая себе в этом отчёта, и её руки на плечах мужа, не встречая отклика от каменных мышц, задвигались медленнее, по мере приходящего осознания, что она ещё ни разу не касалась его… так. И вовсе не потому, что в этих прикосновениях было что-то особенное, а потому что всегда бодрый, собранный и готовый в буквальном смысле покорять мир Влад ещё никогда не производил впечатление, что ему это нужно, а Лайя никогда не оказывалась в ситуации, как сейчас, когда сделать любимому массаж представлялось так же естественно, как обнять или поцеловать. Но тогда почему он не?..

Лайя не успела закончить мысль, начав неуверенно отводить руку от его шеи, когда Влад вдруг сам подался назад, ища прикосновение, откликаясь на новую для них обоих ласку и уже сам подставляясь под ее руки с выражением удовольствия — тихим протяжным: «М-м-м…», сорвавшимся в губ.

Лайя просияла торжествующей улыбкой. Внезапно стало так неважно, о чём там упомянутые ритуалы, и почему Влад ушёл в них с головой, едва получив книгу в личное пользование. Отвлекать его было эгоистично, но девушка пыталась утешить свою совесть тем, что это временно. Позже она ответственно соберётся с мыслями и обсудит с любимым все его планы и важные открытия, но сегодня, сейчас она ведь пришла сюда совершенно не за этим. Она пришла, чтобы забрать любимого мужчину подальше от всех ритуалов. И она обязательно сделает это, даже если пока не имела ни малейшего понятия, каким образом.

Влад тем временем всё же изловчился вывернуться в ограниченном пространстве вместе с креслом так, чтобы потянуть Лайю к себе и всё-таки усадить к себе на колени, попутно страхуя объятиями и не позволяя удариться обо что-нибудь по инерции неконтролируемого движения. Одно сумбурное мгновение — и их лица оказались друг перед другом на расстоянии дыхания, а все домыслы и идеи по тексту, которые до этого мужчина удерживал в голове, пытаясь структурировать, моментально перекочевали в ту часть долговременной памяти, которая не была приоритетной в данный конкретный момент. Длинные логические цепочки рухнули костями домино.

Мельком глянув на испуганно соскочившую с подлокотника Мику, Дракула с сожалением подумал о том, что ей придётся ещё немного подождать. Естественно, сожаление это никоим образом не касалось любимой женщины в его руках и вообще вряд ли относилось к реальности ближайшего будущего, но смирения с собственным эгоизмом мужчине это не добавляло.

Скользнув взглядом по взгляду мужа, всё ещё не полностью принадлежащему ей, Лайя вздохнула и выдала без всякой подготовки:

— Рассказывай. Что это за религиозная головоломка и почему тебе так не терпится её решить. А потом мы поговорим.

Дальше, затаив дыхание, осталось только наблюдать, как под действием её слов изменялось лицо мужчины, как стремительно исчезали из взгляда все лишние эмоции, уступая место предельной концентрации, собирая абсолютно все его мысли и стремления в единое измерение, в момент «здесь и сейчас».

Куда подевалось со столешницы все, что прежде занимало её площадь, Лайя, повернутая спиной, заметить не успела, зато сполна почувствовала отсутствие всего, что могло бы мешать, когда Влад без всякого предупреждения пересадил её на стол, а сам чуть отодвинулся вместе с креслом таким образом, чтобы они оказались друг напротив друга, но на разных уровнях. Лайя была выше, и теперь ей не приходилось запрокидывать голову, чтобы смотреть на мужа, в то время как он смотрел на неё чуть снизу-вверх в покорном ожидании.

— Я весь внимание, душа моя.